Поспать младшей Хайтани удалось недолго. Пришедшая в комнату горничная сообщила, что некий Такемичи Ханагаки с Наото Тачибаной просят уделить им время. Дзёшико, нехотя, поднялась, с мучительным взглядом глядя в потолок:
— Мичи... Я тебя побью ... — устало выдохнула девушка.
— Дзёши, если что... — Риндо провёл большим пальцем по горлу.
— Нет. Это не к чему. Не нужно причинять им вред. — прикрыла глаза младшая Хайтани, выходя из комнаты.
Юноши сидели на диване, ожидая прибытия главы. Наконец дверь открылась и в комнату вошла девушка. Сердце Такемичи болезненно сжалось, к горлу подступили слёзы.
— Дзёшико.. — Ханагаки быстро приблизился к младшей Хайтани, но остановился в паре шагов от девушки.
— Здравствуй, Мичи. — чуть улыбнулась уголками губ Дзёшико. — Рада тебя видеть. Однако тебе не стоило приходить сюда. — младшая Хайтани прошла мимо юноши, подходя к Тачибане.
— Наото, ты вырос. — оглядывая юношу с ног до головы, кивнула глава Слёз. — Надеюсь, что с Хинатой всё будет хорошо. Так же как и с остальными.. — Дзёшико умолкла.
— Дзёши... — Такемичи расстерянно подошёл снова.
— Такемичи, я не хочу, чтобы ты меня спасал. — вдруг произнесла девушка. — Все счастливы. Даже Майки. Ради одного человека не нужно жертвовать своим и чужим счастьем. Тем более если этот один даже не герой этой истории.... — усмехнулась Дзёшико.
— Но как?.. — ошарашенно замолк Ханагаки, глядя на мрачного Наото.
— Я много чего знаю, Мичи. Но это не важно. Важно то, что я не желаю помощи. — сталь чёрных глаз врезается в юношу.
Девушка широко распахнула глаза, поняв, что оказалась в объятиях. Такемичи прижал младшую Хайтани к себе, согревая ту своими объятиями:
— Дзёши, позволь мне спасти тебя. — тихо проговорил Ханагаки, чувствуя ответные объятия.
Девушка, обняв юношу за талию, уткнулась лицом в грудь Такемичи.
— Не нужно... — отрицательно помотала головой глава Слёз.
Ханагаки провёл ладонью по напряжённой спине, вызывая волну боли и заставляя младшую Хайтани зашипеть.
— Дзё?.. — встревоженный голос ломает крепость девушки, которая и так держится из последних сил.
— Оставьте нас наедине. — отдаёт приказ глава.
Удостоверившись, что они скрыты от чужих глаз и ушей, Дзёшико, сжав пальцами одежду юноши, утыкается лбом в чужое плечо:
— Молчи. — обрывает речь Ханагаки девушка.
В груди буря и шторм эмоций. Хочется вылить всё. Отпустить и жить дальше, но тогда Такемичи точно от неё не отстанет. Нужно держаться до последнего. Нужно снова и снова подавлять свои эмоции и чувства. Дзёшико усилием воли отрывается от юноши, отстраняясь. Девушка, отойдя от Ханагаки, усаживается на диван, пряча лицо за завесой волос, упираясь ладонями в колени.
— Такемичи.. — наконец начинает младшая Хайтани. — Пойми, в нашей жизни порой нужно выбрать между собственным счастьем или счастьем другого человека. Выбрать между счастьем большинства или счастьем меньшинства. — девушка встречается со взглядом юноши. — В жизни порой наступает переломный момент, в котором нужно выбрать что-то одно. — Дзёшико зарывается пальцами в собственные волосы. — И я искренне прошу тебя выбрать своё счастье и счастье большинства. Во благо одних нужно пожертвовать другими. Лучше перевести стрелки так, чтобы погиб один человек, чем несколько — девушка сама не верит в то, что говорит, потому что это не правильно. Потому что она тоже хочет жить, но жертвует собой ради друзей.
— Это не правильно. И ты сама это знаешь. Наша Дзёши, та которая падает и встаёт каждый раз, защищая чужие жизни не может говорить такие вещи! Наша Дзёши бы остановила поезд, защитив всех! — Такемичи урямо поджал губы.
— Мичи, та Дзёшико умерла. Погибла в страшном пожаре вместе со своей семьёй два года назад. Та Дзёшико, которую вы знали, которую любили, уважали и были готовы защищать сломалась и восстала в виде чудовища. Я не человек, Такемичи. Я зомби. Падаль. — девушка скривилась в отвращении к самой себе. — Прошу, оставь меня, пожалуйста... — взмолилась глава Слёз, отворачиваясь к окну. — "Так он меня не оставит... Нужно показать, что я уже не тот человек, которого он знал..." — вздохнув, поняла Дзёшико, мысленно кусая губу, не позволяя себе показать свои эмоции наяву.
— Дзёши, давай поговорим... — начал Такемичи, вовсе не собираясь сдаваться.
— "Прости, Мичи.." — прикрыла глаза девушка.
Ханагаки подошёл ближе, касаясь пальцами плеча младшей Хайтани. И в этот самый момент в челюсть юноши прилетает мощный удар, заставляющий Такемичи упасть на колени перед главой „Вдовьих Слёз”. Широко распахнутые глаза, в которых вместе с недоумением плещется печаль и тоска, которые неподъёмным грузом давили на плечи. Каждый раз. Каждый раз его друзья умирали. Он видел гибель любимой, падения дорогих людей. Эта боль невыносима. Пронзает осколками сердце и душу, но нужно вставать. Снова и снова, подниматься с колен и смело, пусть с мокрым от слёз и соплей лицом, но вставать. Каким бы жалким он не выглядел, Такемичи встаёт. Вновь и вновь. Он не виноват в гибели дорогих людей. Он не виноват в том, что его сил не хватает на то, чтобы всех спасти. Он не виноват. Не виноват, но всё равно встаёт, взваливая каждый раз огромную ответственность на свои плечи. Всё это давит. Мешает дышать. И как бы он не хотел, Такемичи не может поведать о своих чувствах своим друзьям. Просто потому, что так они будут переживать. И делать всё, чтобы он не сломался. Мешать ему их спасать. Снова и снова. В глазах и памяти навсегда стоят мёртвые образы тех, кого он так усердно пытается спасти. Эти образы мучают его по ночам, заставляя с криком просыпаться в холодном поту. Он не виноват, но всё равно чувствует вину за то, что настолько слаб и никчёмен, даже не осознавая насколько же он силён. Такемичи Ханагаки — человек с чистым сердцем. Поистине сильный человек. Сильный несмотря на слабость.
— "Больно..." — пальцы касаются повреждённого участка кожи. — "Но это ничто по сравнению с той болью, которую испытал каждый из тех кто мне дорог." — сердце бешено стучит в груди. — "Я не сломаюсь. Не имею на это права. Не имею снова стать тем ничтожеством, которым был раньше. Не имею права. Я должен всех защитить, потому что только в моих руках сила, способная перемещаться во времени. На моих плечах лежит долг и я не имею права предать себя и своих друзей. Я буду продолжать стоять. Пока бьются их сердца, пока у меня есть возможность их спасти — я буду стоять." — мгновение. Второе. Юноша тепло улыбнулся. — Дзёши... — голубые чистые, как безоблачное небо, глаза мягко смотрят в чёрную сталь. — Бей - если хочешь. Бей столько, сколько тебе нужно. Моё тело слабое, но оно выдержит. — Ханагаки прикрыл глаза, считая секунды, ожидая когда прилетит следующий удар.
Рука, что готова была ударить снова, дрогнув, опустилась. Рука, что жестоко пытала людей, не смогла ударить снова. Дзёшико, взлохматив собственные волосы, отвернулась.
— "Такой слабый, но такой сильный. Перед ним хочется опуститься на колени и признать своё поражение. Такемичи... Какой же ты всё-таки сильный... Такое солнце как ты не должно гаснуть." — девушка закусила губу.
— Тебе плохо? — встревоженный голос вытаскивает из потока мыслей.
— Почему ты всегда думаешь о других? Почему продолжаешь беспокоиться за других, даже тогда, когда сам в опасности? Почему? — в голосе боль. — Такемичи, пожалуйста, начни думать о собственном счастье. — младшая Хайтани, опустившись перед юношей на колени, осторожно взяла Ханагаки за плечи, заглядывая в глаза.
— Дзёшико, со мной всё хорошо. Я слабак, но я справлюсь. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Со мной всё хорошо. — на лице чистая невинная солнечная улыбка. Улыбка, что вселяет в душу и сердце уверенность. Улыбка за которую хочется стоять до самого конца, защищая её обладателя. — Лучше давай возвращать твоё счастье. Если ты и так всё знаешь, то пожми мне руку. — Такемичи протянул расскрытую ладонь.
Будет ложью, если сказать, что Дзёшико не хотела прикоснуться к такой тёплой родной и манящей ладони. Ладони, в чьих силах вернуть её счастье. Ей хотелось. До боли в груди, до наворачивающихся слёз. Ей очень хотелось всё исправить. Но...
— Такемичи, — слабо улыбнулась девушка. — Со мной такой трюк не прокатит. Я ведь не из этого мира. — усмехнулась младшая Хайтани. — И зовут меня на самом деле не Дзёшико. Вернее ... Дзёшико это перевод моего имени на японский. — глава Слёз выдохнула. —
Мама и папа, чтобы вы сказали, если бы увидели меня в таком виде?— усмехаясь, спросила девушка, запрокидывая лицо к потолку.
Юноша удивлённо моргнул, не поняв ни слова, что сейчас сказала младшая Хайтани. Но сердце подсказывало, что сейчас глава обращается к своим родителям.
— Мичи, я должна была умереть двенадцать лет назад. Но чудесным образом в тот день... В мою первую встречу с Тосвой я выжила. Поэтому... Меня не спасти. — не убирая с лица ядовитую усмешку, Дзёшико поднялась, убирая руки в карман.
— Дзёши, ты о чём?.. — на лице недоумение.
Ханагаки поднимается вслед за младшей Хайтани.
— Я больше ничего не скажу. — произнесла девушка.
— Скажи, из-за чего всё это началось? — взмолился Такемичи, твёрдо решив, что спасёт счастье Дзёшико.
— Из-за чего?.. — повторила девушка, чьи глаза заволокло мраком, будто младшая Хайтани погрузилась в транс. — Двенадцать лет назад состоялась битва с „Огненным смерчем” Тосва одержала победу в этой битве... — начала Дзёшико. — Но были потери... Акихико тогда пробили голову, мне засадили нож под рёбра. Одному из членов Смерча сломали руку, а младший брат А́дама погиб. — произнесла девушка. — Банда была разбита. Так же как и другие банды, которые дрались с Тосвой. И вот однажды на одурманенную наркотой и алкоголем голову...эти...суки... решили, что напасть на бывших капитанов Тосвы хорошая идея! — с рыком ненависти в голосе, сказала сквозь сжатые зубы младшая Хайтани, дрожа от закипающего в крови гнева. — И что самое мерзкое... Им было всё равно кому мстить. И то, что моя семья попала под удар - всего лишь жалкая случайность! — Дзёшико, скалясь, закрыла левой рукой глаз. — Я не знаю как так вышло... — потухшим голосом закончила девушка. — Думаю, Тосва двенадцать лет назад не должна была победить... Но... Если бы мы проиграли, то Майки и Дракен стали бы рабами той банды. И Тосве бы пришлось прогнуться под них. — в голосе усталая обречённость. — Мы тогда все были детьми. В нас играл подростковый максимализм... Быть может, если бы у нас был тот, кто мог бы всыпать нам крепких пиздюлей мы бы наконец поняли, что вытворяем... — на глаза упала тень. — В той битве ни Тосва, ни Смерч не должны победить. А это невыполнимая миссия. — закончила девушка.
Такемичи тревожно бродил взад-вперед по комнате, держась за голову, которая буквально расскалывалась от острой боли. Сердце набатом стучало: "Как быть? Как мне быть?"
— Такемичи, успокойся. — холодно произнёс Наото, следя за метаниями юноши.
Искусаные в кровь губы сжались в тонкую бледную полоску.
— Наото, нужно что-то делать... Дзёшико тоже заслуживает счастья... — умоляющий взгляд устремляется на Тачибану. — Наото, пожалуйста, пожми мне руку. — юноша, глубоко вздохнув, всё же пожимает чуть дрожащую ладонь.
Тук
тук-тук
тук-тук-тук
Такемичи открывает глаза и понимает, что находится всё в той же самой комнате, по которой метался пару минут назад.
— Но?... Как так?.. — Ханагаки с болью смотрит на свою ладонь.
— Такемичи, думаю тебе стоит смириться с тем, что всех спасти невозможно. — рука чуть сжимает плечо друга.
Наото, сочувственно взглянув на юношу, выходит из комнаты, оставляя Ханагаки одного. Такемичи садится на кровать, пряча лицо в ладони. Напряжённые плечи дрожат. Юноша не выдерживает всего давления, что навалились на плечи. Первая горячая слезинка скатывается из глаз. За ней вторая и третья. Ханагаки настолько устал, что не хватает сил даже не всхлипы. Слёзы стекают по какой-то инерции, независимо от Такемичи.
— Почему?... — срывается тихое с губ, заставляя их дрогнуть.
— Такемичи?.. — юноша сам не заметил как Хината приблизилась.
— Хина, я.. — слова тонут в объятиях.
В руках Тачибаны было тепло и уютно. От девушки приятно пахло. Пахло чем-то таким до боли родным. Такемичи прикрыл глаза. Хината действовала на него успокаивающе. Словно лучик света, который не даёт ему гаснуть. Внезапно стало стыдно. Стыдно, что тогда он этот самый лучик бросил. Слёзы с новой силой подступили к горлу. С губ сорвался судорожный всхлип.
— Прости... — шепчет Ханагаки, зарываясь лицом в плечо девушки, которая, обнимая, прижимала его к себе. — Прости, что тогда струсил и сбежал... Прости... — прикрывая глаза всё также шёпотом произносит юноша, заглядывая в глаза Тачибане.
— Такемичи, — тепло улыбнулась Хината. — Тебе не стоит винить себя за тот случай. Тогда ты смалодушничал, но это не важно. — пальцы зарываются в волосы Ханагаки, массируя голову. — Я приму тебя любым. Плачущим и смеющимся. Радостным и печальным. Испуганным и отважным. Ты человек, а люди имеют право на слабости. Имеют право на чувства и эмоции. Ты не робот, Такемичи. Ты человек и ты не всесильный. Но я люблю тебя таким какой ты есть. — руки слегка покачивают юношу, словно пытаясь убаюкать, чтобы Ханагаки уснул и хотя бы ненадолго, забывшись, смог расслабиться от всего того кошмара, что видели его глаза, что слышали его уши, что он чувствовал своим телом.
В объятиях Хины тепло. Хината сама как солнышко. Тёплое, доброе, с огромным любящим сердцем. Такемичи утыкается носом в шею девушки. Своей Хины. Своего солнышка. Юноша осторожно, словно держит сейчас самое хрупкое и дорогое во всём мире, взял ладонь Тачибаны в свою, проводя тыльной стороной ладони девушки по своей щеке.
— Ты моя тишина, Хина... — произносит Такемичи, с нежной любовью глядя на Тачибану.
Девушка улыбнулась, зарываясь лицом в макушку юноши:
— Ты чем-то опечален.. — вдруг произносит Хината, гладя Ханагаки по голове. — Расскажи мне. Тебе легче станет. — мягко просит Тачибана.
— Я хочу спасти её... — выдыхая произносит, юноша, сжимая пальцами одежду девушки. — Я хочу всех спасти.... — на глаза снова навернулись слезы. — Но триггер не сработал... И Дзёши не принимает помощи... — тихо-тихо сказал Ханагаки чьи глаза вновь наполнились слезами.
— Если ты хочешь плакать, то плачь, Такемичи. — Хината ласково притянула юношу ещё ближе, нежно обнимая того.
Такемичи, судорожно вздохнув, дал волю слезам и эмоциям, зарываясь лицом в одежду девушки. Тачибана, гладя Ханагаки по голове и, дрожащей от рыданий, спине, молча, чуть покачивая юношу, ждала, когда тот успокоиться, даря ему свою любовь, тепло, заботу и нежность. Устав от всего, что на него навалилось, Такемичи сам не заметил как уснул, расслабляясь в объятиях любимой, которая, укрыв его одеялом, устроилась рядом, оберегая его сон от кошмаров.
