Сразу и навсегда

      — Может, покрякаем? — спросила Ханджи, пихая его в бок.       Ривай зашипел в ответ не хуже рассерженного василиска:       — Какое «покрякаем»? Сейчас ночь, а мы в поле, в стогу сена.       — Ну, типа для достоверности, — сказала та и чихнула, от соломы, забившейся в нос. — Чего бы не покрякать?       — И что же, на твой взгляд, забыли ночью в сене две утки? — с сарказмом спросил он.       — Заблудились, — предложила подруга.       — Сейчас моя нога заблудится в твоей заднице, — недовольно сказал Аккерман, отмахиваясь от соломы и вновь поднося ноктовизор к глазам, — особенно если ты профукаешь кортеж.       — Нога в заднице... — причмокнула губами та, — вот какие извращения вы с Эреном практикуете, да?       — Если бы мы практиковали извращения, то позвали бы тебя. Папа Карло, стругающий полено.       — Подъебал, ага, — протянула подруга. — Нет бы посочувствовать, я вчера полдня его звонки сбрасывала.       — Ссыкушка, — без всякого сочувствия прокомментировал Ривай.       — Мне было некогда, — наставительно сказала подруга, — я разбиралась с родителями, которые всё ещё в восторге от Зика.       Аккерман только усилием воли не закатил глаза.       — Надеюсь, ты им сказала, что он сбежал из страны?       — Конечно. Расписала всё в красках: как он чуть ли не на оленьей упряжке драпал через Альпы.       — Ты перепутала. Он драпал не на оленьей упряжке, а в ней.       Ханджи коротко хохотнула.       — А тебя не смущает, что Эрен его брат?       — А должно?       — Ну, как же: проблемный родственник — горе в семье.       — Меня скорее смущает наличие Крюгера в семье.       — Да ладно тебе — классный дядька.       — А то, — с сарказмом заметил Ривай. — Мы вчера ездили на озеро и он там поймал сельдь.       — И чё? — не поняла подруга.       Ривай, обернулся, смотря ей в спину и сказал:       — Сельдь не водится в озёрах.       Ханджи заржала.       Аккерман повернулся обратно, продолжая следить за дорогой.       — Он отправил своих ребят в магазин, чтобы похвастаться перед Кушель — смотри, дорогая, какой я крутой рыбак, а те купили ему атлантическую селёдку. Мы с Эреном просто рыдали от смеха. Почему бы сразу акулу не привязать к самодельной удочке?       — Народ, может, хватит эфир забивать? — спросил Майк в наушниках.       — Нет, погоди, я хочу дослушать, — сказала Ханджи. — И что? Кушель догадалась?       — Понятия не имею, но вид у неё был порядком удивлённый, — проворчал Ривай, в очередной раз всматриваясь в ноктовизор, но поймал изображение и подкрутил резкость. Далеко впереди по трассе гнала вереница машин и, когда те стали чуть ближе, он разглядел номера и крикнул. — Приготовились! Майк, выноси «питбулей».       — Наконец-то, — вздохнула Ханджи, скручивая ноктовизор и ставя его на оптику винтовки. — Чувствую себя лошадью, дыша этой соломой.       — Ты тут два часа всего сидишь, а уже изнылась, — сказал Ривай, беря свою винтовку и перемещаясь в другую сторону.       — Ненавижу выжидать, надеюсь, эти засранцы хоть какой-то отпор окажут.       — А вот этого не надо, — сказал Аккерман, закручивая свой ноктовизор и утрамбовывая солому ногами, — они там обложены оружием со всех сторон и из нас вполне могут сделать решето.       — Тогда я отсюда не вылезу, пусть они по тебе стреляют.       — Хочешь стать единственным руководителем? Так и передам Смиту, что после меня ты примешься за него.       Ханджи проворчала что-то похожее на «мстительный засранец» и привалилась к нему под бок с винтовкой.       Ривай в прицел увидел, как Майк с ребятами выставляют «питбулей» на приличном расстоянии друг от друга. Сам Аккерман был уверен, что одного лежачего полицейского будет вполне достаточно, но для подстраховки посоветовал взять ещё один.       Они с Ханджи собирались прострелить колеса только первой и последней машинам, две другие — те, что в середине — должны остаться нетронутыми.       Когда кортеж приблизился, Ривай с Ханджи приготовились, выставив стволы винтовок из стога. Едва первый автомобиль не снижая скорости наехал на мобильную платформу, то вслед ему выстрелило сетью и заблокировало переднюю ось. Автомобиль вильнул в сторону, а последующие за ним начали тормозить.       — Огонь, — сказал Ривай и они с Ханджи стали обстреливать колёса.       Послышался свистящий звук и последний автомобиль развернуло по ходу движения. Те, что были в середине, успели наехать на пустого «лежачего полицейского», и быстро затормозили.       Несколько секунд никто не двигался, словно мир замер. Сидящие в машинах видимо пытались понять, что делать дальше, но Риваю было совершенно не выгодно, чтобы они очнулись и начали звонить федералам в поисках подмоги.       — Мы выходим, — сказал в наушник Майк.       — Прикрываем, — сообщил Ривай.       — Выкуривать придётся, — тихо сказала Ханджи рядом.       Аккерман думал также, но вслух ничего не сказал, наблюдая за происходящим. Люди не вылезут первыми, а им самим не выгодно ждать, пока те соизволят вступить в переговоры.       Майк с ребятами окружили машины полукругом, и подойдя к первой из них, Захариус постучал в стекло водителя.       — Вылезайте, — сказал тот, — иначе перестреляем.       — Идите нахуй, — невежливо донеслось из салона.       — Выносим замки, — сказал Ривай и они с Ханджи стали методично отстреливать замки багажников. Майк с ребятами вскинули автоматы и стали палить по радиаторам первой и последней машины.       Непонятно, на что рассчитывали сидящие внутри, заявляясь в город на минивэнах. Чтобы безболезненно к ним въехать, нужно быть или на бронетранспортёре или на танке. Да и то, для обоих у Кенни в гараже был припасен гранатомёт. Младший Аккерман уже несколько лет ходил вокруг того и облизывался, но родственник берёг его от племянника, как кельты своё золото от римлян.       Через десяток секунд Майк скомандовал прекратить и, подойдя к машине, постучал в стекло ещё раз.       — Ладно, — донеслось оттуда, — мы выходим.       Ребята отступили назад, а Ривай с Ханджи замерли, смотря в прицел винтовок. То, что люди сдавались, не было странным, странным было, если бы те не попытались их убить в ответ.       Когда парни вышли с поднятыми руками, Майк сказал:       — Отошли от машин. Легли на землю, руки за голову.       Люди с чертыханием стали ложиться на пол и Майк показал своим ребятам, чтобы они проверили их на наличие оружия.       — Телефоны, рации, регистраторы, всё забрать, — сказал по связи Аккерман. — Посмотри, что внутри ящиков, но аккуратно, ищи растяжки.       — Когда это растяжки стали ставить на ящики с оружием? — удивилась Ханджи.       — Федералы постоянно, — ответил Ривай, смотря в прицел, как Майк аккуратно подходит ко второй машине. — Вдруг они предполагали, что мы их задержим или та же Имир работает на два фронта?       Подруга неопределённо хмыкнула.       Аккерман, наблюдая за действиями Майка, анализировал, смотрел в прицел и хмурился. Всё было слишком гладко, словно выхолощено — никаких перестрелок, никаких возмущений или попыток отстоять своё. Либо лежащие на земле были обычными наёмниками — не федералами, либо о том, что груз будет захвачен знали заранее. А может, и то, и другое.       Майк проверил ящики и сказал, что всё чисто. Ривай с Ханджи в темноте переглянулись. Подруга кивнула в сторону машин, но Ривай покачал головой, говоря, что ещё рано.       Они дождались, пока всех обыщут, отцепят сеть от колёс, заберут «питбулей», отгонят машины, и лишь тогда вылезли из стога сена в поле.       С реки сюда все пришли пешком, то обратно — набились внутрь двух машин, как сельди в бочку. Риваю, и ещё четверым, пришлось ехать на подножках, Ханджи всё порывалась залезть на крышу, но ей не разрешили.       Проехав несколько полей, они вырулили на боковую асфальтированную трассу и оттуда, через десять минут — на берег реки. На воде их ждали Кенни, несколько людей Крюгера и четыре надувные моторные лодки.       Это была идея старшего Аккермана — переправиться по воде, и все, как один, с ней согласились: таким образом маршрут не отследить, отпечатков не найти, и протекторы менять не придётся. Однако Ривая всё ещё смущало, насколько легко федералы согласились расстаться с оружием. Поэтому, прежде чем положить первые коробки в лодки, он сказал:       — Открываем контейнеры, в них могут быть трекеры для отслеживания.       Ребята Майка вновь вскрыли один из коробов и Ривай с фонариком стал обшаривать кучу автоматов и дно. Так ничего и не найдя, он повернулся к Майку и всё равно сказал:       — Разбираем. Я не верю, чтобы всё было так просто.       — У нас нет места куда выгружать, — заметил тот.       — На дно лодок, — сказал Ривай. — Трекеры могут быть между боковинами, мы не можем так рисковать.       Захариус на это только вздохнул и приказал вываливать пустые автоматы в лодку. Кенни даже бровью не повёл в удивлении, когда ему под ноги стали выгружать оружие.       — Это всё мне, сладкие? Я только за, тащите побольше.       Когда первый короб освободили, Ривай нашёл в одной из машин молоток с гвоздодёром и принялся потрошить дерево.       — Может, ты ищешь подвох, там где его нет? — спросила Ханджи, подходя ближе, но потом заметила между слоями древесины провода. — Или твоя паранойя нас спасла.       — Что там? — спросил Захариус.       Ривай, недолго думая, оборвал все провода и только потом стал их рассматривать. Люди не стали использовать современные мини версии трекеров, они взяли старую коробку, а к ней уже присоединили питание на алкалиновых батарейках. Нехитрая конструкция, но федералы подобной ерундой обычно не занимались.       — Точно наёмники, — сказал он, и кинул трекер на дно короба. — Видимо Рейс решил не привлекать федералов.       — Или замгубернатора просто не знает о его делишках, — сказала Ханджи, и облокотилась на Майка. — Может, просветить бедолагу?       — Надо поговорить с Эрвином, — заметил Майк.       — Само собой, — сказала Ханджи, — в крайнем случаем можно слить часть информации о похождениях Рейса СМИ, если уж совсем зарвётся. Головы всех полетят.       Привлекая СМИ, есть опасность подставить под удар тех же Крюгера или Смита, поэтому этот вариант Ривай даже не рассматривал.       После того, как все лодки были устланы оружием, Ривай заметил, что патронов было гораздо меньше, чем того требовалось для подобного количества автоматов. А это означало: либо новую партию, либо заранее завезённые патроны. Что в последнем случае могло стать проблемой.       Выгрузка автоматов на одном из складов Смита, возврат лодок и поездка назад в пригород, заняли ещё почти четыре часа. Ривай с Кенни оказались дома уже когда солнце взошло.       До подъёма оставалось немного. Аккерман прошёл в комнату, думая переодеться, и если получится, то немного поспать. Но, как оказалось, вся кровать была оккупирована Эреном, что раскинулся поперёк, выставив из под одеяла розовые пятки.       Ривай, повесил куртку на спинку кресла и присел, смотря на мальчишку.       «Нет, ну что за красота», — подумал он, наблюдая, как солнце мягко ложится на загорелую кожу. Парень так сладко сопел в подушку, что Риваю почти до боли хотелось завалиться к тому под бок и затискать, такого тёплого и мягкого. Но тормошить мальчишку сейчас — только будить.       Устроившись в кресле, он прикрыл глаза, думая, что посидит так пару минут и пойдёт в ванную, но сам не заметил, как провалился в сон.       Разбудило его ощущение, будто на него смотрят. Аккерман открыл глаза и увидел, что на него действительно смотрит Эрен и сонно щурится, видимо, пытаясь понять происходящее.       — Спи, — тихо сказал Ривай, протирая лицо, — ещё рано.       — А вы почему не со мной? — хрипло поинтересовался тот.       — Не хотел тебя будить.       Эрен что-то невнятно промычал и потянулся, а потом кряхтя, перекатился вместе с одеялом и, сел, смотря на него. Ривай улыбнулся его растрёпанному виду, думая о том, что присутствие парня в его кровати — лучшее, что вообще возможно в этом мире.       Судя по солнцу из окна было около семи часов и следовало посмотреть точное время, но ему совершенно не хотелось отрывать взгляда от мальчишки, у которого на щеке отпечаталась подушка.       Эрен, между тем, закутанный в одеяло, пару раз подпрыгнул к краю, а потом поднялся с кровати. Ривай подумал, что этот заяц решил допрыгать до туалета, но тот подошёл, и, ничуть не грациозно, плюхнулся ему на колени.       Аккерман с улыбкой подтянул мальчишку к себе, и тот завозился, освобождаясь от одеяла, и, уже голый, прижался к нему.       — Ого, — сказал Ривай, придерживая одеяло и парня, — ты хочешь меня совсем разума лишить? Я же теперь думать не смогу.       — А вы не думайте, притворитесь, что всё это сон, — невнятно сказал тот, елозя на его коленях и обнимая.       — Тогда я точно не хочу просыпаться, — заметил Ривай, целуя того за ухом и подтыкая одеяло в стыки кресла, чтобы оно не соскользнуло. Сонный мальчишка был таким ленивым, мягким и уютным, так что ни о чём другом, кроме как потискать его, просто невозможно было думать.       Аккерман просунул одну руку под одеяло и повёл по спине парня ладонью, Эрен улыбнулся, выгибаясь.       — Мне тут приснилось... — начал он, целуя его в шею.       — Что-то интересное? — поинтересовался Ривай.       — Да, — признался мальчишка, — будто вы римский центурион, а я жрец в храме.       — Звучит, как начало хорошего фильма для взрослых, — заметил Аккерман.       Эрен фыркнул, целуя его в щёку.       — Я не всё досмотрел, только до момента, как мы целовались.       — Прямо как сейчас? — спросил Ривай, коротко целуя его.       — Нет, я тогда был одет, — улыбнулся мальчишка и провокационно потёрся о него.       — Какой неправильный поцелуй, — с притворным возмущением сказал Аккерман.       — Компенсируете мне это?       — Ещё как, — ответил тот, прижимая парня к себе.       Мальчишка с утра был ленив, никуда не торопился, и Риваю безмерно нравилось целовать его и ощущать на себе приятную тяжесть тела. Удовольствие от близости было сладким, тянущимся и всё сильнее разгоралось внутри.       Дурацкое одеяло, постоянно норовило сползти и Ривай в конце концов его отбросил и уже двумя руками прихватил чужие ягодицы. Мальчишка застонал ему в губы.       Такими темпами, они из этого кресла и не вылезут. Аккерман конечно был не против, но уж очень сильно хотелось поцеловать Эрена не только в губы. Отстранив его от себя, он пару секунд смотрел на чужое раскрасневшееся лицо, собираясь сказать: «Пошли в кровать», но мальчишка его опередил:       — Кстати, я продолжение сна так и не увидел, не знаете, что потом было?       — Хватайся покрепче, я покажу, — хрипло сказал Ривай и оттолкнувшись рукой от кресла, поднялся вместе с мальчишкой единым слитным движением. Эрен обхватил его ногами стараясь не упасть, но впрочем, идти им было совсем недалеко.       Ривай не знал, почему мальчишка ему так нравился, да и если честно было плевать на причины. Не знал, сколько продлится такая сладкая зависимость, но для себя давно понял, что сделает всё возможное, чтобы это длилось как можно дольше.       Чтобы Эрен стонал под ним, доверял ему, мило флиртовал и заигрывал. Ему всё нравилось в мальчишке, и он, как жадный коллекционер соберёт все выражения чужого возбуждённого лица, в особенности, когда тот кончает.       — Выходные были таким маленькими, — грустно сказал Эрен чуть позже, лежа на нём.       — День быстро пролетит, не переживай, — заметил Ривай, гладя его по спине. — А вечер всё равно свободен.       — Почему быстро пролетит?       — Я планировал сегодня провести для вас парочку учений, чтобы было не скучно, — сказал тот.       — Я в последний раз животом весь пол в коридоре протёр, — проворчал мальчишка.       — Ничего, в этот раз задом протрёшь.       Эрен засопел.       — А можно мне привилегии? — спросил тот, смотря на него.       — Какие это?       — Я не прошу многого, — сказал тот, сползая вбок и ведя ладонью по его прессу, — просто постоять в сторонке и кофе попить, пока другие бегают в противогазах.       — Даже не надейся, — сказал Ривай.       — Это как-то несправедливо, — заметил тот, спускаясь ниже, — разве, когда начальник и подчинённый встречаются, последний не получает кучу бонусов?       — Это в любовных романах такое написано? — ухмыльнулся Аккерман. — А там написано, что получает начальник?       Эрен накрыл его член рукой, а потом неуверенно протянул:       — Писечку?       Ривай рассмеялся.       — То есть хуй?       — Тут нужен эвфемизм, — пробормотал Эрен, — прямо — как-то не очень звучит.       — Лингам, — предложил Аккерман.       — Отличное слово, — оценил парень, целуя его в грудь, — лингам, в обмен на привилегии.       — Не пойдёт. Придётся обойтись без твоего лингама пару дней, если это сохранит тебе жизнь. Надо позвонить тараканам домой и предупредить, чтобы постелили тебе в ванной.       — Знаете, вы как-то слишком спокойны, учитывая, что сейчас ваше хозяйство у меня в руках, — заметил тот, ведя ладонью по его члену.       — Ох, да что ты? И как ты планируешь этим воспользоваться?       — Я планирую мучить вас, чтобы вы согласились с моими требованиями.       Ривай улыбнулся, смотря, как мальчишка спускается с поцелуями ниже.       — Хорошо, сладкий. Давай, посмотрим как быстро я сдамся.       — Но вы не должны притворяться, — наставительно сказал тот.       — Хорошо, не буду, — заверил тот, чувствуя его мягкие пухлые губы ниже пупка. —Ох, да, вот так.       Конечно, они забыли про время, поэтому душ пришлось принимать так быстро, будто за ними гонится вся свора собак Гекаты. Как бы Ривай не хотел растянуть удовольствие (и Эрена заодно), время уже порядком поджимало после их перекатываний в постели.       Мозговым штурмом они решили не ехать домой, а сразу зарулить на работу, поэтому мальчишка, после душа, завернувшись в полотенце, стоял над кроватью, уперев руки в бока и разглядывая вещи Аккермана.       — Эрен, — сказал Ривай, влезая в футболку, — ты во всём красивый, надел бы первое попавшееся.       — Почему здесь всё чёрное?       — Потому что я Бэтмен, — фыркнул Ривай.       И не всё там было чёрное: вон, джинсы синие лежат, и носки вообще белые. Кто же виноват, что он обычно тут всё тёмное оставляет.       — Вы всегда ночами работаете?       — Звучит двусмысленно, — заметил Аккерман, пытаясь схватить из под носа у парня белые носки, но тот был шустрее и перехватил их первым. Пришлось брать ближайшие.       — Я просто прикидываю вероятность, как часто мне придётся спать одному, — сказал тот, забирая и синие джинсы в придачу.       — Тебе не нравится спать одному? — не поверил Ривай, надевая носки. — Разве это не мечта половины людей земного шара, когда никто не пинается, не храпит и не скрипит зубами под ухом?       — А обнимать я сам себя что-ли должен? — спросил тот, впрыгивая в джинсы. — А целовать матрас? А ногу закидывать на торшер на тумбе?       Аккерман фыркнул.       — Хотел бы я увидеть подобное представление.       — Вы не понимаете всю бездну отчаяния в которую я скатываюсь, когда мне приходится обнимать не вас, а подушку.       — А подушка знает о твоей бездне отчаяния?       Эрен улыбнулся, залезая в безразмерную футболку, которую Риваю подарила Кушель на последнее день рождение.       — Нет, она изменяет мне с одеялом.       — О, — протянул Аккерман, подходя и поправляя тому скатавшийся воротник. — То есть, ты совсем один без меня, а вокруг все такие коварные?       — Вы себе не представляете, — возмущённо сказал тот, оборачиваясь. — Я иногда по утрам оказываюсь по колено в пододеяльнике, как думаете это показатель чего?       — Чего? — с улыбкой спросил Ривай, приглаживая его растрёпанную чёлку.       — Того, что одеяло хочет меня сожрать, — возмущённо сказал он. — Просто сегодня вы вовремя пришли и оно не успело.       Ривай фыркнул и пощекотал этого фантазёра. Эрен засмеялся, выворачиваясь.       — Да тебя не слопать просто грех, — сказал тот, тиская его. — Такого сладкого и милого. Я тебе сегодня уже говорил, что ты красивый?       — Я не помню, повторите ещё раз, пожалуйста, — с улыбкой сказал сказал тот.       — Ты очень красивый, — повторил Ривай, целуя его в шею, — а когда я тебя обнимаю, у меня сразу наступает амнезия на дела — обо всём забываю. Признавайся, какую магию применяешь?       — О, там всё просто — надо натереться мочой гиббона и в полнолуние съесть папоротник в хвойном лесу.       — Не слишком ли серьёзные действия, чтобы меня захомутать?       — Ради вас можно и посерьёзнее постараться, — абсолютно серьёзно сказал тот.       — Боги, ты мне сейчас сердце пробил на вылет, — заметил Ривай, почти не находя слов от подобного признания.       — Можете моё забрать, — уверенно сказал тот, смотря на него.       «Ну, что за мальчишка», — только и подумал Ривай, вовлекая того в жадный поцелуй. Очнулся он, только когда понял, что уже сам начинает стаскивать с него футболку.       — Так всё, стоп, — сказал Аккерман, вспомнив, что у него где-то была сила воли и отстранил парня. — Не знаю, как ты это делаешь, но ещё немного, и я заколочу дверь в спальню, чтобы не выпускать тебя из кровати.       — Что происходит? — возмущённо спросил тот и пожамкал в воздухе руками. — Я уже настроился, чтобы раздеться.       Ривай рассмеялся и отправился к двери.       — Ну и куда вы пошли? — удивлённо спросил мальчишка, принимаясь надевать носки.       — Раньше тебя захватить последний кусок торта, — ответил Ривай и услышал, как Эрен возмущённо взвыл за его спиной.       Они не стали завтракать: сделали себе бутерброды, забрали пару кусков торта на обед и, вместе с кружками, полными кофе, вышли из дома. На столе осталась записка, в которой парни клятвенно обещали вернуть посуду и всех благодарили за выходные. Попрощавшись с охраной Крюгера, они поехали на работу, давясь нехитрым завтраком.       — Дядя хочет приставить за мной своих людей, — невнятно сказал Эрен, жуя.       — Хорошая идея, — заметил Ривай, выруливая с просёлочной дороги.       — Вы не против? — удивлённо спросил парень.       — Конечно нет. Чем больше людей тебя охраняет — тем лучше.       Эрен что-то невнятно промычал, а потом добавил:       — А мне вот не нравится идея, что за мной следят.       — Не думай об этом, а то так и до паранойи недалеко, — сказал Аккерман, наконец выруливая на ровную трассу и беря свою кружку.       — Они будут смотреть, как я вас целую, — недовольно сказал парень.       — Пусть мне завидуют, — ухмыльнулся Аккерман, отпивая кофе.       — А если с языком?       — И что такого? Ты же не Веном.       Эрен фыркнул.       — Что вы делаете сегодня в обед?       — Ну, если Кенни соизволит проснутся, то думаю зарулить к нему в бар.       — Как насчёт того, чтобы сходить со мной в кафе?       — Ты хочешь чего-то вкусного? — улыбнулся Ривай, смотря на него.       — Я хочу пригласить вас на свидание.       Если бы Ривай сейчас пил, он бы подавился. Аккерман поставил кружку в держатель и возмущенно сказал:       — Но у меня нет подарка.       — Какого ещё подарка? — удивился Эрен. — Я получил зарплату и хочу пригласить вас на свидание.       — Я не могу прийти без подарка, — сказал Ривай.       Это их первое свидание — он не может опростоволоситься и заявиться с пустыми руками. Мало того, что он одет как гастарбайтер со стойки (правда чистый, этого у него не отнять), успел познакомить мальчишку со всеми родственниками (словно отрезая пути к отступлению), так ещё и совершенно не представляет, что на этих свиданиях делать, кроме как закидываться едой и рассказывать байки из прошлого.       — Вы слишком загоняетесь, — заметил Эрен.       — Погоди, я обмозговываю всю свою жизнь, думая, как бы выставить себя в более благоприятном свете, чтобы ты не сбежал, — на одном дыхании сказал Ривай.       — Кажется, презентация дяди будет не лишней.       Аккерман даже не услышал, сжимая руль и выстраивая план по терроризированию курьерской службы, которая должна будет быстро доставить подарок.       — Это просто обед, — с улыбкой сказал Эрен.       — Если бы это был просто обед, могли бы и у Кенни поесть. А значит, это не просто обед — а важное мероприятие, которое требует соответствующей подготовки, — наставительно сказал Аккерман, ощущая себя брюзжащем стариком.       — Идя вечером на перестрелку вы так не волновались.       — Что я там не видел? Тебя же там не было.       — Значит, это я заставляю вас волноваться? — с улыбкой спросил тот.       — Конечно. Моё давление всегда на максимуме, когда ты рядом.       — М, не смотря на угрозу инфаркта, это так классно звучит, — протянул Эрен и перекинув ремень безопасности, наклонился к нему. — Знаете, мне приятно, что я на вас так действую.             Ривай дёрнул уголком рта.       — Как валерьянка на кота, — сказал он.       Эрен улыбнулся и потерся носом о его щёку.       — От тебя кофе пахнет, а как раз кофе хочу, — улыбнулся Ривай. — Смекаешь, к чему я?       — К тому, что мне стоит почистить зубы?       — Что? — возмутился он. — Ну-ка быстро поцелуй меня.       Так, переговариваясь и смеясь, они доехали до работы. Чуть не разбили кружку Ривая, почти попали в пробку, повыли в такт какой-то попсовой мелодии и немного потряслись по колдобинам объездных путей.       Ривай уже с предвкушением ждал обеда, однако ему никто бы не позволил отлынивать от работы просто так и сразу полезть на сайты, ища подарок. Сотрудники обступили его, как жадные археологи, нашедшие Помпеи, и стали трясти перед носом бумагами. Так что добраться до своего кабинета и отвлечься от спецификаций он смог только через два с половиной часа.       Доставая из сейфа кобуру и надевая, он думал о том, через сколько объявится Магат и ставил, на то, что завтра-послезавтра их ждут весёлые дни. Сев за работу, он оторвал голову от бумаг только через полтора часа и то, потому что та внезапно жутко разболелась.       Посмотрев на часы, Ривай решил, что сейчас самое время погонять сотрудников, а заодно и растрястись самому после бессонной ночи.       Спускаясь вниз по лестнице на этаж к своим, где-то на очередной ступеньке, он вдруг почувствовал, как к горлу подступает тошнота. И отчётливо понял, что происходит.       Бежал он по лестнице почти не дыша, на запасах в легких и влетел к сотрудникам, заорал:       — Газы!       Несколько человек попадали со своих стульев, но он не обратил внимания, хватая ближайший противогаз и быстро надевая. Быстрее всех сориентировались парни, понимая, что Аккерман не стал бы так шутить и побежали к ящику.       Ривай стал звонить Ханджи. Некоторые девушки начали говорить, что не надо так так пугать, у них и так голова болит, но Аккерман прикрикнул, что это не учения.       — Да, печенька, — отозвалась в трубке подруга.       — Ханджи, газ пустили! Быстро баррикадируйся! — заорал он по громкой связи.       И показал парням, чтобы сдвигали столы.       — Поняла! — крикнула та, отключаясь.       Ривай стал звонить охране на вахту, то там никто не брал трубку. Пока всё люди быстро одевали противогазы, Аккерман взял со стола Саши скотч, бумагу, и потащил за собой стул.       — Конни, Гюнтер, с оружием со мной, — сказал он, — Оруо, ты здесь командуешь.       Если на вахте уже не отвечают, то дело шло на секунды, однако, движения лифта пока не было.       Ривай стал звонить в другие отделы, поставив телефон на громкую связь и параллельно закрывая датчик движения в лифте. Потом стулом заблокировал двери.       — Мы готовы, — сказал Конни, забирая у Гюнтера нож.       — Сколько патронов?       Конни назвал примерную цифру, а Гюнтер дал Аккерману один из своих ножей.       — До прихода Майка продержимся, — сказал Ривай, вешая ножны на пояс.       — Как думаете, они уже в здании?       — Нет, скорее всего, — заметил тот, поворачивая на лестницу и вытаскивая пистолет-пулемёт.       Если люди не идиоты, то будут заходить в здание после того, как будут полностью уверятся, в том, что им не окажут сопротивления. В зависимости от концентрации газа, у них было где-то пять-пятнадцать минут.       Парни побежали вниз по лестнице с автоматами наперевес.       Ривай ожидал подобного разворота событий, не ожидал лишь, что это будет так рано. Магату уже доложили, что груз не доставлен, а тот догадался чьих рук это дело?       В холле никого не было, двери закрыты, а охранники лежали лицами на столе. Ривай прощупал пульс на шее, но те были живы.              Он показал Конни и Гюнтеру убрать людей, а сам, переместил монитор на пол за стойкой и стал исследовать систему вентиляции.       Программа не показывала сбоев, датчики продолжали работать, нигде не зафиксировано отклонение от норм, выброс также шёл. Надо в таком случае проверять вентиляционные каналы, но где? Не по всему же зданию.       Конни и Гюнтер затаились рядом с Аккерманом, смотря в монитор.       — Внутри может быть крыса, — сказал Ривай. — Напишите Моблиту, пусть у себя проверит вентканалы.       А сам он, пока было время, писал Майку с предупреждением о том, что если он не выйдет на связь через десять минут — пусть высылает группу. Ривай отослал Конни в проход к столовой, а Гюнтера оставил рядом у противоположной стороны стойки.       Ждать пришлось не долго. Две машины резко затормозили у входа и внутрь к ним повалило с десяток людей с оружием. Ривай показал Гюнтеру пока затаиться, а сам, повалился на пол у стойки и стал кучно стрелять по ногам.       Положение для стрельбы было отвратительным, но он и не претендовал на точность. Наёмники заорали нечто нечленораздельное через противогазы и побежали назад, несколько человек расстредоточились по холлу. Через пару секунд, не сообразив, что это было, они начали палить куда-то в воздух. Аккерман закатил глаза.       Это были наёмники, причём не обученные, скорее всего из местных. А это значит, что в городе орудует не только Имир.       Ривай по монитору смотрел, как они как мыши попрятались по углам, а некоторые так и остались за машинами на улице.       — Выходите, мы вам ничего не сделаем! — крикнул один, прятавшийся в холле за фикусом.       Ривай не ответил, думая о том, что стоит убрать все растения из холла, чтобы те не пострадали от их постоянных стычек.       — Положите оружие, — закричали с улицы, — иначе хуже будет!       «Ну, что за заезженная фраза», — только и подумал он.       Прячущиеся за машинами, подождав ещё некоторое время, и не получив ответа, стали аккуратно подходить ближе.       — Выходите, иначе всех перестреляем! — в конце концов крикнул один из них.       Гюнтер, посмотрев на Аккермана, покрутил пальцем у виска, Ривай только кивнул подтверждая. Эти идиоты просто не знали, что делать дальше и теперь импровизировали, вываливая своё скудоумие на окружающих. Пусть вопят сколько угодно — до стойки охраны они не дойдут, а если будут также тянуть резину — парни Майка у входа их мордами в пол положат.       Но вот, один их них махнул рукой и они стали расстреливать окна.       «Вот же пидоры», — мрачно подумал Аккерман. В это стекло было столько денег вбухано, что даже продай те все свои глазные яблоки, то не смогли бы его окупить.       Через некоторое время один из бойцов, прикрывавшийся фикусом рванул к стойке, вероятно думая, жопой, а не головой.       Ривай показал Гюнтеру стрелять по ногам. Тот послушался, и бегущий парень упал, вопя что-то нечленораздельное. Люди, стоящие около машин, вновь за ними попрятались и закурлыкали как голуби.       Аккерман подумал, что для таких случаев стоит из дома притащить взрывчатку, иначе эти посиделки у машин могут продолжаться долго. Видимо та сторона также хотела побыстрее закончить начатое, и один из парней сильно размахнулся и бросил в их сторону какой-то предмет.       Ривай в первую секунду подумал, что это граната, но потом понял, что то была обычная дымовая шашка. Она приземлилась недалеко от стойки и стала крутиться, выпуская дым. Аккерман на высший балл оценил чужое тугоумие и отсутствие нормального финансирования. Вот теперь, пожалуй, он начнёт развлекаться.       Ободрённые люди зашли внутрь, не зная, что их видно по мониторам наблюдения и естественно нарвались на новую порцию пуль от Гюнтера. Те, кто не упал, рассредоточились по холлу.       Пока за дымом не было видно стойки и проходов, Ривай перевёл на одиночную стрельбу и стал стрелять в броники особо резвых. Спустя, пару десятков секунд, до некоторых дошло.       — Нас видят! Отходим! — закричали они и повалили сквозь разбитые окна.       Некоторые начали оттаскивать раненых к машинам, но Аккерман не планировал их так просто отпускать. Он лёг на пол, быстро оценил возможную траекторию полёта пуль и принялся расстреливать машины. По идее, он должен был попасть в колеса, но так стрелял вслепую из-за дыма, то не всегда попадал чётко, поэтому рикошетом прилетело и нескольким стёклам.       Нападавшие побросали своих же раненых, а те, кто остался, спрятались за машинами.       Аккерман стал расстреливать бензобаки. Машины конечно теперь будут хламом, но возможно Ханджи удастся продать их запчасти.       Люди не стали долго испытывать судьбу и побежали прочь с места. «Бегите, пупсики, бегите», — только и подумал им вслед Ривай, дожидаясь пока дым рассеется. — «Я вас всё равно найду».       Пятеро подстреленных лежали и стонали, а когда они приблизились, попытались схватиться за оружие. Парни навели на них дула автоматов и те перестали играть в героев.       Ривай написал Ханджи с просьбой спуститься и отзвонился Майку, чтобы тот приехал раньше Пиксиса. Не успел он закончить разговор, как вниз спустилась запыхавшаяся Ханджи и почти на беру прокричала:       — Ривай, я Эрена не могу найти.       — В смысле? — не понял тот, сбрасывая звонок.       — Мы забаррикадировали этаж и разбрелись по кабинетам, но в какой-то момент ему кто-то позвонил и он вышел. Прошло минут десять, но его нигде нет, трубку не берёт.       — Он должен быть на этаже, — пробормотал Ривай, прекрасно понимая, что выйти из здания мальчишка не мог и прошёл за стойку к мониторам наблюдения.       Выведя изображение этажа Ханджи на экран он стал обшаривать комнату за комнатой, но мальчишки действительно нигде не было. И только на лестнице запасного выхода, за баррикадой из столов, он увидел знакомую фигуру.       Парень замер на ступенях, подняв руки, а напротив него, наведя пистолет, стоял другой человек в противогазе. И Ривай прекрасно узнал знакомую фигуру сотрудника: Петра Рал.       Аккерман засунул автомат в кобуру и сорвался с места.       Да, в здании была крыса, которая скорее всего и пустила по вентиляции газ, но он бы никогда не подумал на эту с виду безобидную девчонку, которая всегда хорошо работала. Вслед ему донёсся окрик Ханджи, но он уже бежал по ступенькам наверх, открывая на ходу ножны и перехватывая удобнее секач.       Он отрежет этой суке руки по самые колени, так что в гроб её будут укладывать кусками. Он был не зол, он был в бешенстве.