— ...Другой защиты у них не будет. Мы должны остаться, — решительно проговорил Тобирама.
Изуна нехотя кивнул и отвернулся, рассматривая окраины порта, где они теперь оказались.
Занимался новый день. Красноватое солнце, подернутое серыми клочковатыми облаками, медленно взбиралось над горизонтом, освещая портовый город и далекий синий лес на холме, у подножия которого сборный отряд еще вчера стоял лагерем. Море рокотало о чем-то своем и задумчиво плескалось о берег. Над волнами носились с пронзительным криком чайки, и каждый взмах изогнутых крыльев сверкал в лучах алой зари розовым золотом.
У грубо сколоченного пирса, недалеко от которого двух шиноби вынесло печатью Бога Грома, теснились и покачивались в грязновато-зеленой воде разномастные торговые корабли и длинные, узкие, как спинка лосося, рыбацкие лодки с высокими прямыми носами. На причале грузчики деловито сортировали бочки и ящики с товаром и под суровым присмотром купцов грузили их на повозки. Чуть поодаль, на камнях мостовой, разбитых копытами битюгов и заросших склизким мхом, рыжий бродячий пес выкусывал из шкуры репья и блох. Еще дальше несколько мужчин в круглых соломенных шляпах и подвязанных до самых бедер халатах сворачивали сети и вытаскивали из лодки тяжелые корзины с ночным уловом. Загорелые до черноты рыбаки смеялись и добродушно переругивались. Ветер донес до двух шиноби случайный обрывок чужого разговора: «...свежая рыбка ждать не любит!»
Учиха мрачно хмыкнул и покачал головой — утренний город жил своей жизнью, даже не догадываясь о скорой катастрофе, и никому вокруг не было дела до их сомнений и тревог.
Тобирама покосился на напарника, вздохнул и наклонился к горке мусора и камней у обочины, неожиданно вытащив из-под большого валуна трехлезвийный кунай с расчерченной печатями рукояткой. Изуна проследил за ним взглядом и сразу же распознал символы, которые Сенджу уже однажды выжег на его куртке.
— Доработал технику? — прикрыв глаза, с деланным безразличием спросил Учиха.
Беловолосый шиноби хмыкнул.
— Тот пинок в живот был довольно отрезвляющим, — совершенно обыденным, равнодушным тоном пояснил он.
Учиха белозубо ухмыльнулся.
— Представляю... Удары мне старший брат ставил.
Тобирама пожал плечами, ничего не ответив, затем спрятал кунай в подсумок и снова огляделся по сторонам.
— Я немного просчитался, пряча якорь так далеко от места сбора, — признал он. — Хотя время еще есть, нашим понадобится по крайней мере полчаса, чтобы добежать сюда от островов. Думаю... — Тобирама вздрогнул и замолчал, не договорив фразу до конца, а затем быстро обернулся к морю, присматриваясь или прислушиваясь к чему-то.
— Что? — спросил Изуна и развернулся туда же всем корпусом.
Он долго вглядывался в горизонт, не понимая, что именно так встревожило Сенджу, а затем глаза его расширились.
Черноволосый мужчина ошарашенно наблюдал, как море пятится назад, обнажая дно, сияющее голубовато-белым светом поднятых с глубины морских существ. Корабли и лодки, привязанные у пирса, беспомощно и тихо опускались на песок, заваливаясь на бок. А волны равнодушно текли и текли вспять, очерчивая усыпанные ракушками валуны, ветки деревьев, мусор и обломки старых рыбацких лодок. Кое-где трепыхалась серебристыми брюшками выброшенная на берег рыба, а издалека донесся вдруг глухой рокот и гул...
Откуда-то справа, там, где над морем возвышался старый маяк, раздался набатный колокольный звон, предупреждая жителей об опасности. Люди на пристани оставили свои немудреные дела, встревоженно вглядываясь в горизонт.
Рыбаки, которые только что смеялись и радовались богатому улову, поняли все первыми: они побросали добычу, отнятую у моря с таким трудом, и бросились со всех ног куда-то вверх по улице. Купцы с приказчиками быстро вскочили на полупустые еще повозки, которые немедля покатились подальше от моря. Возницы, матерясь сквозь зубы, лихорадочно и жестоко нахлестывали битюгов, стремясь поскорее выбраться из города. Работники, только что занимавшиеся погрузкой, хлопая и топоча подметками сандалий ринулись вслед за хозяевами мимо обветшалых рыбацких лачуг, кое-как слепленных из хвороста, циновок и плавника. Жители портовых окраин, заслышав тревожный сигнал, непонимающе выглядывали из домов, косились на мчащихся куда-то людей, а затем, сообразив, что происходит, с ором и криками выскакивали наружу, суетливо хватали самое ценное — голосящих детей и ревущую скотину, и бежали вверх по улице, в сторону поросших сосновым бором высоких холмов.
Совсем скоро порт опустел, даже бродячий пес, только что спокойно выкусывающий блох из пегого от грязи хвоста, бросил свое важное дело и, словно прекрасно понимая, что сейчас должно случиться, скрылся где-то в проулке между домами. На разбитых камнях мостовой у самого пирса остались лишь двое молодых мужчин — беловолосый и черноволосый, да чуть поодаль слабо покачивались перевернутые набок корзины, и трепыхалась, хватая воздух, рассыпанная на дороге рыба...
— Да что же это такое?! Почему так рано?!! Это не может быть биджу! — охнул Изуна.
— Гора, наверно, взорвалась... — задумчиво проговорил Тобирама, огладив подбородок, — а обломки и оползень вызвали цунами...
Учиха нахмурился и вгляделся в горизонт.
Со стороны моря, там, где потемневшая изумрудная вода сливалась с затянутым тучами небом, показался белый бурун, который все быстрей приближался к берегу. Гул нарастал...
Изуна перевел взгляд на Сенджу.
— Ты же мастер водных техник, сможешь удержать волну?
— Такую? Нет... — Тобирама сожалеюще покачал головой. — Слишком велика. Если бы хоть немного больше времени, а еще десяток шиноби с каменными техниками... Установить волнорезы и построить дамбу... Теперь нет. Город обречен.
Изуна зло цыкнул, оттолкнул беловолосого напарника в сторону и метнулся в сторону пирса.
— Что ты задумал? — Тобирама поспешил за ним.
— Пригашу волну, а ты удержишь остальное! Иначе, клянусь, никакой ты не мастер водных техник, а площадный шут!
Изуна встал напротив взбесившегося моря, в глазах его заалел шаринган, и быстро-быстро раскрутились черные лезвия томоэ. Он окинул пристальным взглядом залив от края до края, будто проводя невидимую черту...
Тобирама непонимающе посмотрел на него, затем — на приближающуюся волну. И удивленно моргнул, заметив вдалеке узкую полоску, словно отгородившую город и порт от жестокого цунами.
Созданная граница пылала синевато-черным пламенем Аматерасу, вода начала дымиться, исходя паром...
Изуна пошатнулся и упал на одно колено, тяжело дыша от напряжения, но не сдался, продолжая удерживать технику. Глаз его закровоточил, дорожка алых капель рассекла щеку.
Беловолосый мужчина нахмурился и недоверчиво качнул головой, не понимая замысла сумасшедшего Учиха. Но вот гигантская волна, в три десятка кэнов высотой, достигла кипящей границы и неожиданно замедлилась, теряя силу и разгон, просела и опала, более чем вдвое...
Глаза Тобирамы расширились. Он сглотнул, позабыв на мгновение, как надо дышать.
— Держи, черт тебя дери! Держи воду, Сенджу! — надсадно крикнул Изуна.
Тобирама отмер и поспешно сложил печати, всеми силами подхватывая, принимая поток, удерживая, как испуганное животное, успокаивая...
Маленькая волна, играючись, ударила о берег, окатив двух шиноби с головы до пят, и отхлынула обратно. Привязанные у пирса лодки и корабли тихо поднялись, невредимо покачиваясь во вновь прибывшей изумрудной воде...
Изуна отер лицо от соленых брызг и вскинул руку вверх.
— Йу-у-ху!!! — громко прокричал он и погрозил кулаком затянутому тучами небу и зеленоватым пенным волнам, а затем устало сел на землю, каким-то совершенно новым взглядом окинув город и море перед собой.
Старые рыбацкие лодки у пирса больше не казались ему обшарпанными и неуклюжими, как несколько минут назад. В их длинных, узких силуэтах внезапно почудилось нечто грациозное и хищное. Безыскусные в своей простоте обветшалые лачуги и навесы из горбыля и соломы приобрели какой-то уютный, милый взгляду и даже романтичный вид, а сквозь тяжелый смрад рыбной требухи и гниющих водорослей, пропитавший все вокруг, внезапно повеяло тонким, щемящим ароматом хвои, соли и пряных трав...
Изуна счастливо улыбнулся, кивнул самому себе и удовлетворенно откинулся назад, звездочкой распластавшись по мокрому камню.
Тобирама хмыкнул и последовал его примеру.
***
Какое-то время двое шиноби просто отдыхали, лежа плечом к плечу на мокром пирсе, потом Тобирама повернул голову, внимательно разглядывая того, с кем вот уже во второй раз за это утро избежал гибели, и с интересом спросил:
— Что это было?
Изуна посмотрел на него и проговорил снисходительно и несколько самодовольно:
— Что, умник, сумел я тебя удивить?
— Да, сумел...
Учиха помолчал немного и с напускным безразличием начал объяснять:
— Мой двоюродный брат — отличный кузнец. А поскольку он не только мой кузен, но еще и друг, я теперь тоже, хочешь — не хочешь, прилично разбираюсь во всяких там металлах, сплавах, их плотности и взаимодействии друг с другом. Ну я и подумал: законы природы ведь везде одинаковые? То, что действует для железа и стали, должно подействовать и для всего остального — земли, воды, воздуха... Так что я нагрел воду до пузырьков, чтобы создать участок с меньшей плотностью. Ударная волна его безвредно сжала, вода снаружи не получила удар по цепочке и не стала распространять дальше. Чпок! И цунами потеряло большую часть разрушительной силы.
— Ты за несколько секунд придумал рабочую теорию и сумел успешно применить ее на практике? — недоверчиво спросил Тобирама.
— Ага. Будто у нас был другой выбор... — медленно протянул его напарник.
— Знаешь, Учиха, а я всегда думал, что ты идиот, — добродушно ухмыльнулся беловолосый мужчина.
— Что сказал?!! — вскинулся Изуна.
— Болван и кретин. Бестолочь с дурацкими шутками, — любезно уточнил Сенджу.
— Если бы я не устал так сильно, я бы тебе сейчас навалял... — лениво проворчал Изуна, но даже не сдвинулся с места.
Пару минут они лежали молча, слушая тишину обезлюдевшего города, крики чаек и едва слышный рокот прибоя...
— Но знаешь, что? — неожиданно продолжил Тобирама. — Я вот сейчас подумал и... возможно, я ошибался, не такой уж ты и дурак.
Изуна вздохнул, разглядывая небо, затянутое тяжелыми свинцовыми тучами, и никак не реагируя на неожиданное признание бывшего врага, потом повернул голову и внимательно посмотрел на Тобираму.
— Знаешь, Сенджу, я всегда думал, что ты пижон, — серьезно проговорил Учиха. — Только выпендрежник и чистоплюй захочет носить меховой воротник зимой и летом. Как у тебя шея там не упрела? — зубасто ухмыльнулся он и подмигнул. — А теперь я еще немного подумал, и знаешь, что? Да... я был абсолютно прав — ты пижон... даже без воротника.
Тобирама растерянно моргнул, приподняв белесые брови и уставившись на Изуну во все глаза, и вдруг легко и весело рассмеялся.
Изуна захохотал вслед за ним...
***
Спустя некоторое время Изуна приподнялся и сел, сгорбившись и скрестив под собою ноги. Он снова вгляделся в потемневший морской простор, подернутый крутыми барашками сизых волн, а затем мрачно и очень серьезно произнес:
— Повезло нам, что волна была только одна...
— Да... — задумчиво согласился Сенджу. — Но, думаю, нам пора, нельзя больше разлеживаться. Предлагаю идти искать остальных. Стоит попробовать построить дамбу, а для этого нам понадобится помощь.
Изуна лениво кивнул, но так и не нашел в себе силы встать.
— Да, пора... Видал, как испортилась погода? Наверно, наши братья уже встретились с биджу... — Учиха вглядывался в тонкую темную полоску, соединявшую небо и море. — Ты их видишь? — тихо спросил он.
Тобирама приподнялся на локтях.
— Почти нет... Только расплывчатые силуэты. Они будто в эпицентре огромной ядовитой вспышки чакры. Светится так сильно, что глаза режет, и кости гудят.
Изуна поджал губы, скрипнув зубами.
— Интересно, кого же мы все-таки разбудили? — наконец задал он вопрос, который так сильно его мучил.
Тобирама сел, бесстрастно и отрешенно слушая, как волны плещут о пристань, затем пожал плечами, но так ничего и не ответил...
— Вы люди страшного Командира из страны Огня? — внезапно раздался сверху и откуда-то сбоку заинтересованный старческий голос.
Изуна с Тобирамой вскочили и обернулись, уставившись на коренастого однорукого старика, который спокойно стоял в нескольких шагах от них. Как он сумел подобраться так близко, понять было решительно невозможно. По спинам двух напарников потянуло холодком.
— Ну допустим... Тебе чего надо, дед? — ершисто проговорил Изуна, мысленно чертыхаясь и внимательно оглядывая незнакомого старика от беловато-седых волос, топорщившихся на макушке, до простых холщовых штанов и засаленного халата, пустой правый рукав которого был небрежно засунут за веревочный пояс. Оружия у деда не было...
Непонятный старик задумчиво и абсолютно безбоязненно переступил с ноги на ногу, глухо стукнув громоздкими деревянными гэта о брусчатку, и с хитрым прищуром взглянул на двух шиноби. Несмотря на небольшой рост, делать это ему удавалось сверху вниз.
— Каков лидер — таковы и подчиненные, — удовлетворенно поцокал языком он. — Сильные... наглые. Говорил же не шуметь, да разве таких ухорезов что удержит? Даже само море — им не указ. Это ж надо, вдвоем цунами сумели забороть... — Старик недоверчиво покачал головой и потер заросший седой щетиной подбородок. — Информация на вес золота, только кто в такую небывальщину поверит?!
— Тебя зовут Амимото, — мгновенно сообразил Тобирама и посоветовал: — Не стоит тебе здесь задерживаться, старик, уходи за остальными, к холмам. Логово Фума взорвано, и шум разбудил биджу. Времени осталось не так много. Эта волна, скорее всего, будет не единственной. Ты можешь погибнуть.
— Ишь ты! Заботливый какой выискался! — весело и несколько удивленно ухмыльнулся старик, обнажив крепкие желтоватые зубы. — Стращать-то меня прекращай, пацан! Неблагодарное это дело. Пуганый я... давно уж. Обычно столько и не живут... Это мой порт и мои люди, а за свой дом я кого хочешь в баранью дудку сверну.
Бесцеремонный дед осмотрелся по сторонам, выглядывая товарищей двух шиноби и их главаря, которого еще вчера назвал в лицо Крокодилом... Так никого и не обнаружив поблизости, Амимото спросил:
— Мои ребятки говорили, что в вашей банде двое лидеров. Где они сейчас? Потолковать бы.
— Биджу в море гоняют... или он их. — Изуна вернул старику кривую ухмылку и пожал плечами. — Пока не ясно. Остальные позже подтянутся.
— Хорошее дело, правильное. Лишь бы шумели от моего порта подальше, — протянул старик и неожиданно добавил: — Чем я могу помочь?
— Среди твоих людей есть мастера каменных техник? — деловито уточнил Тобирама.
— А то как же, пацаны, а то как же... — Старик громко свистнул, и из окон и дверей покинутых жителями домов посыпались, как горох, шиноби.
Через пару ударов сердца на разбитых камнях мостовой застыло недвижимо несколько десятков человек в темной одежде и с необычными, почти одинаковыми для всех, кривыми кинжалами в черненых поясных ножнах. Старик удовлетворенно оглядел замершую перед ним маленькую армию и кивнул.
— У дядюшки Амимото все есть. Что надо делать?
