Сразу и навсегда

      До недавнего времени, Эрен считал себя абсолютно самодостаточной, цельной личностью. И был уверен, что отношения, даже если они и появятся, не слишком сильно его изменят.       Реальность, как всегда, оказалась далека от корейских дорам.       И первое озарение, которое настигло его на этом пути, случилось, когда он понял, что сам — рыба-прилипала. А ему каждый день приходится давить в себе желание обнять Аккермана, как панда обнимает бамбук.       Он прекрасно понимал, что не может постоянно шататься рядом и выпрашивать ласку, но внутри всё буквально протестовало, когда тот собирался уходить. Вот прямо как сейчас.       — Не переживай, — сказал Ривай, пока Эрен завалился на него, словно бурдюк на верблюда. — У вас тут столько гранат, что можно выстоять против небольшой армии. Тем более, я оставил Ури мину.       — Я не переживаю. Я просто хочу обратно в ванную или в спальню.       Аккерман тихо рассмеялся, гладя его по спине.       — Восемьдесят процентов из ста, что это вытеснение. А на самом деле ты просто хочешь спокойствия и безопасности.       Эрен не стал говорить, что он хочет трахаться всю ночь на пролёт, так чтобы завтра было больно сидеть — момент был не слишком подходящим. Но ничто не мешало ему прижаться теснее, тем более, рядом никого не было, а они стояли в кладовке с вещами. (Пока Кенни красочно расписывал всем остальным на кухне, как правильно бросать гранаты, чтобы потом не пришивать обратно руки).       — Давайте я с вами пойду, — сказал он, тиская Аккермана. — Я умею стрелять и ножи хорошо кидаю.       — Твои невероятные навыки пригодятся для обороны дома. Охраняй джакузи.       — Так не честно. Я не домовой эльф, да и дядя рядом будет.       — Твой дядя — сам ходячая мишень, а с тобой в обнимку, шансы кого-нибудь из вас двоих убить или захватить — сильно увеличиваются, — сказал Ривай, гладя его по волосам.       — Но вы там тоже будете, — заметил Эрен, целуя его в щеку.       Он вполне мог затеряться среди людей дяди — притвориться одним из охраны, так чтобы никто не понял, что это он.       — Это ещё хуже. Я работать не смогу, только и буду, что на тебя засматриваться.       — Зачем засматриваться? Я не планирую раздеваться.       — А ты думаешь, на тебя лишь раздетого приятно смотреть? — удивился Аккерман. — Ты сильно недооцениваешь то, насколько мне нравишься и что засматриваюсь я на тебя постоянно.       — Я начинаю возбуждаться, — заметил Эрен, засовывая руки в задние карманы его брюк.       — Очень сочувствую.        — Сейчас начну к вам приставать,       — Всё, давай, пока, — быстро сказал Аккерман.       — Ну уж нет, — заметил тот, даже не думая отлипать. — Сказали, что я вам нравлюсь и теперь пытаетесь смыться? Это так не делается.        Ривай тихо рассмеялся и поцеловал его в уголок губ.        — Если я продолжу тебя целовать, то вообще не смогу уйти.       — В этом и состоит мой план, — заметил Эрен.       — Твои стратегические навыки бесподобны.        — Это жопный плен.       — Мощнейшая аналитика и тактика нападения.       — А одежду вашу собакам скормлю.       — Придётся прикрыться автоматом.       — А стрелять как же?       — Попеременно, то одно буду доставать, то другое.       Эрен рассмеялся, поняв намёк. Ривай улыбнулся и принялся мягко массировать ему голову.       — Значит так, радость моя, пока меня не будет не смей геройствовать.       — М? — не понял Эрен, ластясь к его руке.       — Главное правило любой хорошей бойни — много оружия, мало разговоров, — наставительно сказал тот. Эрен слушал краем уха, едва не закатывая глаза от удовольствия. — Никаких «парень, давай поговорим» или «твои родственники у меня в плену, сдавайся». Сначала стреляешь, потом допрашиваешь труп.       — Вы такой гостеприимный, — пробормотал он.       — На амбразуру не кидаться, защищать только себя или рядом стоящего. Нож доставать после того, как все пули и гранаты закончатся.       — Тогда от дома ничего не останется.       — Ты главное джакузи спаси.       — Какая важная миссия.       — Очень ответственная, между прочем. Ури слушайся, маму слушайся, в посторонних — стреляй. На вас с Жаном охотиться будут в первую очередь, не давай до себя добраться, я же, постараюсь вернуться как можно раньше, — сказал Ривай, целуя его в шею.       — А что насчёт вас? — напомнил Эрен. — Вы тоже не по ягоды идёте, вас могут ранить.       — Вероятность этого очень мала.       — Но она есть. А я бы вас подстраховал.        Аккерман рассмеялся ему в шею.       — Печень бы мою подержал, когда её отстрелят?       Эрен хотел возмутиться, но только вздохнул, когда тот поцеловал его за ухом.       — А если кто-нибудь увидит вас там, да и влюбится?       — Вероятность этого вообще уходит в минус.       — А вдруг какой-нибудь мазохист под дулом пистолета возбудится?       — Заставлю его лизать мне кроссовки, давно их не мыл.       Эрен фыркнул, однако не стал совсем выбрасывать из ума возможность присутствия мазохистов. Ему нужно быть очень бдительным, чтобы кроме него поблизости больше никто не шатался, а то ходят тут всякие гранатомётчики, да блондинки.       Через пару минут тисканья, Риваю позвонила Ханджи, и ему волей-неволей пришлось отстраниться. Впрочем, это не помешало полапать Аккермана пока тот был занят и Эрена будто в темечко ударило вторым озарением: ему кроме Ривая в сексуальном плане никто не нравится.       На девушек он не засматривался, да и на парней тоже (последние для него вообще были как говорящая мебель). Он не знал, должно ли так быть или это исключение из правил, но приставать к Риваю хотелось постоянно. Тем более, кто как не он, мог так круто выглядеть без одежды? Если судить по людям, то чаще всего было как раз наоборот.       Когда Аккерман закончил разговаривать и стал искать в кладовке жилет, Эрен котиком бродил рядом, спрашивая, не оставит ли тот ему гранатомёт. Ривай категорически отказал, аргументируя тем, что тот не умеет из него стрелять. Эрен проблемы не видел, говоря, что может научиться, экспериментируя.       — Любые эксперименты должны быть строго согласованы, — сказал Ривай, надевая разгрузочный жилет.       — Это что-то на бюрократическом, — заметил он, облизывая его взглядом, как Орочимару Саске.       — Конечно, я же офисный работник, — улыбнулся Аккерман, проверяя карманы. В некоторых оказались полные и пустые обоймы. — Вот захочешь что-нибудь новое в сексе — будешь заполнять кучу бумаг.       — Что?! — возмутился он.       У него должен быть пожизненный эксклюзивный доступ к телу, что ещё за бумаги?       — А ты как хотел? Предложения будут рассматриваться в порядке очереди и в письменном виде. Чем красочней описание, тем больше шансов на успех.       — Я скриншотов с порносайта понаделаю и вставлю в презентацию, — возмущённо сказал он, уперев руки в бока и уже представляя, как будет делать доклад. «А вот тут у нас — ляжка. Её нужно погладить. А вот попец — его не сильно укусить».       — Хороший план. Так и вижу, как ты в подробностях на собрании отделов описываешь почему тискаться на столе лучше, чем в машине.       — Звучит как вызов. А вы не боитесь, что я после каждого раза ещё и отчёты писать начну?       — А вот сейчас я напрягся.       — А ещё можно рейтинговую систему ввести и шкалу успеваемости.       Эрен вмиг представил, как получит кучу бонусов, которые тут же выменяет на чужое внимание.       — Боги, — только и улыбнулся Ривай, проверяя маркировку патронов и рассовывая обоймы обратно по карманам. — А с тобой нужно держать ухо востро.       — Не поцеловали на ночь — минус двести баллов.       — Не довёл до оргазма — продал почку.       Эрен рассмеялся.       Аккерман закончив с расфасовкой обойм, поймал его за шлевки джинсов и потянул на себя.       — Пообещай, что не будешь лезть на рожон.       — Вы не оставляете мне гранатомёта, чем я буду защищаться? Палкой? — уточнил Эрен, закидывая руки ему на плечи.       — Ури даст тебе автомат или винтовку, — сказал Аккерман, гладя его. — А гранатомёт — или маме или Микасе, в зависимости от места дислокации. Если сильно хочется из него пострелять, можем съездить на днях на полигон.       — Мне нравится эта идея.       — А мне нравишься ты.       Эрен улыбнулся, думая, как бы поцеловать того, чтобы он никуда не ушёл. Наверняка существуют какие-нибудь запретные техники поцелуев (возможно даже в древних манускриптах), после изучения которых он поднимется на новый уровень мастерства. Но как это бывало уже не раз, Эрен тут же забыл, что хотел, когда Ривай его поцеловал.       Проведя ещё пару минут в гардеробной, они вернулись в столовую, как раз, когда Кенни заканчивал свою впечатляющую речь.       Связанные Имир и Хистория сидели рядом со всеми на стульях и пялились на старшего Аккермана, как олени на дифференциальные уравнения.       — ...и помахал ему из окопа оторванной ногой, — закончил свою речь Кенни, со всех сторон раздались аплодисменты. — Поэтому вы никогда так не делайте.       Эрен с Риваем переглянулись.       — Он гуру коучинга, — заметил младший Аккерман. — Многолетняя практика, исключительно положительные отзывы.       — Потому что от хейтеров остались одни ноги?       — Ты очень догадлив, — улыбнулся Ривай, — слышал бы ты, какие он мне в детстве сказки рассказывал: «Колобок со взрывчаткой» и «ленивая женщина на пистолетной гильзе» — еще не самые кровожадные.       Эрен только рассмеялся, смотря как Ури преподносит старшему Аккерману связку ножей будто букет цветов. Кенни ещё пару десятков секунд покрасовался, пока не увидел Ривая и не сказал выдвигаться.       Общим голосованием было принято решение закрыть Хисторию с Имир под охраной в одной из комнат. Ривай склонялся больше к подвалу, но Кенни не разрешил вторгаться в «святыню» посторонним личностям.       Получив наставления от обоих Аккерманов как себя вести в случае нападения людей/диких животных/беспилотников/и даже армии роботов, Эрен, Кушель, Ури и Микаса с Жаном выпроводили их за дверь, говоря, что до них не добраться даже тараканам-убийцам из тайской рекламы дихлофосов, не то, что людям какого-то Рейса.       Едва за Кенни с Риваем закрылась дверь, Ури сказал:       — Идёмте на кухню.       Народ гуськом потянулся вслед за ним от входной двери и Жан заметил:       — А вам не кажется, что мы слишком перестраховываемся?       Эрен взглянул на приятеля, пытаясь взглядом передать всю бездну идиотизма из которой тот вынырнул.       — Алкоголь что, разъел твои нейронные связи?       — Отвали, ты всё равно не настоящий медик, — сказал Жан, толкая его плечом. — Что ты можешь знать об организме, кроме как поесть и поспать?       — Я знаю где у тебя жопа, чтобы по ней вдарить с разворота.       — Ну вот поймаешь сегодня кого-нибудь и практикуйся на нём. Народ, вы меня вообще слушаете? — спросил он, повышая голос.       — Мы слышим страх в твоих словах, — заметила Кушель, заходя следом за Ури на кухню. — Даже не надейся умыкнуть алкоголь из ящиков, чтобы его заглушить.       — Что за инсинуации? Я за зож, — возмущённо сказал Жан.       — На овёс с морковкой перешёл? — уточнил Эрен и получил несильный удар в плечо от приятеля.       — Да я просто чё думаю, никто же войну не объявлял? Так? Рейс с Крюгером пошумят в промзоне да и договорятся, а потом Крюгер с Магатом эту ситуацию перетрут и всё.       — А ничего, что Магат пытался Эрена убить? — уточнила Кушель, садясь за стол.       — Ну он же тогда не знал, что Крюгер в деле.       — Если следовать твоей логике, то и тебя можно грохнуть, потому что твой отец сейчас не в деле, — заметила женщина и посмотрела на Ури, который пошёл в кладовку.       — Э, — глубокомысленно протянул Жан.       — Ривай сказал, что за тобой будут охотиться в первую очередь, — заметил Эрен, садясь рядом с Кушель. — Видать конину давно не ели.       — Так вы меня что-ли собрались охранять? — недоумённо спросил Кирштайн. — Я, конечно, благодарен, но всё таки не премьер-министр и мог бы просто затаиться где-нибудь на время.       — Где? — уточнила Микаса, садясь напротив Эрена и Кушель.       — Ну... — неуверенно протянул Жан, присаживаясь рядом с девушкой. — В отеле?       — Потому что там хороший алкогольный бар? — уточнила Кушель.       Жан возмущённо посмотрел на мать Ривая.       — Вот стоило один раз выпить и опростоволоситься, так вы мне это никогда теперь не забудете.       Эрен вспомнил, как Аккерман рассказывал про алкогольные серенады неудачливого ловеласа и едва не фыркнул.       — Естественно, — сказала Кушель. — Кстати бомжам в каталажке ты очень понравился, будто среди своих оказался. Очень жаль, что Микаса внесла за тебя залог.       Ури в это время вытащил из кладовки ящик и поставил на ближайший стул. Эрен вытянул голову, смотря, что там, но судя по длине, мог предположить, что скорее всего винтовка.       — Я боялась, что он вшей подхватит, — заметила девушка.       Ури пошёл обратно в кладовку, а Кушель предложила помочь, но тот только махнул рукой, отказываясь. Кирштайн между тем уже начал изливать своё нытьё девушке:       — Микаса, ну, хоть ты будь на моей стороне. Все говорят, что песня была ужасна, но ведь не настолько же?       — Мой кот забился под кровать, а цветы поникли.       — Я же хотел как лучше. Все говорят, что это романтично.       — Кусок мяса к столу — гораздо романтичнее.       Кушель с Эреном переглянулись и последний улыбнулся.       — Ты тоже думаешь, что кусок мяса — лучшая романтика?       — Я думаю, что романтика возможна только после куска мяса, — ответил Эрен, — а без него вообще не нужна.       Кушель улыбнулась и протянула ладонь:       — Дай пять, золотце, — а когда Эрен хлопнул по ладони, она добавила, — Риваю бы твои слова очень понравились — он у нас из ответственных. Сначала обустроенный быт, а потом — изыски.       Жан взглянул на них и хотел видимо что-то сказать, но в этот самый момент Ури поставил на стол короб и стал доставать из него оружие.       — Мне автомат, — сказала Кушель, — и магазинов побольше. Что с окнами будем делать?       — Ничего, — ответил Ури, передавая ей пустые магазины и россыпь патронов. — Баррикады на первом и втором этажах выставим. Парни будут на первом, мы на втором.       — Уже и баррикады... — проворчал Жан. — Да у Рейса столько людей не наберётся, чтобы ещё и к нам заявиться.       — Кто знает, — заметил Ури, — тебе автомат, пистолет или винтовку?       — Пистолет давайте, — вздохнул тот. Ури по столу пустил в его сторону оружие.       — Микаса, Ривай сказал, что гранатомёт — тебе. Я помню, что ты пользовалась подобным однажды, но всё равно прочти инструкцию, — заметил мужчина. Девушка согласно кивнула.       Жан обеспокоенно заёрзал на стуле.       — Э, а не слишком ли это опасно? — спросил он. — Может, хотя бы пистолет? Зачем гранатомёт? Так и пораниться недолго.       — Я не планирую раниться, — заметила та.       — То есть, случайность ты не допускаешь?       — Я вообще в них не верю.       — Значит, ты всё же понимаешь, что наша встреча, не совпадение, а предназначение свыше?       — Ты уверен, что не проклятье?       Кушель с Эреном рассмеялись.       Ури, между тем, взял со стула короб с винтовкой и подвинул Эрену.       — Вы с Микасой и Жаном — на чердак, — сказал он, доставая ещё патроны для Кушель. — Проверьте оружие, возьмите одеяла, термос и телефоны.       — И вы нас там закроете? — уточнил он, забирая оружие.       Кушель с Ури мельком переглянулись и Эрен понял, что это вполне входило в их планы. Он даже не удивился тому, что они собирались оградить молодежь от грядущих проблем.       — Я планировал так сделать, — заметил мужчина, выкладывая перед матерью Ривая очередную обойму. — Но Кенни меня отговорил, сказав, что вам ничто не помешает выбить замок. Тем более из гранатомёта.       Жан что-то замычал и заерзал на стуле, а потом неуверенно начал:       — Нас-то не обязательно запирать, а вот Микасу...       — Ещё слово, и ты меня больше не увидишь, — спокойно сказала девушка, смотря на Кирштайна.       — Но я же за тебя волнуюсь, — возмущённо сказал тот.       — Когда волнуются, помогают, а не ноют, — заметила девушка и взяла от Ури протянутый ей пистолет.       Эрен почему-то подумал, что подобный диалог наверняка был уже не впервые. Он непроизвольно сравнил это с тем как Ривай позволял ему участвовать в происходящих событиях и понимал, что Микасе от подобной «заботы» может быть весьма неуютно. Но должен ли он сказать приятелю-кентавру, как его действия выглядят со стороны? Эрен очень сильно в этом сомневался.       Ури принёс из кладовки шомполы, тряпки и перчатки, и они, сидя за столом стали чистить и разбирать оружие. Эрен вспомнил, как дядя много лет назад учил его обращаться с огнестрелами, а потом в памяти всплыл и чужой дом.       В доме дяди обычно были или толпы людей — когда что-то случалось — или стояла звенящая тишина. Но он никогда не помнил, чтобы тот жаловался — он всегда был чем-то занят и возможно у него просто не было времени на переживания по поводу собственного одиночества. Эрен не спрашивал, почему он не завёл семью — он знал ответ. Это было слишком опасно. И дядя не смог бы себя простить, если бы с близкими что-то случилось.       Но что, если у того будут близкие, за которых не надо переживать, и которые сами могут за себя постоять? Он мельком взглянул на Кушель, что в этот самый момент ловко разбирала автомат, и осторожно позвал:       — Мисс Аккерман...       — Да, милый?       — Дядя уже пригласил вас в город?       — О, он заводил об этом разговор несколько раз, — ответила она, вытаскивая запасной патрон, — но у меня отпуск с пятницы, а я не думаю, что он до этого времени останется. У него наверняка много дел и придётся уехать раньше. К тому же с Рейсом нужно разобраться.       — Я думаю он сможет задержаться ненадолго, — заметил Эрен и как можно более печально добавил. — Тем более, что ему одному делать в большом пустом доме?       — О, милый, ты за него переживаешь?       — Конечно, — горячо заверил её Эрен. Возможно, она даже пожалеет дядю и от жалости прижмёт к своей груди, а если тот не будет хлопать ушами, то у него появится тетя. — Ему наверняка будет одиноко, скорее всего, он даже будет чувствовать себя потерянным. Вы не представляете, как тоскливо в холодном доме, когда за окном завывает вьюга.       — Сейчас же осень, — пробормотал Ури, разбирая свой автомат. Эрен постарался пропустить это мимо ушей.       — А вечерами? Когда нет дел, и остаётся только уныло смотреть в большой камин или глядеть в воду пруда, подёрнутую ряской, что во дворе... — вдохновенно лил он, вспомнив, что подобная фигня была в любовном романе Моблита.       — Ты про кого это говоришь? — не понял Жан, оторвавшийся от нытья на плече Микасы. — Про Крюгера что-ли? Он же полгода назад выкупил у моего отца казино для себя и своих ребят, отец рассказывал, там вечерами...       Эрен мстительно пнул под столом ишака в колено.       —... очень уныло, так что все смотрят в камин, — закончил предложение Жан, кривясь от боли.       — Не знала, что у Эрена такая печальная жизнь, — заметила Кушель с улыбкой. — А он хвалился, что занят с утра до ночи расширением территории.       — И это тоже. Но вы знаете, он это делает не просто так. Он очень внимателен к близким и сам как-то сказал: «Я расширю территорию, чтобы моя будущая жена владела всем миром».       — Так у него уже есть жена на примете... — протянула женщина.       — Нет-нет, это он на будущее, — быстро сказал Эрен, снимая прицел и принимаясь протирать. — Чтобы когда она появилась, всё было готово. У него дом как раз такой, чтобы будущей жене было комфортно.       — Кенни говорил, что у него дома хранится коллекция холодного оружия.       — Это для того, чтобы будущая жена могла выбрать себе нож для разделки овощей.       — Может быть ему нужна тогда жена-повар? — предположила Кушель.       — Не обязательно. Он и сам умеет готовить, — сказал он, а потом вспомнил, как дядя в детстве залил ему водой бомж-пакет, сказав, что это итальянская паста. Эрен ещё долго верил, что паста должна быть твердой как сухари и вонючей, как носки отца после рыбалки. — Если вы к нему поедете, скажите, что слышали о его великолепных навыках готовки и он вам обязательно что-нибудь вкусное приготовит.       Так как дядя не был дураком, готовить будет приглашённый повар, поэтому Эрен не волновался за желудок матери Ривая.       — Разве он умеет говорить? — усомнился Кирштайн, прочищая ствол пистолета.       — А ты думаешь зачем у него стена ножей?       — Для харакири?       Эрен недовольно посмотрел на приятеля, думая пнуть его ещё раз. Тот зачем-то пытался оспорить его блестящую роль купидона-сводника.       — Да, — с сарказмом сказал он, свинчивая глушитель, — утки на обед приходят и вскрывают себе брюхо. А потом сами себя же маринадом поливают.       — Чем-то знакомым повеяло...       — Это одеколон на спирту.       — Ааа, — довольно заметил Жан и ткнул в него пустым магазином, — я даже знаю чем. Аккерман бы так же сказал. Ты его косплеишь.       — Я его фанат, так что Америку ты не открыл, — заметил Эрен и показал в угол комнаты. — Не хочешь встать вон там? Мне прицел проверить надо.       — Микаса смотри, он мне угрожает, — быстро сказал Жан, оборачиваясь к девушке, которая выставляла патроны на столе ровным рядом.       — Хочешь спрятаться за моей спиной?       — Но у тебя же есть базука.       — Мою грудь ещё так никто не называл, — заметила девушка. Кирштайн на это только хохотнул.       Эрен снова взглянул на мать Ривая, которая дочищала ствол автомата и добавил:       — Дом дяди, кстати, полностью построен в японском стиле, в саду даже есть пруд с рыбками кои.       — Помню-помню, — улыбнулась та. — Кенни рассказывал, что хотел парочку зажарить. После таких подробностей я ещё больше захотела к нему в гости, тем более, как узнала, что он великолепный повар.       Эрен заёрзал на стуле, понимая, что надо сказать родственнику о курсах кулинарии. Если уж дядя способен управлять людьми и территориями, то с поварёшкой наверняка справится, так ведь?       Пока он раздумывал, насколько прямые у родственника руки, Кушель позвонил Кенни. Она вышла из помещения, а Эрен стал чистить винтовку и слушать разговор Микасы с Жаном, но когда мать Аккермана вернулась, то сказала, что ей придётся отлучится на пару часов.       Народ вызвался её провожать, но она лишь махнула рукой, говоря чтобы они разбирались с оружием. Взяв подмогу в несколько человек, Кушель уехала, а Ури стал осматривать наличие боеприпасов, чтобы раздать людям Крюгера.       Ряды коробок стояли на полу кухни и если Ривай смотрел на них с обожанием, то Ури довольным совсем не выглядел.       — Продать бы всё на черном рынке, нанять на эти деньги хорошего киллера и избавиться от Магата, — проворчал он. — Хотя после его смерти начнётся междоусобица и Кенни наверняка завалят предложениями о работе. Не подойдёт. Если нападение будет, нужно всё заснять, чтобы потом всех пересажать в колонии для смертников. Интересно, Магат когда-нибудь был под пытками?       Произнеся этот едва слышный монолог, Ури вышел из комнаты, а Эрен с Жаном переглянулись.       — Он меня пугает, — поведал Кирштайн.       Эрен был с ним солидарен, но лишь из внутренней вредности сказал:       — Да тебя кто угодно напугает.       — Точно. Твоя рожа в ужас уже много лет приводит.       — Ну так поржи, побей копытом в стойле, да уматывай в закат. Чего тут расселся?       — Я Микасе компанию составляю, чтобы ей не было скучно. Да, милая?       Микаса в ответ поставила пистолет на предохранитель и сказала:       — Если мне будет скучно, я посмотрю телевизор. Придумай какую-нибудь другую причину.       Кирштайн было открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот самый момент, в столовую зашли люди Крюгера за ящиками.       Эрен, Микаса и Жан забрали своё оружие и поднялись, чтобы не мешаться. Парни взяли ящик с гранатомётом и боеприпасами Микасы, и пошли на чердак. Компанию им составили подбежавшие собаки.       Побросав оружие наверху, они разошлись по комнатам за одеялами. Эрен, помимо одеяла, откопал ещё толстовку Аккермана и с удовольствием завернулся в неё, чувствуя себя уверенным и готовым к битве, как никогда.       Света на пустом чердаке не оказалось, но тот им был и не особо нужен. Микаса проверила окно и оказалось, что его можно распахнуть. Эрену это было не выгодно, потому что его могли увидеть снаружи, а вот для девушки оказалось неплохо, поэтому она расстелила одеяло у окна.       Эрен залёг в глубине комнаты, поставив винтовку на маленький треножник, и принялся настраивать оптику. Рядом с ним примостилась одна из собак и он подумал, что стоит вывести их из комнаты, потому что окно было низким и те просто могут вывалиться.       — Ну, и сколько мы тут будем лежать? — спросил Жан, падая на одеяло рядом с Микасой, а потом, смотря, как девушка включает принесённый планшет. — О, киношку хочешь посмотреть?       Та ничего не ответила, убирая яркость и что-то печатая. Кирштайн на некоторое время затих, а потом спросил:       — Это чё такое?       — Инструкция к гранатомёту.       Со стороны Жана раздался стон раненного бронтозавра, а Эрен улыбнулся, подкручивая резкость. Обзор на местность был не очень хорошим, однако гостей с основной дороги всегда можно будет увидеть, если те нагрянут. Он минут пять осматривал местность, пока со стороны Жана вновь не донеслось:       — Может музычку поставим?       Эрен с Микасой промолчали. Спустя ещё пять минут тот опять активизировался, как антивирус, требующий оплаты подписки:       — Микаса, поговори со мной.       — Иди поиграй с собаками, — сказал та, не отвлекаясь от планшета. Кирштайн посмотрел, как одна из собак задрыхла рядом с ними, а другая под боком у Эрена.       — Они спят.       — Тогда тоже поспи.       — Но я не хочу, — возмущённо сказал тот. — Может, я принесу свечи, достану вино и мы посмотрим какой-нибудь фильм?       — В нём будет инструкция как пользоваться гранатомётом?       — Сомневаюсь, — неуверенно протянул парень.       — Тогда нет.       Слушая этот тихий диалог, Эрен постарался не сильно улыбаться. Микаса оказалась крепким орешком, так что Кирштайн на её фоне выглядел постаревшим ловеласом, который вдруг понял, что его пикаперские приёмы больше не работают.       В какой-то момент внизу загрохотала мебель и Жан, едва не подпрыгнув, сказал:       — Пойду посмотрю на баррикады.       Микаса пробормотала «хорошо», а когда Кирштайн выходил, собаки, открывшие глаза после грохота, ринулись за ним следом.       Эрен с Микасой остались на чердаке одни, слушая как с улицы доносится стрекот сверчков.       — Тихо, — сказал парень, спустя десять минут молчания.       — Да, — подтвердила девушка.       Где-то протяжно завыла собака.        Эрен погрузился в обозрение местности и стал думать о своём, пока девушка продолжала читать. Ночь обещала быть долгой, но он не сказал бы, что ему это не нравилось. Рядом с Микасой было на удивление уютно.