Светлячок в долине света

— Невестка, давай сгоняем в столицу, закажем тебе чайник с двумя носиками! — Перегонный куб, — по привычке поправила девушка, устало выпрямилась и отложила журнал в сторону. — Погоди, когда Мадара узнает, ему это не понравится, — Сакура легонько погладила яшмовый кулон на шее и хихикнула. — Помнишь, как он Нара морочил и торговался: «Мы укроем драгоценность в своем сердце», — напыщенно продекламировала она, приложив руку к груди. — Он был так потрясающе убедителен, что я и сама на какой-то миг поверила, что я — это не я, а какие-нибудь жемчужные бусики, а тут представь, бусики сорвались с шеи и самовольно покатились в сторону столицы... — девушка снова хихикнула и добавила невпопад: — Интересно, как он там? Скорее б уже вернулся... месяц давно прошел... Изуна хмыкнул, поглядев на нее нечитаемым взглядом, а потом весело сказал: — Ай, да ладно тебе, мы же не просто так, а на благо клана! А то уже сама на себя не похожа. Вот уж чему брат точно не обрадуется. Решит, что мы тебя тут обижали. — Изуна! Зачем ты такое говоришь?! — возмутилась Сакура. — Ты же все это время заботился обо мне, помогал во всем... И никто меня не обижал! — воскликнула девушка, а потом нехотя призналась: — А то, что устаю сильно, ну ведь мне и правда так легче... Когда работаю, всякие глупости и страхи в голову не лезут... Некогда. — Вот я и говорю, что тебе срочно надо развеяться. Мы быстро обернемся: полдня туда, полдня обратно... Пробежимся по магазинам и лавочкам, сделаем заказы мастерам по стеклу и керамике, все равно ты лучше знаешь, как все эти штуковины лекарские должны выглядеть. Двойная польза получится — сделаем все, как надо, и ты хоть немного отвлечешься! — Ты уверен? — А почему бы и нет? Только хенге набросишь, чтобы тебя не узнали, потому что уже по всей стране ходят слухи о розоволосой лекарке, которая может даже шинигами оплеух насовать и прогнать от постели больного. Ну а я иллюзиями прикроюсь. — Я тогда улучшенное хенге использую, как в стране Водопадов. Раз они ищут розоволосую девушку, я стану седым стариком. — Сакура улыбнулась и сложила печати — вместо нее в комнате появился всклокоченный пожилой мужчина в простых штанах и короткой полураспахнутой на груди полотняной куртке. Если бы Изуна родился на несколько десятилетий позже, он, возможно, без труда узнал бы в старике мостостроителя Тазуну. Учиха рассмеялся. — Ну и рожа! Теперь тебя точно никто не узнает. Только бы еще какой-нибудь способ найти, чтобы чакру твою прикрыть. Так, на всякий случай... — Я и сама могу, наставница меня научила, наши сенсоры даже говорили, что у меня хорошо получается. — Тогда пошли, покажешь Моксе, как можешь закрываться, — она отличный сенсор и врать не станет... Мокса нашлась в лечебнице, где вместе с другими лекарями тренировалась, пытаясь освоить самое легкое задание ирьенинов — оживить рыбу. — Эй, Крапива, погляди-ка на Сакуру, ты ее видишь? — Изуна, опять твои шуточки?! — укоризненно воскликнула Мокса и утерла мокрый от пота лоб. — Ты не поняла, просканируй ее и скажи, что видишь. Мокса нахмурилась, остальные ученики побросали дела и подошли поближе. — Ничего! — после чересчур затянувшейся паузы удивленно воскликнула молодая женщина. — Похожа на гражданского, я бы сказала, какого-то очень больного гражданского: что-то не так с очагом. — Мокса несколько раз растопырила и сжала пальцы. — Пых-пых, как едва тлеющие угли костра, которые вот-вот погаснут. Если бы не знала, кто передо мной, и не приглядывалась внимательно, прошла бы мимо. Что это? Какая-то секретная техника? Сакура пояснила: — Это называется кандзя — техника полноты и пустоты, основанная на различии свойств чакр обычного человека и шиноби. От того, насколько развита наша система чакр и очаг, зависит насколько мы сильные. У животных они не развиты вообще, у гражданских может быть небольшой уклон в какую-то одну сторону. Например, у художников и поэтов более развита духовная энергия, у борцов и самураев — телесная, но общей картины это не меняет. Сенсор способен на такой разнице и степени развития очага засечь шиноби. Чтобы укрыться, обычно используют разные способы. Можно создать наружный покров, используя собственную чакру, как Камизуру, или воду, как шиноби страны Воды, или песок, как пустынники, но в любых способах есть недостатки: нинкены могут почуять запах, сильные ментальные сенсоры сумеют разглядеть очаг чакры. Причем сразу почувствуют, что покров искусственный, а значит создан шиноби. Мы, ирьенины, используем другой путь, он тоже неидеальный и довольно сложный, но о нем мало кто знает, поэтому даже не догадываются, куда смотреть. Лекарям ведь не столько нужно быть полностью невидимыми, сколько просто стать незаметными, чтобы пройти где угодно. Поэтому мы гасим собственную чакру до уровня обычного человека, управляя очагом. — Невозможно, это же верная смерть! — ахнула Касуми. — Не давая выхода чакре, ты просто сожжешь и уничтожишь очаг. Это будет очень-очень болезненная смерть! — Да, но если делать это на доли мгновения и с правильной последовательностью, да еще и лишнюю энергию прятать в Бьякуго-но ин, то посторонним наблюдателям будет виден лишь общий объем выделенной чакры за стандартное время. Они увидят не пламя костра, а ну, например, огонек свечи, и спутают шиноби с простым гражданским. Ну, возможно, какой-нибудь гениальный сенсор, вроде Хьюга, догадается по аномально развитым для гражданского каналам, что перед ним шиноби. А так должно получиться... Раньше получалось. Когда-то давно мою наставницу так по всем городам разыскивали, пока человек, который хорошо знал ее лично, не столкнулся с ней нос к носу в какой-то чайной. Ты, Мокса, и в самом деле отличный сенсор, обычно мерцание очага не различают, — Сакура улыбнулась новой подруге и ученице и продекламировала нараспев: — «В брешь между полнотой и пустотой взгляд сенсора не проникнет: пустота прикроет полноту, полнота сменит пустоту. Как нет раз и навсегда установленной полноты, так нет и раз навсегда установленной пустоты, постоянно лишь мерцание звезд...» — Девушка замолчала в задумчивости, вспоминая, как когда-то тренировалась с Цунаде... Внезапно осознав, что стало слишком тихо, Сакура встревоженно огляделась, заметив очень заинтересованные глаза остальных. — Научишь? — с каким-то хищным интересом спросила Мокса и прищурилась...

***

Следующим утром, незадолго до рассвета, двое путешественников вышли за ворота селения. — Так, я иду впереди. Тазуна... — Младший мужчина сделал многозначительную паузу и опустил пониже старую дырявую соломенную шляпу. — Ты за мной, и гляди по сторонам, будь осторож...ен. Старик кивнул, и они двинулись в путь, совсем скоро растворившись в зарослях за рекой Нака... Изуна и Сакура бежали уже несколько часов, ловко перескакивая с ветки на ветку, как вдруг мужчина предложил: — Давай-ка чуток передохнем, время еще есть. Вон там полянка симпатичная, и журчание ручья я слышал неподалеку. Посидим полчасика, перекусим и двинемся дальше. Уже немного осталось. Еще пару ри, и выйдем на главную дорогу, а там до заставы и города рукой подать. Девушка согласно кивнула, и они отошли в сторону поляны, с удобством расположившись под развесистыми ветвями старого дерева... — А зачем все это? — дожевывая рисовую лепешку, спустя какое-то время спросила Сакура. — Ну, то есть, я понимаю, что мне опасно появляться в больших городах, — мне Мадара уже объяснил, как я была неосторожна в Янохара, а зачем тебе... ну, иллюзии, документы подложные, шляпа эта смешная, еще и дырявая? — Эй! — заносчиво воскликнул Изуна, глотнул воды из фляги и добавил: — Отличная шляпа — в голову не печет, а в дырку прекрасно все видно. Сакура хихикнула, но, учитывая, что на ней было хенге, девичий смех на пропитом лице старого мостостроителя смотрелся очень странно и неуместно. — Ох, ты ж... — Изуна подавился и раскашлялся. — Не улыбайся так, пожалуйста, пока ты под хенге, а то мне уже не по себе находиться рядом с этим ненормальным стариком! И где ты только увидала такую страшную рожу?! — Вот уж никогда бы не поверила, что ты старенького дедушку испугался, — засмеялась Сакура. Учиха закинул флягу с водой обратно в заплечный мешок и хмыкнул. — Ага, как вломит этот дедушка... только косточками раскину по поляне, а потом это чудовище будет стоять над моими останками и так же мерзко хихикать! Девушка назло ему еще немного мерзко похихикала. — Бр-р... — Ее деверь повел плечами, передергиваясь, как большой кот, на которого брызнули водой. — Жуть какая! Помесь придворной кокетки и завзятого пьяницы. Не хочу больше этого видеть! — Изуна, не переводи разговор, — посерьезнела девушка и укоризненно продолжила: — Ты так и не ответил, зачем все эти сложности? Он поднял голову вверх, прислушиваясь к веселому щебету птиц в ветвях, а потом снова поглядел на Сакуру и уже без шуток пояснил: — Понимаешь, Учиха в столице лучше не появляться в открытую. Как и представителям других больших кланов. — Почему? Вы же самые сильные... это глупо! Вы защита страны Огня, — девушка непонимающе уставилась на него. — Страны Огня, невестка, а дайме — всего лишь человек и смертен. Нормальная предосторожность, ничего особенного, все это понимают. На словах наш дайме — добрый хозяин, а мы верные псы, но в столице просто так нам лучше не гулять. Мы и в самом деле опасны для гражданских. Обращала внимание на дома в Янохара? Они почти все деревянные, как и в стране Огня. Вот только в нашей столице намного многолюднее, да еще и приезжие стекаются туда каждый день, как рыба на нерест, а новые лачуги лепятся сверху на старые, впритирку друг к другу. Одно серьезное столкновение, пара огненных драконов, и даже воевать не придется. Столица страны Огня выгорит дотла — интересный получится каламбур, хоть и не очень веселый... Так что шиноби-стражники дайме и слушать нарушителей не станут. Если поймают за использованием стихийных техник, зададут хорошую трепку, возможно и до смерти, а потом дайме примет оскорбленный вид и будет жаловаться на разбойников, которые наводят ужас на добропорядочных горожан. — Ну и глупо, неужели кто-то ему поверит? — Ты права — никто не поверит, — согласился Изуна, — вот только случайный труп втихую прикопают и даже отомстить не выйдет. Выступить одним кланом против столицы, конечно, можно, но только один раз — это решение обернется смертным приговором для всех. Против мятежников немедленно ополчатся все остальные и сотрут с лица земли. Так что есть некая устоявшаяся и негласная договоренность: мы не лезем в дела столицы, столица не замечает нас и наши стычки друг с другом. Незаметно — ходи, пожалуйста. Поймают в городе за использованием дзюцу — попытайся отбиться, да еще так, чтобы случайно не прибить кого-то из гражданских, не сумеешь — твои проблемы. Равновесие с трудом достигнутое и слишком хрупкое, лучше его не нарушать... Изуна подумал немного и добавил: — В случае крайней необходимости, мы могли бы не прятаться вовсе. Просто вели бы себя примерно и не нарушали правила, только парик бы какой-нибудь у Красавчика позаимствовали, чтобы твои приметные волосы прикрыть, ну и брови тебе затемнили... Но мы Учиха, к нам всегда было и будет особое внимание, а мы сегодня, между прочим, секретные заказы собрались делать. Чужие взгляды в таком важном деле ни к чему. — А эти шиноби-стражники... неужели кто-то из них пойдет против своих? — спросила Сакура, вертя в руках подобранную с земли веточку. — Каких — своих? — непонимающе уточнил Изуна и расслабленно оперся спиной о ствол дерева. — Дайме — тот еще ублюдок, но далеко не идиот и выгоду свою знает. Он нанимает самых сильных шиноби из маленьких и послушных кланов, которые и тявкнуть боятся против его власти. — Мужчина задумчиво потер мочку уха. — Чувствую я, что скоро он станет для нас реальной угрозой... — Почему? — Потому что уже считает угрозой нас. Он давно и тщательно сталкивает сильнейшие кланы между собой — сам или через своих прихлебателей — давая задания, где мы вынуждены противостоять друг другу и убивать. — Но зачем же следовать на поводу? — Сакуре почему-то представилась скала Хокаге. — Разве нельзя просто отказаться? — Деньги, невестка, деньги... Все всегда начинается деньгами и ими же заканчивается. Мы воины, нам надо как-то кормить клан. Мы не можем отказываться от работы! — Но я же видела, какие замечательные инструменты выковал Хикаку с кузнецами, а остальные? Какая красивая и удобная мебель получилась у наших мастеров для лечебницы, а Кори сам сделал чакропроводящую тушь для печатей, не хуже той, которой я пользовалась раньше, даже лучше. Я и не думала, что огненные дзюцу можно использовать, чтобы делать пепел для туши. А ты рисуешь так, как я бы и за сотню лет не научилась! — горячо воскликнула Сакура. — Мне кажется, клан Учиха талантливее всех на континенте — любое искусство, любое мастерство вам под силу... И я уверена, что торговля могла бы помочь поддержать наш клан, чтобы не пришлось убивать и умирать самим! Я же помню, как Яманака Иномэ глядел на подаренные чакропроводящие рубашки. За такое можно было бы выручить хорошие деньги. — Ну конечно мы можем использовать торговлю, и уже используем, мы же не идиоты! — хмыкнул Изуна и сложил руки на груди. — Только вот объемы не те, чтобы покрыть даже половину расходов, которые приходятся на клан ежегодно: оружие, которое нужно почти каждому, и которое быстро приходит в негодность или теряется, снаряжение и доспехи, специальная обувь — все это стоит слишком больших денег. А еще мы должны поддерживать калек и сирот, приглядывать за одинокими стариками и вдовами, платить налоги в казну, зерно закупать на все селение — мы же наемники, и не находимся на постоянной службе у дайме, так что и рисовый паек нам не полагается, в отличие от тех же самураев. От простой торговли мы столько не получим. Только жизнь и смерть ценятся достаточно высоко... Да и не позволит нам никто стать мирными торговцами. — Изуна постучал пальцем по виску, в глазах его на мгновение полыхнул шаринган. — Слишком драгоценной штукой мы обладаем. Выпустим кунай из рук, отрастим жирок без реальных боев и тут же станем рабами или трупами. Сакура насупилась. — Это так несправедливо! Учиха могли бы создавать прекрасные вещи, которыми бы восхищались все вокруг, а вместо этого приходится воевать... Изуна невесело хохотнул. — Да уж, выбор и впрямь не очень... Что поделать, в такое несчастливое время мы живем! Сейчас почти никому не нужна красота... просто выжить бы. Так что ты либо учишься держать оружие в руках, либо умираешь. Пока все, что мы можем выставить на продажу, — шелк, тушь, бумагу, кое-что из оружия и снаряжения — изготавливают, в основном, те, кто не ходит на задания: женщины, старики, калеки и немногочисленные гражданские. Это их вклад в выживание клана. Когда-нибудь предметом торговли станет и то производство, которое мы наладим для тебя и нашей лечебницы. Так что ты теперь тоже достояние клана, и хоть тебе неприятно будет об этом слышать, но, в глазах многих чужаков, возможно, навсегда останешься именно таким долгосрочным вкладом в благополучное существование Учихаичизоку. Драгоценностью, которую мы надежно укрыли в своем селении за крепким частоколом, чтобы ни с кем не делиться, и чтоб никто не украл... Брат тогда вовсе не обманывал Нара. Сакура подумала немного и опечаленно кивнула, вспомнив взгляды, которые порой ловила на себе. — Уже заметила, да? К сожалению, пока многие из наших тоже считают именно так, — нахмурившись и тяжело вздохнув, продолжил Изуна. — В их понимании то, что вы с братом любите друг друга, является не основой, а всего лишь приятным и очень полезным дополнением, означающим, что Мадара после женитьбы наконец-то хоть немного успокоится, перестанет срывать зло на подчиненных и пугать всех до потери сознания... а тебя не надо будет караулить, чтобы не сбежала... Что ж, надеюсь, когда-нибудь и они сумеют за лесом разглядеть деревья... В общем, невестка, та твоя шутка насчет жемчужных бусиков, в какой-то степени была близка к истине. За такие бусики для себя лично некоторые Девятихвостого за уши полезут подергать... Сакура прикусила губу и отвела взгляд, задумчиво черкая кончиком веточки по земле. Плечи ее опустились. Изуна покосился на девушку, легко приподнялся и сел, обхватив левое колено рукой. — Сакура, я не знаю, утешит ли тебя это, но ты такая не одна. — Девушка недоверчиво поглядела на мужчину. Он продолжил: — Именно так! Все заметные, яркие и сильные шиноби: Мадара и я, а также Кори, Хикаку и Мокса, сумевшие пробудить мангекё, лидеры союзных кланов Ашика, Иномэ и Кочо, «Железный кулак» Хьюга Хибоко с сыновьями, «Хитрозадая обезьяна» Саругахана и его младший сын Саске, проклятый Хаширама со своим белобрысым братцем-ублюдком, «Бешеная росомаха» Инузука Мими со своими волками и многие-многие другие — такой же, как ты, долгосрочный вклад в существование собственных кланов и, как ты тогда сказала, дорогой жемчуг на одной низке... Изуна покачал головой и вздохнул. — Увы... проклятая реальность проклятого мира. Хотя, если бы ты знала, как мне все это не нравится! Мне ненавистна сама мысль, что эти бусы оказались в руках таких ничтожеств, как наш дайме и его зажравшиеся министры. И мне противно осознавать, что они перебирают драгоценные жемчужины в руках, сталкивая между собой, презрительно наблюдают, как они звенят, и безжалостно разбивают те, которые разонравились... — мужчина брезгливо сплюнул, помолчал немного и продолжил: — Подумать только, целый небосвод сияющих звезд по какой-то жестокой воле судьбы оказался во власти жирных пиявок, которые копошатся в гнилом вонючем болоте! И едва их одолеет «золотая» жажда — мы будем снова и снова, ради их прихоти, скатываться за горизонт и гаснуть навеки... — А если создать свою деревню шиноби? — осторожно проговорила девушка. — Самим решать собственную судьбу? Я уверена, люди способны понять друг друга и договориться. Мы смогли бы ужиться вместе, ведь мы так похожи... Поставили бы во главе такого же шиноби, как мы, сами решали, какие задания брать, защищали нашу страну и всех-всех слабых и не способных постоять за себя — детей, женщин, стариков... Изуна рассмеялся. — Какая же ты все-таки мечтательница, Сакура! Совсем как мой братец — прямо две горошины из одного стручка! — Почему ты считаешь, что это только мечты? — немного обиделась девушка. — Разве тебе самому не хотелось бы мира? — Хотелось... Хотя бы только для того, чтобы всякое ничтожество с гнилой душонкой не имело больше власти над моей семьей, — после долгой паузы ответил Изуна, а потом сурово нахмурился. — Только мира в стране Огня никогда не было и не будет. Дайме все сделает, чтобы продолжать сталкивать нас между собой. Если шиноби объединятся и создадут военное поселение — это станет серьезной угрозой столице и ее власти. Ты же понимаешь, что настолько высоким статусом никто делиться не захочет?! Дайме наймет армию и купит услуги наемников-шиноби из соседних стран. И будет новая война... Только если противников свяжут и объединят деньги, то мы единым фронтом выступить не сможем — кланы не сумеют договориться. Уж мы с Сенджу — точно нет! Слишком много крови между нами. А раз невозможен мирный договор между сильнейшими, попытка построить общую деревню — верная смерть. Без единого и сильного управления, а еще кровной заинтересованности в победе мелкие кланы не сумеют действовать сообща: каждый будет отстаивать только свои интересы, кто-то струсит и сбежит, кто-то станет предателем и перекинется на сторону дайме, и в итоге нас разделят и уничтожат по-одному. — Изуна с горечью покачал головой. — В этом проклятом мире никому нельзя верить, кроме своей семьи. Предадут, ударят в спину и перешагнут остывающий труп! Девушка сглотнула, она никогда не рассматривала власть в стране с этой стороны. Дайме в ее времени всегда казался ей таким смешным, жеманным и безобидным дяденькой... — А то... что собирался сделать Мадара с дайме страны Водопадов... ну если случится война... — медленно проговорила Сакура и замолчала, не сумев закончить. На краткий миг на поляне установилась тишина, только беззаботно посвистывали птицы в верхушках деревьев, да от ветра дрожали листочки на ветвях... Изуна цепко и пристально поглядел девушке прямо в глаза, приподнял бровь и одобрительно качнул головой. — Как я и сказал, наш дайме — всего лишь человек и смертен. Но на его место придут другие: сыновья, братья, многочисленные родственники многочисленных жен... Это огромный, разжиревший на чужой боли и крови дракон, такой же, как нарисованный на стене зала для собраний в нашем доме... И у него много голов. Срубишь одну — тут же появятся новые. Пока людей мучает жажда власти и золота, дракон будет расти. А жажда эта вечна, как и весь наш проклятый мир. Невозможно бороться с устоявшимся порядком вещей. Если только самому не стать драконом... Сакура вспомнила вдруг страшные плоды древа Шинджу и, сгорбившись, отвернулась, чтобы не смотреть Изуне в глаза, — ей было невыносимо стыдно, что она тоже на одно единственное, короткое мгновение едва не стала таким же драконом, допустив и приняв за правильную мысль об убийстве... даже не шиноби — гражданского, ничего плохого ей пока не сделавшего, а также всей его родни. — Знаешь, мне кажется, зря мы все это затеяли... Давай вернемся домой, — тихо проговорила она, разглядывая траву под своими ногами и не отваживаясь посмотреть на мужчину. Он заливисто расхохотался. — Да ладно тебе, невестка! Это я просто войну вспомнил, так что и настроение сразу испортилось. Вот и начал ворчать, как старик, и, как всегда, неудачно шутить. Не обращай внимания, я ведь Шут, мне можно... — Изуна поднял голову и прищурился, зачем-то пристально вглядываясь в далекое голубое небо и медленно плывущие белые пушистые облачка, словно видел их в первый и последний раз в жизни, а затем снова поглядел на Сакуру. — И ничего не бойся, я ведь с тобой, ты — часть моей семьи, я не дам тебя в обиду! Я когда маленьким был... так хотел, чтобы мама родила нам сестренку... Не получилась моя мечта... Изуна запнулся на мгновение, а потом ослепительно ярко и солнечно улыбнулся. — Но больше упускать свой шанс я не намерен! К тому же тебе и в самом деле нужно хоть немного отвлечься. Я вижу, когда человек подходит к своему пределу, а ты за этот месяц почти загнала себя от беспокойства... Отдохнешь денек, на людей новых в столице посмотришь, узнаешь, какие сейчас наряды и украшения барышни благородные носят, — девушкам такое обычно нравится... А храмы, а мосты, а парки? Знаешь, какие красивые в столице здания? Купим чего-нибудь вкусного, сделаем заказы и, может быть, даже на лодке успеем покататься. Я уверен, наше путешествие окажется для нас обоих отличной встряской! Так что ради этого готов хоть сейчас дать тебе честное-пречестное слово, что потерплю и не стану шутить, когда снова увижу твою радостную улыбку... И пускай даже она будет на этой пропитой и страшной стариковской физиономии! — Изуна! Какой же ты все-таки... — прошептала девушка и покачала головой...