***
Часов в шесть вечера — в час Птицы — отряд вышел к реке. Усталым путникам впервые за этот неудачный день по-настоящему повезло: вода прибывала довольно медленно, и хоть уровень ее значительно поднялся — там, где раньше были широкие песчаные отмели, сейчас текли мутные ручьи — все-таки до утра можно было не опасаться, что река выйдет из берегов. Ивами подошел к самой кромке воды и подозвал к себе возниц. Вместе они прошлись по берегу, немного посовещались и решили, что перебраться через реку все еще возможно. Седоволосый управляющий стал раздавать распоряжения, и через некоторое время половина отряда начала переправляться на ту сторону. Ливень постепенно стихал, и впереди, в предгорьях, сквозь дождевую морось уже можно было разглядеть небольшую деревушку с постоялым двором. Золотисто-медовые оконца, будто магнитом, тянули промокших усталых людей и одним своим видом придавали им сил... Сакура в образе дамы Ран стояла на плоском камне, подобрав длинный подол, и молча смотрела, как возницы, покрикивая и ругаясь, тянули упрямых быков по отмели. Лакированные колеса скрипели и стучали по камням, ревели недовольные быки, а чуть дальше попискивали и вскрикивали от страха служанки, которых переправляли на другой берег на наскоро сбитой платформе. Стоявший рядом с девушкой Мадара поглядел на нее и усмехнулся. — Что-то ты совсем притихла, госпожа! — негромко проговорил мужчина. — Когда так молчишь, я начинаю подозревать очередную гадость. Сакура только пожала плечами, но так ничего и не ответила. — Нравится тебе наше путешествие? — спросил Учиха. — Нет! — категорично воскликнула девушка. — А что так? Погода вон какая замечательная, повозка нарядная... в шелках и золоте. Сакура скептически посмотрела на него, затем перевела взгляд на мокрые алые ленты, которые уныло свисали с крыши возка, и золотые медальоны, заляпанные грязью. — Трясет очень, — пояснила девушка. Она немного помолчала, а после прикрыла лицо веером и тихо добавила: — Лучше три дня белкой скакать по деревьям на своих двоих, чем один день проторчать в этой проклятой коробке. Мадара рассмеялся и сказал: — Ну что же вы... Разве пристало благородной госпоже так выражаться?! Девушка кисло скривилась. Ко все еще посмеивающемуся Мадаре подбежал Красавчик. — Мы с Медвежонком все проверили: берег чист, можно переправлять госпожу. Если что, два десятка Ивами на том берегу готовы отразить любое нападение. Глава клана Учиха серьезно кивнул, принимая к сведению сказанное. Сакура повернулась, собираясь уточнить, как ее будут переправлять через реку, но спросить ничего не успела. Мадара с абсолютно нечитаемым лицом подхватил ее на руки и пошел к реке. Девушка замерла от неожиданности, глядя, как он идет по воде. Сердце застучало пойманной птицей, пространство сжалось в пульсирующую точку, вспыхнуло, а потом все пропало. Исчезли сизые горы и хмурое небо, стихли до едва слышного шепота сердитые окрики возниц, рев быков и возгласы стражников. Во всем ее мире вдруг остался лишь спокойный, размеренный ритм чужого дыхания над головой, опаляющий жар сильных рук, которые уверенно обхватывали ее бедра и плечи, да непривычный, но такой волнующий запах мужского тела, в котором смешались ноты крепкого пота, терпкий привкус железа и дурманящий голову аромат грозы... «А что, и так можно было?» — прошептал молоденький помощник возницы, помогавший тащить быка через отмель. Он остановился, отирая мокрый лоб, и с восторгом уставился на черноволосого шиноби, который шел по поверхности воды, как по прямой дороге. — Пошевеливайся, чего встал! — сердито крикнул возница, и молоденький помощник со вздохом потянул упрямого вола дальше. — Пошевеливайся! — тихо сказал он волу и похлопал того по мокрой шее. — Слышал же, что тебе сказали...***
Вечером в комнате придворной дамы было многолюдно. Красавчик и Медвежонок снова разогнали служанок, Ивами принес большую карту и они с Учиха терпеливо склонились над столом, разглядывая последний отрезок пути и негромко о чем-то переговариваясь. —...Вы правы. Хорошее место для засады. — Мадара ткнул пальцем в карту. — Отличная ловушка может получиться. Места мало, развернуться негде, бежать некуда — только вперед к мосту. Если еще и мост как-то повредят — посчитают, что уже победили. Думаю, там нас и будут ждать Фума. Я бы ждал... Учиха побарабанил пальцами по столешнице и добавил: — Посмотрите, кого можно оставить на постоялом дворе. Повозки определенно брать не станем. По навесному мосту им не пройти. Нашей «госпоже» довольно будет и простого паланкина. Служанок я бы тоже оставил. Присматривать за всеми будет сложно, если нас ждет засада, женщины погибнут первыми. — Согласен, — размеренно кивнул Ивами. — Нечего им там делать. Не тот случай. Я отберу лучших из моих людей, в чьей преданности уверен, а остальным велю остаться на постоялом дворе с ними. Объясню, что кому-то нужно охранять повозки и вещи, пока госпожа не вернется. — Так и сделайте. Я буду присматривать за «дамой Ран», так что не смогу вытащить всех, если что-то пойдет не по плану. Сакура, слышала? Будь настороже и ни в коем случае не теряй меня из виду. Девушка кивнула. — Возможно, вам тоже стоит остаться здесь? — предложил Учиха напоследок. — Нет. Я начальник отряда стражников. Мой долг — быть с ними и разделить их судьбу, какой бы она ни была. Мадара, больше всего ценивший в людях силу и храбрость, кивнул, признавая мужество и чувство долга этого человека. — Значит, решили, — сказал он, подводя итог совещанию.***
Утром из-за туч выглянуло солнце и, будто компенсируя прошлые дни, располыхалось вовсю, подсушив дорогу. Уменьшенный вполовину отряд сопровождения дамы Ран снова двинулся в путь. День разгорался. Тяжелые жаркие испарения окутали путников душным облаком, идти оказалось еще сложнее, чем вчера. Сакура, сидевшая в небольшом дорожном паланкине, который несли двое носильщиков, обливалась потом в очередном многослойном наряде и время от времени приподнимала шторку на оконце, выглядывая Мадару. Некоторое время спустя дорога начала подниматься все выше и выше в гору, и к полудню отряд сопровождения оказался на скалистом отвесном берегу над бурной рекой. Рядом с длинной деревянной лентой моста, которая связала оба берега, их уже поджидала толпа разбойников под предводительством высокого рыжего мужчины, похожего на медведя. Завидев дорожный паланкин и стражников, он сложил руки на груди и растянул губы в самодовольной ухмылке. — Запаздываете, мы совсем заждались!***
— Я тебя знаю, — сказал главарь шайки, которого звали Фума Ооми. — Ты Учиха Мадара — такой же шиноби, как мы, нам будет проще договориться. — Не сравнивай меня со своим отребьем, — высокомерно заявил Учиха. — Советую убраться с моей дороги, и тогда я, может быть, вас всех пощажу. — Я предлагаю другой расклад, — рассмеялся рыжий мужчина. — Ты отдаешь нам наследницу Канаяма, а я, так уж и быть, разрешаю всем остальным переправиться на тот берег. — Подойди и возьми сам, если сможешь конечно, — по-волчьи зубасто ухмыльнулся Мадара. — Думаешь, сумеешь справиться со мной и всеми моими людьми в одиночку, а? Не много ли на себя берешь, Óни из страны Огня? А что ты скажешь, когда узнаешь, что без нашей воли никто никуда пойти не сможет? Мы установили взрывные печати под мостом. Вот, посмотри, — Узумаки. — Разбойник положил руку на плечо мелкой, коротко стриженной красноволосой девчонке, которая стояла рядом с ним. — Я думаю, ты их знаешь и понимаешь, на что они способны в фуиндзюцу. Если ты не сделаешь, как я прошу, пока только прошу, она активирует печати, мост взлетит на воздух, и мы перережем всех этих, без сомнения, ни в чем не повинных людей. — Ооми скорчил сочувствующую гримасу. — Тебе ведь на самом деле они не нужны? — вкрадчиво спросил Учиха. — Нет, бесполезный балласт, за них мне не заплатят, — равнодушно отозвался Фума. — Так пускай они все отправляются на ту сторону, чтобы под ногами не путались, — предложил Мадара, — а я и наследница Канаяма задержимся здесь, пока мы с тобой не решим наши разногласия по-мужски. Или ты... боишься сразиться со мной? — Черноволосый Учиха глумливо ухмыльнулся. — Я ничего не боюсь! — зарычал Фума, обернулся, оглядев толпу своих подчиненных, и выплюнул: — Кин, дай остальным пройти на тот берег. Мелкая девчонка поспешно кивнула. Мадара что-то тихо сказал Ивами и своим людям, и отряд начал быстро переправляться на другую сторону обрыва... Спустя десяток долгих минут, Сакура беспокойно оглянулась. Седоволосый начальник стражи, который замыкал цепочку, уже ступил на мост, подгоняя последних. — Не высовывайся, — отрывисто приказал Учиха, искоса взглянув на девушку. — Держись позади меня и будь готова бежать за ними. — Э-э, нет! Не спеши так сильно, Учиха! — воскликнул Фума Ооми. — Договоренность была только обо всем остальном мусоре, мнящем себя воинами, но не о богатой госпоже наследнице. Рыжий гигант отвесил в сторону Сакуры издевательский поклон и добавил, мгновенно став серьезным: — Как только она ступит на мост, мы его взорвем, к чертям собачьим. Дайме, конечно, обещал щедро отвесить золота, если мы приведем девку живой, но и за мертвую нам тоже заплатят. Как видишь, в любом случае мы почти ничего не теряем... Отступись и отдай эту разряженную в шелка маленькую шлюшку по-хорошему. — Разбойник нехорошо улыбнулся. — Ты же должен понимать, преимущество на нашей стороне: ты один, а нас много, — продолжил увещевать он противника. — Так что, кем бы ты ни был, тебе все равно придется сделать так, как я хочу. Главарь шайки Фума оглянулся на девчонку с красными волосами. — Кин, смотри за ними внимательно, один шаг в сторону моста — взрывай его немедленно! Мелкая Узумаки нервно переступила с ноги на ногу и кивнула. — Хн... В мире полно вещей, которые далеко не всегда идут так, как ты того хочешь. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, — ухмыльнулся Мадара. — Настало время и тебе познать на своей шкуре эту истину. Не успел Учиха закончить, как черные глаза его стали алыми, томоэ вокруг зрачков завертелись, сливаясь длинными хвостами в непрерывный круг, — и Кин, которая глядела на него во все глаза, будто подчиняясь только ей одной понятному приказу, опустила сложенные в печать-концентратор руки, достала кунай и перерезала себе горло. Не издав ни звука, она завалилась на спину, глядя тускнеющими глазами на далекие облака, которые медленно плыли в небесной выси. Вокруг послышались крики растерянных и напуганных разбойников. Рыжий гигант подскочил к девушке, упал на колени и подхватил легкое тело, пытаясь остановить кровь, но все попытки оказались напрасны, через пару мгновений мелкая Узумаки была мертва. — Чертов мастер иллюзий... — сквозь зубы процедил Фума Ооми, голос его дрогнул. — Будь ты проклят! — Он бережно опустил мертвую Кин на землю и встал. — Я был проклят в момент своего рождения в этом проклятом мире, полном боли, ненависти и страданий, — словно рассерженная гадюка, прошипел Учиха. — Так что не тебе меня проклинать. Смирись, ты сам во всем виноват. Не стоило тебе угрожать людям, которых я обещал защитить. Твоя тяга к наживе погубила Кин, а не я. Я, по крайней мере, был к ней милосерден — девчонка не почувствовала боли! — Посмотрим, на что ты способен в честном бою! — зарычал рыжеволосый Фума и ринулся на него. Черноволосый Учиха ухмыльнулся и блокировал кулак, летящий ему в голову. Он, играючи, отвел чужую руку, ударил врага под дых, развернулся и добавил ногой в челюсть. Рыжий Фума отлетел в сторону и упал навзничь на заросшие травой каменные плиты дорожки, но тут же подскочил и ринулся на Мадару вновь, нанося быстрые и сильные удары, затем улучил момент, поднырнул противнику под руку и, как медведь, обхватил сзади под мышками, пытаясь раздавить. Мадара поставил подножку, заставляя его упасть, и рухнул сверху, несколько раз саданув локтем в печень. Освободившись от захвата, он прыжком поднялся на ноги, развернулся и глумливо хмыкнул: — Ну что, хватит тебе, или еще добавить? Фума вскочил следом, сплюнул на землю и снова бросился вперед... — Жалкий неудачник, ты мне надоел, — скучным голосом проговорил Мадара, блокируя очередной замах, ударил плечом, закованным в стальной наплечник, врага в грудь и саданул локтем по темени, а после пнул ногой в живот, так что рыжий Фума, кувыркаясь, отлетел на несколько кэнов и снова растянулся на дорожке. В этот раз Ооми поднялся не сразу. Рыжий разбойник скорчился, тряся головой, как мокрая собака, и пытаясь привести в норму сбитое дыхание, но Мадара не дал ему времени окончательно прийти в себя. Он достал из подсумка два куная и с каким-то странным подвывертом метнул в противника. Следом — еще два. Ооми увернулся от первых двух, но вторая пара догнала предыдущие уже за его спиной, сбила прицел, так что те резко изменили траекторию, и Фума получил два болезненных удара в плечо и бок. Он охнул и отшатнулся назад, к телу мертвой Кин и мнущимся в стороне от дороги разбойникам. Грубые подначивания закончились, больше не издавая ни звука, Ооми начал сосредоточенно складывать печати. Мадара отследил движения, понял, что тот создает воздушного дракона, и почти одновременно с противником зеркально начал повторять чужие жесты. Воздух вокруг обоих шиноби заревел, и два дракона — воздушный и огненный — устремились друг к другу. Через мгновение два огромных размытых силуэта, созданных из чакры, столкнулись и слились, как инь и янь. От страшного жара деревья затрещали и почернели, обнажив голые ветви. Раздуваемый стихией воздуха огненный дракон Мадары увеличился в размерах и, постепенно преодолевая порыв ветра, созданный чужой чакрой, качнулся в сторону разбойников. Послышались панические крики. Шиноби Фума в ужасе смотрели, как на них надвигается огненный ад. Ооми растерял остатки спокойствия и судорожно попытался удержать высвобожденную стихию, но его усилий было недостаточно, он явно проигрывал Учиха в силе. Мадара кровожадно ухмыльнулся и вложил еще больше чакры в печать. Огненный дракон развернул крылья и поплыл против ветра, роняя горячие искры на поляну. Багрово-оранжевые капли падали на землю, вспыхивали и разбегались по траве огненными нитями, сливаясь в золотистые ручейки и озерца. Почувствовав, что чакра непривычно быстро и впустую вытекает из тенкецу, Мадара отвлекся на миг, посмотрел на эти огненные дорожки и вздрогнул. — Сакура, быстро к мосту! — позабыв о маскировке, крикнул он. Сакура не поняла его тревоги и так же внимательно взглянула на бегущие во все стороны огненные дорожки — волна страха прокатилась по ее спине россыпью колких ледяных мурашек. Горела вовсе не трава на поляне, горел сам камень горы, на которой они сейчас находились! «Такой странной реакции на чакру я нигде больше не видел, интересный на горе Дзётай камень...» — вспомнила она давний разговор с Кувой и, больше не медля, подхватила разноцветный шелковый подол и во всю прыть бросилась к деревянным опорам моста. Мадара единым усилием сломал последнее сопротивление рыжего Фума, и огненный дракон, ничем более не сдерживаемый, рванулся на разбойников, поглощая метавшихся в панике людей, словно политые маслом щепки. Из-за огненной грани слышались дикие крики сгораемых заживо вражеских шиноби, а вся эта поляна превратилась вдруг в гигантский погребальный костер. Удушливый черный дым густыми клубами поднимался к небу. Учиха развернулся и хотел было бежать вслед за Сакурой, но не успел — багрово-золотые ручьи слились перед ним в широкую реку, стена рыжего пламени взметнулась к небу и отрезала спасительный путь...***
Сакура перепрыгнула последнюю огненную дорожку и оглянулась. Место недавней битвы скрыла от нее стена огня и дыма. Золотисто-алые ручейки с невообразимой скоростью разбегались от огненной реки и уже подбирались к краю скалы. Деревянные опоры, которые поддерживали мост, начали тлеть. Времени у девушки почти не осталось, нельзя было медлить, если она побежит изо всех сил, то сможет успеть добраться до другого берега прежде, чем опоры сгорят, и мост рухнет. Она снова обернулась, выглядывая Мадару, и наконец с трудом разглядела в просветах пламени растрепанные черные волосы и алые доспехи Учиха, который остался по ту сторону огненной реки. Сакура замерла на мгновение, до боли сжав кулаки, и бросилась прочь от моста, к растущей на краю обрыва высокой сосне... Скинув не нужное больше хенге, она собрала всю доступную чакру, подгадала направление и единым замахом ударила по комлю, так что огромный, в несколько обхватов ствол рухнул в огонь, подняв тучи искр. Девушка закашлялась от едкого дыма, прикрыла лицо рукавом и отскочила в сторону. Мадара пробежал по упавшей сосне и спрыгнул рядом с ней. — Глупая девчонка, я же сказал бежать, — выдохнул он, с непонятным выражением глядя на Сакуру. — Я не могла тебя там бросить! — крикнула она, пытаясь перекричать ревущее в двух шагах пламя. Мадара хмыкнул, глядя на огненные искры, которые плясали в отражении зеленых глаз, схватил девушку за руку и бросился к краю скалы. Выскочив к самому мосту, они едва не упали с обрыва. Прямо перед ними толстые канаты, привязанные к опорам, лопнули, и гигантская лента моста рухнула вниз, оборванным концом окунаясь в бурную реку. Сакура в ужасе оглянулась. Огненная стена ревела и неотвратимо надвигалась на них. Причудливые тени, словно демоны ада, корчились почти у самых ног, насмехаясь над людишками, которые по собственной глупости оказались загнаны в ловушку. Мадара обнял Сакуру, прижав к груди. Черный узор в его глазах снова завертелся, кровь потекла из глаза, пачкая щеку, и вокруг них начали расти полупрозрачные ребра брони Сусаноо. Девушка вскрикнула, глядя, как огненная волна накатила на синевато-стальной позвоночник и в бессилии отхлынула обратно, огибая кажущуюся такой непрочной призрачную преграду. Неожиданно вспомнив, как часто Какаши-сенсей валялся с чакроистощением после использования Мангекё шарингана, Сакура подняла голову и нахмурилась, с тревогой вглядываясь черноволосому шиноби в глаза. Мадара посмотрел на нее и широко улыбнулся. Кровь непрерывными каплями стекала из глаза, заливала посеревшее от боли лицо и белые зубы, делая его ухмылку особенно неприятной и жуткой. Сакура прикусила губу. — Не стоит так сильно переживать за меня! — воскликнул мужчина и добавил, заметив ее непонимающий взгляд: — Ты совсем не умеешь держать лицо... Хватайся крепче, попробую прыгнуть и дотянуться до края моста. Синевато-стальной воин прыгнул с обрыва прямо на середину реки и ловко подхватил оборванный край моста, который огромным полотенцем полоскался в бурлящей и исходившей пеной стремнине. Держась за деревянные перекладины, Сусаноо стал осторожно подтягиваться на другую сторону отвесного берега. С высоты раздались подбадривающие крики остального отряда, которые едва доносились сквозь шум воды. Река, раздувшаяся от недавнего ливня, с грохотом тащила обломки деревьев и валуны. Они то и дело врезались в синевато-стальную фигуру, но призрачные руки все так же упрямо подтягивались вверх. На мгновение Сакуре показалось, что им удастся перебраться на другую сторону, но тут один из валунов, захваченных потоком, ударил по натянутому мосту, мгновенно разбивая его в щепы. Сусаноо потерял опору, развернулся по инерции вокруг своей оси и, ничем больше не удерживаемый, понесся к ревущему впереди водопаду.***
Через несколько ударов сердца они рухнули в глубокую пропасть...