***
...Вечером в чайном домике было весело: кто-то играл на сямисэне, звенела посуда, и слышался пьяный смех. В углу просторной комнаты за столиком, заставленным мисками с едой, сидели двое молодых мужчин. Один из них — широкоплечий здоровяк с медово-желтыми глазами только что потискал служанку, которая принесла поднос с выпивкой, развалился на подушках и заорал танцующим девушкам: — «Мелкую речку» давайте! Напуганный музыкант заиграл новую мелодию, а девушки под едва слышные переливчатые звуки сямисэна медленно закружились в танце-сценке о том, как крестьянки переходят реку вброд. Они кокетливо и нарочито невинно приподнимали подолы узорчатых кимоно, обнажая голые лодыжки и округлые колени, и то и дело изящно наклонялись, показывая гостям чайного домика упругие бедра. Тихое журчание струн все крепло, становилось сильней. Мелодия гудела, звеня и поднимаясь вверх, как вода в каменных порогах, — вместе с нею все быстрей и быстрей кружились в танце яркие, как райские птички, девушки. Разноцветные подолы поднялись до самых промежностей и, под грохот и стук завершающих аккордов, обернулись вокруг белых, мягких животов... Здоровяк пьяно захохотал, показав в улыбке острые подпиленные зубы, и опрокинул в себя еще одну чашку с вином. Сидевший рядом жилистый мужчина, лицом очень похожий на первого, задумчиво хмыкнул. — Как в тебя вмещается столько выпивки и жратвы? — насмешливо спросил он. — Тебе саке стало жалко для старшего брата? — рассмеялся первый. — Не жалко. Только боюсь, что ты когда-нибудь треснешь, как старый глиняный кувшин, так что кишки повываливаются наружу. — Га-га-га!!! — заржал во всю глотку здоровяк. Вдруг вся пьяная веселость сошла с его лица, и он абсолютно трезвым, внимательным взглядом посмотрел куда-то в сторону входа. — Что? — Его собеседник обернулся. — Ба! Смотри-ка, кто навестил нас, — добавил он, — малыш из Куса... Такео медленно и настороженно приблизился к братьям, а потом глубоко поклонился и замер у стола, заставленного едой и выпивкой. — Ну что стоишь? Садись, коли пришел, — неприятно усмехнувшись, сказал Горо и цепко посмотрел на юношу. Такео послушно опустился и сел на колени. — Чего приперся? Тоже сдохнуть захотел? Это мы мигом... — заржал Широ. — Глава нашего клана умер сегодня ночью — не смог оправиться от вашего яда, — осторожно начал Такео. — Как будто для нас это стоящая новость, — хмыкнул младший брат. — Я... хотел сказать... хотел сказать... — промямлил юноша и замолчал. — Ну что ты там хотел сказать, малыш из Куса? — поторопил Широ. — Ты нам мешаешь, не видишь — саке стынет, девочки скучают. Такео покраснел до кончиков ушей и неожиданно распростерся в глубоком поклоне, прижавшись лбом к циновкам на полу. — Я прошу, оставьте наш клан в покое, у нас больше не осталось шиноби, только старики и дети. Я приведу вам О-Кику. — Надо же, а из тебя, возможно, выйдет толк... — задумчиво протянул Горо и, внимательно прищурившись, посмотрел на юношу, словно увидел перед собой непонятную, но занятную зверушку. — Только почему мы должны тебе верить? — Я... — Такео сжал кулаки. — Я должен защищать свой клан, но я остался один, мне с вами не справиться, а жизнь многих всегда важнее жизни одного. Вот почему я сделаю... это. — И как же ты сделаешь... это? — передразнил парня Широ. — Девочка, небось, испугается, плакать примется, кричать. Язык себе, может быть, откусит... как ее мать. Гарантии наши где? — рявкнул он и ткнул в сторону Такео палочками с зажатым между ними кусочком рыбы. — Завтра день поминовения духов предков. Я скажу ей, что нужно помолиться за наших мертвых, а раз погибли и ее родители тоже, то нам следует пойти вдвоем. На рассвете я приведу ее в заброшенное лесное святилище, что недалеко от города, — с трудом проговорил Такео. — Хорошо, мы будем ждать там тебя и девочку завтра на рассвете. Обманешь нас — я лично перережу тебе глотку, но сначала заставлю смотреть, как умирает вся твоя семья, — медленно проговорил Горо, глядя на парня своими страшными желтыми глазами и глумливо ухмыляясь...***
Парень и девушка поднимались по истертым временем каменным ступеням, мимо выстроившихся по обе стороны дороги огромных, в рост человека, каменных фонарей, увитых мхом и буро-зеленым плющом, пока наконец не миновали старые деревянные тории. Красная краска на воротах давно облупилась, то тут, то там виднелись зеленые проплешины мха и лишайника, так что со стороны казалось, будто потемневшие от времени столбы поражены какой-то непонятной болезнью. С верхней перекладины уныло свисала грязная и черная от снега и дождей ограждающая веревка. Парень насторожился: впереди, сквозь ветви высоких криптомерий, показались еще одни тории и крыша лесного святилища — еще сотня шагов и они будут на месте... Много лет назад, после особенно кровопролитной войны, это святилище построили для защиты от темных сил и неупокоенных духов. Люди надеялись, что святое место станет им защитой. Но войны все продолжались и продолжались, люди теряли надежду и перестали приходить сюда, а святилище совсем обветшало. Каменные плиты на просторной площадке перед деревянным храмом заросли травой и мхом, яркая краска на стенах облезла, а похожая на рыбью чешую узорчатая кровля прохудилась и просела, так что высокие острые рожки, которые украшали конек крыши, покосились, грозя вскоре обвалиться. Когда-то, в прошлом, храм был настоящим хозяином окружающего леса, теперь же он больше походил на старую больную дворнягу без хозяина... На широкой площадке у заброшенного святилища спокойно дожидались братья Цучигумо. Широ, не скрываясь, стоял у самых торий, широко расставив ноги и уперев руки в бока, так что все его массивное тело казалось облитым золотистым светом восходящего солнца. Горо отошел подальше в тень, которую отбрасывала ветхая крыша, и небрежно оперся на одну из двух каменных комаину, охраняющих вход в старый храм. Увидев нукенинов, темноволосая девушка вскрикнула от ужаса, уронила веточку с алыми цветами на землю и подняла перед собой коробку в фуросики, словно пытаясь отгородиться от бандитов. Широ подошел ближе, оглядел дрожащую девушку и ухмыльнулся. — Молодец, малыш из Куса, все сделал, как договаривались. А теперь проваливай отсюда. Девушка оглянулась на Такео, а тот внезапно толкнул ее со всей силы на Широ и бросился на стоящего поодаль младшего брата. Казалось, время замерло на мгновение, а потом рвануло вперед, как взбесившаяся лошадь. Словно подчиняясь невидимому сигналу, откуда-то из чащи полетели стрелы с зажженными наконечниками. Широ попытался увернуться, но темноволосая девушка крепко ухватила его за руку и накинула петлю из тонкого прочного шнура, привязанного к коробке, ему на шею. Нукенин от неожиданности полоснул девушку стальными когтями по лицу... Раздалось тихое «пуфф», и она исчезла легким облачком. — Что за?.. — глаза Широ распахнулись. Одна из горящих стрел угодила в коробку с поминальными дарами. Широ пытался скинуть ношу, но сделать этого уже не успевал, огонь добрался до содержимого коробки, и раздался взрыв. В этот же момент со стороны храма послышалась мужская ругань и грохот — Горо едва сумел увернуться от страшного удара, разбившего в мелкое крошево каменную статую комаину, на которую еще мгновение назад тот опирался. Горо отскочил в сторону, обернулся, выглядывая Широ, и снова выругался. В просветах дыма он увидел старшего брата, который стоял на коленях и мутным непонимающим взглядом рассматривал развороченные взрывом грудь и живот, с выпавшими на каменные плиты сизыми внутренностями... Глаза Горо побелели от бешенства. Он снова развернулся в сторону храма, пытаясь разглядеть сквозь каменную пыль проклятого мальчишку, который так внезапно напал на него, но, вместо мальчика из Куса, увидел незнакомую девушку с розовыми волосами. — Не знаю, кто ты, но ты сильно пожалеешь! — с ненавистью выплюнул нукенин и кинулся вперед, замахиваясь кулаком, затянутым в перчатку со стальными шипами... Он и впрямь двигался очень быстро, как и рассказывал Акайо, да только Сакуру как раз к такому и готовили. «...Медик в команде не вступает в бой без необходимости. Он последний шанс своей команды на выживание. Вот почему в первую очередь ты должна научиться уворачиваться», — молнией мелькнуло воспоминание в голове Сакуры. Сакура не забыла преподанный урок. Горо двигался быстро, но она не отставала. Они кружили по площадке у святилища, словно в диком танце: удар — прыжок — удар — поворот. Горо начинал злиться, удары его становились все более яростными и жестокими. Вдруг он качнулся в сторону, подскочил вверх и, будто огромный паук, пробежал по опорному столбу, который поддерживал крышу храма, потом развернулся и прыгнул на девушку. Сакура в последний миг увернулась, едва не лишившись головы, подпрыгнула и ловко хлопнула его по ушам, но и сама получила пинок в живот и отлетела в сторону, ударившись спиной о каменный фонарь. Горо отшатнулся, прислонился к стене и затряс головой, отчаянно пытаясь прийти в себя. Из ушей у него хлынула кровь. Сакура с трудом поднялась, собрала чакру, развернулась и ударила по каменному фонарю ногой. Тяжеленный фонарь подскочил, словно пушинка, и на бешеной скорости снес угол деревянного храма вместе с Горо, а затем пролетел дальше и впечатался в ствол огромной криптомерии, раздавив нукенина, как жирного паука. Пробитая стена застонала, медленно просела и рухнула на землю с ужасным грохотом, потянув за собой все деревянное строение... Сакура выдохнула, распрямилась и свистнула. Откуда-то из глубины леса раздался ответный свист, и через несколько ударов сердца перед ней спрыгнули Акайо, Такео и Мизуки. У каждого был колчан со стрелами и тяжелый бронебойный лук, из которых они стреляли, чтобы взорвать начиненную огненным порошком коробку с поминальными дарами...***
— Ты точно не хочешь остаться? — спросил у Сакуры Акайо спустя несколько дней после битвы у лесного храма. — Одной, без поддержки клана, будет сложно выжить. — Мне обязательно нужно попасть в страну Огня, — уверенно проговорила девушка. — Что ж, нет так нет. Хотя, не буду скрывать, я был бы очень рад, если бы ты осталась в клане Куса. Куноичи подобных тебе я еще не встречал. Акайо задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и добавил: — И вот еще что: та невероятная техника, с помощью которой ты победила нукенинов Цучигумо, — техника теневого клонирования в связке с хенге... Кажется, так ты это назвала. А еще твои потрясающие медицинские знания и боевые навыки — за каждое из перечисленного любой шиноби продаст душу и мать родную... — Он серьезно посмотрел на девушку. — По возможности, скрывай свои способности, будь осторожнее. — Я буду осторожна, — кивнула Сакура. Мужчина немного помолчал, собираясь с мыслями. — Там, куда ты направляешься, будет непросто, ситуация в Великих странах намного сложнее, чем у нас. Хм-м, как бы объяснить понятнее... Вот тебе загадка: может ли раненный олень выжить, встретив тигра? — Розоволосая девушка посмотрела на Акайо, не понимая, к чему он ведет. — Может, — ответил мужчина на свой же вопрос, — но только, если на их пути встретится еще один тигр. Пока хищники будут мериться силой, жертва сумеет спастись... Наша истекающая кровью страна, как тот олень из загадки. Мы живем лишь до тех пор, пока большие страны выясняют отношения. Такие маленькие и бедные страны, как наша, служат своеобразным буфером между странами Земли, Ветра и Огня, точками равновесия сил. Так что проблемы, в основном, возникают или во время войны, или от пришлых, как братья Цучигумо. Но там, куда ты направляешься, все будет совсем по-другому: большая территория с плодородными землями, залежи драгоценных металлов, морские порты, богатые торговые города и несколько десятков разных кланов. Постоянная, то вспыхивающая, то затухающая, но никогда не прекращающаяся грызня за власть... Акайо тяжело вздохнул. — Большой горшок со скорпионами — вот, что такое сейчас страна Огня. Особенно избегай Сенджу и Учиха — очень сильные, многочисленные и жестокие кланы. Можешь оказаться между ними, как между ступкой и пестиком, — раздавят в труху и не заметят. Сакура удивленно на него посмотрела: ладно Учиха, но Сенджу... Девушка хорошо училась в академии, прочитала много книг и точно знала, что клан Сенджу никогда и нигде не обвиняли в жестокости... — Я не слышала, чтобы Сенджу обвиняли в жестокости, — эхом повторила она свои мысли. — Сенджу Хашираму называют милосердным Богом шиноби. — Да, конечно! — протянул Акайо, саркастично приподняв правую бровь. — Учиха Мадару называют Демоном-óни, а во всем равного ему Хашираму — Шиноби-но ками, который не любит убивать, да еще и ласково прозывают Тысячеруким... А каждая из его рук, наверняка, полной мерой отвешивает окружающим милосердие и благодать! Тебе нужно повзрослеть, Сакура, и, если хочешь выжить, уяснить накрепко, что в мире шиноби настоящее милосердие так же редко, как снегопад посреди лета. Для таких, как мы: что ками, что о́ни... — разницы-то и нет. Еще раз повторю, будь особенно осторожна и помни, клан Куса не забывает своих долгов. Если тебе понадобится помощь, дай нам знать. — Спасибо, — тепло поблагодарила его девушка. — И прошу, прими небольшой подарок от всего нашего клана, — медленно проговорил мужчина и протянул ей два свитка. — Что вы, не нужно, я помогла не ради платы, а потому, что захотела помочь, — стала отказываться Сакура. — Ну и я отдаю это тебе не в качестве оплаты, а потому, что так хочу, — ухмыльнулся Акайо. — Не знаю, что за беда приключилась с тобой и твоей семьей, что гонит тебя вперед... Только не дело — отправляться в долгую дорогу, не подготовившись, — с этими словами глава клана Куса перегнулся через стол и вложил ей в руки два свитка. — В первом — рекомендательное письмо. Найдешь в столице купца Мицуи Кичиро — я знаю, что через несколько дней он поведет караван в страну Огня. Я бы посоветовал тебе наняться к нему в охрану. Во втором свитке то, что может понадобиться в пути, — оружие, припасы и одежда. — Спасибо вам большое, — Сакура сложила свитки в подсумок и поклонилась. — Что ж, теперь тебе пора. Такео ждет снаружи, он вызвался проводить тебя до границы леса. Думаю, найдутся и еще люди, которые захотят попрощаться. — Акайо неожиданно подмигнул, поднялся из-за стола и с улыбкой проводил ее к выходу. На площадке у дома главы клана ее дожидались те, к кому она успела привязаться: Мизуки, Такео с О-Кику и старик Мичи. Мизуки первой подошла к Сакуре и крепко ее обняла. — Спасибо за все, что ты сделала для нашего клана, Сакура. Пусть твоя дорога будет гладкой и ровной, — расчувствовавшись, проговорила она. Сакура обняла ее в ответ. Мизуки отошла в сторону, улыбнулась и взглянула на О-Кику. Темноволосая девушка выглядела какой-то потерянной и особенно юной, на глазах у нее застыли слезы. Наконец она не выдержала и бросилась к Сакуре, вся ее вежливость и холодность испарилась, как роса под солнцем. О-Кику крепко обняла Сакуру и горячечно быстро зашептала ей на ухо: — Спасибо! Спасибо тебе большое, сестричка Сакура, ты спасла меня и дедушку, отомстила за смерть моих родителей и помогла вернуть доброе имя моей погибшей матери, спасла весь наш клан... спасибо... — Она еще раз обняла Сакуру и резко, словно испугавшись своих эмоций, отстранилась, а потом с поклоном протянула девушке переданную ей Мичи маленькую лакированную шкатулку. Сакура открыла крышку и увидела внутри серебристый кулон на цепочке: пятилепестковый цветок сакуры из оружейной стали. — Это тебе, на память о нас, дедушка сам выковал, — шепнула О-Кику напоследок и отошла в сторону, давая возможность попрощаться своему деду. Старик Мичи, первый человек, который встретился Сакуре в этом времени, глядел на нее, молча переминаясь с ноги на ногу и, казалось, не зная, куда деть нескладные руки. По длинному его носу медленно текли слезы. — Дай тебе ками счастья и долгих лет жизни, Сакура, — дрожащим голосом наконец проговорил старик и медленно поклонился. Сакура, не зная, что сказать от переполнявших ее эмоций, глубоко поклонилась ему в ответ. — Мне будет всех вас так не хватать, — растроганно сказала она, — спасибо за все и прощайте... Девушка еще раз глубоко поклонилась, повернулась и, стараясь не оглядываться, поспешила за Такео к воротам селения клана Куса. Впереди ее ждал долгий путь...