***
...Зеленый свет погас, и девушка устало отодвинулась. Времени осторожничать и церемониться у них не было, поэтому сразу же после снятия ошейника она задействовала Бьякуго-но ин, вливая в тело Хинотамы как можно больше медицинской чакры и заставляя его тело самостоятельно регенерировать. Младший Хьюга задышал ровно и глубоко, затем вздрогнул всем телом и открыл глаза. Он прищурился от света лампы у своего плеча, приподнялся на локтях, обвел непонимающим взглядом полутемный коридор, трупы охранников на полу, розоволосую Учиха в забрызганном кровью кимоно, замершую на коленях подле него, и... Тэнмея, который сидел по другую сторону и встревоженно глядел на него сверху вниз. — Тэнмей! Я же велел тебе... сделать все правильно! — возмущенно воскликнул он. — Почему ты не послушался?! — Я и сделал все правильно, — твердо проговорил Тэнмей. — Ты дал мне свободу, поэтому сегодня я принял решение самостоятельно и добровольно... как свободный человек. — Старший мужчина улыбнулся самым краешком губ. — Кровь — не вода, Хинотама. Не стоит отказываться от нее так просто. Теперь ты единственный прямой потомок досточтимого предка Хамуры по мужской линии. В тебе наследие всего нашего клана. Наши надежды, наша вера и наша жизнь. Твоя звезда не падет так скоро... Обещаю. — Но ты же больше меня достоин всего этого... — уже тише, с какой-то растерянной ноткой в голосе, проговорил Хинотама. — Я же... Да если бы... никто бы и не вспомнил. Все ненавидят старшую семью. Ненавидят меня... просто потому, что родился. Я не знаю, как... Они никогда меня не примут... — младший Хьюга совсем запутался, тоскливо покачал головой, а затем неожиданно схватил Тэнмея за руку и выпалил, будто обрубая этот путаный клубок мыслей и слов самым главным: — Тэнмей! Ты ведь мог стать главой нашего клана, никто бы и слова не сказал против! У тебя было бы все: власть, сила, и деньги, и всеобщее уважение — та жизнь, которую ты по-настоящему заслуживаешь! — У меня и так есть практически все. — Старший Хьюга равнодушно пожал плечами. — У меня есть моя семья — мой брат не-по-крови Хинотама и Хиноко, которую я назвал женой перед ками на исходе этой весны. Мы спасем ее, и больше мне нечего будет желать. Для меня вы — настоящая драгоценность, а не сила, власть и деньги. Я люблю вас больше собственной жизни и всегда буду беречь и защищать... Другой судьбы мне не надо. Светлые глаза Хинотамы пораженно расширились, бледные скулы потемнели румянцем под неровным светом чадящего фонаря. Младший Хьюга отвел взгляд, окончательно смутившись, и поджал губы, но всего через десяток секунд вдруг порывисто потянулся вперед и крепко обнял Тэнмея. Ни единого слова больше не проронили эти двое, но банальные слова и не способны были объять и передать все то, что было сейчас у них на сердце... Сакура переводила ошарашенный взгляд с одного Хьюга на другого, пытаясь осознать непонятную и почти невозможную привязанность настолько разных людей, как Тэнмей и Хинотама. Затем покраснела, стыдясь, что стала невольным свидетелем чужого, такого личного, признания, и робко предложила: — Может... пойдем уже спасать остальных?..***
Четверо мужчин выбрались в темный коридор сквозь дыру, выжженную пламенем Аматерасу, и обессиленно попадали на пол. — Вот уж никогда бы не подумал, что однажды почувствую себя муравьем, который прополз сотню ри! — прошептал Изуна и, подтянувшись на руках, с интересом выглянул наружу сквозь дыру в полу. — Ну и силища у этого Сеннин Модо! — Брат, как тебе вообще это удалось? — едва нашел силы спросить Тобирама. — Пусть даже и природная чакра, но... — он не договорил и устало замолчал. — Малыш Исобу помог, — запалено дыша, пояснил Хаширама, — один бы я загнулся даже с Сеннин Модо. Трое шиноби поглядели на старшего Сенджу, будто у него выросла еще одна голова. — Ничего не хочешь рассказать? — в холодном голосе Мадары послышалась угроза и вполне отчетливая, хоть и старательно приглушенная, нотка тревоги. — Так ты же сам велел никому не рассказывать, Мадара?! — удивился старший Сенджу. — Хаширама! — Ладно-ладно, наши братья не чужие, так что это не считается... — пустился в пространные объяснения старший Сенджу, поглядев на младших шиноби. — В общем, никого мы с Мадарой в море не топили. Сначала мы, конечно, немного повздорили с Треххвостым и подрались — и, чтоб вы знали, я вовсе этим не горжусь — но потом подружились и мирно разошлись. Его зовут Исобу. Замечательный добродушный малыш. Милый такой, симпатичный, на черепашку треххвостую похож, только очень большую... Мадара хмыкнул и сложил руки на груди. Изуна сглотнул и открыл было рот, чтобы что-то спросить, но, так и не найдя слов, закрыл его обратно. Тобирама во все глаза молча глядел на старшего брата. Хаширама продолжил: — С Двухвостой Кошкой дружит... Я когда природную чакру собирал, он как-то почувствовал и спросил, что я делаю, — это удивительно, но я четко услышал вопрос в своей голове. Я, вроде бы, сумел ответить, что нам нужно попасть в Летающий Город над морем, а у меня не хватает сил дотянуться. Малыш воспринял это как какую-то игру — я не очень хорошо понял — вроде детских салочек: на мгновение я увидел огромную, ослепительно сияющую чакрой, синюю кошку на вершине скалы над морем и колючие кораллы, которые тянулись к ней вверх по камню. Кошка громко и весело смеялась... Исобу, наверно, решил, что мы тоже с кем-то играем, и без предупреждения влил в меня столько чакры, что я думал, меня в клочья разорвет... Не разорвало... В общем, все. Дальше вы видели...***
Шиноби обессиленно посидели еще, пытаясь осознать то, что узнали от старшего Сенджу, и отдыхая после выматывающего поиска Летающего Города по всему заливу, а также самоубийственного лазанья по кораллам, а затем Тобирама решительно выдохнул, хлопнул себя по щекам, пытаясь собраться с силами, уселся в позу лотоса и сложил печать сосредоточения, сканируя окружающее пространство. Мадара напрягся и подался вперед, как кобра перед прыжком, пристально следя за каждым вздохом беловолосого Сенджу. — Я хорошо ее вижу, — спустя несколько долгих мгновений облегченно воскликнул Тобирама и оглядел остальных. — Сакура с Тэнмеем и Хинотамой совсем недалеко отсюда, двигаются на два яруса выше нас. Направление — северо-запад. Сестра в порядке и не ранена, ошейника на ней нет... — Тобирама на мгновение запнулся, подбирая слова, а потом сказал, что думал: — Да, черт возьми, Мадара, у твоей жены кремень вместо позвоночника?! Она даже не напугана — очаг светит ровно и чисто. Вполне целеустремленно, уверенно и даже с радостью несется куда-то со всех ног, — беловолосый Сенджу покачал головой и с едва слышным оттенком насмешки в голосе проворчал: — Можно было и не спешить так сильно, Сакура прекрасно справляется и без нас. Мадара долго вглядывался в глаза Тобирамы, словно искал какой-то подвох. На мгновение его зрачки стали красными, в них промелькнул обновленный Мангекё шаринган, но тут же погас, и, казалось, ничего больше не изменилось в спокойном и холодном выражении его лица. Однако Хаширама выдохнул с облегчением. Та тугая стальная пружина, в которую за какие-то неполные сутки обернулось все существо его названного брата, от нескольких слов Тобирамы неожиданно ослабла и безопасно разжалась. Никто, кроме него, не заметил больше этих изменений, Изуна все так же сидел подле старшего брата, будто защищая от неведомого зла, Тобирама что-то спокойно продолжал говорить. Хаширама почти не прислушивался. — ...по направлению их движения — ни стражи, ни чего-то, хоть сколько-то серьезного. Тут вообще слишком пусто и безлюдно. Только дальше, впереди — небольшое скопление сигнатур: я бы сказал, что это тюремный блок: пара охранников и трое пленников в ошейниках-блокираторах. Те, что в ошейниках, — Крапива, Хиноко-химэ и... Узумаки Мито. — Тобирама задумчиво огладил подбородок и хмыкнул. — Понятно, значит это к ним на помощь спешит сестра с двумя Хьюга. — Ну тогда и нам нечего здесь задерживаться, — решительно проговорил Мадара, встал и зашагал к темневшему впереди проему-выходу. — Идем. Тобирама с Изуной послушно поднялись и двинулись за ним. — Да... да... — довольно покивал Хаширама, все еще греясь в теплом и уютном ощущении покоя и единения с остальными. Он медленно встал, отряхнул штаны от сажи и пыли, бездумно оглядел темный коридор и поспешил догнать остальных, но вдруг вздрогнул, будто громом пораженный, только сейчас осознав услышанное. — Что-о-о?!! — возмущенно воскликнул он, ускорился и потянулся вперед, ловко выцепив и дернув младшего брата за воротник куртки, так что тот вынужден был замереть на месте. Мадара с Изуной остановились, нетерпеливо обернулись и поглядели на братьев Сенджу. — Мой нежный и хрупкий алый цветочек?! Драгоценная маленькая тыковка?! В этом холодном, темном и страшном месте?! Тоби! Немедленно скажи, что ты ошибся! Мито ни при каких обстоятельствах не может здесь оказаться! Тобирама придушенно кашлянул, демонстративно высвободил край воротника из цепких пальцев старшего брата и недовольно ответил: — Я в таких вещах не ошибаюсь! А вообще знаешь, что?! Неудивительно, что за целый год ты так и не сумел уломать главу Узумаки. С такими отвратительными манерами и за сотню лет не управишься! Сколько раз тебе говорил: веди себя прилично, вежливо и с достоинством, одевайся соответствующе статусу, не смейся во все горло, как жеребец на выгоне, не хлопай чужих старейшин по плечу — лучше вообще никого и ничего руками не трогай — и ни в коем случае не называй химэ так... — Фарфорово-белые скулы младшего Сенджу порозовели. — В общем, как только что назвал. Это грубо и пошло. — Значит, все-таки Мито... младшая дочь Узумаки Ашины... Так вот зачем ты прошлой осенью и этой весной так надолго бегал в Узушио, — задумчиво проговорил Мадара и переглянулся с братом. Изуна впервые за этот долгий день и вечер искренне улыбнулся, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, подпер косяк плечом и сложил руки на груди, приготовившись слушать. — А мы все никак не могли поверить в такую банальную причину. Думали, хитро отвлекаешь внимание и пытаешься уговорить красноволосых демонов на военный союз, — деланно небрежным и равнодушным тоном продолжил Мадара. — Против нас. Запасы оружия пополняли... Готовились... Несколько сложнейших диверсий сумели провернуть... В локальную войну с Водопадом в открытую решились ввязаться... — Губы старшего Учиха едва заметно дрогнули, в черных, как ночь, глазах блеснули непонятные искорки. — Что ж... Я удавлю Банбуцу на его собственных кишках, выжгу этот летающий сарай дотла, а потом, пожалуй, скажу тебе спасибо, Хаши. За Водопад и твою обескураживающую неуклюжесть в любовных делах. Ну и дам парочку советов по обращению с женщинами. От старшего младшему... если понимаешь, о чем я. Чтобы ты не был больше таким деревянным. Хаширама насупился. — Мадара, да с чего ты вообще мог решить... Изуна не выдержал и тихо рассмеялся, наслаждаясь абсурдной ситуацией и радуясь, что брат наконец-то приходит в норму. Тобирама поглядел на младшего Учиха, фыркнул, заражаясь его радостью, и проворчал: — Вечно вы, Учиха, все усложняете... — Главное, чтоб не упрощали, как некоторые! — ухмыльнулся Изуна. — А вот от тебя, Тобирама, я такой глупости не ожидал, — спокойно продолжил старший Учиха, взглянув на беловолосого Сенджу. — Ты и правда думал, что цвет халата поможет очаровать не какого-то изнеженного князя, а самого Красного Мечника, который на полях сражений, среди крови, грязи и трупов, провел больше времени, чем мы с твоим братом на свете живем? — Мадара неодобрительно покачал головой и развернулся к Хашираме. — В общем, учти, Хаши, если на него не произведет впечатления даже спасение младшей дочурки, то в следующий раз мы пойдем с тобой на остров Водоворота вдвоем. Уж я этому старому ослу все разъясню... — в голосе Учиха послышалась неприкрытая угроза. — Он отдаст тебе Мито, даже если ты будешь и вовсе без халата — голым — по его селению разгуливать и всех старейшин по тощим задницам перехлопаешь. — Ты о чем это сейчас говоришь, братец?! — возмущенно проговорил Хаширама и нахмурил красивые брови. — Если собрался угрожать моему уважаемому будущему тестю, то я скажу, что это нехорошо и бесчестно. Я на такое не пойду. — О, что ты! Я и не собираюсь никому угрожать, — с едва слышной насмешкой протянул Мадара. — Просто объясню Мечнику, какая судьба ждет его клан без этого союза и брака. Доходчиво. Думаешь, почему красноволосых никогда не было слишком много? Да потому, что их остров невелик и беден, чтобы прокормить большое селение. Мало деревьев, рек, растительности и животных, зато в избытке камней и моря, а значит, недостаточно пригодной для питья воды, еды и топлива. Узумаки зависят от всего сразу: сезона ураганов, когда скудные поля смывает в море, от удачного или неудачного лова рыбы, от завистливых и жадных головорезов из Молнии и Воды. Если бы не общая воинственность красноволосых и не знаменитые барьеры с печатями, которыми так легко защитить собственное селение и продать на любом рынке втридорога, чтобы закупиться необходимым, они бы давно уже все передохли с голоду или разбрелись по свету, на радость охотникам за ценной кровью. А теперь подумай, что из всего перечисленного можешь дать этому нищему клочку земли лично ты со своим мокутоном и, например, Тобирама? А еще посчитай, чем обернется для Узумаки такой необходимый, надежный и защищенный выход к плодородным и богатым землям континента? Ты всегда был слишком прямолинейным, побратим, и не умеешь вести переговоры. Наверно, опять говорил с шиноби на непонятном для них языке: кричал что-то о вечной дружбе и мире во всем мире, а настоящую цену так и не предложил. Но не беспокойся, это сделаю за тебя я. Ашина бороду свою седую сжует после того, как узнает о тех условиях, которые мы ему выставим... — Брат, думаю, одной химэ будет даже маловато, чтобы расплатиться по всем счетам. Давай Тобираме тоже кого-нибудь выторгуем при оказии, чего он вечно такой скучный ходит, будто бамбуковую палку проглотил, и ворчит, как старик? — Младший Учиха зубасто заухмылялся и подмигнул беловолосому Сенджу. Тобирама кисло скривился и отвернулся. Затем неожиданно прищурился и подался вперед, приглядываясь к чему-то в темноте коридора. — Надо торопиться... — обеспокоенно воскликнул он. — Направление — северо-запад, три яруса выше нас, одиночная, но мощная и опасная сигнатура, быстро движется за сестрой и Хьюга. Будет в тюремном блоке раньше нас. Не нравится мне все это. Рано расслабились... — Бегом! — перебили его Мадара и Хаширама почти в унисон, и четверо шиноби рванули по коридору...***
Тэнмей вел за собой остальных, выбирая дорогу, свободную от дозоров стражи. Вот они наконец выскочили в нужный коридор, быстро расправились с двумя охранниками у запертой двери в тюремный блок и, не найдя ключей, легко выломали раму вместе с замком, а затем прошли внутрь к единственной используемой камере. Из-за решетки послышались радостные возгласы плененных девушек. Сакура, теперь уже безбоязненно, приложила рукоять дубинки к такому же символу бамбукового дерева на перекрестье металлических прутьев, и дверь тихо отворилась. Через секунду спасателей обступили три пленницы. Хиноко мгновенно потянулась к обоим Хьюга сразу и каким-то совершенно непостижимым образом сумела обнять их двоих одновременно. Тэнмей коротко переглянулся с Хинотамой над ее плечом, будто спрашивая разрешения. Тот только криво ухмыльнулся, осторожно выпутался из объятий сестры и отошел в сторону, давая другу побыть с женой. А старший Хьюга наконец-то сделал то, на что так и не сумел решиться в прошлый раз, и успокаивающе погладил Хиноко по россыпи мягких шелковых волос. Узкие плечики девушки вздрогнули от нежданной ласки, она крепче прижалась к мужчине, уткнувшись носом ему в грудь, и тихонько всхлипнула. Хинотама улыбнулся краешком губ и посмотрел на Сакуру, которая, что-то поспешно объясняя и делясь собственными приключениями, снимала с Крапивы ошейник-блокиратор. Черноволосая куноичи даже не вскрикнула, ловко подхватила раскрытый ошейник указательным пальцем, как кольцо-волан, и брезгливо отбросила на соломенную подстилку в камере. Хинотама задумчиво хмыкнул и перевел взгляд на незнакомую Узумаки, которая напряженно и неуверенно переминалась с ноги на ногу чуть в стороне от остальных, не зная, чего именно ожидать от непонятных спасителей из таких известных, сильных и не очень-то дружественных для нее кланов. Младший Хьюга подошел к ней, представился и поклонился. — Меня зовут Хьюга Хинотама. Я нынешний глава клана Хьюга. И я имею право давать обещания. С нами тебе нечего опасаться, Узумаки. Кланы Хьюга, Учиха и Сенджу недавно заключили мирный договор и действуют сейчас на одной стороне. Сакура тоже Сенджу, так что вреда союзному клану Узумаки она не причинит. Сейчас она снимет с вас эти ошейники и мы вместе подумаем, как отсюда убраться, а затем ты сможешь вернуться домой. Девушка пристально поглядела ему в глаза и коротко кивнула, назвав себя в ответ, а затем подошла к Сакуре, которая уже снимала ошейник со светлоглазой Хиноко. Хинотама убедился, что у сестры все прошло без проблем, и отвернулся, подозрительно оглядывая часть боковой стены активированным бьякуганом. Узумаки еще раз оглянулась на него, решительно сдула длинную челку с глаз и молча повернулась к Сакуре спиной, давая доступ к ошейнику-блокиратору, затем, когда все было кончено, снова развернулась к ней и сказала: — Охранники и Хьюга Хинотама ошиблись. Ты не можешь быть Сенджу: в клане очаровательного Лесного Тюльпанчика никогда не было розоволосых, иначе я бы знала. — Высокая статная Мито оглядела Сакуру сверху вниз, задержавшись взглядом на волосах. — Полукровка Узумаки, да? Он все-таки решил отступиться и больше не уговаривать батюшку, поэтому где-то нашел тебя, мне на замену? — в ее голосе послышалось едва заметное беспокойство с огорчением и неверием вперемешку. — Эй, я Учиха! — возмущенно нахмурилась Сакура. — Ты лжешь! — Обвиняющий палец нацелился точно в печать у нее на лбу. — У них тоже нет розоволосых, к тому же Учиха не разбираются в фуиндзюцу. Зачем тебе ограничительная печать? Кто тебе ее поставил? Ее очень сложно создать, практически невозможно для дилетанта, да и носят только мастера фуиндзюцу, у которых слишком много чакры для тонких манипуляций с фуин. — Палец обернулся к ее собственному лбу, указывая на почти такую же печать. — Полукровке это ни к чему. Хочешь казаться сильнее и талантливее, чем есть на самом деле? Но это же глупо. — Она, вообще-то, накопительная, а не ограничительная... и я сделала и наполнила ее сама, — с некоторой обидой в голосе возмутилась Сакура и насупилась. Крапива почти незаметно выдвинулась вперед, будто невзначай прикрывая подругу. — Сакура — жена главы клана Учиха, не тебе обвинять ее во лжи, Узумаки! Имей хоть немного уважения! — с тихой яростью в голосе прошипела старшая куноичи. Красноволосая Узумаки замерла от ее отповеди и, растеряв всю свою напористость, удивительно робко спросила: — Правда?! Точно-точно не Сенджу?! Сакура отрицательно покачала головой и, наконец поняв, что на самом деле так беспокоило красноволосую, весело улыбнулась. — Хаширама признал меня сестрой и потерянной кровью в присутствии глав пяти кланов, это стало для меня полной неожиданностью, но мой муж — Учиха Мадара, так что я тоже теперь Учиха и останусь ею до самой смерти. — О-о… — Плечи красноволосой девушки расслабленно опустились, и она тепло и солнечно улыбнулась, а затем решительно кивнула. — Тогда мы обязательно станем хорошими подругами. Меня зовут Узумаки Мито, а тебя — Сакура? Знаешь, то, что ты сделала с фуин, настоящий прорыв в фуиндзюцу, это гениальное решение, очень полезное для многих. Никто и никогда еще до такого не додумывался. Отец будет в восторге... Пока девушки занимались самым обыденным и привычным на свете делом — знакомились и болтали, Тэнмей молча подошел к Хинотаме, который замер неподалеку от боковой стены. Старший Хьюга немедленно активировал бьякуган, посмотрев туда же. — Такое же слепое пятно, как в логове Фума, — проговорил он, и оба Хьюга подошли к подозрительной стене вплотную. Хинотама неуверенно протянул руку вперед и стукнул по едва заметной выбоине в камне, как когда-то сделал Изуна. Стена послушно развернулась, как на шарнире, и неожиданно раскрыла перед шиноби темный лаз, ведущий неведомо куда. Бывшие пленницы тут же замолчали и обернулись на шум, вглядываясь в темный провал тайного хода. — Мы не знаем, куда он ведет, — с сомнением посмотрев на девушек, проговорил Тэнмей, — не стоит нам его использовать. Предлагаю идти проверенными коридорами... Не хватало еще влезть в какую-нибудь ловушку и отравленный дротик ухом или глазом поймать. Хинотама согласно кивнул. — Тэнмей прав, пойдемте, пора убираться отсюда. — Младший Хьюга кивнул девушкам и первым шагнул к выходу из тюремного блока, но неожиданно замер на месте и плавно развернулся в боевую стойку, присев и выставив вперед правую руку. Хиноко тихо ахнула, заметив, как у выломанного проема вдруг, словно из пустоты, появился высокий худощавый мужчина в темном доспехе и закрытом шлеме с серыми перьями. Он внимательно и абсолютно безбоязненно оглядел всех, задержавшись взглядом на розовых волосах Сакуры, медленно поднял руку вверх и скупо махнул в приветствии двумя пальцами. — Йо...