Сразу и навсегда

      Добрый десяток секунд Ривай представлял, как они будут жить в горах среди альпак и носить одежду из травы. И если бы не Карла с Кушель, он бы уже паковал чемоданы туда, где мальчишка мог светить потребными и непотребными местами в набедренной повязке.        — Это просто смешно, — заметила мать Эрена. — Я думала, хоть кто-то адекватный есть в этом доме, а вы оказались ещё хуже. Что значит собака?! Что значит кот?! Так вы собираетесь относиться к моему сыну?       — А он что, сильно от них отличается? — наигранно удивилась Кушель. — Ах да, собаки же не ходят по клубам. А я видимо должна быть безмерно счастлива, что моему сыну достался кто-то гулящий.       — Кто гулящий?! Да как у вас язык поворачивается такое говорить? Он по ошибке связался с вашим прожженным бандитом и из-за наивности его обвели вокруг пальца.       Эрен посмотрел на Ривая, явно желая оказаться сейчас в каком-нибудь другом месте. «Прожжённый бандит» заметив взгляд своей милой наивности показательно облизнулся. Парень прикрыл лицо ладонью, улыбаясь.       — Ну, конечно, ваш — невинный ягнёнок, а мой зло — во плоти. Право удивительно, как в семье синдикатского босса мог вырасти такой херувим. Хотя я думаю, что не такой он и невинный, каким вы хотите его выставить. Что ж он не связался с какой-нибудь нищей одногрупницей, а решил сразу пристать к богатому руководителю?       — Ни к кому он не приставал!       — Разве не он пять минут назад рассказывал, как прыгнул в койку к начальнику? — напомнил рядом Ури.        — Ага! — довольно произнесла Кушель. — Невинная Золушка оказалась прожжённой куртизанкой.       — Ури! — воскликнула Карла, оборачиваясь к тому. — Ну ты-то хоть должен понимать, что всё это говорилось специально.       — Специально для чего?       — Чтобы выставить его в лучшем свете.       — Зачем?       — В смысле «зачем»?       — Риваю нет дела до того, как он выглядит в твоих глазах.       Карла встала в ступор, видимо переваривая происходящее.       — Он встречается с моим сыном.       — И что? Поэтому ты особенная?       — Он встречается с моим сыном, — с нажимом повторила Карла. — Естественно Эрен будет его выгораживать: стокгольмский синдром никто не отменял.       — Стокгольмский синдром? По-вашему он тут в заложниках под дулом автоматов? — оскорблённо произнесла Кушель. — Или подождите, может Ривай ему не оружием, а каким-то другим местом угрожает и тот от страха остаётся рядом?       Младший Аккерман, смотря на Эрена, поиграл бровями. Парень в ответ лукаво высунул язык.       — Попытки свести всё к шутке ничего не изменят, — огрызнулась Карла.       — Так стокгольмский синдром и выглядит шуткой, — заметил Крюгер, прекращая печатать и откладывая телефон. — Рядом с тобой сидит человек, который двадцать лет живёт с федеральным преступником, а ты тут сказки про сына выдумываешь, что встречается неделю.       Все как один посмотрели сначала на Ури, а потом на старшего Аккермана.       — Чего? — спросил Кенни. — Хотите экскурсию в пыточную?       Народ быстро развернулся обратно.       — Так что, Ури, Кенни тебя часто обижает? — спросил Крюгер.       — Каждую ночь.       Старший Аккерман заржал.       — Да я не об этом, — отмахнулся Крюгер. — Карле интересно сколько минут в день ты проводишь на свободе, прежде чем Кенни заталкивает тебя в клетку.       На лестнице раздался шум и голоса стали быстро приближаться. Ривай потянулся было за пистолетом, но остановился себя в движении.       — Синдром не так проявляется, — заметил Ури.       — Так может за двадцать лет он у тебя всё ещё не развился? А у Эрена смотри как эволюционировал.       — Современные дети такие развитые.       — Всё, хватит! — прикрикнула Карла. — Ладно Ури не воспринимает мои слова всерьёз, но ты — неужели не понимаешь, что он спускает своё будущее в трубу? Вместо того, чтобы учиться и найти хорошую работу, он навсегда завязнет в перестрелках.       — Я учусь, — недовольно сказал Эрен. — Ты так говоришь, будто я уже всё бросил.       — И чем тебя его работа не устраивает? — уточнил Крюгер. — Он же теперь офисный клерк, как ты и хотела.       Ответить она не успела. Двое людей приволокли Зика, и тот, завывая в кляп, кулем упал посреди кухни. Все за столом, не вставая, посмотрели на него, а Крюгер показал своим людям, чтобы те вышли.       Зик принялся выть и биться, как вобла на снегу, хотя руки были связаны спереди и кляп можно было вынуть вообще не напрягаясь.       Крюгер подождал пока его люди закроют двери, а потом, повысив голос, сказал:       — Да хватит уже. Все в курсе, что ты на меня работаешь.       — М? — вопросительно промычал тот, а потом затих и вытащил тряпку изо рта. — Н-да? Ну ладушки, а то я заколебался стонать будто в порнофильме.       Зик с кряхтением поднялся, а Эрен решил уступить своё место и встал со стула.       — О, мой любимый братик, давай, развяжи меня, — сказал тот, протягивая руки и Эрен принялся ему помогать и стал распутывать узел, — дядя совсем нас не жалеет: тебе приходится с этим мордоворотом встречаться, мне нытьё Рейса слушать. Говорил же я что под пальмами лучше будет, вот чего ты не поехал?       — Тебя всё равно поймали, — напомнил мальчишка.       — Что значит «поймали»? Я благосклонно позволил Рейсу меня сопроводить.       — Ага, и отпинать, — цокнул языком Крюгер.       — В жизни каждого шпиона бывают осечки, но ты же видишь, я с блеском вышел из ситуации. Ури, Карла, привет, — сказал тот, садясь на место. Взглянув на Кушель, Зик поправил очки, чтобы лучше ту рассмотреть. — Добрый день, милая леди. Что вы делаете сегодня вечером?       — Смотрит, как ты бьёшься в цепях, — отреагировал Крюгер. — Я как раз планировал у Кенни подвал арендовать.       Зик посмотрел на того с удивлением, но наткнувшись на предупреждающий взгляд родственника, быстро понял ситуацию.       — Ты так доходчиво умеешь обрисовать будущее.       — Рад, что до тебя дошло.       — У меня скоро появится новая очаровательная родственница?       — На которую ты будешь смотреть из окна боинга, увозящего тебя к туземцам.       Пока все были заняты Зиком, Эрен быстро прошмыгнул за спиной дяди и встал рядом с Риваем. Тот, не теряя времени, обнял парня, прижимая к себе.       — Герой, ну просто герой, — прошептал он. — Ты бился как лев с тигром.       — Мне надоело это слушать, — зашептал в ответ Эрен, — она всё равно ничему не верит. Что толку пытаться ей что-то доказать.       — Не волнуйся, она почти сдалась, сейчас Крюгер с мамой на неё насядут и она отстанет.       — Да напоить её и всё тут, — тихо сказал Кенни. — Главное, чтобы этот Джеймс Бонд поменьше ей лапшу на уши вешал.       — Там и без лапши есть что рассказать, — заметил Ривай, вспомнив, как в кафе на встрече с Зиком обещал облизать Эрена. В принципе, обещание он сдержал (и не раз), так что вопли услышит знатные, если Карла начнёт представлять обслюнявленного во всех местах сына.       Кенни взглянул на парня и проникновенно спросил:       — Конфетка, у тебя ещё остались родственники, которым Ривай не успел насолить?       — Папа, — сказал Эрен, обнимая Ривая, а подумав добавил: — И кот.       — Быстро звони коту. Надо привлечь его к обсуждению.       — Думаете перетянуть его на нашу сторону за килограмм сосисок?       — Ну хоть кого-то, а то на этого Зика надежды никакой. Чет он вообще не внушает доверия.       — Обычно он всегда на моей стороне.       — Да неужто? — скептически протянул Кенни, смотря на его брата.       Зик, между тем, соорудив себе огромный шестиярусный бутерброд, умудрялся есть и жаловаться.       — Карла, посмотри, какой дядя жестокий стал, этот город на него определённо плохо влияет.       — Не только на него, Эрен ведёт себя ещё хуже.       — Ну, в его случае как раз понятно, он встречается с кем попало.       — Поаккуратнее в выражениях, — с улыбкой сказала Кушель, — иначе патологоанатом найдёт колбасу в желудке ещё не переваренной.       Зик с бутербродом во рту уставился на женщину, так, будто шкаф вдруг заговорил.       — Какой кошмар, вы казались такой милой, пока рот не открыли.       — Так запомни моё милое выражение лица, вдруг оно будет последним, что ты видишь.       Мужчина прищурился, внимательней рассматривая женщину.       — Меня терзают смутные сомнения, уж не мать ли вы Аккермана?       — А очки у тебя не просто так, добавляют плюс сто к мозгу.       Зик развернулся и взглянул на Крюгера.       — Дядя, нам что Эрена мало? Зачем ты то в это влез? — а потом опять повернулся к Кушель и уточнил: — Или ваше семейство решило нас всех в оборот взять? А в вашем роду ещё есть какая-нибудь милая незамужняя девица? Желательно с более щадящим чувством юмора?       — Есть, но с щадящим чувством юмора идёт более сильный удар.       — Обожаю сильных женщин, видимо у нас это семейное.       — Лучше тебе поменять предпочтения, — заметил Крюгер.       — Так хватит, — громко сказала Карла. — Мы тебя позвали на семейный совет. Словам большей части присутствующих я всё равно не доверяю, поэтому мне нужно твоё независимое мнение.       — Ты ради меня сюда приехала? — удивился Зик и добавил: — Я так польщён. Неужели вас с отцом так взволновало, что я женюсь на мисс Ханджи?       — Ты всё ещё женишься? — удивлённо спросила она. — Разве то не ваши с Эреном игры были?       — Ну конечно я собираюсь жениться, она была такой милой. И тоже в очках. Я с первого взгляда понял, что это судьба.       Ривай с Эреном переглянусь. То ли Зик всё ещё витал в облаках, то ли у Ханджи назревали проблемы. Ривай потянулся было к телефону, но быстро вспомнил, что оставил тот в спальне.       — Карла тут не поэтому, — заметил Крюгер, — она думает, что Эрена пытают и морят годом.       Зик взглянул на парня и заметил:       — Он выглядит вполне упитанным.       — Я сажусь на диету, — быстро сказал Эрен.       — У него очки с диоптриями, десятикратный зум делает своё черное дело, — заметил Ривай и погладил мальчишку по тёплому боку.       — Дело не в том, что его морят голодом, а в том, что его парень слишком жесток, — сказала Карла.       — А начиналось всё с того, что мне опасно в городе находиться, — проворчал Эрен. — А теперь уже опасно даже рядом с тобой стоять.       — Она боится инфаркт заработать, когда увидит как я тебя целую, — улыбнулся Ривай.       — О, это точно. Чистое зло во плоти, — довольно заметил Зик. — Я абсолютно уверен, что он будет заставлять его делать нечто извращённое, о чём не говорят вслух. Такому как он доверять нельзя. Лучше вообще близко не подходить и Эрену запретить.       — Я уверена, он будет мучить моего мальчика.       — Конечно будет, — подтвердил тот и потянулся за очередным куском колбасы. — Мальчиков, девочек, может даже животных.       — Не переживайте, я своего сына учила с теплотой относиться к любым животным, — холодно сказала Кушель и добавила: — В том числе и человеческим.       — А «теплота» случаем не означает «зажарить на газовой горелке»? — жуя, спросил Зик.       — Откуда такие выводы? Мой сын само очарование. Ривай, подтверди.       — Добрее меня только капибары, — подтвердил младший Аккерман. — Я даже считаю до трех, прежде чем начать стрелять.       — Откуда такой альтруизм? — удивился Кенни.       — Мама говорила без предупреждения в людей не стрелять, её так в полицейской Академии учили.       — Извращение то какое, — заметил старший Аккерман.       — Значит, ты подтверждаешь, что он может плохо к Эрену относиться? — настойчиво спросила Карла. — Ты что-нибудь видел?       — Я видел, как Эрен из него верёвки вьёт, — сказал Зик, жуя. — Аккерман пытался меня в собачью будку засунуть, ты представляешь? Но братик меня самоотверженно спас, буквально за ногу вытащил из лап этого негодяя. Если бы не он, я бы сейчас лакал воду из собачьей миски, а вместо этого мне удалось даже выспаться, а сейчас и поесть.       — Во чешет, — заметил Кенни.       Ури поднялся с кружкой со своего места, видимо устав слушать этих балаболов.       — Вот, — торжественно сказала Кушель, — я ещё когда Риваю говорила: прежде чем влюбляться и западать на смазливую мордашку, надо родословную проверить. О, мальчик, бедный мой мальчик, этот юный прощелыга оставит тебя без копейки...       — Я ещё заработаю, — улыбнулся Аккерман.       — ...и последних штанов.       — Я буду только рад.       — Да что вы заладили, не нужны моему сыну его деньги, — возмутилась Карла. — Он никогда ради них бы не стал встречаться.       — Да неужели? — наиграно удивилась Кушель, смотря на женщину. — Но вы же подозреваете моего в нечестности, с чего бы мне доверять вашему прожженному совратителю богатых начальников. Может быть Ривай у него не первый на счету? Может быть тот давно разрабатывал подобный план или ещё хуже — этим зарабатывает?       — Фильм «Сердцеедки» вспомнила, — заметил Ури, проверяя чайник.       Ривай, Эрен и Кенни все как один взглянули на него.       — Что? — улыбнулся тот, вставая рядом. — Я с ней его смотрел.       — Вы с Кушель кружок мелодрам открыли? — спросил Кенни.       — Так боевик мы в жизни каждый день наблюдаем.       Ривай с Кенни в унисон закивали. Так то вполне логично.       — Вы за кого его принимаете? — возмущалась Карла. — Ему сколько лет, чтобы он мыслил подобными категориями? В этом только вас можно заподозрить, а никак не его.       — А вот к ней не лезь, — сказал Крюгер. — Нечего открывать рот в её сторону с подобными намёками. Ещё раз услышу и вы вместе с Зиком отправитесь на необитаемый остров есть кокосы и впаривать этот бред туземцам.       — Можно туда, где бананы? — с полным ртом уточнил Зик. — Они питательней.       — Я не про тебя говорила, — огрызнулась Карла, смотря на Крюгера. — Хотя из всех сидящих здесь, ты виноват больше других. Это ты отправил моего сына сюда, где непонятно что происходит, а он в любой момент может подвергнуться опасности.       — Ну ничего, после вчерашней бойни же выжил, — промычал Зик. — Значит, не так уж тут и опасно.       — Какой бойни? — мгновенно перестроилась Карла, будто гончая, вышедшая на след зайца.       — Никакой, — быстро сориентировался тот, почувствовав неладное.       — Какой бойни? — требовательно спросила та. — Это была не просто стрельба по окнам?       — А что кто-то стрелял?! Да быть не может! Вот я оказывается крепко спал.       Карла обернулась в сторону Эрена, и народ столпившийся у чайника, сделал вид, что оглох и вообще не при делах: Эрен стал рыться в карманах в поисках телефона, Ривай смотрел на мальчишку, Ури гипнотизировать чайник, а Кенни вдруг очень заинтересовался уборкой крошек с разделочного стола.       — Хватит дауном притворяться, — сказал Крюгер Зику и ответил уже Карле: — Ну постреляли немного. Приехала бы раньше и ты бы постреляла.       — Ты во что Эрена втянул? — зашипела женщина, разворачиваясь обратно. Народ у чайника, как сурикаты замер, смотря на происходящее.       Крюгер широко улыбнулся.       — В семейный бизнес.       Карла хлопнула по столу и показала пальцем на родственника:       — Я поняла, что здесь происходит. Это ты! Это ты всё подстроил. И наверняка с самого начала хотел подтолкнуть моего сына к этому мужику. Что он тебе пообещал за это? Деньги?       Ури с Кенни почти в один голос застонали, а Ривай только закатил глаза. Меньшего от матери Эрена он и не ожидал.       — Вы в своём уме?! — раздраженно спросила Кушель, а потом посмотрела на парней, охраняющих чайник и сказала: — Всё, народ расходимся, концерт окончен.       Женщина поднялась со стула, взяла кружку и пошла к мойке.       — Действительно, — заметил Ури, наливая себе кофе.       — Тут только лоботомия поможет, — авторитетно заметил Кенни, — надо будет инструменты в подвале смазать.       — Лоботомия запрещена, — напомнил Ури.       — За неё ж нобелевку давали, как она может быть запрещена? — удивился тот. — Не буду я тебя слушать, ты видать не местный.       Пока Ури кинул в того прихваткой, Эрен, нахмурившись, спросил:       — Она думает, ты заплатил дяде, чтобы он побыл сводником?       — Ага, — подтвердил Ривай, — только в более нецензурном формате. Она скорее думает, что дядя тобой торговал.       Крюгер между тем оставался невозмутим, как пленный на допросе. Зик, хрустя листом салата, переводил взгляд то на женщину, то на мужчину, будто наблюдая за пин-понгом.       — Ты права. Всё точно так и было, — сказал дядя Эрена.       — Правда? — спросила Карла, но в её голосе была доля удивления.       — Конечно. Я с самого начала кого-то хотел подложить в кровать Аккерману. Сперва думал про тебя, но ты храпишь. Потом решил Гришу, но он ноги не бреет, наверняка колючий. Даже уже хотел сам забраться...       — Фу, блядь... — проворчал Ривай.       —... но чет забегался, жопу все побрить не было времени, работа отвлекала. А тут смотрю, в лучах солнца и невинности по коридору Эрен идёт...       — Почему они постоянно говорят про невинность? — прошептал мальчишка.       — Не знаю. Может для твоей матери это фетиш? — предположил Ривай. — Ну, знаешь, кто-то ноги кому-то вылизывает, а кто-то кому-то невинность.       Мальчишка уткнулся ему в плечо, смеясь.       — В моих фантазиях даже Зик участвовал... — продолжал между тем Крюгер.       — Не надо, умоляю... — промычал Зик.       —...но его гигиенические привычки совсем не внушали доверия, поэтому и попросил Эрена сыграть в любовь.       — Я так и знала, что мой сын был обманут! — воскликнула Кушель, хлопая дверцами шкафов и что-то ища. — Как вероломно! Ривай, у тебя разбито сердце?       — Вдребезги, — сказал тот. — Я буквально сегодня утром хотел переписать на Эрена всё имущество, но теперь думаю подождать следующего витка совращения.       — О, сын, о мой бедный наивный сын, — патетично сказала Кушель, — вот что делает лю... блин, есть в этом доме чай с ромашкой или нет?       — На третьей полке поищи, — подсказал Ури.       — Ой, да хватит паясничать, — возмущённо сказала Карла, смотря на Кушель.       — Ну мы же наблюдаем ваши кривляния уже полчаса, почему бы вам не понаблюдать за моими? — предложила мать Ривая.       — Волнение за сына вы называете кривляниями?!       — Поори ещё и с тобой вообще больше никто не будет разговаривать, — предупредил Крюгер.       — Как будто я хочу с тобой разговаривать, — огрызнулась та, садясь на место.       — Карла, а почему бы тебе не спросить Зика, как он оценивает их отношения? — спросил Ури, подливая Кушель кипятка в кружку.       Женщина взглянула за Зика и, сложив руки на груди, с недовольством спросила:       — Ну и как же?       — Как я оцениваю? — спросил тот, выбирая чего больше положить в новый бутерброд: сыра или ветчины. — Их отношения ужасные, извращённые, абсолютно неприемлемые и поражающие своей неизбежностью.       — То есть, ты против?       — С чего бы? — удивился тот. — Ты видишь для Эрена кандидатуру получше?       — Любая девушка с улицы лучше подойдёт.       — Девушка с улицы не остановит его, когда он захочет вырезать врагов.       — А зачем его останавливать? — тихо заметил Кенни.       — Наши люди всегда помогут, — сказала Карла.       — Ты их переоцениваешь, — заметил Крюгер. — Тем более, для его сдерживания нужна толпа, а Аккерман может справиться и в одиночку.       — А ты и рад.       — Естественно. Мной всегда руководствует выгода, а не эмоции.       На некоторое время они замолчали, а Карла смотрела с недовольством, как на жующего Зика, так и на спокойного Крюгера.       — Так что, мы уже можем поговорить без криков? — спросил Ривай, которому порядком надоели конспирологические теории Карлы.       — Не очень то я горю желанием с вами разговаривать, — процедила Карла.       — Вот и отлично. Помолчать всегда полезно, — заметил он, думая налить себе тоже ромашкового чая вслед за мамой. Сегодня ему потребуется просто олимпийское спокойствие.       Ури с Кушель вновь сели по бокам от женщины, а Эрен под боком у него тяжело вздохнул, явно не горя желанием садиться обратно. Ривай подумал, что следует успокоить его, чтобы парень не слишком переживал.       Да, плохие отношения с родственниками бывают, но это не конец света и в любой момент всё может измениться.       — Карла, зайка, — елейным голосом произнёс Кенни, — налить тебе кофе?       — Тут вроде есть, — проворчала женщина, смотря в кружку поблизости: — Остывший? Да плевать.       Женщина залпом опрокинула в себя полкружки, и уже спустя пару секунд закашляла.       — Это что, алкоголь? — прохрипела она, а Ури участливо похлопал её по спине.       — Как такое возможно? — возмутился Кенни. — Мы приличное семейство, откуда у нас взяться алкоголю? Подлить ещё кофейку?       — Нет, не надо, я уже думаю, что вы меня собрались отравить.       — Ага, то-то Зик сточил половину стола, — заметил Крюгер.       — Я — приглашенный гость, сказавший свое веское слово в защиту отношений моего любимого братика, мне можно, — важно уведомил тот, доедая остатки бутерброда и поднимаясь со стула. — Ну всё, можно и обратно идти. Рейса надо выводить из себя, он всё никак не расколется, где деньги схоронил, но я подозреваю, что они на счетах у дочурки. Как её там, Монголия?       — Хистория, — напомнил Крюгер, — я займусь ей, а ты поспрашивай о тех, кто планировал к нему переметнуться.       — Будет сделано, — сказал тот, протягивая руки, и Крюгер принялся заново вязать узлы.       Эрен стал наливать себе кофе, а остальные принялись смотреть, как Зик растягивается на полу, суёт кляп себе в рот и принимается стонать. Ривай взглянул на угрюмого парня и заметил:       — Не переживай, всё почти закончилось.       — Мне кажется, это скорее всего затянется. Мама не успокоится и будет на каждой встрече говорить что-нибудь неприятное.       — Ну, знаешь, моя мама вообще выставила тебя профессиональным совратителем начальников.       Эрен улыбнулся и Ривай подвинул к нему свою кружку.       — До профессионала мне ещё далеко, но посовращать я кое-кого совсем не прочь.       — Можно это буду я, а не кто-то другой из твоих начальников? — спросил он, пододвигаясь ближе и обнимая мальчишку.       — Прям даже не знаю. Мне надо поставить вас в расписание, у меня такой загруженный график, — улыбнулся тот, наливая ему чай.       — Может быть, сегодня вечером?       — Да мы кажется и до вечера ещё успеем.       — Глаз Саурона следит за вами, — зашипел Кенни, — а ну хватит тискаться. Ривай не успел сказать, чтобы тот затолкал свой глаз обратно — двери распахнулись и внутрь опять зашли люди Крюгера, забирая обратно Зика.       Тяжело вздохнув, Ривай погладил по спине свою радость и, вместе с ним и Кенни, сел за стол. Ему досталось место Зика, как раз напротив Карлы, что добавляло плюс сто к несварению.       Женщина упёрлась в него взглядом и откровенно заметила:       — Вы мне не нравитесь.       — Неужели? А я было подумал, что ваш любимчик.       — Я считаю, что вы не подходите моему сыну.       — А я считаю по таблице умножения.       — Вы жестоки и опасны, и с вами бесполезно разговаривать.       — Я доволен, что такие как вы меня боятся.       — Такие, как я? Матери, которые заботятся о собственных сыновьях?       — Лицемеры, которые собственный страх маскируют под заботу. Настолько боитесь оказаться не удел в жизни собственного сына, что будете отгонять от него любых людей?       — Любых — не буду. А вот вас к нему вообще нельзя подпускать. С таким как вы, где он окажется через пару лет? В тюрьме? В могиле?       — А у меня тут что, табор цыган, чтобы я предсказания делал? Боитесь что он окажется в могиле, а что же не боитесь, что ему кирпич на голову упадёт, когда он из дома выходит?       — Когда вы рядом, вероятность этого для него резко увеличивается.       — Как и вероятность того, что он выживет, пока я рядом.       На несколько мгновений на столом повисла тишина, пока её не нарушил Ури:       — Вот и познакомились. Свадьбу сегодня будем обсуждать или повременим?       — Какую ещё свадьбу?! — ощерилась Карла. — Никакой свадьбы не будет! Эрен, ещё молод!       — А кто говорил про Эрена? — спокойно спросил тот и посмотрел на Кушель. — И без него есть кого под венец отвести.        Ривай, Эрен, Кенни и Карла удивлённо уставились на Кушель, как бобры на плотину из моркови.       — Что? — недоумённо спросила та. — О чем ты? Какая свадьба? Никакого обсуждения и никакой свадьбы.       Крюгер, между тем внимательно посмотрел на Кушель, потом перевёл взгляд на Ури, и сказал:       — Ну почему же никакого обсуждения? Я вполне готов обсудить со всеми своими и старыми, и теперь уже новыми родственниками, столь прекрасный вопрос.       Ури улыбнулся:       — Будем считать, что пока всё неофициально. Документы я подготовляю позже.       — Конечно, — согласился тот.       — Что происходит? — спросила Кушель и её голосе послышалась паника.       — Ничего такого, дорогая, не волнуйся, — сказал Крюгер, — подумай о том, куда хочешь слетать на медовый месяц. Желательно, чтобы это был не остров и на нём не было Зика.       Кенни хохотнул, а Ривай с Эреном переглянулись.       — Я в шоке, — высказала Карла всеобщую мысль, допивая залпом кофе из кружки.       — Я тоже, милая, — горячо заверил её Кенни, — налить тебе виски?       Карла задумчиво смотрела него несколько секунд, а потом сказала:       — А вы знаете, мистер Аккерман, почему бы и нет.       Кенни довольно хохотнул и поднялся за початой бутылкой, что стояла на разделочном столе.       — Мам... — удивлённо сказал Эрен, как бы намекая, что она не пьёт.       — Что? — протянула женщина, смотря на сына. — Семья изменяется на глазах: у тебя отношения, у Эрена отношения, осталось в этот город кота привезти и у него начнутся отношения. Тут что, аномальная зона?       — Погодите, — наставительно сказала Кушель, обводя всех взглядом, — ни у кого никаких отношений и тем более свадеб. Ури пошутил, Эрен пошутил, тему закрыли.       Кенни, между тем, подойдя к сестре и ласково сказал:       — Давай, дорогая, я и тебе подолью виски, — и плеснул прямо той в ромашковый чай порцию алкоголя.       Карла несколько секунд смотрела мать Ривая, рассматривая её вблизи, а потом ласково и даже как-то печально сказала:       — Кто же тебе, милая, позволит сбежать от будущего главы Синдиката?       Ривай заметил, как мама судорожно сглотнула и перевела шокированный взгляд на Крюгера. А сам Аккерман, впервые за долгие годы задумался: а почему мама за тридцать лет никогда не пыталась больше выйти замуж?       Эрен погладил его по бедру и Ривай взглянул на свою радость.       — Дядя добрый, мама шутит, — тихо сказал тот.        Но Ривай переводит взгляд на Крюгера и вспоминает все заначки холодного оружия в столовой. Интересно, Эрен своё мачете оставил в комнате или оно где-то здесь?       Кенни, между тем, налил порцию виски Карле и, сев на своё место, облокотился на Ривая.       — Ну, вот теперь смотри и понимай, что чувствует Карла, оказавшись в аналогичной ситуации, — сказал Кенни. — Только она думает, что у неё забирают сына. А ты думаешь, что у тебя забирают мать.       Ривай переводит взгляд на женщину и та в ответ смотрит на него спокойно и оценивающе. Ему не нравится её взгляд, не нравится вся эта ситуация и уже не нравится Крюгер. Хотя ещё пять минут назад он не имел ничего против будущего родственника.       Они так и бы продолжали играть в гляделки, если бы двери кухни не распахнулись и внутрь не зашли Микаса с Кирштайном.       — Добро ут... — начал громко парень, но увидев далеко не весёлые лица, быстро осёкся. — Чё, опять не доброе?       — Так вроде не утро, — заметила Микаса, а посмотрела на всех и спросила: — Что-то случилось?       — Нет, милая, присаживайтесь и завтракайте, чайник горячий, — сказал Ури.       Микаса с Жаном, подозрительно их оглядывая, стали искать посуду, а Ривай сидел, и не знал, как реагировать на происходящее. И только Кенни с одной стороны, давящий ему плечи, и Эрен, поглаживающий по ноге, не давали растождествиться с телом и позволяли сохранять спокойствие.       А холодная голова ему сейчас просто необходима, особенно, чтобы понять, почему в голосе матери паника и та совершенно не горит желанием играть какую бы то ни было свадьбу.