α + β ⩾

      Санджи оттягивал момент встречи с командой. Он попросил Чоппера говорить ребятам, что все еще спит от лекарств, и что ему нужен отдых. На самом деле признался, что будет готов к разговору, когда весь марьяжный запах Зоро с него выветрится. Тогда альфам и омегам будет легче понять, что они расстались, и запах не будет напоминать о «небольшом инциденте со срывом Зоро», как он сам окрестил для себя случившееся.       Чоппер довольно быстро согласился, Санджи даже удивился сначала, пока не свалился с температурой уже к следующему утру. Горячка почти лишила его сознания, а шея горела огнем, но он все равно помнил те постыдные процедуры по смене мази и повязок, что проворачивал с ним Чоппер. Судя по всему, олененок знал, что организму скоро станет хуже, и не беспокоил пациента лишними переживаниями.       Так, лежа в полубреду на лазаретной койке, Санджи почувствовал, как Санни мягко качнуло на волнах, и тот оттолкнулся от берегов песчаной страны. «Как все перепутано, — сбивчиво текли мысли Санджи, — в неправильном порядке. Весенний остров, где у нас с Зоро был первый раз, потом зимний, потом летний… противоестественно, как будто это был знак нам от самой природы…».       Санджи мучила вина, что из-за болезни он не может готовить для накама, и им приходится брать на себя помимо своих еще и его обязанности. Быть может, когда силы хоть немного вернутся к нему, он встанет ночью и приготовит для них завтрак, а потом опять скроется в лазарете с первыми лучами солнца, как живущий под горой тролль. Инстинктивно он ощущал, что в его ослабшем теле недостаточно сил, чтобы достойно принять их осуждение.       Но жизнь никогда не складывалась так, как планировал Санджи. Он лежал и слушал, как шумит по палубе нагнавший их на вторые сутки плавания дождь. И проваливался против желания в воспоминания о той стене дождя, за которой внезапно оказались они с Зоро во время побега от Дозора — не альфа и бета — тогда они были просто два человека. Судя по всему, теперь ему суждено всю жизнь впадать в меланхолию при звуках дождя. На этом моменте он поклялся себе, что ни за что не допустит для себя одинокой старости. — Б-р-р! Ну и дождина там! А Нами отказалась тучу прогонять, говорит, пусть палубу нам помоет, раз мы лентяи! — Луффи вбежал в лазарет без стука, хлюпая промокшими сандалиями. С его соломенной шляпы дождь стекал струями. Чоппер виртуозно удерживал команду от вопросов и визитов все это время. Санджи немного опасался, что ребята просто разделяют праведный гнев Нами. Но капитану ни навигатор, ни доктор не были указом, судя по всему, ему наскучило ждать.       Санджи сжал руки в кулаки под одеялом и покорно опустил подбородок. Им предстоит тяжелый разговор. — Ты не спишь! — возмутился Луффи и ткнул в него пальцем. — Чоппер постоянно говорит, что ты спишь, когда мы хотим к тебе зайти! — Ах, эм, я недавно проснулся. Привет, капитан? — неловко улыбнулся Санджи. Он же и правда так долго их не видел, сначала больше суток в «логове» Зоро, потом несколько дней заперт в лазарете. — Тем более, если ты спишь, пустил бы Зоро тут посидеть! Даже если вы в ссоре, тебе его не жалко? Там льет уже второй час! — Луффи попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, словно вынырнул из бассейна. Под ним на полу лазарета быстро растекалась лужа дождевой воды. — Причем тут лазарет? У Маримо есть кровать в каюте… — не понял Санджи. — Ну вы же поссорились, вот Зоро и сидит там под дверью снаружи с самого отплытия, — пояснил чистосердечно Луффи. — Говорит, вы поругались. Но вы можете дуться и не разговаривать друг с дружкой и тут, но Зоро хотя бы мокнуть перестанет. — Зоро там? — Санджи испуганно повернулся к двери, за которой стеной шумел тяжелый ливень. Все это время Зоро сидел там? А потом снова пристыженно уставился на одеяло. Он даже ни разу не спросил у Чоппера, как там Зоро, после их расставания и такого жестокого гона. Быть может, это Зоро не впускал никого внутрь, находясь на излете гона. Он больше не мог находиться рядом со своей парой. Но и не мог подпустить к ней никого другого. Санджи словно посадил его на цепь под дверью. Почему он не задумался об этом раньше? Так потонул в своей вине и тоске, что с чего-то решил, что теперь ему можно не переживать о Зоро. — Агась! Сидит с катанами. Говорит, Чоппер велел никого к тебе не пускать, вот он и не пускает. — Ох. — Можно ему сюда? У него уже прошел гон, честно-честно, — Луффи уставился на него большими умильными глазенками. Знает ведь слабое место, паршивец. — Даже если вы не помиритесь сейчас, Чоппер все равно Зоро завтра сюда притащит, когда он заболеет. Так что просто пусти его на пол дня раньше, Сан-тян, — Луффи плюхнулся задницей в изножье его кровати, сразу замочил шортами одеяло. — Капитан, ты не совсем правильно понял Зоро, — выдавил через силу из себя Санджи. Он заставил себя, проклиная трусость и слабоволие, посмотреть на участливого Луффи. — Мы не поругались. Мы с Маримо расстались. Насовсем.       Капитан поверил в серьезность слов сразу, чем напугал Санджи. Луффи замолчал, взгляд его стал темным и серьезным, изучающим. Санджи думал, что ему придется убеждать Луффи, что это не очередная страстная ссора между двумя упрямцами. — Из-за укусов в гон? — спросил вдруг Луффи. — Ты должен послушать Зоро. Если он клянется, что такого больше никогда не случится, значит, так и будет. Зоро не нарушает обещаний, ты же знаешь.       Санджи покривил губы, и где все слова? Он знал, что команда будет говорить ему примерно такие же аргументы, и подготовил ответ заранее. Заученные слова пропали из памяти, только он собрался открыть рот. — Нет, дело не в укусах, — он рассеянно коснулся повязки на шее. Какой он лицемер. Он вдруг выпрямился решительно. — Хотя нет, дело как раз в них. Случившееся очень четко дало мне понять, что это просто издевательство над Зоро. Он кусал меня столько раз, и, — Санджи попытался скрыть из взгляда отчаяние, — капитан, всякий раз у него было такое разочарованное лицо.       Луффи молчал, так и не сняв мокрую соломенную шляпу. Лишь наклонил голову вперед, так что глаз было не видно, но всем видом показывал: я слушаю. Санджи нервно потеребил одеяло. — Даже если команде кажется, что я пострадал, это не так! — искренне выпалил Санджи. — Главным пострадавшим даже там, в отеле, казался мне Зоро. Он так силился поставить точку, сделать укус и избавиться от этой муки гормонов, инстинктов рядом с непомеченным партнером. Я просто не смогу, капитан, продержаться не то что «долго и счастливо», даже еще один гон. То, как невыносимо было Зоро просто от факта, что я бета… это разбивает мое сердце сильнее, чем расставание. Больнее, чем какой-то чертов укус. Потому я прошу тебя, капитан, принять мое решение. И если упрямое Маримо его еще не признало, то помочь ему справиться с этим решением. Это не могу быть я, ему будет только хуже… Я знаю, вы все не думали, что я сотворю такое с Зоро. Мне очень жаль, капитан.       Санджи низко опустил голову и пялился на свои колени в сером от дождя вечернем лазарете. Капитан молча поднялся с кровати и прошлепал к двери. Санджи вскинулся, только когда капитан также безмолвно открыл ее и скрылся за стеной дождя, не прощаясь.       Санджи испуганно слушал ливень. Больше ничего не было слышно — ни речи, ни запахов, сейчас Санджи был равен с альфами и омегами в своей глухоте. Но это был самообман, все изменится, когда выглянет солнце. Ему не стоило забывать об этом в тот краткий момент на острове, когда они сбегали от Дозорных.       Санджи опять вздрогнул, когда Луффи второй раз заскочил в лазарет, опять принялся отряхиваться от дождя, как мокрый цыпленок. — Мокрища какая! Я отправил Зоро в каюту, сказал, что я с тобой побуду! Так что меня не прогоняй, ладно, Сан-тян?       Санджи не сразу понял смысл его слов, он ожидал короткого решения, быть может — жесткого решения, вплоть до приказа сойти с корабля, чтобы не мучить организм Зоро и дальше. Санджи даже потряс головой, переключаясь. — А? Конечно, капитан. Кто готовит вам еду? Я надеюсь не… — Неа, мне не дают, — пожал плечами Луффи. — Робин нашла твои книги с рецептами и выбирает самые простые. У нее много рук, ей не сложно. — Ох, моя прекрасная Робин. Я обязательно должен купить ей редкую книгу на следующем острове… СТОЙ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!       Пока Санджи разглагольствовал про Робин, Луффи весь искочевряжился и изогнулся почти в мостик, стягивая с себя липнущую к телу мокрую рубашку. А потом так же смело взялся за шорты. — Аре? — Луффи стянул их наполовину. — Холодно очень. И мокро. Одежда липнет, противно так. — Так иди и переоденься! — Не хочу! — надул губы капитан. — Ты собрался тут у меня в трусах и шляпе сидеть?! — Почему сидеть? Я думал, ты пустишь меня погреться под одеяло. — Вали в свою каюту! — рявкнул Санджи, нащупывая, чем бы запустить в полуголого капитана. — Но я обещал Зоро, что побуду с тобой! — В одной постели?! Да и он тут вообще ни при чем! Ты куда лезешь, чучело резиновое. Уй, какого хрена ты такой мокрый!       Игнорируя все протесты больного, который не мог пока пинаться ввиду весьма пикантных травм, Луффи забрался под теплое больничное одеяло и прижался боком к Санджи. Беспардонно обернул его торс резиновыми руками дважды и умиротворенно вздохнул. Санджи собирался было задохнуться от наглости гаденыша, но неожиданное ровное тепло, проходящее даже через простую футболку, успокоило Санджи прямо на середине порыва. Он так и остался с открытым ртом.       Одиноко. Он почему-то не осознавал, как одиноко ему было бы все это время в лазарете, еще и сразу после расставания с Зоро готовиться к разочарованию в глазах команды. И этот наглый мальчишка под боком, пусть и не был такой вечной печкой, как Маримо, но его резиновых теплых рук хватило бы, чтобы обернуть Санджи в объятиях не два, не три, а восемьдесят раз. Объятий Луффи хватило и на него.                   Заглушающий шум дождя больше не вызывал отчаянного чувства покинутости. Санджи вдруг понял, что не заснул бы сегодня под этот шум в одиночку ни за что. — Только не бузи во сне, — бессильно откинулся Санджи на подушки. — Давай спать. — Ага, — щекотно выдохнул Луффи ему куда-то в подмышку. Санджи не знал, пахнет ли он до сих пор Зоро, но Чоппер так сильно обрабатывал его обеззараживающим раствором просто везде, что может и статься, уже нет. Как же быстро тогда сошли на нет все отчаянные старания доминантного альфы…       Говоря об альфах. Разве Луффи сейчас не оставит на нем просто тонну своего запаха? Он же почти нагишом у него под одеялом! У Санджи волосы на затылке поднялись, пока он не вспомнил: он больше не встречается с Зоро, он может не следить ради спокойствия мечника за запахами на своей коже. Чем скорее они отвыкнут от старых привычек, тем лучше. — Сан-тян, — тихо сказал Луффи. — А? — сонно отозвался тот. — А ты приготовишь мне утром мясо? А то Робин яичницу постоянно делает и гренки. Чоппер говорит, тебе нельзя напрягаться, тогда начнем пока только с завтраков. Я такой голодный хожу! — Ну что с тобой поделать, постараюсь, — вздохнул Санджи, ну не мог он оставлять своих накама проголодавшимися. — Ура! Сан-тян лучше всех! — резиновые руки сжали его плотнее, обвиваясь третьим кольцом. — Ах ты, мелкий подлиза, — глухо хохотнул Санджи. И хотя капитан и слова не сказал, что думает по поводу поступка Санджи и того, как он обошелся с Зоро, на душе все равно стало легче. Луффи показал, что позаботится о Зоро и не даст упрямому мху вредить себе, когда Санджи не может за ним присмотреть. А еще он обвивает его так крепко, наверное, чтобы оставить на Санджи побольше своего запаха.       Завтра запах станет пропуском Санджи на кухню, флагом перемирия, что капитан выслушал и принял решение кока, и полностью его принимает. Зная это, ему будет чуточку легче смотреть всем в глаза.       Санджи натянул на них обоих сползшее одеяло, снял с дурачка мокрую шляпу и положил на столик рядом с кроватью. Под шляпой спрятались все мази и повязки. — Спокойной ночи, капитан, — Санджи по-отечески взъерошил волосы Луффи. Тот опять защекотал дыханием подмышку, улыбаясь в нее: — Спокойной ночи, Сан-тян. Мы ужасно по тебе соскучились.       Санджи был упрямцем и гордецом не хуже Зоро. Потому пообещать для него было всегда большей частью дела. Раз уж ляпнул, никто за язык не тянул, — выполняй. И он пробрался ранним утром на камбуз, старательно избегая встречи с маленьким доктором. Тот еще не одобрял его самостоятельных вылазок.       Кухня успокаивала привычным уютом. Санджи был даже благодарен прожорливому капитану, ради которого пришлось пренебречь лечебным процессом. Он провел пальцами по столешне и ножам, собираясь с мыслями: что-то простое, чтобы успеть до появления команды, но яркое и профессиональное. Ну и да, чтобы было побольше мяса. Он глянул на часы: успеет до завтрака.       И засучил рукава. — Рада видеть вас в добром здравии, — Робин вплыла на кухню как всегда на час раньше всех. Черт, Санджи так увлекся готовкой, та заглушала всю душевную боль и придавала его жизни наполненность, вот он и позволил себе утонуть в процессе. — А? Хм, спасибо, — Санджи смутился, что Робин сразу указала на то, что все знают о случившемся и о его здоровье. И не стала ходить вокруг да около. — Это и правда ничего страшного, говорят, даже у омег бывают пустые лунки, и ничего. А беты покрепче, как правило. Я уже заканчиваю с сервировкой. Я хотел устроить сюрприз команде, но сам сбегу. Не хочу попадаться на глаза нашему очаровательно-строгому доктору… — Так вы с мечником-саном расстались? — не щадила его Робин. Но он понимал и был готов, никто не обязан щадить именно его в той ситуации. Он беспомощно пожал плечами. — Боюсь, что так. — Что же, как ни прискорбно, вы снова пришли к чрезвычайно взрослому решению. Я понимаю вашу мотивацию, кок-сан, — Робин вдруг оказалась рядом со столешней, где он резал огурцы. Ее не вторичная, а самая что ни на есть настоящая рука легла ему на ладонь. Санджи замер от теплого краткого касания — прямо запястьем в тыльную сторону, она оставила на нем свою метку запаха. Хотя наверняка чует запах капитана, обормот все еще дрыхнет в одних трусах в позе звезды в его лазаретной койке…       Санджи удивленно уставился на свою помеченную ладонь. Это знак признания? Метка для других накама, что Робин приняла и поддерживает Санджи после того, что он сотворил с их мечником. О, она слишком великодушна. — Вы слишком великодушны, — нечаянно вырвалось вслух. Робин печально улыбнулась. — Ну что вы, кок-сан. Я виновата перед вами. Зная заранее исход, я не спешила предупреждать обо всех последствиях. Мне думалось, что вы, полные молодой и горячей крови, способны найти выход из любой сложной ситуации. Что отчаянным мугиварами нипочем даже законы природы. Мне стыдно, что я наблюдала за вами, в надежде на новый исход эксперимента. — Как такая недостижимая мерцающая звезда, как вы, может быть виновата передо мной, Робин-чан? — Санджи поднял руку и аккуратно поднес точку метки археолога к губам, чтобы не стереть ее раньше времени. Но поцеловал воздух над ней в знак благодарности.       Робин кивнула и сама взяла чашку для кофе, она не собиралась отказывать себе в утреннем ритуале. Санджи немного замешкался, но все же пересилил себя: — Робин-чван, я могу показаться излишне грубым… — она ничем не выдала заинтересованности. — Но я все никак не могу понять, почему же тогда альфа и альфа… — Так вас интересуем мы с Фрэнки? Ведь на нас тоже нет меток, — мягко перебила его Робин, ее руки мерно двигались над столом — она варила кофе. — «Почему все так несправедливо, что альфа и бета не могут быть вместе, а альфа и альфа могут?». — Что вы, я бы никогда не назвал ваше счастье несправедливым… — оскорбился Санджи. Ох, он забыл о завтраке, того и гляди не успеет сбежать до прихода команды. Он вернулся к поспешной нарезке огурца. — Дело в том, что Фрэнки заменил в себе так много частей тела на технику, что в его организме осталось совсем мало гормона. То же касается и меня, я всегда была очень рецессивной альфой, вы же замечали, что я даже не пропадаю никуда, хотя у меня по идее должен иногда случаться гон? — Гон? А ведь я и правда, — Санджи опять застыл с ножом над огурцом. Робин же тоже альфа, но он все знает о течках Нами, нередко был свидетелем гона Маримо, так почему он никогда не задавался вопросом, почему же Робин-чан всегда в спокойном настроении и каждое утро неизменно пьет кофе на кухне. — Просто у меня он очень слабо выражен. К тому же, я уже довольно зрелая альфа, потому могу справляться со своими эмоциями и поведением без труда. Только по запаху можно понять, что я в стадии гона. Так что не стоит волноваться за меня, кок-сан, я не больна. Просто вы, как бета, не всегда можете сказать, когда именно я в состоянии гона. Хотя, — Робин коварно улыбнулась, — быть может, он у меня как раз сейчас? — Сейчас?! — резко развернулся потрясенный Санджи, но натолкнулся на нечитаемую улыбку Робин. — Кто знает. — Хе. Хе-хе, — Санджи натянуто засмеялся, пропуская мимо себя Робин с чашкой кофе. Вряд ли у Робин-чан сейчас гон, она не стала бы помечать его своим жаждущим запахом сразу же после расставания с Зоро. Это было бы слишком жестоко, а Робин любит Зоро.       Зоро вообще все на корабле любят. Эта мысль и заставила его опять торопиться, в своей стопроцентной популярности после случившегося он очень сильно сомневался. — Я пришла помо… — влетевшая на кухню Нами застыла в дверях, ровно как и Санджи с чертовым никак не дошинкованным огурцом. Они уставились друг на друга с выпученными глазами. — Завтрак будет готов через минуту, — первым очнулся Санджи, страстно желая найти контакт с Нами. Но та лишь зло сощурила глаза, собиралась было что-то сказать, но тут до ее носа наконец долетел слабый запах капитана на Санджи. Она поморщилась, словно тот дурно пах, но склонила голову. — Я подожду, — буркнула она и села на свое место, больше не удостоив Санджи ни взглядом, ни приветствием. Приказ капитана можно выразить не только словами, но и запахом.       Санджи повинно склонил голову — он знал, что виноват, и что ему придется отвечать за то, как он ранил через Зоро всю команду. Так может хватит уже прятаться ото всех и оттягивать момент? Они не забудут и не простят, пока он не извинится.       Потому он остался — кухню заполняли Фрэнки, Брукк, притащился лохматый, как всегда спросонья, Усопп, который даже не сразу заметил Санджи за зевками. С криками: «Са-а-анджи!» влетел Луффи, он жаловался, что Сан-тян забыл его в лазарете и Луффи чуть не пропустил завтрак! Санджи расставил тарелки перед каждым, но Зоро не было. Усопп неприкрыто пялился на большой компресс на шее, а сковывающая боль между ягодиц не давала быть гибким и обходительным с девушками, как Санджи того хотелось. Было пока трудновато, по настоянию Чоппера он несколько дней не ел твердой пищи. Чоппера, как и Зоро, все еще не было. Санджи испугался, что Зоро все же заболел под дождем, он должен был сам догадаться, что этот придурок может торчать снаружи! — Мечник-сан проспит завтрак, — подсказала Робин. Фрэнки рядом с ней необходительно пыхтел и даже ничего не сказал про Зоро, который СУПЕР-любит поспать. Санджи понял, что Фрэнки, будучи альфой, глубоко проникся травмой Зоро и точно не доволен тем, как Санджи с ним поступил. Брукк тоже не перекинулся с ним особо ничем, кроме приветствия, и Санджи понял, что другие альфы и омеги корабля не будут так снисходительны к нему, как капитан и Робин.       Сердце немного упало на дно грудной клетки, слишком уж распушил он хвост, когда получил два приятия подряд. Решил, что и дальше можно быть легко прощенным за такое жестокое легкомыслие.       Санджи прочистил горло и окинул всех взглядом: — Что же, думаю, вы должны услышать это от меня. — Мы знаем, — перебил его недовольный Фрэнки. — Совсем НЕ супер. Ты представляешь, как теперь Зоро будет сложно плыть вместе с тобой на Санни? — Робин положила ладонь поверх большой руки Фрэнки, и тот возмущенно на нее глянул: «Детка, разве я не прав?!». Она прикрыла глаза и кивнула: прав. Как альфа. Но когда в паре есть альфа и бета, то есть и другая правда — правда беты. — Зоро справится, он сильный, — подал голос Луффи. — Если нагружать больше всех самого сильного осла в упряжке, он первым и сдохнет, — зло фыркнула себе под нос Нами, ошпаривая Санджи своим тоном. — Хватить дуться на Санджи, Нами, он же так тебя любит! — как маленькой втолковывал капитан, нагло воруя обеими руками тефтели с ее тарелки. — Вот уж спасибо, мне и на чужом примере видно, до чего доводит его любовь, — Нами единственная из всех не притронулась к еде. Усопп тоже был подавлен, но с молчаливым упрямством отправлял в рот ложку за ложкой.       Санджи растерялся, он все строил в голове план, как признается. Как команда начнет убеждать его, что все это глупости, и что Зоро будет хорошо себя вести. А ему придется объяснять, что в расставании нет ни капли вины Зоро.       Но никто не спрашивал, никто не переубеждал. Теперь Санджи надо было исправлять все, что он разрушил, но он стоял посреди кухни и внезапно не знал — как. — САНДЖИ! — олененок влетел на кухню маленьким злым вихрем, чуть не укусил Санджи за ногу, но быстро одумался, что перед ним пациент. — Как ты мог уйти без выписки?! Тебе еще рано вставать! Немедленно в лазарет! Ты ведь понимаешь, что если будешь двигаться, то швы разойдутся!       На секунду все взгляды команды оказались прикованы к нему. «Швы», — сказал Чоппер, словно Зоро разодрал его на части, и пришлось сшивать его обратно по кусочкам. Теперь Санджи выглядит так, будто хочет, чтобы его простили за раны, из жалости, потому и выбрался из лазарета так показательно, сбежав от Чоппера. Черт, это так жалко выглядит. — Не смею больше гневить самого заботливого из докторов, — вымучил улыбку Санджи и похлопал Чоппера по макушке. — Если не доверяешь мне, можешь проводить до лазарета, Чоппер. А потом возвращайся, для тебя я приготовил особые тефтели — на молоке.       Он с улыбкой кивнул накама и лишь когда за Чоппером, после сотни уверений, что все хорошо, закрылась дверь, позволил себе устало упасть лицом в подушку. Это ощущение вины, которую будешь стараться, но не известно, сможешь ли искупить. Это чувство ошибки. Он верит капитану и не бросит его, судно нуждается в коке в столь опасных водах. Но его любимое ощущение, когда команда собирается по утрам за завтраком, сменилось неуверенностью и раскаянием. С появлением команды Санджи стало неуютно даже на кухне, если пытаться поймать ощущение точнее, то он перестал чувствовать себя как дома.       И отчаянно хотелось домой.