Светлячок в долине света

Молчаливые служанки умело и слаженно одевали придворную даму к поездке в главный храм столицы. Они расчесали ее длинные волосы и уложили в высокую прическу, украсив сложную конструкцию серебряными шпильками и ало-фиолетовыми шнурами, слегка набелили нежное личико и подрисовали тушью брови. Затем, соблюдая сезонность, последовательно обрядили госпожу Ран в сложный многослойный наряд. Сначала они надели на нее снежно-белое платье и просторные красные хакама, потом нежно-розовое платье с длинными рукавами и подолом, следующее — розово-фиолетовое, цвета лепестков ириса, и снова белое, затканное серебряной нитью, завершившее ритуальный цветовой круг, который был призван оградить девушку от зла, сверху — зеленое, как молодая листва, платье с бледно-желтым исподом, и темно-зеленое из лощеного шелка с набивным узором в виде цветов ириса, подвязали шлейф из светло-пурпурного крепа с изображенным на нем силуэтом горы Канаяма, и накинули поверх всего наряда короткую парчовую накидку с вытканными серебряной нитью родовыми гербами ее родного клана, а после вложили в руку яркий шелковый веер. Затем служанки услужливо открыли перед хозяйкой двери и замерли в глубоком поклоне. Дама Ран вышла из комнаты в длинную галерею, где ее уже ждал облаченный в алые доспехи Учиха Мадара. Глава клана Учиха чуть более почтительно, чем всегда, поклонился придворной даме и оглядел с ног до головы. В черных, как ночь, глазах плясали веселые искорки. Дама Ран изящно поклонилась. — Доброго утра, господин Учиха, — нежным голосом, подобным звону серебряных колокольчиков, произнесла она. — Доброго... — с тенью усмешки ответил Учиха. — Сегодня я буду сопровождать вас в храм. — Не найти слов для моей благодарности за вашу заботу, господин Учиха, — со спокойным достоинством проговорила придворная дама и вновь поклонилась. — Хн... так уж и не найти... — задумчиво проговорил ее охранник вполголоса. — Пойдемте, вам пора. — Вы, несомненно, правы. — Дама Ран, несмотря на тяжелый и громоздкий наряд, легко и грациозно прошла мимо него и, высоко подняв голову, двинулась к выходу. Во дворе ее уже дожидались слуги рядом с роскошным паланкином. Поодаль, у самых ворот, ожидая командира, стояли двое шиноби, одетых в стандартные темные штаны и синие куртки с широким воротом. Менее схожих друг с другом людей, казалось, было почти невозможно сыскать. Первый — высокий, мускулистый, совсем не похожий на худощавых Учиха, здоровяк с короткой стрижкой, крепкими руками и ногами, простоватым лицом со спокойным взглядом красновато-карих глаз, чуть курносым носом и пухловатыми губами над сильным квадратным подбородком — непринужденно прислонился к опорному столбу ворот. Второй — невысокий, изящный, легко сошедший бы за девушку — явно был любимцем всего женского пола от восьми до восьмидесяти лет. Чертам его лица позавидовала бы любая девушка — уж слишком щедрой была к нему природа, подарив раскосые черные глаза, прямые, будто нарисованные тушью брови, нос с небольшой горбинкой, узкий подбородок и красиво очерченные губы с белоснежной улыбкой. А чуть оттопыренные уши и по-мальчишески растрепанные черные вихры, которые так и хотелось пригладить, наверняка не оставили бы равнодушной ни одну женщину постарше. Дама Ран из-под ресниц оглядела обоих Учиха, изящно наклонилась и с помощью служанок села в паланкин, который тут же бережно и плавно подняли носильщики. Служанки красиво расправили складки ее наряда и опустили расписные бамбуковые шторки, так что придворная дама полностью скрылась от посторонних глаз за тонкой преградой, лишь длинные рукава многослойного платья выглядывали наружу, шелковыми крыльями развернувшись почти до самой земли. Четверо служанок выстроились по двое за паланкином, и процессия размеренно и неспешно двинулась в сторону главного столичного храма. Учиха Мадара и двое шиноби из его клана последовали за ними. Прибыв к храму, носильщики осторожно опустили паланкин на уложенную булыжником мостовую, а служанки подняли шторки, помогли даме Ран надеть расшитые парчой гэта и выбраться наружу. Придворная дама взглянула на темноволосого охранника в алых доспехах и двинулась за ним к воротам, пройдя через которые, они оказались на просторной храмовой площади, заполненной праздной толпой, тихо шумевшей, словно волны прибоя. Кто-то, не стыдясь святого места, открыто болтал о погоде, рыночных ценах, детях, женах и мужьях или откровенно сплетничал о богатых паломниках, кто-то, возможно прибывший из далекой глубинки, просто тихо стоял на площади, задрав голову и открыв рот, и разглядывал возвышающийся над площадью храм с высоким золоченым шпилем и изукрашенными богатой росписью дверями и стенами, а кто-то, в искренней или показной вере, уже степенно поднимался по лестнице к самому Храму ста восьми священных ступеней, желая послушать утреннюю службу. Даже не приглядываясь, было понятно, что путь до храмовых дверей был намного короче, но девушке было известно, что под самым золоченым шпилем, в верхней комнате, к которой вела та самая сто восьмая ступенька, проводились какие-то обряды, связанные с посвящением в истину. Наверно, простые паломники были только в начале пути к познанию... Глубоко задумавшись, девушка смотрела, как обгоняя многочисленных богомольцев, по этим самым ступеням туда-сюда сновали служки в самых простых рясах и проговаривали на ходу обрывки священных сутр. Может, они тоже еще не были достойны?.. Навстречу даме Ран и ее спутникам подбежал один из молодых монашков и с поклоном протянул глубокие кожаные туфли, которые следовало надеть поверх обуви перед тем, как зайти в храм. Осторожно ступая в высоких гэта, затянутых в кожаные башмаки, дама Ран чуть ближе придвинулась к Мадаре, который поднимался впереди нее по ступеням. Девушка мысленно дивилась как-то само собой образовавшемуся вокруг них на лестнице пустому пространству. Даже не будучи шиноби и сенсорами, люди слишком поспешно расступались перед воином в алых доспехах, на подсознательном уровне чувствуя исходящую от него угрозу. Глава клана Учиха не обращал никакого внимания на чужой страх, словно давно уже привык к такому отношению и спокойно поднимался все выше. Подобный мощному бронированному кораблю, одним своим видом он разгонял пеструю волну зевак, прокладывая ей путь... «Мадара, как солнце, — подумалось вдруг девушке, — обжигает и светит слишком ярко, приблизиться к такому — значит сгореть дотла. Люди хорошо это чувствуют и стараются держаться подальше... И поэтому, как солнце в одиночестве царит в небесах, так и он всегда будет одинок на земле...»

***

Совсем скоро придворная дама оказалась в просторном помещении перед высокой, украшенной золотом и свежими цветами статуей богини Нёирин с колесом, исполняющим желания. Дама Ран низко поклонилась статуе и поставила у подножия ароматическую свечу, переданную служкой. Когда она закончила, к ней приблизился седой благообразный священник в шафрановой рясе. — Госпожа Ран, — тихо поприветствовал он ее, — рад видеть вас в добром здравии. — Благодарю вас, — почтительно поклонилась придворная дама. — Следуйте за мной, — продолжил священник и проводил их с Мадарой к тростниковым циновкам, отгороженным тяжелыми ширмами от простых богомольцев, которые сидели на коленях в центре зала. Девушка в ярких шелках прошла за ширмы и протянула своему охраннику тяжелый кошелек, тот передал его священнику. — Прошу, помолитесь за мое благополучное путешествие, — проговорила придворная дама и поклонилась благообразному старику в шафрановой рясе. Священник принял кошелек с монетами из рук темноволосого шиноби — сама девушка вручить его не имела права, монахам нельзя было касаться женщин — и с достоинством поклонился. — Служба скоро начнется, — все так же тихо и кротко проговорил священник, еще раз поклонился и ушел. Дама Ран изящно опустилась на циновки, так что многослойные одежды развернулись позади нее веером, и приготовилась слушать. Мадара сел чуть сбоку и сзади от нее. Почти не обращая внимания ни на красоту статуи Великой богини, у подножия которой они сидели, ни на священника, он сосредоточенно оглядывал помещение и находившихся внутри людей. Где-то за пределами храма раздался низкий густой звон колокола, который возвестил начало храмовой службы, и седой священник начал читать сутры. Звучный и неожиданно сильный голос его разносился по храму, заполняя огромное помещение гулкими размеренными строфами священного писания и вгоняя присутствующих в состояние легкой медитативной отрешенности, так что время молитвы пролетело абсолютно незаметно. Едва служба подошла к концу, дама Ран плавно поднялась и двинулась к выходу. Мадара, не отставая ни на шаг, последовал за нею. Вдруг к нему, едва не срываясь на бег, приблизился тот самый старик священник, который встречал их в храме, и безбоязненно взял за рукав. — Господин Учиха, я вижу, жизнь ваша не была спокойной и мирной, — встревоженно нахмурившись, проговорил священник. — На ваших руках слишком много крови, а она притягивает злых духов. Я тревожусь за ваше благополучие, прошу, найдите время побывать в храме или у хорошего заклинателя... Мадара невольно приостановился, не желая быть грубым со стариком в шафрановой рясе. Идущая впереди дама глубоко о чем-то задумалась и, не заметив его отсутствия, вышла из храма. Она осторожно подобрала длинный разноцветный подол и начала спускаться по многочисленным ступеням, увидав в толпе у начала лестницы двоих подчиненных Мадары. Сакура, а это была именно она под хенге, выдохнула от облегчения, радуясь, что сумела сделать все правильно, и мысленно уже представляя, что совсем скоро сможет снять эти тяжелые неудобные тряпки и немного отдохнуть. Но не успела она пройти и десяти шагов, как слишком долго вбиваемое в нее Цунаде чувство опасности громко закричало. Стараясь не привлекать внимания, девушка огляделась, и взгляд ее механически зацепился за отблеск наконечника стрелы, словно повисшего в воздухе на высокой ветке сосны, которая росла на храмовой площади у самых ворот. Сакура молча выругалась. Ей никак нельзя было уклоняться, ведь настоящая Ран ни за что бы не увернулась от стрелы, так что она просто не имела права так подставить всех и разрушить маскировку. «Что же делать?!!» — запаниковала она, глядя, как невидимый убийца натянул возникший из пустоты лук, и стрела, сорвавшись с тетивы, с низким гудением полетела ей в голову. Каким-то шестым чувством Мадара почуял опасность и, уже бесконечно запаздывая, оттолкнул старика священника и бросился из храма к девушке, которая отчего-то замерла посреди высокой каменной лестницы. Не имея больше времени для раздумий и притворившись, что оступилась, Сакура тяжело упала на широкую ступеньку. Яркие одежды многоцветной волной расплескались вокруг нее. Стрела, тихо шелестя, пронеслась у девушки над головой, срезала покачнувшуюся от резкого движения ало-фиолетовую шелковую кисточку на заколке и с басовитым гудением впилась в створку позолоченных дверей храма за плечом у Мадары, который только что выскочил наружу. Многочисленные зеваки на храмовой площади растерянно наблюдали, как нарядная красивая придворная дама неловко подвернула ногу посреди лестницы и едва разминулась со смертью. В толпе кто-то истошно закричал, а придворная дама неожиданно потеряла сознание и упала навзничь на каменные ступени. Мадара прыгнул к ней, распластавшись в воздухе хищной ночной тенью, и одним слитным движением выхватил из воздуха вторую стрелу... Из толпы у подножия храма к своему командиру уже бежал младший из его подчиненных — красивый молодой парень. — Медвежонок преследует стрелка, он из клана Камизуру! Мадара кинул разъяренный взгляд на темноволосого шиноби. — Пригляди за ней, головой отвечаешь! — и, отследив траекторию полета стрелы шаринганом, бросился вдогонку за наемным убийцей...

***

Дама Ран лежала в своих покоях и спокойно наблюдала, как придворный лекарь хлопотал возле ее поврежденной лодыжки. — Как же вам повезло, госпожа Ран! — сочувственно восклицал лекарь. — Так вовремя подвернуть ногу... Вы же были на волосок от гибели! Видно, добрые боги, которые обитают в храме, защитили вас. — Да, вы правы, только милосердные боги да моя неловкость и спасли меня. Ах, я столько натерпелась за этот неполный месяц, — пожаловалась ему девушка, — и вот опять: переживания о скором путешествии, сильный запах благовоний и яркий свет после полумрака храма... Господин лекарь, мне вдруг стало так дурно, что я оступилась на лестнице и потеряла сознание. — Не волнуйтесь, с хрупкими и чувствительными барышнями такое частенько случается, — надувшись от важности и с некоторым превосходством в голосе проговорил лекарь. — Да и травма ваша совсем не опасна — я наложил повязку с чудодейственной мазью моего собственного приготовления, так что уже к утру опухоль сойдет, и вы сможете отправиться в путь. — Благодарю вас, господин лекарь, вы так добры, — откликнулась придворная дама. Створки фусума резко раздвинулись, и в комнату вошел мрачный, как туча, Мадара. — Что с ней? — грозно спросил он у лекаря. — Ах, дама Ран так вовремя оступилась, это всего лишь небольшое растяжение, к утру пройдет... — с ужасом в голосе зачастил лекарь, уставившись на главу клана Учиха, как кролик на крокодила. Мадара посмотрел на него мгновенно заалевшим шаринганом, и лекарь замер бревном. Учиха бесцеремонно отодвинул его в сторону и подошел к девушке, которая лежала на футоне. — Как ты? — коротко спросил он, присев рядом. — Все хорошо, — осторожно проговорила Сакура. — Тогда, на лестнице, я заметила отблеск стрелы. Мне нельзя было уворачиваться, так что я специально оступилась, чтобы не вызывать подозрений, — вдруг лекарь побежит докладывать о моем лечении дайме, — бросила она тревожный взгляд на застывшего лекаря. — Он под иллюзией, — перехватив ее взгляд, пояснил Мадара. — Но времени у нас не так много. Я поймал наемного убийцу, который стрелял в тебя. Он был из клана Камизуру, из страны Земли, — с ненавистью процедил мужчина. — Проклятые твари используют продвинутые техники сокрытия, чтобы становиться невидимыми, так что даже шаринган с тремя томоэ не способен их засечь... — Мадара сжал кулаки. — Эта падаль перед смертью рассказала, что весь наш план из-за какой-то глупой случайности полетел ко всем чертям. Шайка Фума рыскала на границе со страной Железа и поймала одного из самураев Ицумы. Он под пыткой проговорился, что его хозяин ожидает госпожу Ран, так что дайме узнал о готовящемся побеге. Мы буквально на один шаг опередили его с твоей подменой. Похоже, он запаниковал и решил избавиться от Ран, хотя до этого имел на нее определенные виды. Род Канаяма, чтоб ты знала, очень древний, а происхождение самого дайме весьма спорно, так что он хотел укрепить свои позиции, женившись на ней. Но теперь проще ее убить, потому что упустить наследницу таких богатых земель он не может себе позволить, как и потерять лицо и отказаться от наших услуг — договор уже заключен. Больше не отходи от меня ни на шаг. Я уверен, сегодня была только первая попытка тебя устранить. — Хорошо, — послушно ответила Сакура, мысленно коря себя за свою оплошность этим утром. Мадара хмыкнул и недоверчиво поглядел на нее, будто сомневаясь, что она не влезет в очередные неприятности. — Ран рассказывала, что дайме любит расправляться со своими врагами двумя способами, — тихо проговорила Сакура, — или посылает невидимого убийцу, или использует неизвестный яд в пище или воде. Если невидимый убийца, Камизуру, который служил ему, теперь мертв, тогда, возможно, следующей попыткой станет яд. Я хорошо разбираюсь в ядах, отравить меня в любом случае не получится, но все равно откажусь и от ужина, и от завтрака. Отговорюсь усталостью, переживаниями и отсутствием аппетита. Пожалуйста, скажите своим людям, чтобы тоже ничего не ели и не пили во дворце, и сами ничего здесь не ешьте и не пейте. — Пожалуй, так будет лучше, я передам остальным... — Мадара задумчиво кивнул и пытливо посмотрел на девушку, словно узнал сейчас о ней нечто чрезвычайно для себя интересное. — А как там Ран и остальные? — спросила Сакура, вспомнив, как Мадара вчера помог придворной даме бежать. — Я проводил их за стены города, нас никто не видел, я лично позаботился об этом. Пару часов назад прилетел призывной ворон от Молчуна: они с Изуной ведут твоих подруг к границе. Пока их не заметили. Девушка облегченно выдохнула. — Сейчас не думай о них, вспомни все, что рассказала тебе Ран о ее обязанностях и поведении, и думай только об этом. Сама понимаешь, насколько тебе сейчас нужно быть осмотрительной и осторожной. Впереди сложный путь, нельзя допустить, чтобы повторилось то, что произошло сегодня, — Мадара замолчал на мгновение, нахмурился, но потом все-таки продолжил: — В том, что случилось утром, есть и моя вина... Слишком расслабился, не ждал удара... Красавчик и Медвежонок просто не могли увидеть ублюдка Камизуру обычным шаринганом... а я позволил себя отвлечь тому священнику, — Мадара так крепко сжал кулаки, что вздулись вены на запястьях. Сакура покосилась на него и успокаивающе положила ладонь на его руку. — Все ведь хорошо закончилось: все живы, никто не погиб, — осторожно сказала она. — Ты что это... — он недоверчиво и возмущенно посмотрел на нее, — жалеть меня вздумала... меня — Учиха Мадару?! Девушка немедленно отдернула руку. Мужчина резко поднялся и отошел в сторону, толкнув в плечо замершего лекаря, тот встрепенулся. — ...так что не беспокойтесь, господин Учиха! — продолжая прерванную недавно речь, зачастил он. — Вот и отлично! — злобно прошипел Мадара и вышел из комнаты, с силой дернув створку двери так, что она с грохотом захлопнулась за ним. — Какой... какой страшный человек! Да полно... разве может человек быть таким? Óни в человеческом обличье, вот кто он... — тихо произнес напуганный лекарь. Сакура поморщилась...