Последний цвет жизни — черный

Семьи шумно проводили время. Разговаривая на разные темы, они затронули школу. Вспомнив школу, вспомнилось и дело об избиении. — Ах, кстати, мне стоит вам поблагодарить, – начала миссис Сайто. — Поблагодарить? За что? – приподняла бровь миссис Тетсуро. — Вы же вели расследование, даже? — Да, так и есть. — Я лишь хотела поблагодарить вас за ваш труд. Слышала, Нао-тян была подозреваемой, вот я и забеспокоилась о ней. Недавно же из больницы выписали. — Что вы, это моя работа. Да и Наоки мне понравилась, – улыбнулась мать Куроо. — Вам должно быть тяжело, раз нет особых доказательств. Надеюсь, вы сможете найти преступника. — А, так это ещё не обнародовали? – почесал затылок, – Вообще-то дело уже закрыто. Преступник уже найден. — Найден? – удивился Куроо. — Чего удивляться-то? Я всегда нахожу преступников. Куроо боком посмотрел на Монаоки. Она никак не реагировала на ее слова, что и показалось Куроо немного странным. — Вот только, – продолжила миссис Тетсуро, – Преступник закончил жизнь самоубийством. Были улики против него, а решающим моментом стала его предсмертная записка. — Ох, а такое можно рассказывать посторонним? – осторожно спросила миссис Кобаяши. — Да уже без разницы, – отмахнулась миссис Тетсуро, – У преступника был мотив и не было алиби. В записке было сказано, что он сделал это, чтобы отомстить. Вице-президент Тачибана лишил его всего, отчего он стал бомжом. Поэтому и решил избить его дочь. Он избил ее и подружек, так как их отцы, – председатели Ито и Намура, тоже были к этому причастны. — ... Вот как, – вздохнула мать Монаоки. — Так, все! Забудем об этом, – хлопнула в ладошки мать Куроо, понимая, что сбила весь настрой компании, – Забудем все плохое и выпьем за наше счастье. — Да, давайте, – поддержали остальные. Куроо через пару минут заговорил с Монаоки, так, чтобы только она услышала: — Нао-чан, давай выйдем. — ... Не хочу. — Что? – удивился Тетсуро. — Я не хочу об этом говорить. — ... Ты ведь в этом замешана, не так ли? — Не хочу говорить. — Эй, Нао-чан. Юна заметила некое напряжение между Тетсуро и Сайто. — Ребят, может вам стоит подышать свежим воздухом? — Да, стоит. Куроо потянул Монаоки за собой, сказав остальным, что скоро вернутся. Он повел ее подальше от них, в более безлюдное место. — И так, теперь выкладывай. Монаоки не хотела рассказать. Пусть ей это не в новинку, но она не хотела, чтобы Куроо разочаровался в ней. — Ладно, – решила Монаоки. Будь что будет. — Тогда прогуляемся? – предложил Куроо. — Угум. Они шли, молча. Монаоки понимала, что начать говорить должна она, раз ей рассказывать. — И так, – прервал тишину Куроо, – Слушаю. Куроо обычно не пытался что-то вытащить из Сайто, поэтому ей это в новинку. — Чтобы на меня не вышли, я должна была найти кого-то, кто мог бы меня заменить, – начала объяснять Монаоки, – Мужчина лишился дома из-за отцов тех девиц, поэтому его злость на них оправдана. В то время: Монаоки проникла в базу данных в компьютере вице-президента Тачибаны. Она понимала, что ее могу поймать, поэтому проникла с общих компьютеров. Ей нужно было найти мужчину с невысоким ростом, безработного, с огромным долгом. И у которого на тот момент не будет алиби. Она нашла его. Мужчина с фамилией Исида. Она выследила его примерное местоположение, дабы поговорить. Мужчина жил под мостом реки, в безлюдном месте. Незаметно прокравшись, Сайто осмотрела его местожительство. Обычная палатка, несколько вещей, сам мужчина, одетый в дырявую одежду, был увлечен пересчитываем полученных копеек. — Эй, Исида Такео, – обратилась Монаоки к нему. Тот испугался и спрятал сначала деньги. — Исида, ты хочешь заключить сделку? Скажи, хочешь отомстить? — Эй, девчонка, хватит пороть чепуху. Не мешайся и вали к своим родителям. — От тебя отказались жена с ребенком, тебя лишили работы, ты остался без дома. И сейчас ты сидишь на улице, пересчитываешь мелочь. Разве ты сам не мелочь? — Да что тебе надо от меня?! Думаешь я не знаю о своих проблемах? Катись к черту! Мужчина взбесился. Но было видно, что это было скорее отчаяние. Сейчас он может только кричать, и не более. — Вижу, ты не пытаешься меня ограбить, хотя мой кошелек на таком видном месте, – она указала на карман своей формы, – Ты добрый человек. Она специально положила его так, чтобы было понятно, что это кошелек с деньгами. Любой, нуждающийся в деньгах, мог бы ее ограбить или хотя бы попросить их. Мужчина уже думал, как бы от нее отвязаться. Поэтому решил выслушать. — Чего тебе? Только быстро. — Как скажешь, – улыбнулась Монаоки, – Я учусь в старшей школе вместе с дочерьми тех подонков, что сделали это с тобой. Они пытаются выгнать меня из школы, за то, что я учусь лучше них, поэтому постоянно терплю их избиения. Ладно я, но это затрагивает и мою семью, так что... Монаоки соврала немного, но основа была правдива. — Я хочу избить их, так, чтобы не смогли восстановиться в ближайший год. Мужчина слушал ее с открытым ртом, он не верил в то, что она говорит, но одновременно и хотел верить. — Хватит нести эту чушь и объясни нормально, – отвернулся мужчина. *Есть* – Монаоки его подловила. — Я знаю, как можно без шума избавиться от всех трёх разом. — И... что тебе нужно от меня? Ты ведь не просто так рассказываешь. — Ну-у... Тебе стоит взять вину на себя. — Что?! – удивился и разозлился мужчина, – Хочешь сделать меня преступником, чтобы выйти сухой из воды?! — Именно. — Но ведь это мне в тюрьме сидеть после этого! — Ты не будешь сидеть в тюрьме. — Что? — Потому что ты убьешь себя. — Убь..ю? Да в тебе ни капли совести, соплячка! — Эй, слушай сюда, – Монаоки перешла на грубый тон, – Ты добр к окружающим, но это стало причиной твоей безысходности. Ты идиот, который лишился своего всего только из-за тупости. Никчёмный, никому не нужный мусор под мостом. Разве сможешь ты найти себе место в этом мире? Идиот, взгляни реальности в глаза. Ты ведь и сам уже как-то планировал умереть, так же? Мужчина мягко говоря был в шоке. Он понимал, что она говорит правду, пусть и так грубо, но боялся признавать. — Скажи, разве твоя жизнь хоть чего-то стоит? Бывший бизнесмен сидит у аадаточки и пересчитывает свои копейки - вот как все выглядит. Ах нет, так оно и есть. Ты ведь понимаешь, что больше никому не нужен? От тебя ушла твоя семья, родителей нет, и даже родственники не обращают на тебя внимания. Монаоки вздохнула. — Разве достоин жизни такой отброс, как ты? Но ты сам виноват, ты слишком слабый. Мужчина уже начал дрожать. Он пытался сдержаться и плюхнулся на замлю. — Слабак, думаешь, что твою смерть кто-то заметит? — Н-нет, я... не с-слабак. — ... Я зайду к тебе чуть позже. Запомни, что ты должен делать. Убить себя - главная часть плана. Ты ведь и сам понимаешь, что твоя жизнь бессмысленна? Наберись смелости совершить самоубийство, а ещё... тебе стоит оставить предсмертную записку. Представь, что именно ты мстишь им, представь, как ломаются кости, как они молят о пощаде... Исида, напиши, что ты хотел им отомстить. И тогда они точно пожалеют о том, что сделали это с тобой. Они, родственники, жена... Все будут жалеть о содеянном. Но это произойдет, только если тебя не станет. Монаоки решила уйти. — В общем, я приду через недельку. Тебе стоит быть готовым. В настоящее время. — В общем, это обычная манипуляция мыслями. Много вранья, манипуляция - и вот результат. Все прошло успешно. — Это... как... – Куроо не мог подобрать слов. — ... Когда я пришла к нему снова, он уже все решил для себя. Записку он положил в карман, а себя задушил. Хотя в его положении легче было утопиться, так как речка рядом, но тогда записи размылись бы. По итогу, он отомстил им, но об этом ещё и не придали огласке, хах. — Нао-чан... Ты довела человека до суицида, ты понимаешь? — В этом мире выживает сильнейший, разве он был таким? Слабак, что даже за свое не может постоять. И ты думаешь, что он жил бы счастливо? Поэтому я подарила ему "счастливую" смерть. — ... Именно этого Монаоки и боялась. В глазах Куроо отражалось отвращение, нет, по-другому, разочарование. — Куроо-кун, ты ведь не понимаешь. Иногда человеку лучше умереть, чем жить в этом мире. Он был из этих людей. Хотя бы после смерти его заметят. — Но ты... ему соврала. — ... Да, соврала. Я использовала грязные методы, чтобы достичь своих эгоистичных целей. Я знаю, что они не станут жалеть о содеянном, но это скажется на их репутации. — И вообще.. когда ты успела все это провернуть? — После того, как в первый день школы ко мне пришли эти девицы, я начала искать Исиду Такео. Это заняло больше времени, чем я предполагала. Потом, когда они захотели выкинуть меня из школы, я начала действовать. Я встретилась с этим мужчиной, а потом проследила за ними и избила, оставив еле заметные улики, из-за которых они могли выйти на Исиду. — ... — Ещё раз я пришла к нему, после нашей встречи с Вестником Смерти. Когда я отсутствовала три дня, я пришла к нему, чтобы завершить последний этап плана. Он... поблагодарил меня перед смертью, даже понимая, что я его использовала. Поэтому я не люблю слабых людей. — Давай вернёмся, – Куроо повернулся в обратную сторону. Сейчас он даже не смотрел на Монаоки. — Эй, Куроо-кун. Ты ведь знаешь, что ты единственный, кто хоть немного понимает меня, даже? Но он не остановился и пошел дальше. Монаоки решила вернуться в свой номер. На самом деле тогда, увидев его улыбку, она хотела отговорить мужчину, чтобы он попытался выжить, но в другом месте. Но она понимает, что это невозможно. Моментальный прорыв чувств, осознание. Но она решила не поддаваться ему, помня, что пережила. — Эх, я даже немного удивлен. Монаоки неожиданно услышала голос сзади. Повернувшись, она расслабилась, но в то же время насторажилась. — Ой..кава-сан? – Монаоки не ожидала его тут увидеть. — Эх, как вы могли уехать отдыхать без меня? — ... Он встал рядом с ней. — Только не говори, что ты следил за нами все это время. — На самом деле я понятия не имел, что вы тут, – усмехнулся Ойкава, – Прогуляемся? — Хорошо. Они шли около моря по песку. — Ты говорила, он единственный, кто тебя понимает? – спросил Тоору. — Куроо-кун? Да, так и есть. Когда я переродилась, из всех встреченных людей мне было хорошо только с ним, – вспоминала былое Сайто. — Тогда зачем он ушел? — Он ведь обычный человек, поэтому и удивится тому, что я довела человека до суицида. Это нормальная реакция. — Вот как. А тебе-то нормально? — ... Я не хотела ему рассказывать. Я понимала, как он отреагирует, и именно этой реакции я не хотела видеть. На берегу моря начинало холодать, ветер был лёгкий, но холодный. Волны стали бить чуть-чуть сильнее. — А ты? – спросила Монаоки. — Я? — Ты тоже разочаровался во мне? — Ну, как сказать. Сначала я удивился, но разочарования не было. На самом деле, ты для единственный человек, который понимает меня. Как и Тетсуро для тебя. — ... — Люди неинтересны, а вот ты весьма занятна. Я не хочу вмешиваться в твои проблемы, но мне интересно, сможешь ли ты исполнить свою мечту. — Ты про Последний Конец и мононоке? — Угум. Сложно наверное, ведь это большая ноша для тебя. — Но она не непосильная. — Вот и славно. Надеюсь, ты справишься. Монаоки смотрела на спину вперёд идущего Ойкавы. *Возможно только сейчас он показал себя настоящего* Его глаза не блестят, как обычно. Значит это и есть его настоящие глаза? — Ойкава-сан, а тебе сложно носить титул Вестника Смерти? Чувствовал ли ты из-за этого давление? — Ну-у, я бы предпочел быть обычным, но это мне не мешало. Да и встретиться с тобой иначе мне бы не удалось. — Твоя правда. — А как ты намерена искать Последний Конец? — Даже не знаю. Я надеюсь, что смогу почувствовать это, как с тобой. — А что вообще делает Последний Конец? Если ты с ним встретишься, то проклятия уже не будет? — Не совсем. Я слышала, там нужен специальный обряд. В любом случае, я сделаю все, что в моих силах. *Смогу ли я? Нет, я не должна сомневаться* У нее просто нет выбора.