Последний цвет жизни — черный

— Ты ведь не Монаоки Сайто, даже? — О чем ты, Юна? – Сайто посмотрела на нее невинным взглядом — Хватит уже! – Юна перешла на крик, – Думаешь, я не замечу? Юна встала с места и повернулась к Монаоки. — Прекрати это! И только щас Монаоки поняла ситуацию. Юна была очень злой, но ее глаза были на мокром месте. Она сдерживала слезы, но было видно, что она на грани. — Объяснись сначала, – равнодушно сказала Монаоки. — Это ты должна объясниться! Ты ведь не Наоки, даже? Почему ты ею притворяешься?! — ... С чего такие мысли-то? — В тебе нет ничего от нее! Моя Наоки не такая! Скажи уже.. Юна была зла, но чувствовала безысходность. "Что делать?" "Как быть?" "Почему так?". Она не знала, как сказать. — ... — Привычки, походка, выражение лица, как накрываешь на стол, какие слова часто употребляешь, взгляд, манера речи, улыбка, круг общения, разговоры с парнями, дорогие тебе вещи, цвет одежды, любимая одежда, любимая прическа, любимый чай... В тебе нет ничего от Монаоки... Ты не она... Теперь ее злость была больше похожа на грусть? Или сломленность. Да, это было то, чего Юна боялась больше всего. Слезы Юны пошли быстро, будто она очень долго ждала момента, когда сможет наконец выплакаться. Было видно, как сложно давались ей эти слова, но она буквально выдавливала их из себя. Иногда даже задыхаясь, но она хотела узнать всю правду. Что с Наоки? — Но почему... ты выглядишь, как она? Почему... Она уже не сдерживала слезы. Ее ноги подкосились и она плюхнулась на пол, продолжив сидеть на коленях. Юна не могла быть уверена в своих словах, но она уже давно вынесла свой вердикт. — Наоки... что с ней? Где моя Наоки... Монаоки смотрела на нее безэмоционально. Пусть она и не ожидала такого поворота событий, но так даже лучше. Ведь на самом деле Монаоки не нравилось обманывать Юну и давать ей ложные надежды. — Ты ведь давно подозревала меня? Почему не спросила раньше? — Я надеялась... Я считала, что Наоки еще не отошла от комы, – Юна протёрла глаза, немного успокоившись, – Но после случая избиения... Наоки не такая, как ты... После короткой паузы, Монаоки вздохнула. — Вот как. Я рада, что ты заметила. — Что ты.. – Юна перевела взгляд на Сайто. Монаоки смотрела в ее выплаканные глаза, надежда которых вот-вот рухнет, равнодушно. — Я уже начала сомневаться в вашей дружбе. Но, видимо, ты не такая тупая, как я считала. На самом деле у Монаоки есть достаточный опыт, чтобы копировать привычки и все остальное прошлого владельца тела. Но, прожив столько, она уже и не думает о таком. Ей лишь бы прожить жизнь нормально и встретить настоящий конец. — Что это значит... — Что значит? Хм, – Монаоки улыбнулась, скрестив ноги. Но это была не милая улыбка "Монаоки". Это была улыбка нынешней - холодная и натянутая. — Это значит, что ты права. Я не Монаоки Сайто, – Монаоки взяла ее за подбородок и смотрела как рушится ее мир, – Я та, кому было суждено прийти в ее тело. Понимаешь? — Этого не может... быть... Буквально после пары слов, Юна полностью изменилась в лице. Не осталось ни капли надежды на что-то, ведь врать ей не было смысла. И Юна это понимала, но все равно отказывалась верить в это в глубине души. — Твоя Наоки умерла после 3 месяцев комы. — Н-наоки м-мертв-а? Поч-чему... – слезы снова стали наворачиваться, но она не отвернулась от ее холодного взгляда, ведь ждала объяснений. — Но не стоит взваливать этот грех на меня. Монаоки встала и подошла к окну. — Кстати, Номура-сэнсэй ведь не придет? Ты меня позвала, чтобы поговорить, верно? На самом деле, после 5 урока Монаоки узнала, что учительница по английскому ушла по делам ещё после обеда, предупредив, что ее сегодня не будет. — Зачем ты... зачем ты ею притворяешься?! – каждое слово Юне давалось с трудом. — Думаешь, я этого хочу?! – Монаоки впервые перешла на крик, не поворачиваясь к ней, – Скажи, зачем мне слабое тело этой тупой девки?! Думаешь, если бы от меня что-то зависило, я бы вообще выбирала в чье тело переродиться?! — Т-ты... — Меня наплевать, что ты там напридумывала себе в голове, но не стоит взваливать всю вину на меня. Она посмотрела на Юну, которая сидела на своем месте неподвижно. Монаоки немного пожалела, что накричала на нее. *Стоило и дальше себя сдерживать* Она продолжала повторять одни и те же слова в своей голосе уже неосознанно. "Не поддавайся чувствам" "Не поддавайся чувствам" "Не поддавайся чувствам". Это было что-то вроде напоминания. Слова в въелись в голову со временем, и теперь она даже не задумывается, приносят ли они ей вред. *Думаю, ей сначала надо остыть* — Если хочешь узнать больше, иди домой. Сейчас ты все равно ничего не поймешь. Монаоки подошла к своей сумке и вышла из класса, оставив Юну одну. После того, как она закрыла дверь, Сайто услышала, что Юна начала рыдать, не сдерживаясь. То, что ее лучшая подруга была мертва, очень ранило ее сердце. Монаоки сжала кулаки и пошла в сторону выхода. **** — Что-то ведь случилось, даже? – Куроо тыкнул поникшую Монаоки в лоб. Чуть ранее После разговора с Юной, Сайто решила посетить то кафе. Оно ассоциировалось у нее с чем-то хорошим и тихим. А там она встретила Куроо, который разговаривал с Бокуто. Тетсуро сидел за столиком, а Бокуто в компашку с ним, "чтобы не было скучно", тем самым отлынивая от работы. Но Акааши быстренько потащил его обратно, нагрузив делами. Хоть они и были одинаково обычными сотрудниками, но казалось, будто у Кейджи больше прав, чем у Котаро. — О, Сайто, – Акааши помахал ей перед тем, как скрыться за дверью персонала вместе с Бокуто. — Нао-чан, – позвал ее Куроо к его столику. — Я не знала, что ты будешь тут. Она села за один столик с ним, напротив него. — Видимо, нас свела судьба. Я думал, ты с Кобаяши. — Сейчас это не так. — ... — ... — Эй, вы поссорились, что ли? – спросил Тетсуро, подмечая ее испорченное настроение. — С чего так решил? — Обычно ты можешь быть просто равнодушной, но сейчас я вижу, что у тебя нет настроения. — Всё-то ты замечаешь... Она упёрлась подбородком на сложенные руки. — Это была не ссора. Тем более, она мне и не нравилась, чтобы тратить мое драгоценное время на какие-то ссоры с ней. — Звучит как-то неубедительно... — ... — Что-то ведь случилось, даже? – Куроо тыкнул поникшую Монаоки в лоб. — Юна узнала, что я не "Монаоки". Ну а я рассказала ей правду. Вот так. — "Узнала"? А по ней и не скажешь, что она тебя подозревала хоть как-то. — Я тоже ничего не подозревала. Но хорошо, что теперь мне не придется больше притворяться перед ней. — Говоришь одно, но ты думаешь о другом. — ... Меня раздражает то, что я не смогла до конца "прочитать" Юну. И то, что она раньше меня заговорила о моей личности. Сейчас она страдает из-за смерти своей подружки. — При том, что ты и есть ее подружка. Значит, она уже знает о правдивости той сказки? — Сказки? А, я ей ничего из этого не рассказывала. Все равно сейчас она меня не поймет. — Да, согласен. Но ты хочешь ей рассказать все? — Если не расскажу, то она обвинит меня в ее смерти. Хотя, на самом деле, сейчас меня не очень волнует, что обо мне будут думать другие. Я тут подумала и поняла, что это не имеет значения, раз я скоро умру. Какой тогда смысл в этом всем? — Не стоит говорить о смерти так просто. Ты и сама это понимаешь. — ... Да, знаю. Хоть Куроо и не переживал смерть своих близких, но понимал, что это очень сложно. В то же время Монаоки - та, кто пережила смерти не только близких, но и свою. Один раз умрет твой близкий - останется шрам до конца жизни. Даже если мы заживём новой жизнью, где-то в глубине души ты не забудешь смерть этого человека. Поэтому Куроо считает, что это не та тема, о которой можно вот так просто говорить и шутить, не задумываясь. — Наоки-чан, ты опять с ним тусуешься? Из неоткуда за спиной Монаоки появился Ойкава. Услышав голос сзади Монаоки вздрогнула, а Куроо просто недовольно отвёл взгляд. — Ойкава-сан, ты как здесь, – она повернулась к нему, – ... Ах, точно, — Монаоки вспомнила, что Тоору следил за ней, а это значит, что он прекрасно будет знать о том, что Сайто часто приходит в это кафе. — Мне стала скучна серая масса, в лице моего класса, и решил встретится с тобой. Но, – Тоору посмотрел на Куроо, – Он опять с тобой. — Меня вполне устраивает компания с ним, – пояснила Сайто. — Ну, пусть будет так. Только он хотел сесть вместе с Монаоки, кто-то сзади схватил его за воротник и поставил обратно. Монаоки с Куроо посмотрели на незнакомца. Казалось, что он очень близок с Ойкавой, раз прямо сейчас ругал его. — Ива-чан, отпусти-и-и, – Ойкава пытался вырваться из его схватки. — Сам ведь понимаешь, что ты тут лишний, – ударил его боковой стороной ладони по голове, чтобы он утих. Увидев его действия, Куроо в глубине души сильно зауважал этого человека. — А, забыл представиться, – он посмотрел на двух сидящих, – Ивазуми Хаджиме, третий год старшей школы, – и лёгкий поклон в качестве знакомства. — Куроо Тетсуро, – тоже познакомился. — Сайто Монаоки. Ивазуми был чуть ниже Ойкавы, но все равно был достаточно высоким. Зеленоглазый парень с чёрными волосами, похожими на колючки - на первый взгляд типичная внешность, но в нем присутствовала некая изюминка. Может быть, это из-за ауры вокруг него. Но в любом случае, он казался достаточно порядочным человеком. — Прощу прощения за него. Мы пойдем. Попрощавшись, Хаджиме направился к выходу, а Тоору послушно за ним, не забыв попрощаться с сидящими Сайто и Тетсуро. Их отношения Сайто напомнили Акааши с Котаро. Акааши и Ивазуми заботятся о своих друзьях, хотя на первый взгляд так не скажешь. — Кобаяши скорее всего не будет пока приходить в школу, – Куроо переключился на их прерванную тему. — Примерно неделю, думаю. Но сейчас начнется неделя экзаменов. Так что я планирую пойти к ней. — Да, будет неприятно, если из-за тебя ее исключат из школы. — Но думаю, будет лучше позвать ее куда-то. — Почему? — Я хочу, чтобы ты тоже там присутствовал. Я не думаю, что тебе позволят зайти со мной в их дом, так как мать Юны против ее дружбы с парнями. — Вот как. Но если мы куда-то выйдем, то ее мать ничего не сможет возразить. Хорошая идея. — А ещё мне кажется, Юне будет проще, если ты будешь рядом. *Не думаю, что Куроо заметил ее отношение к нему. Ведь даже я не заметила. И так, если все будет, как я сказала, то разговор пройдет гладко* — Хм, это потому что я ей нравлюсь, – сказал Куроо, будто о чем-то очевидном. — ... Так ты знал? – Монаоки впервые за все время посчитала себя столь невнимательной. Ведь не смотря на свой опыт, она не заметила, как оказалось, очевидную вещь. — Не думал, что тебе настолько плевать на нее, – усмехнулся Тетсуро. — Возможно, это потому что я уже перестала смотреть на окружающее. — Ну, предположим, что так. Когда планируешь позвать ее? — Уже завтра, примерно в вечер. У нее достаточно времени смириться с этим. **** На следующий день. Монаоки с Куроо сидели на скамье в парке недалеко от дома Юны. Перекинувшись их обычным приветствием, они без каких-либо слов сели, смотря на исчезающее солнце. Утром было довольно жарко, но вот вечером подул холодный ветер. Двое друзей сидели молча, наслаждаясь сегодняшней погодой. Казалось, они уже забыли, зачем вообще сюда пришли. Но это только кажется, ведь сейчас, Монаоки как раз думала об этом. — Эй, Нао-чан, – прервал тишину Куроо, – На самом деле есть то, что я заметил давно, наблюдая за тобой. — Что именно? — Я могу ошибаться, но мне кажется, будто ты специально подавляешь свои чувства. — С чего решил? — Будто, стоит тебе дать слабину, тут же сломаешься. — ... Я действительно всегда подавляла свои чувства, чтобы не сойти с ума. Я считаю, что лучше быть безэмоциональным роботом, чем сумасшедшей. — Но а теперь? — А разве что-то измениломь сейчас? — Как было сказано, в ближайших трёх жизнях ты умрешь точно. Разве не стоит уже расслабиться? — Не знаю даже. — Тогда спрошу по-другому. Что ты чувствовала, увидев разбитую Кобаяши, ее слезы? — Она не умеет сдерживать себя. — Но она не робот. — Я знаю. — ... Хорошо. Тогда в другой раз я спрошу ещё раз. Когда она придет? — Да, но, видимо, ей нужно время собраться мыслями. Прошло примерно 30 минут с тех пор, как она позвонила ей. Юна не ответила сразу, где-то после пяти звонков. У Юны был хриплый и тихий голос, поэтому Монаоки предельно ясно объяснила что к чему. "Юна, тебе трудно, я понимаю, но тебе стоит меня выслушать. Я вместе с Куроо-куном будем ждать тебя у парка недалеко от твоего дома. Обязательно приди." — Даже если я ее позвала, это не значит, что она придет. — Эм... – кто-то тихим голосом заговорил рядом с ними. К ним подошла Юна. Она была в маске и в кофте с капюшоном. Ее глаза до сих пор были опухшие и немного красные, но сейчас она уже выплакала все слезы. — Юна, ты пришла, – Монаоки встала, – Давай прогуляемся. — Зачем.. — Думаешь, у тебя есть выбор? – Сайто перешла на более грубый тон, – Не стоит забывать, что у тебя ещё и экзамены. У тебя нет времени сидеть в своей комнате. — ... Ладно. Как бы грубо Монаоки не выразилась, Кобаяши понимала, что она права. Так что не стала возражать. Куроо посмотрел на Монаоки. Он понимал, что она делает это не специально. Она не собирается грубить Юне, ведь на самом деле ее жалеет, хоть и не признает. Они втроем гуляли по безлюдному парку. Вокруг царила тишина. И лишь иногда был слышен звук сверчков из кустов. Было темнело, так как солнце уже взошло. — В общем, – начала Монаоки, – Некогда существовала обычная счастливая семья. Но она была проклята одним мононоке. Монаоки не надеялась, что Юна знает эту сказку. На самом деле, она была слишком старой, чтобы ее помнили. Но почему-то она была уверенна, что Куроо точно ее знает, когда рассказывала о себе ему. — Чтобы спасти свою семью, они попросили его помощи, но мононоке был безжалостен. В итоге мононоке, имя которому Асмодей, проклял всё их поколение. — Зачем ты мне это рассказываешь? – тихим хриплым голосом спросила Кобаяши. — Теперь проклятая семья была обязана перерождаться в тела умерших людей, чья мечта не была исполнена. Неважно, кто этот человек или какая у него мечта. Единственное, зависит от пола человека, хотя и это не всегда. — ... Юна начала понимать, что Сайто имела ввиду, но в это все равно было сложно поверить. — Это то, что я могу сказать о себе. А если тебе интересно поговорить о умершей "Монаоки"... Она была слепой до невозможности. — ... Почему ты так говоришь? — Заветной мечтой "Монаоки" было встречаться с Акааши Кейджи. Она страдала из-за тех девиц, что ее избивали. И знаешь, что я узнала, переселившись в ее тело? Было так забавно слышать те мысли в голове. — ... Что-то, что я не знаю? — "Монаоки" ненавидела своих родителей, которые не позволяли ей встречаться с ним. Она уже думала об их отношениях, хоть и не говорила с ним никогда. Куроо и Юна немного удивились сказанному. Куроо слышал, что супруги Сайто были очень хорошими людьми. Даже слишком, чтобы выжить в этом мире. Когда как, Юна знала их лично и даже иногда завидовала Монаоки. Конечно, белой завистью. — Наоки не такая... – но Юна отказалась верить в это. — Зачем мне врать по-твоему? Вы ведь редко говорили о родителях с "Монаоки"? Это потому что она сама избегала разговора о них. — Даже так... — В общем, я ненавижу таких, как "Монаоки". Ее мечтой было встречаться с незнакомцем, в то время как ее окружали действительно хорошие люди. Что друзья, что семья... Будь она на самом деле таким человеком, какой ее видят, то она бы мечтала не о парне, а о благополучии родных. Ее "идеальность" слишком преувеличена. — ... Но Наоки.. — Но скажу тебе вот что. "Монаоки" считала тебя единственным близким человеком. Услышав эти слова, глаза Юны вновь стали мокрыми, но она сразу стёрла падающую слезу. — Хорошо, я поняла тебя. Монаоки кивнула на ее ответ и повернулась к Куроо. — Я буду ждать тебя по дороге домой, поторопись. Она ушла в другую сторону, оставив озадаченного Тетсуро вместе с Кобаяши. Монаоки надеялась, что Куроо сможет что-нибудь сказать Юне, чтобы ей стало легче. Ведь в сказанных собой словах она не видела никакого утешения.