Two Feet — BBY.
— Это не то. Этот тоже. У этого задница слишком тощая. У этого ноги кривые и чрезмерно худые. — Чон Чонгук, сидя за своим столом, перекладывает фотографии омег, которых подобрал его менеджер для предстоящего показа новой коллекции нижнего кружевного белья, и он недоволен ни одним из них. — У этого плечи слишком широкие, да и страшненький он. Кого ты мне нашёл, Намджун? Одни дефектные, — строго подводит Чон, отталкивая глянцевые фотографии в сторону. — У нас показ от Dior в Милане через неделю, и кого мне прикажешь ставить на подиум?! Менеджер Ким тяжело вздыхает, восседая в кресле напротив, и закатывает глаза. Его гендиректор весьма придирчив, когда дело касается выбора моделей. Строг, но справедлив и до одури с энтузиазмом относится к их подбору, занимая в свои почти двадцать восемь лет своё место по праву, пройдя, как говорится, кровь, пот и слёзы. Весьма статный альфа — очень красив, ухожен, всегда в строгом костюме, в котором каждый элемент подобран с иголочки. Стильная стрижка, укладка, пирсинг в правой брови и несколько колец в ушах — но он весьма эгоистичен и самовлюблён. Переехал альфа вместе с родителями на южный материк Соединённых Штатов ещё мальчишкой. Когда Чон заканчивал школу, его всерьез увлек мир моды и всё, что было с ним связано. Он стал скупать кипами глянцевые журналы, изучать историю всех известных брендов и ночи напролёт смотреть подиумы мировых недель мод, тщательно вникая в эту индустрию. На первом курсе института менеджмента и бизнеса Чонгук решил пойти подрабатывать продавцом-консультантом в самый модный бутик — Беверли Центр, о марках которого он всё досконально изучил. Здесь он научился основам визуального мерчендайзинга, продажам, стайлингу, а также делать инвентаризацию, работать с покупателями, кассовым аппаратом, принимать поставки и, — следить за закупками товара. После того, как альфа весьма грамотно себя проявил и поставил в нужной позиции, как квалифицированный специалист, он был отправлен на обучение в тренинговую компанию. Пройдя все нужные подготовки, и стажировки, закончив институт с отличием, Чонгук устроился PR-менеджером в тот самый дом моды, где теперь является генеральным директором. Всё-таки годы упорного труда, бессонные ночи, тонны испорченных нервных клеток и оббитые не одними порогами колени, не прошли даром. — Ты слишком придираешься, Чонгук, тебе не кажется?! — протестует менеджер, нахмурив брови. Берёт в руки фотографии и снова перетасовывает их, просматривая каждую кандидатуру более внимательно. — Вот эти двое вполне ничего, — снова пытается убедить Ким, протягивая пару глянцевых картинок Чону. — Они уродливы, — сердито выносит вердикт директор, даже не взглянув на фото. — У нас дом моделей, Джун! А не распродажа антиквариата на барахолке. — Чонгук раздосадовано вздыхает, кидая строгий взор на альфу. — Если в ближайшее время ты не найдёшь мне достойную кандидатуру. — Брюнет тычет указательным пальцем в собеседника. — То я лично натяну на тебя эти кружева и выволоку за волосы на подиум. Намджун снова открыл рот, вобрав в лёгкие воздух, чтобы выразить своё возмущение, но его прервал вошедший в кабинет омега. Он секретарь Чонгука, работает где-то месяц с небольшим и исправно выполняет свою работу. Ни он и ни на него пока никто не жаловался. Парень неловко открыл дверь, скромно, практически семеня, подошёл к столу, предварительно поздоровался с Кимом, легким кивком головы и начал расставлять принесённые им две чашки с кофе: как и полагается, первую он ставит перед своим начальством, медленно переходя к гостю. Чон, что все это время сверкал искрами из глаз, на своего менеджера, вдохнув лёгкий запах омеги, стал понемногу успокаиваться. Этот сладкий аромат ванили всегда на него так действует, стоит парню появиться в его кабинете, когда тот сильно раздражён или охвачен острым приступом злости. Запах ванили его успокаивает, укрощает гнев, избавляет от негативных и отрицательных эмоций. Иногда Чон специально его вызывает, несмотря на то, что отрывает от важных дел, чтобы просто постоять рядом, вдохнуть аромат и, сказав скромное «спасибо», отпускает обратно. Именно по этой причине, директор главного модельного дома в Лос-Анджелесе L.A. Models и оставил его, сделав свой выбор из множественных кандидатур. — Чонгук, где я тебе за такой короткий срок найду ещё варианты, чтобы они соответствовали твоим требованиям? — не унимается и пыжится альфа, делая короткие глотки кофе из чашки. — Это единственные, кого я смог подобрать, с более менее нормальными зад… — Осекается и смотрит искоса на омегу, что стоит рядом и ждёт дальнейших указаний от Чонгука, — формами, для того, чтобы бельё смотрелось эффектно. — Мне плевать, Нам! Это твоя работа! Для чего я вытащил тебя из твоей глухой деревни и плачу бешеные бабки? — более сдержанно парирует директор, смотрит на омегу и кивком головы указывает, что тот может быть свободен. Провожает его томным взглядом, когда тот разворачивается и уходит. Этот парнишка весьма неплох собой, и альфу привлекает не только его соблазнительный природный аромат, но и немного смазливая мордашка. Видимо, это вторая причина, по которой Чонгук его оставил. Он скользит глазами вниз, скептически вскидывает проколотую бровь, задержавшись взглядом на филейной части, которая сегодня, по чистой случайности, обтянута бежевыми брюками из лёгкой ткани. Толкает щёку языком и немного прищуривается. — Да, но… — снова делает попытки оправдаться менеджер, но его грубо прерывают жестом руки, резко вскинутой в воздух. — Стоять! — громко рявкает Чон, не отводя взгляда от секретаря. Тот немного дёрнулся, понимая, что обращение было сделано в его сторону, и замер на месте, боясь повернуться. Намджун смотрит на Чонгука с непониманием и поворачивает голову назад, быстро пробегается глазами по омеге, так же обращая внимание на округлые формы. — Как тебя там? — уже более мягко осведомляется альфа, привлекая внимание парня. Он работает на него уже довольно-таки долго, но Чонгук не часто зацикливается на именах, даже если человек ему симпатичен: считает это лишней тратой времени, запоминая только то, что действительно важно. Слишком много людей проходит через него, чтобы каждого запоминать. Эгоистично? Возможно, но таков Чон Чонгук. — Тэхён, — тихо выдаёт тот, всё так же, не поворачиваясь и глядя на спасительную дверь. — Ким Тэхён. — Ты серьёзно? — тихо шипит Ким, обращаясь к генеральному. Тот отмахивается от него, как от надоедливой мошки, поморщив нос и продолжает: — Тэхён, повернись, пожалуйста. — Альфа невольно сглатывает и глубоко вдыхает воздух через нос, понимая, что омега испугался и нервничает, потому как атмосфера кабинета наполнилась более насыщенным запахом ванили. — И подойди ближе. Парень медленно разворачивается и так же медленно подходит. Он не может не повиноваться, и не только потому, что этот властный тон альфы заставляет его сжиматься внутри, но и потому, что он — его непосредственный начальник. Подходит и неуверенно становится возле стола, на том же самом месте, где был недавно. — Принеси бельё! — приказывает Чонгук менеджеру, ещё раз внимательнее проходясь блудливым взглядом по фигуре омеги, что стоит и нервно жуёт нижнюю губу, не отрывая глаз от пола. Светлые брюки красиво очерчивают округлые бёдра и явно ровные ноги. Белоснежная рубашка, застёгнутая не до конца, открывает вид на длинную лебединую шею и острые ключицы под песочной кожей, что гармонично сочетается со светлыми, чуть с бежевым оттенком волосами и ванильным шлейфом. Ким устало вздыхает, но встаёт с кресла и идёт в соседнюю комнату, коротко посмотрев на Тэхёна. — У меня есть к тебе деловое предложение, Тэхён, — начинает издалека Чонгук, вальяжно откидываясь на спинку кресла, продолжая прожигать тёмным взглядом блондина. — Посмотри на меня. Омега неуверенно поднимает кофейно-янтарные глаза и смотрит на Чонгука из-под пышных ресниц, медленно выпуская покрасневшую губу из плена зубов. Намджун возвращается с несколькими видами кружевного белья: белого, кремового и телесно-бежевого цветов — кладёт их на стол рядом с Тэхёном и хочет снова сесть в кресло. — Изыди! — в очередной раз отдаёт приказ альфа, кинув строгий взгляд на Намджуна. — Я тебе позвоню, если что. Менеджер в небольшом замешательстве смотрит то на Чонгука, то на блондина, но моментально понимает, что к чему, поджимает губы, собирает фотографии и, коротко кивнув, уходит. — Надень, пожалуйста, одно из них. — Чон встаёт с кресла, утопив руки в карманах брюк, не торопясь подходит к парню, что стоит и смотрит на красивое бельё с широко распахнутыми глазами. Запах снова усиливается, стоит ему приблизиться и встать практически вплотную со спины. Он наклоняется к его шее, громко втягивает воздух носом. — Не бойся меня, Тэхён, — более мягким тоном пытается успокоить он омегу, явно сильно нервничающего от такого близкого контакта, — мне просто нужна модель для показа, с красивой… — Опускает глаза вниз и хищно облизывается, но Ким этого не видит, продолжая разглядывать кружева и теребить манжеты своей рубашки, — попкой. И мне кажется, ты идеально подходишь. — Но у меня нет в этом опыта, я не модель, — тихо произносит Тэхён, посмотрев на директора через плечо. — Чтобы пройтись по подиуму виляя бёдрами, большого опыта не нужно, — Чон снова наклоняется к манящей шее, в области пульсирующей венки и, слегка касаясь носом уха, шепчет: —«Просто примерь». — У блондина от чужого горячего дыхания пробегают мурашки по спине до затылка, он дёргается от губ, неожиданно слегка коснувшихся его ушной раковины. — А там видно будет. Чонгуку вдруг дико захотелось лизнуть этого омегу, пройтись шершавым горячим языком по медовой коже, чтобы почувствовать терпкий привкус ванили, что густым слоем оседает в лёгких. Тэхён боится, или просто нервничает, или… возбуждается? — Можешь пройти в соседнюю комнату, там тебе будет комфортнее переодеться. — Быстро отстранившись от смущённого парня, Чон указал большим пальцем на дверь позади себя. — Хорошо, но я думаю… — замямлил Ким, но, посмотрев в чоновы глаза, полные строгости и решимости, опускает голову на бельё, выбирает то, что из белого гипюра с высокой посадкой, и, коротко кивнув, уходит за соседнюю дверь. — Да зачем мне всё это?! — чуть ли не плача, тихо скулит Тэ, войдя в другую комнату и прислонившись затылком к двери. — И надо было мне запасть именно на этого самовлюблённого идиота?! — продолжает он причитать, но расстёгивает тонкие брюки и снимает их вместе с бельём, откладывая их в сторону на небольшой диванчик, стоящий возле входа. — Ещё его этот запах… — Насупившись, рассматривает кружевные трусики, определяя, где у них перед. — Можно захлебнуться от сочетания цитруса с табаком. — Прикрывает глаза, но после быстро стряхивает с себя наваждение, помотав головой. Омега надевает бельё, поправляя все неровности по краю, и аккуратно укладывает свой член в небольшой оттопыренный мешочек, предназначенный для него кроем. Смотрит сбоку на себя в зеркало, приподняв рубашку вверх, крутит попой туда-сюда и довольно хмыкает. — А ты парниша ничего так! Очень соблазнительная задница. — Кокетливо хлопает себя по одной из половинок и облизывается, слегка улыбнувшись своему отражению. — Ты там уснул, что ли? — Слышится из-за двери мягкий, тёплый серебристый тембр альфы, заставляющий Кима вздрогнуть. — Я иду… сейчас, — отзывается он, смотрит ещё раз в зеркало, и, опустив рубашку, глубоко вздыхает и открывает дверь.Two Feet — I Feel Like I'm Drowning
Чонгук стоит спиной к двери, сложив руки на мощной груди и хмурит брови. Щелчок, дверь открывается, и он поворачивается на звук. Ким плавно выходит из комнаты, слегка покачивая бёдрами, а Чонгук поворачивается к нему и столбенеет от увиденного, поднимая взгляд снизу вверх: ноги, на которых остались надеты белые носочки, действительно красивые: ровные, с острыми коленями — и кожа слегка лоснящаяся. Бёдра округлые, даже можно сказать весьма пышные, а эти кружева идеально подчёркивают изгибы. Рубашка, что закрывает их на половину, слегка сползла с плеча — альфа замечает, как напрягается чужая шея, когда омега делает очередной неровный вдох, теребя манжеты длинными и грациозными пальцами. Голова его смущённо опущена вниз, но Чон всё равно может разглядеть лёгкий румянец на щеках и то, как парень часто и нервно облизывает губы. — Прекрасно! — тихо произносит директор и гулко сглатывает, продолжая бегать глазами по соблазнительной фигуре. Не понятно, к чему больше обращено это выражение — к красиво сидящему белью или к самому Тэхёну, скорее, ко второму, потому как омега вскидывает испуганные глаза и смотрит в затуманенный взор Чонгука, ощущая усилившийся запах ветивера — альфа заводится. До омеги отчётливо доходят острые нотки терпкости грейпфрутовой шкурки, земли, табака, пряных листьев и смолы. Чонгук подходит ближе и ощущает на языке сладковато-солоноватый вкус карамели с ванильным оттенком. Тэхён снова нервничает, он испытывает явный дискомфорт от того, в каком виде находится, и как его пожирают глазами, от чего его запах меняется. Чону это сочетание очень нравится, до расширенных зрачков и медленно разгорающегося огня в груди. Он хочет попробовать Кима на вкус. Чонгук обходит Тэхёна со всех сторон и останавливается сзади. Подходит вплотную, к неловко мнущемуся с ноги на ногу, парню, а Ким буквально начинает задыхаться от табака, как будто альфа закурил рядом с ним. — Тебе очень идёт кружево, — горячо выдыхает брюнет в покрасневшее ушко, положив большие ладони на упругие ягодицы, отчего Тэхён вздрагивает, и низ живота начинает скручиваться, когда директор проводит по его половинкам вверх-вниз несколько раз, а кружевная ткань немного шуршит. — Попозируй красиво, детка! — Что вы имеете в виду? — Дыхание омеги начинает учащаться, он немного сбит с толку данной просьбой. Прикрыл глаза, слегка запрокинув голову назад, наслаждаясь нежными и долгожданными касаниями к своему телу, облачённому в полупрозрачное белье. Ким прекрасно осознаёт, что ещё немного, и он сам сорвётся и предложит разложить его прямо в кабинете, на столе начальства. Терпкий и вязкий запах альфы начинает кружить его голову, запутывая сознание и все ясные мысли в голове. — Встань в красивую позу, — продолжает шептать Чон, не убирая рук от омежьей попки, — хочу посмотреть на что ты способен. Насколько ты гибкий и как можешь себя показать. Тэхён коротко кивает, сглатывает давящий нервный ком в горле, подходит к столу, облокачивается одной рукой и поясницей о край, выставив одну ногу вперёд, а другую сгибает в колене, приподнимает голову кверху, прикрывает томно глаза, собираясь с мыслями, после глубоко вздыхает и прикладывает средний пальчик к пухленькой нижней губе, слегка оттопырив указательный, и плавно вскидывает глаза вверх. — Ещё! — властно приказывает альфа, сжимает челюсти, глотая скопившуюся слюну, не переставая поедать глазами Кима. Расстёгивает свой пиджак, снимает его и откидывает в рядом стоящее кресло. — Покажи свою попку. — Расстёгивает манжеты рубашки, закатывает их до локтей. — И задери рубашку вверх. Тэхён всё прекрасно понимает: ещё чуть-чуть и Чонгук трахнет его в своём кабинете, даже толком не помня его имени. Но ему становится плевать, он сам давно хочет ощутить его внутри себя, с того самого первого дня, как увидел. Поворачивается спиной, дрожащими руками задирает подол рубашки, оголяя поясницу и живот, опирается руками на стол, сексуально оттопыривая задницу, смотрит через плечо, в потемневшие глаза альфы, читая в них животное желание, и закусывает губу. Чонгук снова сглатывает, подходит сзади, кладёт руки на талию, плавно ведя их к ягодицам и прижимается пахом между них, издавая низкий рык. Тэхён чувствует через ткань брюк лёгкое возбуждение альфы, прикрывает глаза и больнее сжимает зубами губу, сильнее выпячивая зад. Инстинкты дают о себе знать. — Прекрасно! — повторяется Чон, продолжая водить ладонями по кружевным половинкам, слегка сминая их и разводя в стороны. Поднимается к спине, растягивая медовую кожу на боках, перемещает одну руку на живот и давит на него, заставляя парня подняться. Омега выполняет немую просьбу, и его спиной прижимают к вздымающейся мощной груди, надавливая на мягкий живот. Он запрокидывает голову на чоново плечо, и, не открывая глаз, утыкается носом в его шею, вдыхая терпкий аромат, полностью теряется в этом мире. Сам плотнее прижимается к его паху, давя попкой, на уже нехилое возбуждение. Чонгук снова рычит в области кимовой шеи, но уже более громко, до мурашек по коже. Продолжая одной рукой гладить и одновременно давить на чужой живот, альфа опускает другую вниз, плавно проходится по бедру и выступающей тазовой косточке, помещает ладонь на вставший бугорок под нежной тканью. Целует пульсирующую венку на шее, поглаживая член омеги, и снова рычит, когда слышит сладкий стон. Тэхён запрокидывает руку за шею альфы, зарываясь пальцами в тёмные густые волосы, второй накрывает ладонь, что прижимает его за живот. И снова стонет, когда его член нежно сжимают. Чонгук проходится языком по шее, ведёт его к ушной раковине, вылизывает её и сыто облизывается от привкуса ванильной карамели. Ким начинает дрожать в его руках и чувствует, что из дырочки начинает обильно выделяться смазка. Она стекает и тут же впитывается в кружевное бельё, заполняя помещение и лёгкие альфы пьянящим ароматом. — Ты уже течёшь от меня, детка! — ухмыляется директор, опалив своим дыханием чужое ухо, чувствует усилившийся запах омеги и слышит новый стон. Снова сжимает кимов член через ткань, но уже более грубо, целует в плечо и поднимает руку от живота к груди. — Хочешь меня? — Нащупывает под рубашкой затвердевший сосок и оттягивает его пальцами, вновь проходясь языком по контуру ушка. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? — Д-да-а-а, — слабо выдыхает Тэхён, плавясь в объятиях альфы. Чёртова омежья сущность, заставляет вести себя, как последняя шлюшка, плотнее прижимаясь к чужому возбуждению. Он виляет бёдрами, дразня его внутреннего альфу. Чон отнимает руку от чужого члена и поворачивает ею лицо Тэхёна к себе. Смотрит в поплывшие, горящие янтарным огнём и желанием глаза с долю секунды и сам сгорает в этом пламени, как грешник. Притягивает Тэ к себе за затылок и накрывает призывно приоткрытые губы своими. Целует, нежно сминает тёплые уста, проходясь языком по нижней губе, слегка её прикусывает, оттягивает и ловит очередной слабый стон в поцелуе. Этот омега сводит его с ума, кружит голову сладким ароматом ванили, что просачивается тонкими струйками в каждый участок его тела: «ТЭХЁН… КИМ ТЭХЁН…» — повторяет он его имя про себя, мысленно представляя каждую букву, что крепко отпечатываются крупным шрифтом на подкорке сознания. То, с какой страстью омега отвечает на поцелуй, нагло врываясь в чужой рот своим языком, распаляет альфу, и его член, упирающийся сильным возбуждением в ширинку брюк, дёргается, когда шаловливый язычок проходится по губам, а рука, запрокинутая на его шею, плавно перебирает пальчиками волосы. Чон начинает углублять поцелуй, грубее захватывает чужие губы и давит на затылок сильнее, слегка массируя его. Рука, что ласкала грудь, скользит ниже, проникает под резинку кружева и, обхватив член парня, потирает большим пальцем влажную щель уретры. Тэхён протяжно стонет, громче, срывая тем самым у альфы в голове все тормоза, хватается за руку, ласкающую его плоть и крепко впивается в неё тоненькими пальчиками. — Хочу попробовать тебя на вкус, — шепчет с придыханием Чонгук в истерзанные губы напротив. Вынимает руку из белья, перемещает её на одну из ягодиц, грубо сжимает. Кружева намокли ещё больше, после страстного поцелуя, альфа мысленно ухмыляется тому, что смог завести этого парня, одними только ласками и губами. — Но мистер Чонгук… — задыхается, после глубокого поцелуя омега, мгновенно заливаясь краской, и часто моргает, понимая, что именно его начальник хочет сделать. — Никаких мистеров. — Альфа нежно проводит по коралловым губам большим пальцем, слегка оттягивает нижнюю. — Просто Чонгук. Так ты позволишь мне? — Вопросительно гнёт бровь с пирсингом, напряжённо играя жевалками. Лёгкие Кима обжигает резкий запах цитруса, с ненавязчивым горьковатым привкусом, как будто брызнули соком из кожуры. Он нервно сглатывает, закусывает губу, коротко кивает, выпутавшись из крепких объятий, и подходит снова к столу. — Как мне…? — Стой так, спиной ко мне, только нагнись. Я всё сделаю сам. Ким готов кончить от одного только властного тона альфы, что рушит все каменные преграды сопротивления в нём, полностью отдаваясь желанию и страсти, что как цунами накрывает его с головой, погружая в тёмную пучину. Он ложится на стол животом вниз, вытягивает руки вперёд и чуть расставляет ноги шире. Чонгук подходит, задирает мешающуюся рубашку выше и, положив ладони на острые лопатки, плавно спускается ими вдоль изящной спины, наслаждаясь бархатом ванильной кожи. Дойдя до манящих округлых ягодиц, он ещё раз проходится по ним несколько раз, жадно сминая. Тэхён сбивчиво выдыхает в стол, оставляя запотевший след от дыхания, упирается лбом, мысленно готовясь к тому, что его сейчас будут вылизывать. Он ещё ни с кем не был так близко и уж тем более ни с кем не спал, но мысль потерять девственность именно с этим альфой, возбуждает его до безумия, и из его входа выделяется очередная порция вязкой смазки, заполняя кабинет невероятным запахом, который смешивается с не менее густым ветивером. — Расслабься, детка! — мурлычет Чонгук, ощутив острый аромат, бьющий в нос, и горячую влажность под рукой. Он одним рывком снимает ажурное бельё с подрагивающих ягодиц, спуская его вниз, опускается на колени и похлопывает по бедру, давая команду омеге, перешагнуть через трусики, чтобы снять. От такого резкого движения Тэ дёргается, неторопливо вынимает ноги и снова ставит их широко. Чонгук кладёт белоснежные кружева рядом на стол, а его ладони опять поглаживают соблазнительную попку, разводя половинки чуть в стороны. Блондин сжимает руки в кулачки, впиваясь аккуратными ногтями в ладони, когда чувствует горячее дыхание возле своей расcелины, и вновь дёргается от невесомого прикосновения шершавым языком, проходящим от напряжённых яичек через промежность ягодиц. Он обессиленно стонет и поддаёт назад, утыкаясь ягодицами в лицо альфы. — Какой ты вкусный! — рычит Чонгук, облизывая губы от омежьей смазки. Смакует её на языке, прикрыв глаза от наслаждения. Именно тот вкус, какой он и ожидал — терпкая сладость с солоноватым послевкусием. Он влажно целует каждую половинку поочерёдно, мажет горячими губами, снизу вверх, продолжая их сжимать сильными пальцами до красных отметин. Ким теряется в ощущениях, тихонько поскуливая, и хочет уже большего: не только чонов язык внутри себя, но и твёрдый член, чтобы взял его горячо, грубо, до белёсых вспышек перед глазами. Альфа не в силах больше сдерживаться, он раскрывает омегу перед собой и жадным взглядом любуется чистой расщелиной и сжавшейся влажной дырочкой, обильно истекающей приторной смазкой. Хищно скалится, облизываясь, припадает губами к дырочке, жадно засасывает края отверстия и слегка прикусывает его. Тэхён вскрикивает, вскидывает голову и скребёт ногтями по лакированной поверхности стола от диких ощущений в своей заднице. Его так ещё никогда не вылизывали! Да что там, его вообще не касались там губами и языком, от этого он просто растекается лужицей на этом столе, что служит для него алтарём, на котором он заживо сгорает изнутри, чувствуя, как его органы буквально плавятся от переизбытка эмоций, страсти и возбуждения. Чонгук проводит кончиком языка вокруг отверстия и снова смачно целует его, раскрывая ягодицы ещё шире, получает на язык новую порцию вязкой патоки. Он проглатывает её и толкается внутрь, напрягая язык, имитирует толчок, слышит, как омега издаёт очередной сладостный громкий стон, расставляя для него ноги ещё шире. Член Тэхёна, прижатый животом, подрагивает каждый раз, когда в него проникает горячий язык альфы, головка уже истекает собственной смазкой, пачкая поверхность стола и кожу на животе. Чон расслабляет язык, широко проходится по промежности, целует раскрасневшуюся дырочку и ещё раз вторгается в нутро, но медленнее, более плавно, и поворачивает язык в стороны: вверх-вниз, влево-вправо — как будто змей, ласкает бархатные стенки, чувствуя, как омега напрягается внутри. Слюна, смешанная со смазкой, течёт по подбородку, капает на его брюки и, мгновенно впитываясь в тёмную ткань, оставляет белёсые пятна. Ким чувствует, что ещё немного, и он кончит, от одного только языка внутри себя. Хоть тот и не достаёт до простаты, но эти невыносимые ощущения выбивают почву из-под ног, колени начинают дрожать и омега снова двигается назад, грациозно выгибаясь в спине. Чон отстраняется от влажной промежности, напоследок затянув нежную кожу глубоко в рот. — Мист… Чонгук, пожалуйста… — сдавленно скулит омега, повернув голову вбок, просяще потрясывая задом перед лицом директора. Половинки так аппетитно содрогаются, что член альфы снова дёргается в штанах. — Хочешь мой член внутри себя? — издевается Чон и оставляет лёгкий шлепок на одной из ягодиц. Ким тихо охает, а по спине пробегают мурашки и он опять скребёт ногтями по столу. — М-угу… — снова пищит Тэхён, приподнимается и, опираясь на локти, глубоко вдыхает концентрированный воздух, от чего лёгкие сдавливает спазм и его дыхание учащается. — Какой нетерпеливый, — усмехается альфа и вновь шлёпает по тому же месту, но чуть сильнее, вырывая из груди омеги безмятежный стон низкого голоса, что ласкает его слух. — Подождёшь еще немного, — самодовольно ухмыляется и снова принимается терзать губами, сжавшееся и припухшее колечко мышц, чуть раздвигая его большими пальцами обеих рук. Давит ими на вход и, проникая внутрь вместе с языком, слышит тяжёлое приглушенное «Ах» сверху. Это сладостная пытка, от которой все внутренности Кима скручивает в узлы, а низ живота тяжелеет, когда большие пальцы альфы раскрывают его анус, давят и массируют по краям, а губы и язык заставляют полностью забыться и получать неимоверное удовольствие. Чон вторгается в него указательным пальцем на две фаланги, одновременно лаская кончиком языка вокруг. Вводит палец ещё чуть глубже и двигает им туда-сюда, вырисовывая круги, наслаждается хлюпающим звуком и тем, как дрожит блондин, всхлипывает и жалобно скулит, двигая бёдрами в такт проникающему пальцу. Чонгук просовывает второй палец и начинает более ритмично ими двигать, разводя немного в стороны упругие стенки. Постепенно он набирает темп, одновременно оставляя размашистые поцелуи на ягодице возле промежности, попутно проводит по ней языком. Спускается губами ниже, выцеловывает влажные от смазки и слюны яички, нежно придерживает рукой, как какую-то ценность и перебирает их пальцами. — Боже… я сейчас… ахм, — по новой всхлипывает омега, давясь воздухом, когда пальцы альфы яро бьют точно по комку нервов. Он двигает тазом, в унисон долбящим движениям внутри себя, одновременно трётся членом о прохладную поверхность стола, плавно приводя себя к разрядке. Мысли путаются, вспотевшие ладони скользят по деревянному столу, издавая скрипящий звук, тело омеги напрягается сильнее, до вздувшихся венок на шее. — Давай, детка, кончи для меня! — Альфа давится вязкой слюной, продолжая ласкать сжавшуюся мошонку омеги и не обращая никакого внимания на свои, уже изрядно затёкшие ноги. Хлюпающий звук, от обильно выделившейся смазки, взрывает мозг окончательно, и ему самому уже хочется поскорее заменить пальцы на свой член и глубоко войти в этого соблазнительного парня по самое основание, зубами оставляя отметины по всему телу, чтобы он был только его, до конца. Блондин на пределе: глубоко закатывает глаза под веки, совсем не стесняясь, не перестаёт звонко стонать и двигать бёдрами, становится на носочки и напрягает все мышцы в теле. Этот вид так будоражит альфу, что он готов Тэхёна растерзать. Ещё несколько метких толчков внутрь, и Тэхён, содрогаясь, изливается под собой, сладко и громко выстанывая имя своего начальника, размазывает по животу и столу свою сперму. Голова моментально пустеет, мышцы тела мгновенно расслабляются, он ещё какое-то время бьётся в судорогах, после своего первого бурного оргазма. Чонгук вынимает пальцы из влажной дырочки, любуясь как отверстие сокращается и обхватывает собой пустоту. Прекрасно! Встаёт, довольно улыбаясь, вытирает влажные пальцы кружевным бельём и отшвыривает его в сторону, пока Ким приходит в себя, поднимаясь на ватных, дрожащих ногах со стола, и выравнивает дыхание. Он снова притягивает блондина к себе за талию, не давая полностью вобрать воздуха в лёгкие несмотря на то, что пачкает свою рубашку чужой спермой, требовательно впивается в его губы, придерживая обессиленную голову за взмокший затылок своей рукой. Подхватывает парня, как пушинку, и сажает влажными ягодицами на стол, становясь между, по инерции разведённых, ног омеги. Тэхён впивается тоненькими пальчиками в воротник рубашки альфы, сильнее притягивает к себе, и в очередной раз заводится, когда чувствует горько-сладкий привкус на губах, совершенно не смущаясь того, что язык, вылизывавший его задницу, сейчас вылизывает его рот. Сексуальное желание пробирает его тело словно током, несмотря на то, что он уже ослаб. Чон терзает его пересохшие губы, чуть прикусывает нижнюю и тут же слизывает алые капельки крови, сплетается с чужим языком и делится металлическим вкусом вперемешку с ванилью, что пропитала его губы и лицо. Альфа дрожащими от перевозбуждения руками расстёгивает рубашку Кима, пока омега пытается справиться с пуговицами на его одежде. Оба заведены до предела, кровь в жилах закипает, и они распаляются ещё сильнее, когда прикасаются ладонями к обнажённой груди друг друга. Ким обнимает руками брюнета за шею, бёдра ногами оплетает и чуть скользит мокрой задницей по столу, когда сильные руки впиваются в его бока, и плотнее прижимают к себе. Он соприкасается животом с пахом Чона, чувствует плотно налившийся кровью член альфы, спускает одну руку на возбуждение и поглаживает его сквозь плотную ткань брюк, от чего директор тихо стонет. Губы альфы спускаются к шее, и он утробно рычит, — так хочется её прокусить, что клыки начинают зудеть, а зверь внутри него воет и рвётся наружу, полностью преобладая над затуманенным разумом Чонгука. — Чон… г-гук… — тяжело выдыхает Тэхён, задыхается, пытаясь отстранить брюнета от себя, но получается слабо, из-за сильной хватки чужих рук. — П-послушай, Чонгук! — Понимает, что до перевозбуждённого альфы так просто не достучаться и, сжимая его волосы у корней, чуть оттягивает от себя. Чон шипит, но отрывается и смотрит голодными глазами, в которых чёрные зрачки перекрыли радужку — дикий взгляд, полный забвения. — Послушай, — опять просит Ким, смотря в ответ, не менее помутневшими глазами, — я… у меня ещё… никого не было, — на одном выдохе проговаривает он и бегает глазами, ища понимания во взгляде напротив. — Оу… — Как от отрезвляющей пощёчины, просыпается Чонгук, промаргивается несколько раз и пристально рассматривает лицо омеги, закусив губу. — Прости, я… фу-у-ув… — Хмурит брови, проводит рукой по своим растрёпанным волосам, зачёсывая их назад и не скрывает свою полную растерянность, перед поставленным фактом, напрочь забыв о собственном стояке, что болезненно пульсирует в штанах и просит разрядки. — Прости, эм… Мне просто твой запах, срывает все подкорки, и я… — Нервно сглатывает и хочет отойти, но его резко прижимают обратно ногами к себе, не давая возможности вырваться. Брюнет теряет равновесие и, чтобы не упасть на Кима, опирается руками о стол, позади него. — Но я хочу, чтобы моим первым альфой был ты, — горячо шепчет блондин в приоткрытые чоновы губы. Проводит ладонями по мощной груди, слегка царапает кожу ногтями, спускается вниз, приятно касаясь подушечками выпуклых кубиков разгорячённого тела и невесомо прикасается к пересохшим губам альфы. — Так ты позволишь? — Лукаво улыбается и снова еле касается губами. Чонгук отключился. У него, конечно, были омеги, далеко не девственные, и он никогда не был с ними нежен, не переживал за их эмоциональное состояние, за те ощущения, что дарит он, а они получают. Он был всегда зациклен только на получении собственного удовлетворения, грубо втрахивая податливые тела. И, возможно, не предупреди его сейчас Тэхён, он сделал бы с ним то же самое, — просто воспользовался его телом, а после уже подумал о его чувствах. Возможно. Но те странные ощущения, что раскрываются в нём рядом с этим невероятно прекрасным омегой, заставляют шестерёнки в его голове крутиться в обратную сторону. Тэхён ломает в альфе все устоявшиеся за столько лет стереотипы, всю ту его эгоистичную звериную сущность, что втаптывала и вытирала свои лапы о чужие душевные порывы, заставляя сейчас быть ручным. Заставляя быть нежным и кротким с ним, защищать и любить, как самого, что ни на есть ангела, невинного ангела, которого он в нём видит. Нежного, дурманящего все естество альфы, чей внутренний зверь, рвущийся на волю и готовый сорвать все цепи, мирно урчит рядом с ним. Он мысленно бьёт себя плетьми, вспомнив, как обошёлся с таким чувственным омежкой несколько минут назад. Как шлёпал его и буквально силой заставил раскрыться перед ним. Его дурманящий запах лишил альфу контроля, хотя раньше успокаивал и дарил умиротворение, но что-то пошло не так, и теперь, стоя перед этим, невыносимо красивым, ласковым и притягательным Ким Тэхёном, Чон готов сам себе лично глотку перегрызть за то, как он себя вёл в самом начале. Пока Чонгук стоит и заново переосмысливает свою жизнь, Тэхён ловкими пальчиками уже принимается расстёгивать ремень на его брюках и подбирается к молнии на ширинке, что давно рвёт не проходящее возбуждение. Альфа приходит в себя, опускает глаза вниз, внимательно смотрит за действиями омеги и, нахмурившись, перехватывает его руки за запястья. Ким торопеет, вскидывает глаза на брюнета и смотрит с непониманием. — Почему ты не сказал мне сразу? — Чонгук расстроен, блондин читает это по его горькому взгляду. — Почему позволил всё то, что я… Почему? — Чуть сильнее сжимает запястья, наклоняет парня к себе, что виновато опускает голову. — Потому что сам хотел. — Тэхён не смеет глаз поднять, становится немного стыдно и от наворачивающихся слёз, пощипывает в носу. — С того самого первого дня, как увидел тебя, я страстно желал. — Тэхён, ты же понимаешь… — Пожалуйста, Чонгук! — Жмётся ближе, отчаянно хватается руками за края рубашки, притягивает к себе, но Чон хватку не ослабляет, лишь перемещает ладони на кимовы и, сжимая на них пальцы, не убирает чужих рук. — Пожалуйста… — снова жалостливо молит блондин, шмыгает носом, прикасается искусанными губами к чоновой груди, оставляет мягкий поцелуй. — Я хочу тебя, Чонгук! — В который раз умоляюще смотрит в глаза, и больше не замечает в них животной похоти, а только нежность, с толикой смирения. Альфа молчит, лишь смотрит изучающе, мысленно коря себя за то, что чуть было, не сорвался и не причинил боль этому парню, что как котёнок сейчас к нему ластится, буквально выпрашивая, чтобы его взяли прямо на этом столе. Глупо, но факт остаётся фактом, и брюнет не уверен, что сможет ему противостоять. — Всё равно Вы, мистер Чонгук, меня уже частично трахнули, так возьмите меня полностью. Без остатка… — томно шепчет Тэхён и незаметно выскальзывает одной рукой из тёплых ладоней Чона, пока он стоит в ступоре. Прислоняет её к его члену и начинает медленно водить, слегка надавливает и, не переставая заглядывать в глаза, кокетливо закусывает губу. Высвобождает вторую руку, заканчивает начатое с брюками альфы, приспустив их вниз, вновь оглаживает его твёрдую плоть, через намокшие тёмные боксеры. Альфа на такую ласку рвано выдыхает, на мгновение прикрывает глаза, закатывая их под веками, после раздувая ноздри, открывает и впивается взглядом в янтарный омут. — Что же ты со мной делаешь, Ким Тэхён? — Валит омегу на стол, нависая сверху, тот только и успевает, что тихо ахнуть, когда его губы утягивают в развязный поцелуй, вальсируя языками и властно прижимая к себе. Горячие сильные руки брюнета крепко сжимают упругие бёдра, перемещаясь к ягодицам, пока омега пытается стянуть с его плеч рубашку, что так давно мешает прикасаться и наслаждаться сильным и горячим телом. Чонгук отстраняется, скидывает ненужную вещь и, наклоняясь вновь, тянется к шее, уже не раздумывая оставляет клыками первые отметины на сладкой коже, тут же их зализывает, спускается ниже и кусает выступающие ключицы, признаваясь самому себе в том, что этот омега будет его и только его, а он будет во власти Тэхёна. Попробовав его на вкус, ему больше никто не нужен — только это нежное тело, этот сладкий запах, эти распухшие алые губы, стоны, исходящие из них, бархатным голосом и эти глаза, что горят ярче любого пламени. — Я думаю, ты уже достаточно растянут. Или может ещё немного? — серьёзным тоном спрашивает Чонгук, нависает над лицом блондина и смотрит выжидающе. — Достаточно, — кивает тот, облизывая припухшие губы, что уже потеряли свой контур, от долгих и страстных поцелуев. Блуждает дрожащими пальцами по накаченным предплечьям и, поднимаясь к плечам, обвивает руки вокруг шеи. — Войди в меня уже… мистер Чон… Альфу заводит эта незамысловатая игра омеги, он улыбается уголком рта, оставляет короткий поцелуй на губах и привстаёт, чтобы спустить брюки ниже, вместе с бельём, освобождая свой изнывающий член из плена давящей ткани. Облегчённо выдыхает, хватается руками за кимовы бёдра и одним рывком пододвигает его к себе ближе. Блондин скользит по столу и снова охает, давясь слюной, когда видит размер альфы, мысленно прикидывая, — а влезет ли он? — Не передумал? — интересуется Чон, медленно проводя крупной головкой по влажной, истекающей смазкой промежности. — Н-нет, — отрицает Ким на выдохе, чуть прогнувшись в спине и машинально сжимается, чувствуя горячую плоть рядом со своим входом. Сердце готово выпрыгнуть от дикого желания и предвкушения, к лицу приливает жар с новой силой. Ким гладит свою грудь, цепляет пальцами затвердевшие, от мурашек, соски. — Точно уверен? — Альфа дразнит, надеясь, что омега ещё передумает заниматься сексом здесь, спонтанно, безрассудно и необдуманно, хотя сам уже давно хочет почувствовать, насколько он горячий и узкий внутри. — Точно. — Тэхён уже буквально скулит, лицо начинает гореть ещё больше, жаром пробирая до кончиков ушей, он опять сильно нервничает и заводится, выделяя смазку, что попадает прямо на подготовленную возле отверстия головку. Чонгук ещё какое-то время медлит, размазывает по члену выделившуюся омежью сладость, сам делает глубокий вдох и начинает медленно входить, мерно проталкиваясь в раскрытое отверстие. Тэхён сразу сжимается, еле слышно вскрикивает, хватается руками за край стола над головой и зажмуривается. — Расслабься, котёнок, — сдавленно стонет Чон и старается успокоить парня, лёгкими поглаживаниями руками по телу. — Ты делаешь больно не только себе. Успокойся, прошу. Я буду нежен с тобой. — Наклоняется и чувственно целует в губы. — Ты веришь мне? Ким сглатывает, открывает глаза и кивает, стараясь полностью расслабиться. Альфа снова делает попытку толкнуться, проходит на половину, замирает. Его опять сдавливают, но уже не так сильно и не так долго. Омега раскрывается полностью, отдаваясь ощущениям наполненности внутри. Ещё один толчок и брюнет входит целиком, тяжело выдыхает, облокачивается руками о стол, по обе стороны от часто вздымающейся кимовой груди, останавливается, следя за реакцией парня. — Мхф… — выдаёт громко Тэ, впиваясь сильнее пальцами в кромку стола, до побеления костяшек, обхватывает длинными ногами талию альфы, притягивает к себе вплотную. Чонгук старается себя сдерживать, чтобы сразу не сорваться на быстрый темп и не сделать омеге больно. Он любовно покрывает поцелуями влажные глаза, щёки, слегка касается подрагивающих губ, спускается ниже, порхает губами по скуле, лижет и слабо прикусывает шею за ушком. Просовывает одну руку под поясницей, вторую устраивает в районе копчика, заставляя тем самым Кима сильнее прогнуться в спине. Не переставая оставлять засосы и слабые укусы на ключицах и груди, медленно выходит на половину, делает резкое движение напряжёнными бёдрами и, совершая глубокий толчок, попадает прямо по простате. Тэхён вскрикивает, шипит от горящего дискомфорта внутри себя, но самопроизвольно выгибается в спине ещё больше, дрожит и сам поддаётся тазом вперёд, когда Чон повторяет так же грубо, несколько раз. — Тебе приятно? — тяжело дыша, от вновь усилившегося и смешавшегося запаха обоих, осведомляется брюнет и, делая более частые фрикции, постепенно набирает темп. — Да, очень! — Тэхён растворяется, распадается на атомы, захлёбывается в ощущениях от того, что входящий в него член альфы бьёт непосредственно по набухшей точке наслаждения. Плевать, что пальцы рук затекли, от врезавшегося в ладони края стола, что кожа на лопатках растёрта и безбожно болит, а от ног, закинутых на чонову спину, оттекла кровь, и он чувствует в них лёгкое покалывание, — в его груди расцветают бутоны, по позвонку проходит ток, а низ живота готов вот-вот взорваться, настолько он на грани исступления, теряясь в реальности и пространстве. Он ни на секунду не пожалел, что отдался именно этому альфе, любимому альфе, о чём тот, возможно, не узнает никогда. И, возможно, это их единственный раз, и ему придётся после всего этого искать новую работу, потому что продолжать видеться с ним, делая вид, что ничего не было, Тэхён не сможет. Слишком сильно он врезался в его сердце, слишком сильно впитался в его кожу, что не скоро отмоется, слишком сильно влюбился, что не скоро забудет. Ким поворачивает голову, распахивает глаза и смотрит на Чонгука: взгляд горящий, дикий, лицо сосредоточенное, губы поджимаются, а ноздри раздуваются при каждом более резком и глубоком толчке, укладка растрепалась и влажная тёмная чёлка спадает на лоб, попадая в глаза. Хочется наблюдать за таким альфой всегда, всякий раз, когда он его брал бы, то грубо, то нежно, но Тэхён отводит взгляд, и из глаз текут слёзы: не от физической боли, — от душевной. — Тебе больно? — взволнованно замечает Чон, видя влажные дорожки, что бегут от уголков глаз к вискам, целует их и слегка замедляется, хоть и чувствует, что скоро кончит — очень уж тесно, влажно и горячо внутри этого парня, и он бы не прекращал это блаженство никогда. — Нет, мне хорошо! — резко отвечает блондин, давясь слезами. — Очень хорошо. Можешь быстрее? Я хочу уже кончить! Чонгук кивает, выпрямляется, обхватывает медовые бёдра крепче, снова пододвигает Кима к себе ближе и начинает неистово вколачиваться в распухшее отверстие, слушая низкие стоны, всхлипы и выкрики своего имени. Омега продолжает держаться одной рукой за стол, вторую опускает вниз и обхватывает свой аккуратный член, медленно проводит по всему основанию и сдавливает набухшую головку, плавно подводя себя к очередному оргазму. От стен кабинета отражаются звуки влажных шлепков кожи о кожу, пошлое хлюпанье от обилия смазки внутри омеги, поскрипывание ножек стола о паркет, в такт при каждом глубоком проникновении альфы в разнеженное тело. — Чонгук, ты… ты успеешь? — переживает Тэхён, подняв голову и смотрит на брюнета, не переставая мелко надрачивать себе. — Я не кончу в тебя, не переживай, котёнок, — выдыхает тот, продолжая в бешеном ритме трахать на весу упругую попку, усиленно сжимая мягкую бархатную кожу, что после точно образуются синяки. Одновременно любуется своими следами, оставленными на сладкой коже омеги и как тот в предоргазменном состоянии извивается сильнее, закусывает и облизывает дрожащие губы, закатывает глаза и прижимается коленями плотнее, впечатываясь ими в чоновы бока. — Ты прекрасен, Тэхён! — еле слышно шепчет брюнет и чувствует, что вот-вот появится узел, но он успеет выйти, чтобы не осеменить омегу. Не сейчас. — Ты само совершенство! — Наклоняется и, вновь нависая над лицом Тэхёна, убирает взмокшие светлые пряди со лба. Тот крупно содрогается, сильно сдавливает свой член, выпуская белёсые струи себе на грудь и сжимает чонов внутри себя, обессиленно шепчет имя альфы, и чуть ли не теряет сознание от накрывшей эйфории. Всё меркнет перед глазами, кровь давит на уши, и кажется, что он оглох, но одновременно наслаждается растекающейся по всему телу истомой. — Ты будешь моим! — тихо произносит Чон и, не теряя времени, пока Ким ловит последние моменты оргазма, вонзается в его плечо клыками, оставляя метку и свой тяжёлый запах. — Господи! — кричит Ким, зажмуривается от боли и жара в плече и ногтями обеих рук вонзается в мощные плечи альфы. Чонгук зализывает ранку и в последний момент выходит из ослабшего тела, обхватывает одной рукой свой член и дёрганными движениями спускает до последней капли на живот блондина, другой опирается о край стола, чтобы не потерять равновесие при судорогах в мышцах. Чонгук, хоть и сильный альфа, но от такого неистового оргазма, ноги буквально подкашиваются, а сердцебиение гулко отдаёт где-то в горле и висках. После, проводя ладонью по коже, он смешивает семя обоих, втирая свой, преобладающий запах — чтобы заклеймить, чтобы его. Оба задыхаются — от сбитого ритма сердца, тяжести в лёгких, от контраста смешения запахов в воздухе — кислорода нет, только эфир — терпкий и сладкий. Тэхён делает попытки подняться, медленно переворачиваясь на столе. Альфа помогает, бережно придерживает за талию и прижимает к себе одной рукой, испачканной в сперме, вторую кладёт на щёку, поглаживает большим пальцем и поднимает кимово лицо вверх, заставляя посмотреть на себя. Спина болит, кожа на лопатках горит и щиплет, а плечо словно охвачено пламенем, но он смотрит, слабо моргая. — Что ты сделал? — осипшим голосом спрашивает Тэхён, кладёт свою ладонь поверх чоновой и прикрывает глаза. — Зачем пометил? — Снова слёзы — блестят, как хрусталики, и, падая, пропадают в светлой ткани запачканной рубашки. Он не злится, но это рвёт его внутренности. — Потому что ты мой! — решительно произносит Чонгук, продолжая пальцем гладить влажную кожу на щеке. — До конца! Ким поднимает мокрые и красные глаза, смотрит, не отрываясь в чёрную бездну, пропадая в ней окончательно, после целует чужую тёплую ладонь дрожащими губами и прижимается к груди, обнимая за талию. И снова плачет, содрогается плечами, за которые его обнимает брюнет и тихо успокаивает. — Тшшш… ты, я так понимаю, не против? — Целует в светлую макушку и крепче обнимает, слышит шипение от боли в плече, ослабляет хватку. Тэхён шмыгает носом и отрицательно мотает головой — он не против, он счастлив. Чон мягко улыбается на это и гладит по взмокшим светлым волосам. — Значит так. — Снова включает строгого начальника. — Во-первых, через неделю, ты летишь со мной в Милан и представляешь новую кружевную коллекцию от Dior. — Омега тут же перестаёт лить слёзы, отстраняется и вскидывает взгляд, полный непонимания и удивления одновременно. — Да-да, и не смотри так на меня. Я же говорил, что у тебя отличная задница. — Наклоняется и продолжает прямо в губы: — И не только для кружева. — Нежно целует истерзанные губы, проводит языком по нижней и затягивает верхнюю. — Ах, мистер Чон Чонгук, а вы не боитесь, что о вас будут писать в СМИ? — с лёгкой улыбкой язвит омега, проводя ладонями по смуглой груди альфы. — Что именно? — Искренне не понимает тот, вскидывая проколотую бровь. — Что Вы набираете моделей через постель! — Смотрит лукаво и медленно скользит языком по губам. Играет, чертовка. — Мне не нужны все модели в моей постели. Мне нужен только ты, Ким Тэхён. До конца жизни. Тэхён закусывает влажную губу, скрывая счастливую улыбку, и опускает голову, пряча смущение. Но Чонгук замечает, как его щёчки розовеют и поднимаются вверх, и сам не может сдержаться, чтобы не улыбнуться от умиления. Этот омега действительно ангел, спустившийся с небес, само совершенство. И почему он столько времени не замечал его? Идиот! — А что во-вторых? — Ким осторожно сползает с деревянного стола, ноги затекли и он держится за предплечье Чона, чтобы не упасть. Смотрит на метку и поджимает губы, чтобы опять не расплыться в идиотской улыбке. — А во-вторых, — вздыхает брюнет, пытаясь одной рукой спрятать своё остывшее достоинство в бельё. Да чего уже стесняться-то?! — Мы сейчас едем к тебе, ты собираешь свои вещи, а я везу тебя к себе. — Прям так сразу? — с лёгкой иронией произносит Тэ и смотрит в глаза, невинно хлопая ресничками. — А как же первое свидание, цветы, конфетки? Альфа сначала смотрит серьёзно, сведя брови к переносице, а после, поняв смысл шутки, широко улыбается, показывая белоснежные зубы и морщинки в уголках глаз. Тэхён улыбается в ответ, своей квадратной и искренней улыбкой, снова обнимает, утыкаясь в шею, вдыхает терпкий ветивер, и его душа снова расцветает. — Прям так сразу, котёнок! — Целует в висок и водит ладонью по спине, слегка касаясь повреждённой кожи на лопатках. — Не вижу смысла тянуть. Ведь ты — теперь мой! — А Вы эгоист, мистер Чон, — спокойно мурчит блондин в шею, усмехаясь. — Только на работе, — шепчет на ушко, невесомо касаясь его губами, — дома буду ручным. И делай со мной, что хочешь. Странный мальчишка, сбежавший из дома, собрав все свои накопления, и уехавший из Кореи на материк Америки, и представить не мог, что однажды, работая доставщиком глянцевых журналов, в самые престижные дома моделей, ошибётся дверью, открыв судьбоносную. Встретит альфу, в которого влюбится с первого взгляда, а на вопрос: «Вы на должность секретаря?» — не раздумывая ответит: «Да!» — и останется в этом здании на целый месяц, томно вздыхая по своему директору, в глубине души надеясь, что когда-нибудь тот обратит на него внимание. И он дождался. Тэхён и не предполагал, что его глупый поступок, изменит его жизнь полностью, и из обычного курьера-секретаря, он станет востребованной моделью нижнего белья, самых известных марок. А сопровождать его будет, по этому нелёгкому пути, самый прекрасный альфа, который будет носить его на руках, до конца жизни. Они привели себя в порядок — Ким переоделся — и вместе с Чонгуком обтёрлись влажными салфетками, чтобы не вызывать лишних вопросов у персонала, хотя брюнету откровенно плевать. Пусть сплетничают, ведь он нашёл самое дорогое сокровище на свете. Под лёгкие смешки и шутки друг над другом, альфа и омега покинули кабинет, а на столе директора остались лежать белоснежные ванильные кружева…