Выходные в Саудовской Аравии

Польнареффу не требуется много времени, чтобы выбраться на сцену в пьяном виде. Он держит Абдула за предплечье, ведя за собой. Джотаро и Какёин, спрятавшиеся в углу подальше от танцпола, обращают внимание на площадку для выступления. «Ой, это будет хорошо», — Какёин усмехается. Джотаро хохочет в ответ. Возможно, алкоголь, который он выпил ранее, расслабил его, но это единственный вечер за всю поездку, когда Куджо смеялся. Он ничего не может с собой ничего поделать, все кажется… правильным. Сегодня вечером он чувствует особенное влечение к Какёину, он не может поверить, чтобы он был единственным, кто это чувствует. «Эй, эээм…» — пробормотал Польнарефф в микрофон. Какёин хихикает в руку. «Как жаль, что у меня нет фотоаппарата», — говорит он, не отрывая глаз от покачивающейся фигуры на сцене. «Это Абдул, лучший человек в мире», — говорит Польнарефф, глядя на Абдула, стоящего рядом с ним, на его лице написано обожание. Абдул краснеет, — «Не в обиду другим милым джентльменам в этой комнате. Бля~» — Польнарефф на мгновение теряет равновесие и спотыкается, почти спрыгивая с края сцены. Какёин не может сдержать смеха, слезы текут из его глаз. Польнарефф поправляет хват микрофона и подносит его очень близко ко рту, — «Просто… ммм», — Польнарефф искажает слова, и Абдул забирает у него микрофон, чтобы повернуться и выбрать свою песню, прежде чем их выгонят из клуба. «Хотя я не хочу снова слышать пение Польнареффа, мне довольно любопытно услышать Абдула», — говорит Джотаро, и Какёин мычит в согласие, опуская голову к плечу Куджо. Сердце Джотаро взлетает, и он обнимает Какёина за талию. Он именно там, где хочет быть. Абдул выбирает песню, Польнарефф протягивает ему руку, чтобы дать пять, и они поднимают свои микрофоны. Ритмы бубна начинают просачиваться через динамики, установленные рядом со сценой, когда начинает играть песня The Bangles «Walk Like An Egyptian». Какёин недоверчиво фыркнул. «Боже мой, — смеется он, — ни в коем случае, это слишком». Джотаро также посмеивается над выбором песни, когда Абдул и Польнарефф начинают петь. Джотаро заинтригован, обнаружив, что Абдул… возможно, на самом деле имеет неплохой певческий голос. Может, даже лучше, чем просто неплохой. Он не знает. Польнарефф звучит ужасно, но недостаток навыков он восполняет энтузиазмом, прыгая и спотыкаясь по сцене с дурацкой улыбкой на лице. Сочетание плавного, насыщенного, баритона Абдула и невнятного крика Польнареффа в лучшем случае сомнительно, но, по крайней мере, похоже, что они хорошо проводят время вместе. Джотаро считает, что это хорошая комбинация. «Они милые», — Какёин говорит, когда они доходят до первого припева «way oh way oh», и Абдул каким-то образом умудряется выбрать мелодию из какофонии Польнареффа, чтобы она гармонировала с ним. Джотаро мычит в знак согласия, его сердце переполняется непонятным чувством, когда он обращает внимание на тепло плеча Какёина, опирающегося на его руку. Он задается вопросом, подумал ли Какёин, что они тоже выглядят мило. «Эти тексты… отражают негативный стереотип, тебе не кажется?» — спрашивает Какёин. Джотаро мычит: «Ага. Наверное». «Знал ли ты, что «The Bangles» изначально назывались «The Bangs?» «Это звучит так глупо». Какёин весело выдыхает: «Ага. Можшь ли ты поверить, что они изменили его из-за нарушения авторских прав?» «Кто, черт возьми, добровольно взял себе название «The Bangs»?» (P.S. bangs— челка, ну или же взрыв) «Понятия не имею. Может быть, мистер Цеппели и я присоединились бы к ним. Ты не можешь вступить, пока у тебя нет челки», — Какёин хихикает, и Джотаро корчит гримасу. «Похоже, это будет плохая имитация Битлз 70-х». «Ты хочешь сказать, что мы не будем хороши? — спрашивает Какёин, — Ты ведь слышал, как я пою сегодня, Джотаро, и хочешь сказать, что у меня плохой голос?» «Мм», — Джотаро издает уклончивый звук. На сцене Польнарефф дико размахивает ногой и случайно пинает один из динамиков. Абдул хватает его за руку и тянет назад, Какёин фыркает. Кто-то в толпе ближе всех к ним свистит. «Ты хочешь убраться отсюда, прежде чем мы будем нести ответственность за то, что Польнарефф что-то сломает?» — спрашивает Какёин. Джотаро не особо хочет уезжать. Он боится, что это может быть последний шанс быть так близко к Какёину. У него был такой хороший вечер, Куджо не хочет, чтобы он закончился. Он знает, что завтра они отправятся в путешествие с утра. «Мы можем отдохнуть в номере отеля в одиночестве, — Какёин говорит, — Где на самом деле тихо». Это мгновенно меняет мнение Джотаро. «Конечно», — говорит он. Какёин поднимает голову с плеча Джотаро и ведет его через толпу. Куджо пользуется возможностью схватить Какёина за рукав и считает это победой, когда Какёин одаривает его улыбкой через плечо. Абдул и Польнарефф входят в финальный припев песни, а Джотаро и Какёин покидают клуб. Польнарефф, кажется, плачет. Джотаро убегает как можно быстрее. «Дело не в том, что я не вижу того, что видит в нем Абдул… — говорит Какёин, когда дверь в клуб закрывается, блокируя Польнареффа, — Но… как он это делает? Я бы вымотался». «Трудно утомиться от человека, который тебе нравится», — говорит Джотаро, глядя прямо на Какёина. «Пожалуйста, пойми намек. Не знаю, достаточно ли у меня храбрости, чтобы сказать тебе». Какёин смотрит на него, коротко улыбаясь, — «Ага. Думаю, в этом ты прав». Колокол на городской башне с часами начинает звонить одиннадцать раз, когда они входят в вестибюль отеля. «Я не собираюсь врать, я не особенно рад завтрашнему утреннему походу по пустыне», — говорит Какёин, когда они начинают подниматься по лестнице. «Ага, — Джотаро соглашается. Идти по пустыне всегда жарко, утомительно, и к концу дня под одеждой оказывается песок. Он не может выразить, как сильно он с нетерпением ждет вечеров, проведенных либо в номере отеля, либо свернувшись калачиком в палатке под звездами вместе с Какёином. Им обоим станет бесконечно лучше, если он сможет проводить время с Какёином, — Хотя с тобой будет лучше». Для его ушей это звучит неловко, но вызывает у Какёина улыбку: «Да, — говорит он, — будет». Джотаро лезет в карман, чтобы вытащить ключ от номера и отвлечься от румянца, который вот-вот растечется по его лицу. Он спешит отпереть дверь и впустить их обоих. «Джотаро, не возражаешь, если я приму душ по-быстрому? — спрашивает Какёин, когда за ними закрывается дверь, — Я хочу переодеться во что-нибудь более удобное». Джотаро кивает: «Конечно. Я буду на балконе». Какёин слабо улыбается ему и исчезает в ванной. Джотаро быстро переодевается в спортивные штаны и майку, в которой спит, затем подходит к двери на балкон и выходит на улицу, в прохладный ночной воздух. Ему приходится несколько раз щелкнуть зажигалкой, прежде чем она успешно подожжет конец его сигареты. Это их распорядок. Ему следовать, потому что это так естественно для них обоих. Какёин переодевается в полосатую пижаму, Джотаро курит сигарету, а затем они не спят, разговаривают, когда им хочется, или просто включают телевизор в дни, когда они полностью измотаны. Джотаро так легко находиться в одной комнате с Какёином. Никто другой не заставляет его чувствовать себя комфортно, как Нориаки. Как бы сильно он ни любил свою семью, ему тяжело находиться с ними в одной комнате. Польнарефф и Абдул классные, но они тоже не очень понимают концепцию личного пространства. Абдул в этом лучше, чем Польнарефф, но даже в этом случае Джотаро не может чувствовать себя совершенно спокойно рядом с ним. С Какёином ему даже не нужно напрягаться. Джотаро затягивается сигаретой. Он отчаянно надеется, что, когда эта поездка закончится, и он и Какёин вернутся в Японию (они обязательно вернутся в Японию, Джотаро не будет даже рассматривать другой вариант), и Нориаки будет продолжать хотеть зависать с ним. Он не знает, что бы делал без постоянного присутствия Какёина. Все, он подкаблучник. Стеклянная дверь, отделяющая их комнату от балкона, внезапно распахивается, и из нее входит Какёин. Джотаро выдыхает дым через нос и поворачивается, чтобы встретиться с ним взглядом. «Привет», — Какёин улыбается, опираясь руками о перила, повторяя позу Джотаро. «Привет», — отвечает он. Какёин больше ничего не говорит, за что Джотаро ему благодарен. Он наслаждается этими моментами безмолвного общения почти больше всего на свете. Он ценит, что может чувствовать себя комфортно с Какёином даже так, не отвлекаясь на бессмысленные разговоры, которые большинство людей чувствуют себя обязанными вести. Он снова подносит сигарету к губам, чтобы сделать еще одну долгую затяжку. Какёин прочищает горло: «Могу я попробовать?» — он спрашивает и смотрит на сигарету в руке Джотаро. Куджо оглядывается: «Ты уверен?» — спрашивает он, поднимая брови. Какёин пожимает плечами. «Да, почему бы и нет? Всегда было интересно, что тебе в них нравится». Джотаро смотрит на сигарету в руке. В любом случае от нее осталось немного, поэтому он передает сигарету Какёину, который осторожно берет ее двумя пальцами. «Осторожно, типа, не обожгись», — Джотаро предупреждает его. «Спасибо за слова поддержки, — говорит Какёин и подносит сигарету к губам, вдыхая. Почти мгновенно он выхватывает дым изо рта, избавляя легкие от кислорода. На этот раз он вдыхает свежий воздух, часто кашляя, — О боже, как хуево!» — хрипит он, передавая сигарету Джотаро. «Прости», — говорит Джотаро, поднимая руку и похлопывая кашляющего Какёина по спине. «Господи, это было ужасно. Как ты это делаешь?» — говорит он со слезами на глазах. «Прости», — Джотаро тупо повторяет. «Чего ты просишь прощения, большой болван?» — спрашивает Какёин, прочищая горло в последний раз и глядя на Джотаро с одной из тех улыбок, которые никогда не перестают заставлять Куджо забыть обо всем, что его окружает. «П-прости, тебе это не понравилось», — говорит Джотаро, морщась. Какёин смеется. «Я был тем, кто хотел попробовать», — говорит Какёин, наклоняясь, чтобы упереться плечом в плечо Джотаро. Щеки Куджо все равно покраснели от смущения, — «Хотя ты милый», — говорит Какёин через мгновение, снова глядя на Джотаро с легкой улыбкой. «Ты тоже», — говорит Куджо, не задумываясь, его сердце трепещет в груди при виде улыбки Какёина, растущей на его лице, в комбинации с нежным взглядом в его глазах. Они снова замолкают, но на этот раз Какёин стоит чуть ближе к Джотаро, так, что каждый раз, когда Куджо подносил сигарету к губам, их руки соприкасались. Воздух вокруг них кажется заряженным, и Джотаро снова задается вопросом, единственный ли он это чувствует, отчаянно надеясь, что это не так. Какёин сдвигает руку, чтобы прислонить ладонь к Джотаро, кончики его пальцев касаются руки Куджо в безмолвном вопросе. Джотаро разжимает руку, и Какёин скользит пальцами по руке Джотаро, чтобы переплести их между собой. Оба мальчика на мгновение смотрят на свои сцепленные руки, сердце Джотаро на грани того, чтобы вырваться из его ребер. Одно дело держаться за руки с любимым человеком в темном и пустом поле, а другое — там, где у них обоих есть визуальное подтверждение того, что это действительно происходит. Это реально. «Холодает, — Какёин говорит через мгновение, — И мы должны быть готовы завтра рано утром. Мне пришло в голову, что, возможно, будет разумнее лечь спать сегодня вечером». Он вытаскивает пальцы из руки Джотаро и выпрямляется, прислонившись к перилам. Куджо поворачивает голову и смотрит на него, разочарование разгорается в его животе. Какёин ловит взгляд Джотаро, ненадолго останавливаясь, прежде, чем уйти, наблюдая за Куджо, слегка нахмурившим брови и задумчиво прикусившим нижнюю губу. Джотаро собирается спросить, о чем он думает, когда Какёин протягивает руку и осторожно проводит ею по щеке Джотаро. Куджо в шоке замирает, когда Какёин подходит ближе, наклоняется и нежно прижимается губами к щеке Джотаро. Он может чувствовать жар в каждой точке соприкосновения, особенно место на его скуле, где навсегда останется отпечатком поцелуя Какёина. Нориаки отступает, застенчиво улыбаясь Джотаро, и коротким движением большого пальца проходит по его лицу, отстраняясь. «Спокойной ночи, Джоджо», — говорит он и поворачивается, чтобы покинуть балкон. «Нориаки», — почти кричит Джотаро, мгновенно останавливая другого мальчика. Какёин медленно поворачивается, выглядя немного шокированным из-за внезапного произношения своего имени: «Джоджо?» — он спрашивает. «Нориаки…» — начинает Джотаро, внезапно (и не неожиданно) обнаруживая, что не может подобрать слов, — «Нориаки…» — повторяет он, как будто повторение поможет ему здесь. «Что ты делаешь?» — спрашивает Какёин, его голос звучит очень тихо. «Я не единственный, правда?» — спрашивает Джотаро, почти умоляя, не в силах сдержать эмоции, просочившиеся в его голос. Какёин опешил. «Что?» — он удивляетя. «Я не единственный, кто… что-то чувствует… верно?» — спрашивает Джотаро, пытаясь не потерять контроль над своим голосом. Какёин нахмурился, делая шаг ближе к Джотаро: «Я не…» — Джотаро охватывает паника. Он действительно ошибался? Был ли неправ Польнарефф? Внезапно Куджо задается вопросом, как он когда-либо смог довериться Польнареффу настолько, чтобы тот мог дать ему четкий ответ о том, что он должен делать. Джотаро делает шаг назад для защиты, но натыкается на угол балкона. Какёин делает еще один шаг вперед, чтобы поддерживать небольшое расстояние между ними, — «Джотаро, используй слова», — мягко говорит он. Морщинка на его лбу разгладилась, лицо осталось открытым, — «Пожалуйста». Джотаро сглатывает, пытаясь сохранить самообладание. Он действительно заставляет его сказать это, да? Ублюдок. «Я … ты мне очень нравишься, Нори», — говорит он, сопротивляясь желанию спрятаться под полями шляпы, — «Я не знаю, что с этим делать, так что, наверное, я подумал, если ты почувствуешь то же самое, тогда…» — край перил начинает ощущаться позади него как барьер, не позволяющий ему снова сжаться в тени, заставляющий его оставаться на открытом воздухе, единственным предметом мягкого взгляда Какёина, — «Если ты этого не чувствуешь, все в порядке», — Джотаро быстро исправляет ситуацию, пытаясь собрать части своего щита, который Какёин, кажется, всегда ломает. Это было нехорошо, вмешивается разум Джотаро, но он не собирается сейчас заострять на этом внимание, — «Я никогда раньше не чувствовал себя так. И если я что-то не скажу сейчас, я, вероятно, никогда не скажу», — он пожимает плечами, тушит сигарету ботинком, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, кроме Какёина, — «Польнарефф намекнул, что, возможно, ты не будешь возражать против моих чувств, но Польнарефф есть Польнарефф, извини, если я ошибаюсь», — Джотаро понимает, что он извергает случайные фрагменты своих мыслей. «Поторопись и доработай законченную мысль, прежде чем облажаться, тупица». «Даа», — говорит он, полный фейспалм. «Просто перестань говорить». Какёин молчит около трех секунд, в течение которых Джотаро отказывается поднимать глаза с земли из-за страха перед тем, что он увидит на лице Какёина. Затем он слышит его хихиканье, мягкий, нежный звук, похожий на звон колокольчика. «Джоджо, болван», — говорит Какёин, и Джотаро слышит, как он делает еще один шаг вперед. Куджо смотрит вверх. Нориаки улыбается, и Джотаро чувствует, как его пальцы скользят по его челюсти, останавливаясь на затылке, взъерошив волосы, а затем он тянет Джотаро вниз, чтобы прижаться губами. На мгновение тело Джотаро ничего не понимает из-за короткого замыкания, происходящим в его голове. «Он целует тебя, тупица», его разум кричит, «сделай что-нибудь!» Губы Какёина кажутся такими теплыми, когда он притягивает Джотаро ближе, рука на затылке удерживает его на месте. Однако все происходит слишком быстро, думает Куджо, потому что у него даже нет возможности поцеловать в ответ, когда Какёин отстраняется. «Конечно, ты мне нравишься, — бормочет он, прижимаясь ко лбу Джотаро, двигая руками, чтобы схватить его за шею, прямо возле звездной родинки, — Я просто ждал, когда ты скажешь мне это. Никогда не думай…» Джотаро прерывает его, снова сокращая разрыв между ними. Он чувствует улыбку Какёина на своих губах, прежде чем поцеловать его в ответ, и да, на этот раз намного лучше, когда Джотаро действительно участвует в поцелуе. Он не знал, что поцелуй может быть таким приятным. Это безумие, насколько мягкие губы Какёина, как они божественны, как каждое крошечное движение выстреливает искрами по телу Джотаро. Он, вероятно, мог бы умереть от счастья, узнав, что значит целовать Какёина Нориаки. Какёин снова отстраняется, дразнящая улыбка появляется на его губах, когда он поднимает руки вверх, чтобы поиграть с завитками на затылке. «Ты можешь дотронуться до меня, идиот», — говорит Какёин, протягивая руку, чтобы поднять одну из рук Джотаро и положить ее на изгиб своей талии. Куджо внезапно понимает, что все это время он крепко держался за перила. «Извини», — говорит Джотаро, обнимая обеими руками талию Какёина, чтобы притянуть его еще ближе. Улыбка Нориаки растет, в его глазах появляется нежность и неподдельное счастье. «Ты такой глупый», — говорит он, но в его голосе нет злобы. Он наклоняет голову, чтобы поцеловать Джотаро в третий раз, кончики его пальцев касаются воротника рубашки, и, боже мой, держать Какёина в руках, как будто от этого у Джотаро кружится голова. Он скользит рукой вверх, чтобы положить ее между лопатками Какёина, сближая их тела, и Нориаки резко вдыхает, Джотаро чувствует, как тает. Когда Какёин задевает зубами нижнюю губу, Джотаро послушно приоткрывает рот, позволяя Какёину углубить их поцелуй. У него вкус зубной пасты и вишневой помады. Он, как всегда, с головой и полностью находится под чарами Какёина, и он не хотел, чтобы это было по-другому. Какёин отстраняется через несколько минут, его пальцы нашли путь на спину Джотаро, нежно поглаживая его родимое пятно. Куджо переключается на то, чтобы покрыть лицо Какёина легкими поцелуями, скользящими вверх по скулам, по лбу и вниз по подбородку. Какёин хихикает, затаив дыхание и весело. «Джотаро, — говорит он, улыбаясь, когда тот нежно целует его подбородок, — Джотаро, мне холодно». Куджо мычит, притягивая Какёина ближе. Нориаки смеется и прижимается к груди Джотаро. «Каким бы ты ни был теплым, я не это имел в виду, Джоджо. Ну же», — он просит, — «Нам действительно нужно поспать сегодня вечером. Как бы я ни был взволнован тем, что ты чувствуешь то же самое, что и я, весь смысл остановки для отдыха заключается в том, чтобы отдохнуть», — вздыхает он, — «Мы можем пообниматься или еще что-нибудь, если хочешь», — Нориаки говорит быстро. Это привлекает внимание Джотаро: «Что ты сказал?» — спрашивает он, поднимая голову и глядя Какёину в глаза. «Нам нужно отдохнуть. Мы потратили драгоценное время, чтобы остановиться именно здесь, чтобы…» «Нет. После этого». Какёин осторожно улыбается: «Я сказал, что мы можем пообниматься, — его щеки розовеют, и он смущенно смотрит в сторону, — Если хочешь». Джотаро чувствует, как его лицо тоже становится теплым, и он сопротивляется желанию натянуть кепку, потому что это означало бы отпустить Какёина. При этой мысли у него в животе разлетаются бабочки, улыбка вот-вот охватит его лицо. Он позволит это Какёину: «Ага, — говорит он, глупо ухмыляясь, — Хорошо». Какёин снова смотрит на Джотаро, и на мгновение они просто улыбаются друг другу. Затем Нориаки кладет руку на щеку Куджо, проводя большим пальцем по его скуле: «Ты такой милый. Мне действительно повезло», — говорит он и отступает, чтобы снова войти в их гостиничный номер, потянув Джотаро за руку. Когда они закрывают дверь на балкон, Джотаро идет прямо к ближайшей кровати, откидывая одеяло и таща за собой Какёина, обнимая его обеими руками, когда он прижимается к его груди. Какёин хихикает, когда тянется выключить лампу: «Я и не подозревал, что ты такой навязчивый, Джотаро». «Замолчи», — Джотаро ворчит, а Какёин фыркает. «Хорошо ~», — говорит Какёин, имитируя стереотипную японскую школьницу, но не отстраняется. Может быть, он жаждет физической близости с ним так же, как Джотаро. Куджо смотрит в темноту на макушку Какёина: «Какёин?» «Нориаки». «… Нориаки», — имя приятно ощущается на языке Джотаро. «Что случилось?» «Почему ты сказал, что ждал, когда я сам скажу это?» Нориаки отрывает голову от груди Джотаро и смеется, когда понимает, что тот серьезен: «Джотаро, не пойми неправильно, и я не хочу показаться дерзким, но я ждал, когда ты наберешься храбрости, чтобы снова пригласить меня на свидание», — Джотаро в замешательстве сводит брови, а Нориаки фыркает от смеха, — «Я знаю, что вы пригласили меня на свидание, когда меня заменили на Rubber Soul. Энн мне сказала». «Так стоп» Джотаро краснеет и протягивает руку, чтобы закрыть лицо, но шляпа отсутствует, и Нориаки отбивает его руку и улыбается: «Не прячь румянец, пожалуйста, это мило». «Это будет звучать неловко, — Джотаро медленно говорит, — но до сих пор я не осознавал, что пригласил тебя на свидание». Нориаки смотрит на него с удивлением: «Ты шутишь?» Джотаро чуть не умер: «Я серьезно». «Энн сказала, что ты спросил ее, не хочет ли она пойти с тобой поесть, только вдвоем!» «Я не понимал, что это свидание!» Нориаки смотрит на него: «Разве не ты платил?» «Черт возьми, он действительно пошел на свидание с Rubber Soul.» Джотаро молча смотрит на Нориаки. Тот качает головой и опускается на грудь Джотаро: «Ты невероятный». Джотаро крепче обнимает Нориаки за талию: «Я просто… даже не подозревал, что ты мог сказать «да». Рука Джотаро лежит прямо на грудной клетке Нориаки, и он чувствует, как стучит его сердце: «Знаешь, я бы пригласил тебя на свидание, когда мы вернулись в Японию», — он тихо говорит, — «Если ты не против. Просто… мы находимся в очень стрессовой ситуации. А жизнь твоей мамы на кону…» — Нориаки на мгновение замолкает, — «Я просто не хотел говорить с тобой о чем-то столь тривиальном». Сердце Джотаро бьется: «Спасибо, — бормочет он, — Однако это не тривиально. Не для меня». Нориаки на мгновение молчит. Джотаро почти думает, что он заснул, когда он снова говорит тихо: «И для меня, — он перемещает свое тело, меняя угол, под которым его рука лежит на талии Джотаро, — Я действительно рад, что встретил тебя». Сердце Джотаро могло разорваться: «Я тоже». Никто в школе не знает, что случилось с Джотаро. Он просто встал и исчез однажды, в тот же день, когда произошел взрыв газа в крыле медсестры. Слухи разошлись, от причастности к мафии до вмешательства иностранного правительства. Когда он возвращается в апреле следующего года, все слишком напуганы, чтобы даже взглянуть на него, из-за страха перед тем, что с ними случится, если они перейдут ему дорогу. Когда Джотаро Куджо входит в класс 3-B, все держатся от него как можно дальше. Многие пары глаз следят за его переходом в дальний конец комнаты. Среди учеников эхом разносится шепот, когда он выдвигает стул и садится, кладя свою школьную сумку рядом с собой. Джотаро Куджо ждет. Ровно в 8:45 дверь открывается, чтобы впустить мальчика с рыжими волосами в инвалидной коляске. Все оборачиваются, чтобы увидеть новенького. Он заправляет волнистую челку за ухо. Они стараются не смотреть на идеально прямые вертикальные шрамы над глазами. К нему подходит староста класса в хорошем представительском духе: «Привет! — говорит она, — Я Исикава Ёрико. Ты здесь новенький?» «Какёин Нориаки», — говорит новый мальчик, протягивая руку, чтобы пожать, — «Я здесь новый. Но тебе не нужно обо мне беспокоиться», — он улыбается, — «У меня есть гид». Шепот становится громче, когда он катится к дальнему концу комнаты. Джотаро смотрит прямо на него. Никто не настолько храбр, чтобы помешать новичку становиться рядом с ним. Кажется, что все затаили дыхание, глядя друг на друга. «Ты засранец, — говорит новенький, — Ты знаешь, как трудно было найти дорогу к вашему классу? В инвалидной коляске? Ты мог бы помочь», — он хлопает Джотаро по руке. Становится так тихо, что почти у всех в ушах стучит кровь. У этого парня есть предсмертное желание? «И сними и эту дурацкую шляпу, — говорит он, снимая с головы кепку Джотаро и вместо этого надевая ее на себя, — хватит так блокировать эмоции». Кажется, что все одновременно делают резкий вдох. Все взгляды прикованы к Джотаро, ожидая, что он поднимет кулак и ударит новичка за вопиющее неуважение, которое он проявляет. Брови Джотаро нахмурились. «Ну и ну, — Джотаро ворчит, протягивая руку, чтобы попытаться вернуть шляпу, но новенький просто отворачивается, хихикая. Конечно, у него должно быть предсмертное желание, — Ты заноза в заднице». Все в шоке смотрят, как Джотаро просто откидывается на спинку стула в поражении после нескольких скудных попыток вернуть свою шляпу. Он… улыбается? «Как будто ты не большая заноза в заднице, — Новый ученик указывает на стул за столом рядом с Джотаро, — Помогите мне положить мои вещи?» Каждый человек с трепетом наблюдает, как Джотаро Куджо, преступник класса, встает, чтобы вытащить стул для этого ребенка, который, судя по его идеальной, первозданной форме, застегнутой до верхней пуговицы, нарушил очень мало правил в своей жизни. Итак, тайна Джотаро Куджо осталась нераскрытой. Только на этот раз это была загадка Джотаро Куджо и этого парня, Какёина.