***
Мадара провел жену по дорожке, уложенной светлыми камнями, к просторному одноэтажному зданию, которое находилось чуть в стороне от ворот. Сакура огляделась вокруг и неожиданно заметила кое-что знакомое. За широким входом под нависающим козырьком, который подпирали четыре столба, виднелись открытые двери, раскрашенные ветками сосны и журавлями. За ними висел подвешенный к потолку и расписанный заклинаниями небольшой брусок из самшита с алыми шелковыми кисточками — амулет от болезней и злых духов, по легенде созданный одним из внуков Ооцуцуки Индры — прародителя клана Учиха. Сакура сразу узнала этот резной кусочек дерева, девушка уже видела его в квартале Учиха, когда они с Наруто однажды в детстве провожали Саске домой после тренировки. Она хорошо помнила, как Наруто проказливо подергал алые кисточки, а маленький Саске отчитал напарника и, надувшись от важности, рассказал им о клановой реликвии и своем далеком предке... Потом Саске ушел из деревни и амулет почему-то оказался в госпитале Конохи. Тогда она даже не задумывалась, как он вообще мог оказаться вне территории клана Учиха. Теперь же догадка показалась ей зловещей... — Не стесняйся, пойдем, — проговорил Мадара, заметив, что Сакура замерла у входа. Девушка оставила тревожные мысли, поспешила за мужем и через пару десятков шагов оказалась в просторном помещении. Едва завидев своего главу, им навстречу вышли трое мужчин и около двадцати женщин разных возрастов. Сакура огляделась по сторонам и растерянно моргнула: лечебница клана Учиха была совсем не тем местом, в котором она привыкла работать. Отличия были во всем, начиная с общего вида: никаких отдельных палат, приемного покоя и процедурных комнат. Здесь был только один большой квадратный зал. Большая часть пола была выложена каменными плитами, наверно, чтобы легче было отчистить от крови и грязи. Вдоль правой стены стояло полдесятка шкафов с кучей полок и полочек, забитых всевозможными плошками, коробочками и горшочками. Рядом с ними теснились два длинных узких столика, на которых были расставлены и разложены несколько ступок с пестиками, деревянная подставка с весами, досточки для нарезки ингредиентов и стопка уложенных друг на друга фарфоровых блюдечек и глубоких чаш. С потолка вдоль столиков свисали многочисленные светлые матерчатые мешочки с сушеными травами. Чуть дальше от входа располагалось несколько длинных пустых столов, вероятно, для хирургических операций, рядом стояли большие корзины с чистыми бинтами и рулонами ткани, пяток деревянных тазов и рукомойников и пара жаровен. В дальнем углу были аккуратно составлены ведра с углем. По левой стороне, на приподнятом деревянном полу, за приоткрытыми седзи виднелось что-то отдаленно похожее на большую палату: у стены находилось несколько ширм и сложенные в высокие стопки футоны. И все... ни лабораторий, ни привычного медицинского оборудования, ни даже специальной хирургической комнаты... Мадара потянул девушку за руку, заставляя встать рядом с собой. — Это моя жена, Учиха Сакура, — она отличный лекарь, умеет лечить чакрой, как Сенджу, сегодня вылечила раненного Хаширамой Ясуо. Будет помогать вам здесь, — коротко представил он девушку. — Сакура, познакомься, это Шога — наш хирург, он отвечает за зашивание ран и вправление костей. Вперед, тяжело припадая на деревянный протез, заменявший ампутированную до колена левую ногу, выступил невысокий, не выше самой Сакуры, и тонкий в кости пожилой мужчина с коротко стриженными черными волосами и редкой сединой на висках. Чем-то этот мужчина напомнил девушке старого худого ворона — то ли длинным носом, похожим на птичий клюв, то ли очень умными, любопытными и блестящими, как спелая вишня, глазами. Пожилой хирург с достоинством поклонился, проговорил традиционное приветствие и посмотрел с нескрываемым, почти научным, интересом сначала на Мадару, который только что уверенно держал жену за руку, потом на саму девушку. Сакура мысленно поежилась — взгляд был таким, какой она изредка видела у Цунаде, когда та сталкивалась с особенно сложной и неизвестной заразой... — За ним — Юма и Ючи, — продолжил представлять присутствующих Мадара, — его сыновья. Из-за спины Шоги выступили, низко поклонились и гаркнули приветствие двое молодых парней, очень похожих на отца щуплой комплекцией и такими же крупноватыми носами. — А это, — Мадара указал на старую седую женщину с добрыми морщинками у черных и ясных, как у молодой девушки, глаз, — бабушка Ханако. Она наша травница. Мокса и Касуми — ее ученицы. Сакура перевела взгляд на двух молодых женщин. Одна была высокая, красивая, текучая и гибкая в движениях, как большая кошка, вторая — невысокая и пухленькая, с потрясающе прекрасными черными глазами, вся какая-то очень милая и домашняя... — С остальными познакомишься позже, пока достаточно и короткого приветствия, — проговорил Мадара — два десятка женщин, подчиняясь его словам, склонились в формальном и очень вежливом поклоне... Мадара чуть подумал и внимательно обвел взглядом лекарей и их помощниц. — И вот еще что... Знайте, мы все... все, кто пойдет сегодня в бой, рассчитываем на вас. Наемников слишком много. Этим вечером у шиноби будет своя война, а у лекарей своя — не менее сложная и кровавая. Сделайте все возможное, чтобы спасти как можно больше наших людей, — Мадара вдруг порывисто подался вперед и склонился в низком почтительном поклоне. Замерев на мгновение, он быстро распрямился, еще раз пристально и серьезно взглянул на лекарей, а потом развернулся к жене. — Пойдем, пока есть еще немного времени, хочу показать тебе наш дом. Потом вернешься сюда, и вместе с Шогой и Ханако решите, как лучше действовать. Сакура тоже поклонилась отчего-то замершим в немом удивлении медикам и следом за Мадарой поспешила из здания лечебницы...***
Через пару минут Мадара и Сакура уже шли по пустой и безлюдной центральной улице к богатому двухэтажному дому, обнесенному крепким забором. Мадара отпер ворота и провел девушку внутрь. — Это наш с Изуной дом, — сказал мужчина, развернулся и поглядел ей прямо в глаза. — Теперь он и твой тоже... Сакура робко кивнула и последовала за ним по каменной тропинке к видневшейся впереди за деревьями деревянной веранде. Внезапно она остановилась и громко охнула в восхищении, разглядывая красивый сад, который открылся перед нею, с прихотливо уложенными валунами, аккуратными дорожками и маленьким прудиком. Заметив ее восторг, Мадара сказал: — Я рад, что тебе нравится. Хоть это и не моя заслуга — признаться честно, мы с братом мало что понимаем в уходе за домом и садом, как и в готовке. Этими вопросами занимаются садовник, кухарка и служанки. Сейчас почти всех гражданских спрятали в убежище, а так я бы тебя с ними познакомил. Пойдем. Они прошли дальше ко входу, сняли обувь в гэнкане и наконец оказались в пустом, огромном и длинном зале, расписанном яркими картинами из каких-то легенд. Сакуре не были известны изображенные сюжеты, но она предположила, что все они как-то связаны с далеким прошлым Учиха. На левой стене была изображена выходящая из грота красивая белолицая женщина со старинной прической и в кимоно, расшитом томоэ, на правой — свирепый воин, чем-то похожий на Сусаноо Мадары, убивал страшного восьмиглавого дракона... — Это главный зал для приемов, клановых собраний и праздников, — прокомментировал Мадара, вывел ее через небольшую дверь в крытую галерею и быстро зашагал дальше. — Проходи, — сказал он, отодвинув очередную створку дверей, и последовавшая за ним Сакура, оказалась в просторной комнате, выходящей в сад. Девушка с интересом осмотрелась, разглядывая меч в роскошно украшенных ножнах в проеме токонома и свиток над ним с короткой фразой «Одним ударом», написанной твердым летящим почерком, шкафчики, вделанные в стену, небольшой комод и сундук с дорогущей вазой из белого фарфора с зеленовато-голубым узором, подставку с доспехом, масляный фонарь, груду каких-то свитков, небрежно сваленных у противоположной стены, и стоящий у открытой веранды столик из полированного сандала... — Моя спальня... — проговорил Мадара и быстро добавил: — Нет... теперь уже наша! — бледные скулы его слегка порозовели. — И правда жаль, что совсем нет времени показать тебе все подробнее, — сожалеюще проговорил он и потер затылок. — Мне надо написать записку Яманака, хочешь, осмотрись здесь сама... Пока Мадара был занят, Сакура медленно прошлась по комнате, разглядывая изящные резные панели с растительным узором над дверью, свиток с каллиграфией в токонома, и увядшие ирисы в вазе, которая одна стоила, как половина квартала, где она когда-то жила со своими родителями... В конце концов девушка задержалась взглядом на высокой подставке с алыми пластинами доспехов — в отличие от тех, которые Мадара носил в путешествии, — с более длинной пластинчатой юбкой, наколенниками, налокотниками и тяжелыми наплечниками... Мадара дописал записку, спрятал ее в подсумок и подошел к девушке, встав рядом. — Нравится? — спросил он. — Я обычно не ношу полный доспех, но сегодня, думаю, надо надеть, поможешь мне? Девушка кивнула и с шутливыми подсказками мужа помогла ему отстегнуть и снять легкий нагрудник и наплечники и облачиться в тяжелый доспех. Развеселившийся сперва Мадара неожиданно притих и замолчал, как-то слишком пристально и внимательно наблюдая, как Сакура, привстав на цыпочки, сосредоточенно сопит, завязывая шелковые шнуры на его плечах. Дыхание его участилось и потяжелело. На мгновение девушке даже показалось, что в глазах его мелькнул шаринган, но Мадара так и не проронил ни слова — ни в спальне, когда они закончили, ни по пути к выходу. Молчал он, и когда они надели обувь и вышли из дома. Только когда они оказались в саду, мужчина остановился на дорожке рядом с прудом, резко развернулся к Сакуре всем телом и быстро потянул к себе, целуя ее, как безумный, в губы, в глаза, и щеки, и тоненькую бьющуюся жилку на шее... Потом чуть отстранился, так и не выпустив из объятий, и неожиданно, с усилием, начал говорить: — Знаешь... Я так долго мечтал, что приведу тебя в этот дом, все-все покажу здесь, а потом ты наденешь белое кимоно, что я тебе подарил, я представлю тебя нашему клану, и мы устроим пир... — Мадара запнулся, будто у него на мгновение перехватило дыхание. — Прости, я привел тебя в клан в не слишком-то радостный и счастливый час! — Не говори так! — горячо воскликнула Сакура и прижалась к алому нагруднику, крепко обняв Мадару. — Мы еще обязательно отметим и нашу свадьбу, и сегодняшнюю победу — устроим веселый праздник до самого рассвета, фонарики развесим на веранде... — девушка отстранилась, поглядев мужу в глаза, и тихонько рассмеялась, — а Изуна опять всю ночь станет петь пошлые песни... помнишь, как тогда, в стране Железа... — почти шепотом закончила она. — Ты так сильно веришь, что я справлюсь? — серьезно спросил мужчина. — Я это точно знаю. Ты Учиха Мадара — ты можешь все... Он долго смотрел, не мигая и не отводя взгляда, в широко распахнутые, зеленые, как молодая листва, глаза девушки и, наконец, решившись, сказал: — Если я погибну, знай, на развилке Шести Дорог я буду ждать тебя... Сакура замерла от неожиданности, пристально глядя мужу в глаза, потом согласно кивнула, встала на цыпочки и легонько и нежно поцеловала его в губы. Мадара кривовато ухмыльнулся, взял ее за руку и крепко прижал девичью ладонь к алой нагрудной пластине напротив сердца. Больше они ни о чем не говорили...***
Через несколько минут со стороны леса раздался грохот и взрывы. Высокие столбы густого черного дыма поднялись над деревьями, застилая небо и поднимая стаи встревоженных птиц. — Началось, — тихо воскликнул Мадара, решительно кивнул жене и, не говоря больше ни слова, развернулся и побежал в сторону центральных ворот. Сакура смотрела ему вслед, пока он не скрылся между домами...