У широкой излучины, там, где река делилась на два рукава, Изуна расцеловал на прощание обеих куртизанок и кисло скривился, когда взгляд его случайно упал на Радужного Зимородка, который стоял позади всех и робко махал ему рукой. Учиха недовольно повел плечами, отвернулся и прыгнул за борт. Сакура, не долго думая, последовала за ним.
— Куда теперь? — спросила девушка, глядя вслед медленно уплывающей лодке.
— К складам и Рисовым воротам, — Изуна указал направление и окинул взглядом оба берега, реку и многочисленные рисовые баржи, высматривая погоню. Ничего подозрительного не заметив, он расслабился и довольно потянулся. — Расстояние мы проплыли приличное, да и искать нас будут, скорее всего, у Главных ворот, а не здесь. Выйдем из города и отправимся домой. Придется конечно, обогнуть городские стены, так что к реке Нака мы выйдем с другой стороны, потом пробежимся вдоль берега, доберемся до переправы и вернемся той же дорогой, что и пришли.
Девушка согласно кивнула и они двинулись дальше.
Пробежав по воде еще с половину ри, Изуна и Сакура выскочили к каменной пристани, у которой было пришвартовано несколько десятков лодок. Загорелые до черноты работники в одних набедренных повязках, не обращая никакого внимания на двух шиноби, споро выгружали большие тюки с рисом и поднимали их от самой реки по каменным ступеням, после чего разносили груз к многочисленным складам.
Сакура с интересом огляделась, рассматривая ряды почти одинаковых белых домиков, увенчанных золочеными фигурами драконов, Изуна проследил за ее взглядом и предложил:
— Давай по крышам, так будет быстрее.
Сакура кивнула, они запрыгнули на кровлю одного из складов и побежали дальше, но уже совсем скоро вынуждены были остановиться.
— Там, впереди... — охнула девушка, Изуна недовольно цыкнул и выругался.
С высокой ели, которая росла у одного из складов, на соседнее здание спрыгнули двое шиноби-охранников и медленно двинулись в сторону беглецов.
— Так и знал, что вы пойдете этой дорогой! — воскликнул тот, что шел впереди, — невысокий, сухощавый и жилистый молодой мужчина с растрепанными каштановыми волосами и довольно приятными чертами лица.
Не портил его даже сломанный когда-то нос, чуть-чуть скривленный влево, и широковатый рот с узкими губами. Желто-карие глаза под взъерошенными неровными бровями глядели настороженно и внимательно. На плече незнакомый шиноби держал тяжелый боевой посох сякудзё с навершием в виде танцующей обезьяны, в лапах которой покачивались и тихо позвякивали четыре железных кольца.
— Раз попались — вы знаете правила, — добавил страж и остановился напротив Изуны и Сакуры. — Сдавайтесь, и мы не будем вас убивать. Побьем для отчета и сбросим в реку.
— Совсем недавно один из ваших обещал нам кунай под ребро и свалку с собаками как место последнего упокоения, — криво ухмыльнулся Изуна. — Так что, извини, общаться с ниндзя-стражами мне что-то перехотелось. И где только дайме таких шакалов берет?! Нет, ну, конечно, кроме тебя, Сарутоби Саске... Хоть я и не совсем понимаю, что ты забыл в этой столичной выгребной яме? Неужто, даже с высокородным ублюдком ужиться проще, чем с твоим хитрозадым батюшкой?
— Аха-ха, Шут, ты, что ли?! — разулыбался Сарутоби. — А я все думал, кто еще мог такую дурацкую шляпу нацепить... Помолчал бы ты, право слово. Пока зубы целы. — Он поудобнее перехватил боевой посох, потом резко прыгнул вперед, щелкнул кистью, и подток с железным шипом по дуге полетел Изуне в лицо.
Учиха отшатнулся назад и рассмеялся.
— А с тобой всегда было приятно иметь дело, Саске!
Сарутоби хмыкнул и сделал еще один мгновенный, почти неразличимый выпад, за ним последовал атакующий дерзкий прыжок, и железная обезьяна на навершии, звякнув кольцами, едва не огрела Изуну по лбу. Учиха присел, качнулся назад и в сторону, на два суна разминувшись с чужим оружием. Потом точно и сильно врезал противнику кулаком в печень, увернулся от еще одного удара и вытащил меч...
Через минуту на крыше разгорелась азартная и жаркая схватка. Второй страж — почти мальчишка — поскорее выхватил из подсумка кунай и бросился к Сакуре, решив, что старика поймать будет намного проще, чем смешливого и такого опасного шиноби в дырявой соломенной шляпе. Девушка поднырнула под острый клинок и ударила стражника под дых, отшвыривая его на другой конец крыши.
— Ого! — удивленно и весело воскликнул Сарутоби, проводив полет младшего стражника взглядом, и добавил: — А ты силен, старик, и где только...
Договорить он не успел. Напарник его согнулся от боли, как креветка, но все-таки нашел в себе силы подняться. Он осторожно потер отбитые ребра, сморщился от бессильной злобы, а затем неожиданно сложил печати, и в Сакуру полетел большой огненный шар. Девушка легко увернулась и отпрыгнула к самому коньку крыши, ухватившись рукой за позолоченного деревянного дракона, — огненный ком растекся перед ней по черепице, отрезая от остальных.
— Да ты, видать, совсем скудоумный! — присвистнул Изуна.
Они с Саске переглянулись, согласно кивнули друг другу, опустили оружие на крышу и одновременно сложили печати, тщательно заливая огонь водой.
Сарутоби развернулся к молодому напарнику, нахмурил взъерошенные брови и принялся его отчитывать:
— Ты что, новичок, правил так и не уяснил? Нашел, где огненными шарами разбрасываться — на крыше мучного склада. Ты вообще хоть раз видел, как мука взрывается и горит? О себе не думаешь, так о простых жителях подумай, полудурок!
Парень покраснел до кончиков ушей, оскалился, как звереныш, и возмущенно выкрикнул:
— Не тебе меня стыдить, Сарутоби! Я хотя бы что-то делаю, пока ты тут развлекаешься. Почему ты не пытаешься его убить? Чужой крови испугался? Тогда ты просто трус! Да! Трус! И оправдания твои — оправдания труса! За что тебя только все зовут героем?!! Ты же вечно с врагами и преступниками нянчишься да в игры играешь. А может быть ты с ними заодно, а?! Тогда ты тоже враг страны Огня и преступник, понял! Командир стражи обязательно обо всем узнает, я расскажу ему, как ты спускаешь всякой падали оскорбление нашего досточтимого солнцеликого дайме, — молодой охранник угрожающе поднял кунай.
Сакура моргнула, не понимая, против кого...
— Ой, дура-ак... Мозгов совсем нет, а рвения и угодливости в избытке, — протянул Изуна и скривился. — Видно, жены, наложницы и любовники нашего досто-о-чтимого солнцеликого дайме подчистую казну выгребли на тряпки и побрякушки, раз он стал так сильно на охране экономить. Искал бы ты, Саске, другую работу... Драгоценной яшме не место в свинарнике.
Сарутоби только разочарованно и брезгливо сплюнул, ничего не ответив. Учиха развернулся к младшему стражнику, в глазах его полыхнул шаринган.
— А ты, недопёсок пустоголовый, крепко запомни на будущее — не лезь с нравоучениями и угрозами к настоящим шиноби, пока твою дурную башку твоими же кишками к воротам не примотали. Все, теперь спи и не мешай нам... развлекаться!
Мальчишка растерянно хлопнул глазами, послушно опрокинулся навзничь и, сонно засопев в полете, кубарем покатился вниз по наклонной крыше. Через пару мгновений откуда-то снизу донесся глухой тяжелый шлепок...
Сарутоби тихо выругался и процедил сквозь зубы:
— Даже падает, как дерьмо из задницы. А гонору столько, будто готов самому Рикудо Сеннину навалять! Из какого медвежьего угла его только в столицу вытащили? — Саске неодобрительно покачал головой. — Веришь ли, Изуна, я б его родственникам сам приплатил, только чтоб его в этот медвежий угол обратно затолкали, хотя бы годиков на пять. По мне, так ничего нет хуже таких наивных, восторженных и самоуверенных юнцов... — Сарутоби задумался на мгновение и почесал затылок. — Кроме Девятихвостого, конечно! Он все-таки пострашнее, — Саске подмигнул Изуне, жуликовато ухмыльнулся и добавил: — Ну... голод еще, чума, война... и братец твой старший!
Тихо хихикающая Сакура поперхнулась смешком и от неожиданности случайно раздавила позолоченного дракона на коньке крыши. Она густо покраснела, незаметно столкнула отломанную деревянную голову в кусты под складом и отряхнула руки, сделав вид, что все так и было...
Изуна поглядел на нее, потом — на Сарутоби и заливисто расхохотался.
— Вот уел, так уел! Ладно, зато теперь можем закончить без помех... — обещающе протянул он и поднял меч, становясь в вызывающую и откровенно нелепую позу.
Сарутоби криво ухмыльнулся и поддел кончиком мягкого кожаного сапога лежащий на крыше посох. Древко, словно живое, прыгнуло ему в руку и раскрутилось мельницей. Через пару ударов сердца двое шиноби снова заскользили по мокрой крыше, азартно обмениваясь молниеносными и почти не различимыми простому глазу ударами...
Спустя несколько минут Изуна сумел поймать противника за край древка и, крутанув, резко шваркнул о крышу.
Боевой посох с грохотом покатился в сторону, раздался треск черепицы и деревянных перекрытий, и Сарутоби рухнул вниз на сложенные внутри склада тюки с рисовой мукой.
Сакура поспешила к провалу. Отчего-то, она очень беспокоилась за этого прямодушного и забавного шиноби с таким дорогим для нее именем. Изуна встал рядом с ней на краю дыры, выглядывая недавнего противника в поднятом облачке мучной пыли.
— Эй, Саске, ты как там? Ничего не сломал? Если что, у тебя шлепок был не такой дерьмовый, как у недопёска!
Внизу раздался оглушительно громкий чих, тут же перешедший в кашель, и из-под тюков показалась обсыпанная мукой жилистая загорелая рука, которая сложилась в неприличный жест.
— А-а... ну все в порядке! — воскликнул Изуна и осклабился. — Кстати, раз такое дело, я тут подумал: может, тебе пора взять какое-нибудь звучное прозвище, а, Саске? Как насчет Учисару?!
Кашель сменился отборными ругательствами, и в стоящих наверху на бешеной скорости полетел один из тюков. Сакура и Изуна увернулись и отпрыгнули от края провала. Тюк хлопнулся о черепицу, хлестнув во все стороны белыми волнами муки...
— Ну не хочешь — как хочешь, — Изуна демонстративным щелчком отряхнул рукав от белого пудрового пятнышка и, сложив ладони рупором, насмешливо выкрикнул: — Тогда бывай, Саске, рад был повидаться!
***
…Они бежали быстро, все дальше и дальше удаляясь от столицы и заставы. Солнце медленно катилось к горизонту, золотисто-розовым светом освещая лес перед ними. В просветах между деревьями изредка поблескивала жемчужная чешуя реки, да виднелись плывущие вдалеке лодки.
Сакура тяжело перепрыгивала с ветки на ветку за напарником и, наконец, запыхавшись, скинула хенге, чтобы тратить поменьше чакры — собственные ее запасы без печати подходили к концу. Она прикусила губу, не желая признаваться в своей слабости, но потом все же спросила:
— Далеко еще?
— Устала, да? — заботливо отозвался Изуна и покосился на нее через плечо. — Потерпи немного. Сейчас выйдем из леса — по берегу будет проще бежать.
Словно подтверждая свои слова, Изуна раздвинул гущу ветвей перед ними, и двое беглецов выскочили на высокий скалистый берег.
— Еще пару часов и будем дома! — воскликнул Изуна и проказливо добавил: — А вообще, я считаю, отлично все вышло, как я и говорил, — повеселились и дело сделали. То, что надо...
Он неожиданно подавился словами и замер. Сакура застыла на месте рядом с деверем, испуганно наблюдая, как из-за высокого валуна впереди внезапно показался Тобирама и шагнул им навстречу.
Девушка вздрогнула, поймав на себе пристальный, очень цепкий взгляд. Молодой беловолосый мужчина напряженно и внимательно изучал каждую черточку ее лица, словно что-то искал в ее облике.
— Значит, я не ошибся... — задумчиво проговорил он и с тихим шелестом потянул меч из ножен. — Учиха, сейчас ты отойдешь от этой девушки и уберешься отсюда подобру-поздорову.
— С чего ты взял, что я подчинюсь тебе? — огрызнулся Изуна.
— Она умеет лечить, как мой брат, значит, в ней течет наша кровь, и она обладает древесным кеккегенкаем. Вы, Учиха, подлые воры, вы украли потерянную кровь Сенджу!
— Я не Сенджу! — отчаянно выкрикнула Сакура. — И нет у меня никакого кеккегенкая! Оставьте нас в покое!
Изуна удивленно приподнял бровь, разглядывая побелевшее, без единой кровинки, девичье лицо, и решительно задвинул ее себе за спину.
— Еще и голову девочке задурили своим шаринганом проклятым, — раздраженно хмыкнул Тобирама, напряженные плечи его расслабились, пальцы плавно повели меч в верхнюю позицию, изготовившись к бою.
— Она жена моего брата, и ты, ублюдок белобрысый, заберешь ее только через мой труп, — сквозь зубы процедил Изуна. — Зря я не добил тебя в городе, сейчас закончу.
Он без раздумий вытащил меч из ножен и ринулся вперед.
Сакура тихо всхлипнула, с ужасом глядя на сражающихся мужчин. Лезвия двух мечей, посверкивая в лучах заходящего солнца, сходились и расходились в причудливом танце смерти...
«Вот оно! — откуда-то пришла ужасающая мысль. — Все решится здесь и сейчас, все изменится навсегда... Соберись!»
Будто что-то щелкнуло в ее пылающем разуме, страх ушел, оставив после себя только холодную равнодушную пустоту. Девушка прищурилась, как-то отстраненно и механически анализируя бой.
Сакура никогда не была специалистом в кэндзюцу, но даже ей удалось узнать некоторые связки из тех приемов, которые Второй Хокаге лично разрабатывал для учеников академии. Девушка напряглась, как зверь перед прыжком, ожидая неведомо чего...
Вот оба шиноби застыли в блоке так близко друг к другу, как родные братья. Беловолосый Сенджу с усилием отвел оружие противника в сторону и ударил Изуну металлической маской хаппури в переносицу, а потом в каком-то незнакомом приеме перехватил катану левой рукой, толкнул Изуну свободным кулаком в плечо, отвлекая и в спешке порезавшись о чужое лезвие, и попытался вонзить меч в правый бок противника, но закончить прием ему не удалось. Учиха считал движение шаринганом, и Тобирама немедленно отлетел в сторону, отброшенный мощным пинком в живот.
Беловолосый мужчина упал навзничь и свернулся от боли, судорожно пытаясь нащупать выпавший из рук меч...
— Самоуверенный идиот, неужели ты всерьез думал, что сможешь обмануть мангекё? — Изуна утер хлеставшую из носа кровь и чуть гнусаво продолжил: — Это не шаринган проклят, а твоя собственная судьба — проклинай ее за то, что никогда не сможешь сравняться с Учиха!
Изуна выпрямился, шагнул вперед и поднял меч, так что лучи заката облили все его тело розовато-золотистым светом. На левом рукаве куртки, у самого плеча, проявилась и медленно почернела выжженная чужой кровью и чакрой печать. В тот же момент ищущие пальцы беловолосого Сенджу уверенно сжались на рукояти потерянной катаны...
Сакура задохнулась от страха: она знала эту связку символов, видела ее — печать Бога Грома. И, ни о чем уже не думая, шуншином метнулась к Изуне, молясь всем богам, которых знала, чтобы успеть.
Мгновения растянулись в вечность, а потом время и пространство схлопнулись...
***
...Время и пространство схлопнулись.
Двое мужчин стояли в паре шагов друг от друга, а между ними замерла хрупкая девичья фигурка с раскрытыми в защищающем жесте руками.
Меч одного из шиноби — беловолосого — прорубил ей грудину, глубоко завязнув в ребрах почти у самого позвоночника. Второй мужчина — черноволосый — побледнел, как полотно, глядя на окровавленное лезвие, вышедшее из-под левой лопатки той, кого он обещал себе защитить от врага. Поднятый в замахе меч опустился и выпал из его руки, покатившись по траве...
Беловолосый Сенджу машинально проводил чужое оружие быстрым взглядом и посмотрел на ту, которую обещал себе спасти от врага.
Бордовые глаза распахнулись, оценив нанесенную рану, а гладкие фарфоровые скулы посерели от шока. Он не хотел этого, он целил в бок ненавистного Учиха, но эта девушка была намного ниже, так что ей удар пришелся в сердце. Отвести меч в сторону или остановиться ему уже просто не хватило времени.
Тобирама медленно выдохнул: все... больше ничего нельзя сделать — рана смертельна. Сам он способностями брата не обладал, и еще не научился перемещаться с помощью печати на большие расстояния. Проклятье! Такой исключительно редкий и драгоценный дар пробудился в этой похищенной ублюдками Учиха девушке-полукровке, и теперь тайна надежно скрыта навсегда...
Сенджу поморщился и потянул лезвие на себя, сожалея о том, что причиняет нежданно найденной и снова потерянной родственнице еще больше боли, но розоволосая девушка вдруг сомкнула ладони на острие катаны, не давая ему это сделать.
Она крепко стиснула меч, не обращая внимания на рассеченные до кости фаланги пальцев, а потом потянулась вперед, цепляясь чакрой за скользкое от крови лезвие. Раздался едва слышный, мерзкий скрип, когда меч задел разрубленные ребра.
Девушка потянулась снова, насаживаясь на лезвие почти до самой рукояти, пока лица обоих не оказались в сяку друг от друга.
— Еще раз используешь эту печать против Изуны — я тебе позвоночник вырву, — тихо проговорила она и медленно, почти ласково, коснулась окровавленными пальцами его груди — чудовищный удар смел беловолосого Сенджу в сторону, опрокинув с края обрыва в реку и тут же утаскивая под воду.
Через пару мгновений Тобирама вынырнул, кашляя и судорожно глотая воздух, но справиться с течением уже не сумел, и его обессиленное тело снесло вниз по реке...
Девушка пошатнулась, падая на колени.
— Сакура... — Изуна наконец отмер и неловко подхватил ее почти у самой земли, затем содрал с себя куртку и рубашку, лихорадочно и абсолютно безуспешно пытаясь зажать широкий развал раны.
— Все хорошо... с тобой все хорошо... ты выжил, — тихо повторяла розоволосая девушка, легонько гладя окровавленными пальцами его дрожащую руку. — Не надо... не держи! Я справлюсь. Я привыкла справляться...
Теплая прозрачная капля упала ей на щеку откуда-то сверху, все тело мужчины мелко затряслось... Сакура удивленно приподняла голову.
— Что ты, что ты... — растерянно зашептала она. — Не надо! Все ведь хорошо закончилось — я успела! — она поморщилась от боли, с трудом выпрямилась и вытащила чужой клинок из груди, а после через силу улыбнулась и поглядела на Изуну. — Ну вот. Со мной уже почти все в порядке, сейчас залечу рану и мы пойдем домой... Сегодня такой замечательный день. Если бы ты только знал, как я счастлива! Ну не надо... не надо плакать, ты же видишь, я улыбаюсь! Помнишь? Как ты и просил...
