α + β ⩾

— Зоро! Санджи! Вы где?! — Луффи вышиб роскошные двери дворца-роддома нараспашку и ворвался в вестибюль, как порыв ветра, который невозможно удержать. — Мы разобрались с плохими парнями, а вы? Сюда поднимается народ из города! Аре? Санджи? Зоро?       В вестибюле не было никого, кроме пары вырубленных охранников на полу, в остальном его наполняла тишина приемного покоя. — Санджи? Зоро? — склонил недоуменно на бок голову Луффи. — Я здесь, капитан, — донеслось, кажется, со второго этажа. Голос Зоро звучал утомленно. Луффи заволновался и метнулся наверх, как всегда опережая остальных запыхавшихся накама.       Зоро сидел на полу в коридоре второго этажа, рядом с плотно запертой железной дверью. Почти сполз по стене спиной и запрокинул голову к потолку, то ли от скуки, то ли от усталости. — Зоро? — все еще не понимал Луффи. — Почему ты тут сидишь? Ты же не ранен. — Там омеги за дверью заперлись с коком. — Аре? — Беременные бабы приняли его за своего, за омегу, и сказали, что не отдадут немеченного омегу альфе, только с дозволения капитана. Заперлись там внутри. — Пффффф! — только что подбежавшая Нами взорвалась от дикого хохота. — Погоди, что, дамочки с пузом отжали у тебя Санджи? И ты им позволил? — Кок запретил их трогать! — рассерженно рыкнул Зоро, но уши его горели пунцовым. Нами схватилась за живот в остром приступе смеха: — Ахахахаха, ахахаха, — она заходилась гиеной, не в силах сдержать себя. — Не могу. Беременные омеги украли Санджи. Ахахаха, Зоро, не могу. — Пхы-хы-хы, — прыснул Усопп, попытался зажать рот руками, но смех прорвался фонтаном: — Ахахаха, я тоже! Прости меня, Зоро!       Зоро скрипнул зубами. — Пф, — еле слышный, но отчетливый учтивый смешок. Даже Робин проняло. — Их было семьдесят! — этого уже не мог стерпеть Зоро, но осекся дальше ругаться, потому что из-за двери раздался голос кока. — Что за дивный перезвон колокольчиков я слышу! Неужели, это смеется моя прекрасная Нами-сан! — Давай мне выкуп, Зоро. Тогда я вытащу его для тебя. Мне, как омеге, они поверят, — не унималась от смеха Нами. — Санджи? Ты там? Выходи, я хочу есть! — затарабанил Луффи по двери. — Вы нашли главного урода?! — Ну, типа того, — пожал плечами Зоро. — У них тут что-то вроде омежьей больницы, самая главная всякие таблетки для омег делала. От всякого, — как мог объяснил он. Но и подобный рассказ заинтересовал Чоппера. — Я загляну в ее кабинет, это может быть очень любопытно. Робин сказала, что тут есть меченные омеги, которые беременны не от своего альфы. Если они получали лечение от выкидыша, я должен буду прописать им курс и дальше, чтобы дело не закончилось трагедией. — Это очень умно с вашей стороны, доктор-сан, — кивнула Робин. Тем временем за железной дверью заскреблись, потом она тихонечко на пару сантиметров приотворилась. Но высунулся опять не кок. — Тут паренек в соломенной шляпе. Это точно твой капитан? Он очень юный альфа… — Да, да, благодарю за такую заботу, — теперь Санджи аккуратно взял женскую ручку, держащую дверь, и поцеловал ее, незаметно убирая с пути. И предстал, наконец, перед командой. — Как дела во дворе, капитан? — Все отлично, хи-щи-ши-ши!       Тут Санджи резко рванули в сторону, оказывается, Зоро уже неслышно поднялся на ноги и сграбастал его. Настороженно толпившиеся в коридоре девушки опять загалдели. — Все в порядке, милые, все поря… ТЫ МОЖЕШЬ НЕ ПЫТАТЬСЯ СНЯТЬ С МЕНЯ ПИДЖАК?! — рявкнул Санджи на Зоро, тот взял за привычку избавляться от пропахшей чужими запахами одежды еще со времен маневра Хиери.       Но сразу после боя, у всех на глазах, а не в уединении?! Зоро такого раньше себе не позволял. И что на него нашло?       Зоро с Санджи увлеклись маленькой потасовкой за право оставаться одетым, и у смотрящих на это омег выделился общий запах единодушного неодобрения и враждебности к альфе. — Это точно его альфа? Как он позволил своему омеге попасть сюда? И почему он без метки? — строго поинтересовалась одна из девушек у команды. Нами даже забыла о том, что больше всех из накама волновалась за судьбы омег, и пошла на третий круг хохота, уже с иканием. — Потому что только Санджи так просто справится с защитой даже миллиона женщин! — с тем же смехом ответил Луффи. А Робин поспешила уверить омег, что с их новым другом все прекрасно.       Также Робин предложила девушкам выйти в вестибюль. Она весьма прозорливо попросила всех альф отойти от прохода, впрочем, и себя выделять не стала, отступив в сторону. Ей хватило такта понять, что каждый новый альфа для женщин пока — потенциальная новая угроза. — Да хватит! — Санджи вспотел, упрямый Маримо никак не хотел униматься. Он огляделся, когда последняя из вереницы опасливых девушек покинула коридор второго этажа, и как он все пропустил? — Сил моих больше нет, я в душ. Смою с себя этот парфюм, думаю, с таким запахом я не образец утонченного джентльмена. Здесь где-то точно есть душевые. — Я с тобой! — вцепился ему в пиджак Зоро. Санджи раздраженно дернул, и раздался треск ткани. — Пусти! Да что на тебя нашло, Дуро-Маримо! — Просто не хочу, чтобы ты разгуливал один по вражеской базе! Нет гарантии, что кто-то из врагов не затаился. — И что? Я просто перешибу им хребет! Ты же сам видел, это просто ученые и охранники из местных горожан, ни у кого из них не было военной подготовки. — Ну и что… — Зоро упрямо чапал за ним по коридору, как на веревочке. — Зоро, — вдруг окликнул его Луффи тем самым голосом капитана, который не терпел пререканий. И Зоро остановился на месте, как вкопанный, лишь взглядом провожая раздраженно топающего громче нужного кока. — Верное решение, капитан, благодарю вас, — кивнула Робин. И отрастила у Зоро из плеча руку, чтобы ободряюще похлопать его по спине. — Пойдемте, мечник-сан, думаю, внизу потребуется охрана. Ведь туда могут явиться главные сообщники похитителей из городских бет.       Зоро мрачно кивнул и очень нехотя последовал за всеми.       Санджи с бешенством захлопнул за собой дверь душевой и принялся сдирать одежду нервными движениями. — Да он как с цепи сорвался! Ебаное Маримо, сколько раз мы попадали в заварушку, но никогда раньше он не вел себя так…       Мельком Санджи поймал свой злой взгляд в висящем на стене зеркале и замер.       И правда, Зоро не вел себя настолько прилипчиво и агрессивно-собственнически, невзирая даже на толпу людей вокруг, никогда раньше в бою. Санджи всегда и думал, что подобная липкость — не в характере мечника. Но как выяснилось, он вполне может не делать этого с бетой Санджи. И не в силах бороться со своей природой, если перед ним Санджи омега. — Так вот в чем между нами разница, да? — горько усмехнулся Санджи своему отражению. — Я верю, что был нужен Зоро раньше, этот балда не умеет врать. Но, оказывается, между нужен и необходим так, что невозможно идти против инстинкта, такая большая разница.       Санджи уже медленно стал расстегивать перед зеркалом рубашку, почти ритуально счищая с себя слой за слоем омегу, потребность в котором заглушает в Зоро даже голос разума, превосходит даже инстинкт безопасности.       Где та грань между Санджи, которого Зоро любит, и Санджи, в котором действительно нуждается, как альфа?       Зеркало запотело, когда Санджи включил воду, но он не стал его протирать.       Когда он вернулся в вестибюль, дворец был уже полон смеха, вскриков и, конечно же, плача. Но счастливого, потому что это плакала жена того хромого альфы с пляжа, пытаясь обнять одновременно руками весь свой непомерный выводок. Кажется, там было еще пять детишек в плюс к уже виденным Санджи. Они дождались свою маму, теперь ее можно будет видеть каждый день.       Санджи счастливо улыбнулся, хотя от общего вида почему-то щемило сердце. И ему в руку ткнулся коробок сигарет. — Я у той бабы на столе взял. Бери, — Зоро стоял рядом, но больше не хватал и не тянул его, тоже взирал с перил лестницы на громкое суетное воссоединение доброй полсотни семей.       Санджи улыбнулся ему уголком рта: — Спасибо, Маримо.       Сигаретный дым как всегда успокоил мысли и смирил душу. У них с Зоро все хорошо, Санджи укорил себя за то, что сомневается в решении мечника. Даже если решение дебильное, не то чтобы Маримо от него отступит, это не в его крови. А Санджи постарается, чтобы Зоро не пожалел о своем выборе. — Столько событий для всех на острове! Нам точно нужна вечеринка! — воскликнул вдруг Луффи, и откуда-то взявшаяся у него на плечах чумазая малышка радостно вторила его воплю.       Фрэнки извлек из своего плеча громкоговоритель и протрубил: — Все на улицу! Пусть весь город веселится вместе с нами! Это будет СУПЕР-праздник для всех! — Жду не дождусь возможности приготовить что-то для моих новых подруг! Нам с ними было так весело внутри! — потер руки Санджи, подмигнул Зоро и тут же нырнул в толпу, позволяя ей нести себя на улицу.       Зоро даже не успел озвучить протест, ведь кок мытый и заново не перемеченный. Он ощутил рядом мягкий аромат Робин и повернулся: — Чего тебе? — Доктор Зик, мне сказали, это она заправляла тут всем и разводила омег. Вы арестовали ее, не так ли, мечник-сан?       Зоро неловко коснулся ладонью затылка, он избегал смотреть прямо на Робин. — Ну, типа того. — Я не скажу кок-сану.       Зоро поморщился, словно ему от засохшей ранки пластырь отодрали, и все же медленно кивнул. — Ну да, я ее прикончил, — и наконец посмотрел на Робин, слегка озадаченно. — Ты не подумай, не потому что она доминантная альфа и кока всего облапала. Я же не псих. Просто она такая сука, предлагала мне омег, как ящик вина из погреба. И я не мог позволить ей… — Вы правы, мечник-сан, — кивнула Робин, показывая, что ей не нужны оправдания, любой мотив был бы оправдан в ее глазах. — Помните, как корабль Дозора следовал за нами столько недель, но растворился с горизонта, стоило нам приблизиться к Хейвену? Думаю, происходящее здесь творится с попустительства правительства, правосудию приказано закрывать глаза на местные порядки. Потому что лекарства, которые могут задавать пол будущего ребенка — это невероятное открытие. Правительство не могло официально разрешить экспериментировать на беременных омегах, но дозволило этой альфе творить на острове свои порядки ради изобретений. Если бы мы просто связали ее и сдали Дозору, то нет гарантии, что остров, аналогичный Хейвену, не появился бы снова через пару лет в одном из тихих и теплых морей…       Зубы Зоро скрипнули, когда он представил весь масштаб заговора. — Эта тварь… — … еще и кок-сана трогала, когда думала, что он омега, — услужливо подсказала Робин. — Ну… ага. — Он был несколько смятен вашим поведением, мечник-сан. Я думаю, вам лучше объясниться. — В смысле — смятен? А что я сделал-то? Э, Робин? Да все вроде путем, ты про что?       Робин с загадочной улыбкой покачала головой и позволила себе исчезнуть в потоке толпы. — Да у нас все отлично, — упрямо повторил Зоро уже никому, кроме себя.       Этот праздник Зоро не понравился. Все были такие счастливые, улицы забиты смеющимися детьми, все едят сахарную вату и попкорн, и кок вечно занят — то готовит на ораву угощение, то окружен очередной счастливой семейкой, которую спецом подвела к нему одна из его новых беременных подружек. Наверное, ему предложили раз сорок стать крестным, а всех омег-пацанов, что родятся у дамочек, как пить дать назовут Санджи.       Кок купался во внимании и популярности и улыбался так сильно, что Зоро казалось, что у того лицо будет болеть. А еще казалось, что он не так счастлив, как показывает. Усопп тайком увлек Зоро в тенистую аллею, нужно было в секретности, чтобы не испортить всем праздник, скрутить и оставить дожидаться в каталажке прибытия Дозора нескольких ярых пособников доктора-альфы из бет. И это помогло Зоро развеяться, тем более сучки в цветных купальниках, что похитили кока, тоже были в списке.       Так что шанс украсть у всех ставшего героем острова Завитушку ему выпал только к вечеру, да и то после долгих поисков. Площадь взрывалась от запахов ликования омег и альф, так что у Зоро поначалу даже голова заболела. Он на три минуты приостановился, когда заметил, как купается в этом запахе Нами, как открыто и громко она смеется за столом со всеми. Почему-то их навигатор была сейчас так счастлива, словно шла по карте и нашла не одно, а сразу три сокровища. Все на корабле до сих пор делают вид, что не знают, как смешно Нами обожает украдкой нюхать счастливых омег. Вот ведь дурочка.       Давно, еще перед Арабастой, Зоро слышал как-то их разговор поздно ночью с Виви. Корабль тогда был маленький, особо укрыться негде. Принцесса все не засыпала, потому что поверить не могла, что ей кто-то поможет в этой борьбе против Крокодайла, которую она вела один на один. А Нами сказала, что в юности ей приходилось проходить мимо несчастных омег, плыть с пиратами в качестве картографа и знать, что внизу заперта похищенная омега, над которой издеваются и надругиваются. Потому что она знала, что если не она, то ее место займет Нами. Она нюхала горе и страх омеги, сочившиеся через палубный настил, и представляла, что окажется на ее месте, стоит ей хоть немного рыпнуться и попытаться спасти ее. И потому теперь, когда у нее есть надежная команда, Нами обожает запах, когда омеги счастливы. Можно представлять себя на их месте и не бояться, и не изнывать от чувства вины за собственную трусость и слабость.       Нами заметила его, и Зоро постарался стереть с лица теплую улыбку, чтобы не удумала еще чего, Ведьма. Нами поманила его пьяным жестом: — Вот, ты последний, кому я еще не дала карту для ночевки. Мы остаемся на берегу, у нас есть апартаменты. Не спи на земле, Зоро, ты напугаешь местных омег! — Да, да, — отмахнулся Зоро, небрежно запихивая бумажку за харамаки. — Кока видала? — А что — больше не найти его по запаху, да? — коварно заулыбалась Нами. — О, ты его найдешь, если будешь хорошим мальчиком. Вы молодцы, ни одна омега не пострадала, я рада, что внутрь пошли вы. Хотя тебе такого приказа капитан не давал! — Я хотел помочь коку! — Знаю. Наслаждайся пиршеством, Зоро, — Нами почему-то пьяно подмигнула и тут же позабыла о Зоро. Тот фыркнул и решил поискать кока там, где много еды и девушек, где же ему еще быть?       Но ни на главной площади, ни на мостках порта, где жарили барбекю, того не оказалось. Зоро попытался вернуться за главный стол, но заплутал на подъеме, и крутая каменная лестница вывела его на небольшую смотровую площадку с такой же каменной беседкой. С одной стороны вид открывался на море, а с другой — на городское празднество.       Зоро остановился на предпоследней ступеньке — кок был здесь, потягивал что-то янтарное из стакана и внимательно наблюдал за толпой. — Кок, — тихо позвал Зоро, и Санджи слегка вздрогнул, словно его поймали с поличным. — Маримо, — он обернулся с пьяной притворной улыбкой. — Так и знал, что рано или поздно ты правильно заблудишься. Хочешь бухнуть?       Он поднял с пола около своей ноги бутылку какого-то крепкого пойла. Зоро даже от пробки чувствовал сильный запах. — Ты напиваешься в одиночку на празднике? Как-то это не в твоем духе, — Зоро подошел и отобрал бутылку, откупорил ее зубами и выплюнул пробку. Горло приятно обожгло, но он не стал делать больше одного глотка. — Я думал, ты счастлив за все эти семьи. Чем не счастливый конец для истории, все, как ты любишь.       Кок опять кинул задумчивый взгляд на город, пальцы крепко сжали бокал. — Ты прав, Маримо, ты прав. Только знаешь, почему в конце историй герой вынимает свой меч из тела дракона и снова отправляется в странствия? — Чтобы автор мог написать еще один роман про него? — приподнял брови Зоро. — Чтобы концовка была поистине счастливой. Чтобы не пришлось разбираться с огромным трупом дракона, который начал вонять на третий день, город заполонили крысы и воронье, а запах стоял такой нестерпимый… — Ты о чем, кок, я запутался. Нам надо было уплыть сразу?       Завитушка быстро замотал головой. — Думаю, от одной вечеринки у счастливой концовки про приключения мугивар не убудет. Но для жителей Хейвен это только начало пути.       Кок замолк, и Зоро не нарушал тишины, наблюдал, как пробегают разные сомнения и эмоции по его лицу, и ждал. — Не все семьи дождались своих омег, как хромой Нанде. Это ведь и правда тяжело. Некоторые альфы завели себе вторую жену в городе, чтобы ходить в гон в больницу, а детей растить с постоянным супругом. И беты были рады, что их наконец выбрал альфа. Некоторые беты приняли в семью «ничейных» детей от общих омег и охранников дворца и теперь не желают возвращать их матерям, потому что любят их не меньше. Когда я заперся с ними в палате, то вместе был полон надежд и ожидания, что они наконец обретут свободу. Мы так сблизились. Но совсем немногим омегам из моих друзей досталось безоблачное счастье сразу же по выходу из заключения. Дали ли мы им счастье… — Санджи опрокинул в себя стакан, далеко не первый, как догадался Зоро. И он поймал руку кока и накрыл стакан ладонью. — Мы дали им свободу, — уверенно сказал он и посмотрел коку в глаза. — Свобода ценнее всего, потому что теперь они сами могут выбирать концовку. — Твое лекарство горькое, — скривился Санджи. — Мы пираты, кок, а не блядские добрые волшебники с крылышками, как у феечек. Мы не приплываем на остров, чтобы налаживать чужую жизнь. Каждый человек должен делать это сам. Мы просто вернули это право тем, у кого его отобрали.       Санджи молча уставился на него с удивленным выражением лица, их разделял только стакан, за который они оба держались. Вдруг озадаченный взгляд кока смягчился. — Хах. Бывает же, Маримо, скажешь иногда такое…       Он пьяно качнулся, не договорив, и Зоро выставил руку, чтобы кок не свалился через кладку вниз с площадки. — Ты в порядке, кок?       Кок тут же перестал пытаться поймать равновесие и расслабился в руках Зоро. Только задрал лицо, чтобы посмотреть на мечника. — Конечно. С чего бы мне быть иначе, — он громко икнул. — Провожу тебя в твой номер. Ведьма дала тебе карту? Тебе надо выспаться как следует. — Да, она там, в кармане. Смотрите-ка, какое заботливое Маримо выросло у нас на грядке. Вот что значит регулярный полив и десять тысяч отжиманий каждый день, — беззлобно подкалывал кок, его рука потянулась игриво погладить Зоро по волосам, но движения вышли рваные, и Зоро ощутил себя дворовым псом, которого треплют по холке. — Пьянчужка ты, — так же легко ответил он и коснулся губами лба чуть выше бровной завитушки. Кок внезапно притих под поцелуем, словно это было заклинание против его бесовства. — Что? — насторожился Зоро. Но кок лишь помотал головой. — Ничего. Я рад, что мы начали встречаться, — и посмотрел вдруг прямо в глаза так внимательно и проникновенно, что Зоро на секунду смутился. — Да, кхм, кхм, я тоже. Как бы очень рад. Кхм, кхм.       Кок тихо засмеялся, совсем уж откинувшись спиной на его руку. — Что? — У тебя уши красные, Маримо. Ха-ха, ты как зеленый манго, который только начал зреть и слегка покрылся румянцем. Ха-ха, — и посмотрел опять внимательно и проникновенно. Спросил слишком серьезно: — Что будет, когда ты дозреешь? — Что, что? Как все фрукты. Захочу засадить свое семя! — он пытался спрятать свой румянец, но руки были заняты отяжелевшим коком. Кок вдруг громко икнул, вытаращился во все глаза и тоже покраснел, даже не кончиками ушей, а сразу весь — как полностью спелый помидор. — А ты думал, кок, можешь смущать меня безнаказанно?