***
После того, как были отсняты первые пять серий, Джаред и Дженсен получили три дня отпуска, и два из них решили провести в Далласе, в доме семейки Адамсов. До этого момента Дженсен думал, что там живет семейка Эклзов, но после их с Джаредом приезда стал сильно сомневаться. Вообще, это планировалось как приятная поездка ради сближения. Дженсен хотел познакомить Джареда с семьей, показать ему свой дом, комнату, где он вырос. Мама бы непременно приготовила свое коронное мясо с овощами и тыквенный пирог и подсунула Джареду альбом с детскими фото Дженсена, она проделывала это со всеми гостями: «А вот малыш Дженсен сидит на горшке, а тут он сожрал банку варенья, и его обсыпало прыщами. Правда же он миленький?». Папа мог бы с утра второго дня взять их с Джаредом на рыбалку, если его старенький «Фордик» заведется. А днем Дженсен позвал бы Джареда на конную прогулку. Он уже представлял, как лихо вскакивает на коня под восхищенным взглядом Джареда и протягивает ему руку, чтобы тот сел сзади. А потом верный Фернандо мчится по долинам и горам навстречу рассвету, ветер бьет им в лицо, срывая ковбойские шляпы и развевая длинные плащи по ветру… Ну ладно, ладно, никаких долин, гор и плащей, просто проедут пару кружков по поляне на ферме, но Джареду и этого должно было хватить для полноты впечатлений. А ночью – Джаред бы остался в его комнате, и Дженсен бы непременно отдал ему свою кровать, а сам бы улегся на раскладушке – они бы говорили-говорили-говорили обо всем, делились секретами или просто болтали. Это должны были быть лучшие два дня в жизни Дженсена. Но все, разумеется, пошло не так. Для начала, Дженсен повредил ногу, спускаясь по трапу самолета. Он не увидел последнюю ступеньку и едва не упал совсем, только чудом успел схватиться за поручень, но ноге от этого было не легче. В итоге взятую напрокат машину пришлось под тупым предлогом доверить вести Джареду, а Дженсен только указывал дорогу и сидел, стиснув зубы, чтобы Джаред не догадался, как ему больно. Дома все тоже пошло совсем не так, как надо. Вместо теплого приема их встретил сизый дымок из окон кухни и запах гари в коридоре. – Господи, что тут случилось? – испугался Дженсен. – Все хорошо, милый, просто пирог сгорел, – мама вышла из кухни, отмахиваясь от дыма полотенцем. Она поцеловала Дженсена в лоб и повернулась к Джареду. – А ты Джаред, да? Дженсен о тебе рассказывал. Проходи, дорогой, можешь не снимать обувь, у нас идет ремонт, и полный бардак. – Здравствуйте, миссис Эклз, – Джаред выудил из-за спины небольшой букет и протянул женщине. – Очень рад познакомиться. Спасибо, что пригласили. – Какой ты внимательный, – Донна взяла цветы и посмотрела на Дженсена не то с укоризной, не то с нравоучительным упреком: видишь, мол, как нужно. – Что за ремонт, мам? – спросил Дженсен, в горле першило от дыма, и он закашлялся. – А, да мелочи. Отец переделывает твою бывшую комнату, ну и еще пару комнат на втором этаже заодно, – отмахнулась мама. – Джаред, ну же, проходи в дом. – Минутку, – Дженсен отодвинул Джареда с дороги и поднялся по лестнице, идя на звук дрели. Его папа и старший брат обнаружились посреди того места, которое он когда-то называл своей комнатой, они оба стояли на четвереньках и крепили деревянное напольное покрытие к металлическому каркасу. Их окружали пустые гипсокартонные стены и свисающий с потолка провод от некогда висевшей там люстры. – Я приехал, – сухо сообщил Дженсен. – Спасибо, что спросили моего согласия, прежде чем разбомбить тут все. Алан и Джошуа синхронно подняли головы. – Сын, – обрадовался Алан. – Привет, – сказал Джош и вытер нос об рукав старой рубашки, испачкав лицо белой пылью. – Это вообще-то моя комната, – настойчиво продолжил Дженсен. – У меня есть право голоса. Вы что тут устроили? – Да не мы это, – виновато вздохнул Алан, поднимаясь на ноги. – Мама твоя сказала, что раз ты больше тут не живешь, то сделаем в твоей комнате эту, как ее… – он посмотрел на Джоша, ища поддержки. – Оранжерею, – подсказал Джошуа. – И пусть лучше будет тут, чем гребаные фиалки по всему дому. Уже подоконники забиты, этажерки на каждом углу, задолбало. – Ну я рад, что вам теперь будет удобно, – зло сказал Дженсен, он резко развернулся, чем еще сильнее травмировал поврежденную ногу, и спустился на первый этаж. Джаред сидел на диване в гостевой комнате. Он с интересом разглядывал стены, но тут же немигающим взглядом уставился на Дженсена, как только тот вошел: – Что с ногой? – спросил Джаред. Вот черт, Дженсен забыл перестать хромать. – Мелочи, – отмахнулся он. – Не мелочи, – Джаред помог ему дойти до дивана, усадил, а сам опустился на колени. – Показывай, что там, – он ухватился за кроссовку и попытался развязать шнурок. – Нашелся доктор тут, я в порядке, – смутился Дженсен, он дернул ногой, наклонился и требовательно потянул Джареда за плечо. – Вставай немедленно. – Мальчики, ужин будет через час, – миссис Эклз вошла в комнату и направилась к шкафу с фотоальбомами. – А пока Джаред может посмотреть, каким ты был миленьким в детстве, – предложила она, вытаскивая самый старый и пухлый из них. – Да, в том детстве, в котором у меня еще была комната в этом доме, – пробормотал Дженсен. – Мам, мы лучше пока заглянем на конюшни, хочу показать Джареду Фернандо. Когда, говоришь, будет готов обед? – Я заказала пиццу, милый. Много пиццы, – прощебетала Донна. – С сыром, как ты любишь. Обещали привезти за час, сейчас в городе много пробок. – Отлично, еще и еды нет, – вздохнул Дженсен. – Ладно, мы поехали. Бог с ним, с домом, с комнатой и с пиццей вместо домашней еды. В плане Дженсена был пункт куда интереснее. Прогулка верхом. – Только возьми лекарства, – спохватилась Донна. – Какие еще лекарства? – переспросил Дженсен. Донна нахмурилась. – Только не говори, что мы забыли тебе сообщить. Фернандо заболел. Пару недель назад ветеринар сказал, чтобы мы готовились его усыплять, он ведь уже совсем не молод, но он хорошо переносит лечение, так что надежда есть. – Черт… – Дженсен закрыл глаза. Новость, хуже этой, невозможно было и придумать. До конюшен, где держали лошадей все жители этого пригородного коттеджного поселка, было совсем недалеко, минут двадцать спокойным шагом, но Джаред настоял, и они поехали на машине. Дженсен молчал всю дорогу, хоть Джаред и пытался его разговорить, но тот только все сильнее впадал в уныние. А когда увидел Фернандо в стойле с креплениями, которые помогали слабым лошадям стоять на ногах, едва не заплакал. – Мой верный Нандо, старичок, ну что же ты, – Дженсен зашел в стойло под громкое приветственное фырканье коня, который его, конечно же, узнал, и теперь рьяно мотал головой и из последних сил бил копытом по земле. – Эй, тише, тише, я вернулся, я пришел к тебе. Как ты тут без меня? Конь тихо заржал и посмотрел на Дженсена грустными уставшими глазами. Дженсен зарылся пальцами в вороную гриву, сквозь которую просвечивали седые волоски, и прижался лбом к его щеке. – Пора выздоравливать, Нандо, мы же с тобой собирались объездить весь мир, помнишь? – Здесь написано, одна ампула в два дня. И шприцы в комплекте, – Джаред внимательно изучал инструкцию к лекарству. – Позовем кого-то или справимся сами? – спросил он. – Сами. – Тогда ты отвлекаешь, а я колю, – решил Джаред. – Пусть он знает, что ты не сделаешь ему больно. – Он набрал в шприц лекарство с ловкостью, которой позавидовали бы и профессиональные медбратья. – Откуда такие навыки? – спросил Дженсен. – Ты еще многого обо мне не знаешь, – подмигнул ему Джаред в ответ. – Ну так что, держишь его? Фернандо не надо было и держать, он и так едва стоял на ногах при немалом участии поддерживающей конструкции, которая канатами крепилась к потолку конюшни. Дженсен на всякий случай обнял его голову и прижался сильнее к мохнатой щеке, но конь даже не дернулся от укола. – Все, – отчитался Джаред. Он подошел к Дженсену и осторожно протянул руку. – Мне можно его погладить, или теперь я враг? – Нандо очень умный, и он чувствует, что ты хочешь помочь. – Дженсен взял Джареда за руку и поднес ее к носу коня. – Нандо, это Джаред, он мой друг. Когда ты выздоровеешь, мы поедем на прогулку втроем. – И объедем весь мир, – повторил за Дженсеном Джаред. Нандо обдал горячим дыханием протянутую ему руку и подставил голову для почесываний. – Теперь можешь его гладить, сколько хочешь. Считай, вы теперь друзья, – пояснил Дженсен, и Джаред с удовольствием провел рукой по седеющей гриве. Дженсен потерял счет времени, он не понимал, прошла минута или целый день. Они оба стояли возле Нандо, не говоря ни слова, и ласкали старого коня, чесали ему уши и трепали по щекам. Их руки встречались в густой гриве – может, случайно, а может и нет. Дженсен не мог сказать наверняка. Он только чувствовал, как пальцы Джареда движутся по морде лошади и внезапно переходят на его запястье, а потом снова скользят по черной шерсти. Они стояли так близко. Казалось, еще крошечный шажок – и их тела прижмутся одно к другому, а руки уже соединятся по-настоящему. Но никто не делал этот шажок, и все, что оставалось Дженсену, это смотреть, как ладонь Джареда ныряет в черную лошадиную гриву, находит его руку на шее Нандо и дарит мимолетную ласку им обоим, а затем исчезает снова. Это было так прекрасно, так интимно и чувственно, так… – Вы жить тут собрались? Оба парня вздрогнули от неожиданности и синхронно обернулись. Джош жевал жвачку и смотрел на них, слегка прищурившись. – Пиццу привезли давно. Мама же сказала, что через час обед. А вы шляетесь где-то. – Мог бы просто позвонить, – нервно ответил Дженсен, опуская руки. Нандо недовольно заржал, требуя продолжения почесываний. – Мог бы. И позвонил, – Джош потряс в воздухе телефоном. – Твой мобильник остался дома на столе. – Черт, – тихо выругался Дженсен. Ну да, он даже помнил момент, когда вытащил телефон из кармана. Он снова повернулся к Нандо. – Прости, старик, я должен уйти сейчас. Но я еще приду, обещаю. Дженсен почти бегом выбежал из конюшни, не оборачиваясь, чтобы не видеть, как провожает его грустным взглядом Фернандо, фыркая и лупя копытом по дверце стойла. Но если Дженсен думал, что заболевший конь, ремонт в его комнате и отсутствие нормального ужина было худшим из того, что его ожидало, то он очень сильно ошибался. Главный сюрприз преподнесла Маккензи, появившаяся сразу после ужина и убившая Дженсена фразой: – А давайте все вместе посмотрим первую серию вашего сериала, а? У меня есть. Дженсен не успел даже слово вставить, как вся его родня дружно заголосила, что это отличная идея. И Джаред, похоже, тоже был не против. Он, бедняга, просто не знал, на что соглашается. – Йоу, Сэм, ну куда поперся, куда поперся, там же темно! – возмутился Джош, закидываясь попкорном. – А я всегда говорила, идешь в темноту – бери фонарик, – мудро отметила Донна, она сидела в большом кресле и вязала что-то безразмерное и красное, спицы мелькали в ее руках. – Сразу видно, что у мальчиков нет мамы, никто и не подскажет бедняжкам. – Плохие перекрытия, – вынес вердикт Алан и запил его пивом. – Кто так строит дома? Призраки появляются не из-за мистики, а из-за некачественного гипсокартона. – Весьма свежий взгляд на проблему, мистер Эклз, – отметил Джаред. – Надо сказать нашим сценаристам. – Да, так и передай. Бедная женщина, у нее стены рушатся, вот она и прыгает по машинам, чтобы найти мужика с руками, который вкрутит ей болт. Дженсен вжался в спинку дивана, Джаред начал тихонько ржать, прикрывая рот кулаком. – Интересно, а почему все свидетели говорят, что это призрак женщины в белом, а не призрак белой женщины в белом? – задумчиво произнес Джош. – Или это само собой разумеющийся момент? – Черных призраков не бывает, – заявила Маккензи. – Потому что это был бы не призрак женщины в белом, а призрак белого платья с глазами. Нигеров в призраки не берут. – Маккензи, как ты можешь такое говорить! – воскликнула Донна. – А ведь точно, если призраками они после смерти не становятся, то кем? – развил тему Джош. – Сенаторами, – сказал Алан. – Развелось как собак. Еще один из них когда-нибудь нашим президентом станет, храни, Господь, Америку. – Прекратите немедленно, – прикрикнула Донна. – Начали тут, еще и при госте. – А что такого? – удивилась Маккензи. – Джаред, ты нигер? – С утра вроде не был, – Джаред рассмеялся и посмотрел на стремительно краснеющего Дженсена. – Завтра утром тоже проверю. – Вот, мама, он не нигер, все в порядке, ничьи религиозные чувства я не задела, – сказала Маккензи. – И потом, почему я не могу называть нигеров нигерами? Вот мой друг Стэнли – нигер. И если я называю его афроамериканцем, он белее не становится. – Джаред, дорогой, ты только ничего не подумай, – начала Донна, обращаясь к гостю. – Мы очень хорошо относимся к темнокожим. – Да, то ли дело поляки, – встрял Алан. – Вот у кого души нет. Поналезли в чиновники и принимают теперь законы. Вон на днях запретили бесплатную парковку у супермаркетов всем желающим. Поставил машину – покажи потом чек, что ходил в их долбанный магазин. А если я не ходил? Если мне в мастерскую надо было за углом, а там парковки нет? – Да, злые, злые поляки, – Джаред едва мог говорить от смеха. – Еще колбаса у них жирная, совсем совесть потеряли. – Пап, ты что такое говоришь, – со страхом произнес Дженсен. – Джаред, папа совсем не… – попытался объяснить он, но Алан снова его перебил. – Эй, Падалеки, а ты, случайно, не поляк? – Да боже упаси, – открестился Джаред. – Я пока еще планирую дожить до завтра. – А кто тогда? – прищурился Алан. – Даже не знаю, что такое безопасное вам ответить, – Джаред задумался. – Француз? – Они воняют и жрут лягушек, – сказал Джош. – И тут прокол, – Джаред вздохнул и вытер подступившие от смеха к глазам слезы. – Ладно, придется сознаваться, – решил он. – Я все-таки нигер. Маккензи прыснула со смеху в свой стакан с колой, а Джош похлопал Джареда по плечу: – Сочувствую, черный брат. Когда пытка нетолерантностью закончилась вместе с бесконечной первой серией, Дженсен был красный как рак, а Джаред икал от смеха. Время стремительно приближалось к полуночи, и Дженсен только теперь задался вопросом, где же они с Джаредом будут спать. Точнее, где будет спать он и где будет спать Джаред, не вместе, конечно. Он спросил об этом маму, та немного смутилась и сказала, что отнесла чистое белье на диван в гостиную. А потом, когда поняла, что Дженсен ждет продолжения фразы, добавила, что у Джоша в комнате стоит кресло-трансформер. – Ладно, ты тут, а я пошел к Джошу, – решил Дженсен, он забрал одеяло и подушку, лежащие на расстеленном диване, но на выходе из комнаты врезался в перегородившего ему дорогу Джареда. – Даже не думай. У тебя нога больная. Ты остаешься здесь, а я иду в комнату Джоша. – Джаред, ты гость, я не могу заставить тебя спать в том кресле. К тому же, Джош храпит, – начал протестовать Дженсен, но Джаред оттеснил его к дивану и отобрал подушку с одеялом. – Ты меня не переспоришь. Я пошел. Дженсен сел на диван и понуро уставился в спину уходящего Джареда. И правда, можно подумать, у него хоть когда-то получалось переспорить. Дженсен улегся, но сон к нему не шел. Он прокручивал в голове детали прошедшего дня и переживал о том, что все испортил. – Не спишь? – раздался шепот от двери. Джаред стоял в проходе в просторной футболке и шортах. – Нет. А ты почему не спишь? – Дженсен зачем-то подтянул одеяло почти до подбородка. – Не знаю. Просто, – Джаред прошел по комнате и присел у него в ногах. – Хотел узнать, как ты тут. Нога болит? – Да так, мелочи, – отмахнулся Дженсен. Еще не хватало начать ныть. – Пустяки. – Правая или левая? – Правая. – Ага. Дай, посмотрю, – Джаред откинул край одеяла, взял ступню Дженсена за пятку и положил себе на колени. – Я помассажирую немного, должно помочь. Дженсен настолько обалдел от этого, что не среагировал сразу, а потом было уже поздно, теплая рука Джареда легла на его щиколотку и начала разминать. – Что-то ты грустный какой-то, – заметил Джаред, по-своему поняв мигом притихшего Дженсена. – Все пошло немного не так, как я планировал, – признался Дженсен, старательно следя за дыханием. Руки Джареда творили с ним что-то невероятное. – Эта поездка должна была быть другой. И еще мои родственнички как с ума сошли вечером. Ты хоть не обиделся? – На что? Мы же шутили. Наоборот, все здорово, мне тут очень нравится. – Руки Джареда спустились на ступню и начали разминать пальцы. – У тебя классная семья. – Угу, – пробормотал Дженсен. Он согнул левую ногу в колене, чтобы Джаред не увидел того, что ему видеть точно не следовало. А Дженсен раньше и не подозревал, что его ступни – сплошная эрогенная зона. Особенно большой палец, который Джаред взял в кулак и начал массировать, двигая руку вверх-вниз. А когда он обхватил лодыжку другой рукой и начал медленно вести ее выше, к колену, Дженсен не смог сдержать стон, который тут же замаскировал под громкий зевок. – Эх, буду спать я, наверное, длинный был день, – сказал Дженсен. – Конечно, – Джаред тут же положил его ногу обратно на постель и накрыл одеялом. – Доброй ночи. – Доброй, ага, – Дженсен из последних сил старался говорить ровным тоном. Он едва мог дышать, но все же не шевелился до тех пор, пока шаги Джареда не стихли. Дженсен опустил руку вниз и прижал ее к паху. Ему хватило двух движений поверх трусов, чтобы тело скрутило судорогой оргазма, а перед глазами замерцали разноцветные пульсирующие круги.***
Джаред уехал сразу после завтрака, состоявшего из остатков вчерашней пиццы, подогретой (сожженной) Джошем в микроволновке. Как Дженсен ни уговаривал его остаться еще хоть на день, Джаред был непреклонен: – Я бы с радостью, но нам уже послезавтра надо быть на съемках, а я давно не видел семью. Хочешь – поехали со мной. А оттуда уже сразу махнем на площадку, – Джаред стоял на пороге дома с туго набитым рюкзаком. – Завтра у Маккензи день рождения, я обещал ей, что буду на праздничном ужине. Ей же исполняется двадцать, она, кажется, тысячи три гостей позвала, – Дженсен вздохнул. – Семья прежде всего, я понимаю, – Джаред похлопал его по плечу. – Но с моими ты тоже должен познакомиться, без вариантов. – У ворот затормозила машина, и Джаред протянул Дженсену руку. – Ну, до скорой встречи, братан. Спасибо за гостеприимство. Джошуа, я был рад познакомиться, – добавил он, глядя Дженсену за спину. Джаред не отпускал руку и смотрел на Дженсена, ждал, наверное, что тот хоть что-нибудь скажет, но у Дженсена будто в горле встал ком, и он смог только кивнуть. – Легкой поездки, Джаред, – сказал Джошуа. – Спасибо, – Джаред наконец-то отпустил ладонь Дженсена и сбежал по ступенькам с крыльца. – И передай завтра Маккензи от меня поздравления, идет? – крикнул он, обернувшись у самых ворот. Дженсен снова кивнул. Когда машина отъехала, он присел на крыльцо и прислонился спиной к перилам. Через минуту Джошуа сел рядом, поставил на верхнюю ступеньку деревянную коробку с курительными принадлежностями и раскрыл ее. – Эта дрянь тебя убьет, – устало произнес Дженсен, глядя, как Джошуа готовит папиросную бумагу и засыпает в нее табак. – Курил бы обычные сигареты, там хоть фильтр есть. – Почему ты не скажешь ему? – спросил Джошуа, он наполнил самокрутку и прошелся языком по краю бумаги, чтобы смочить ее слюной. – Что скажу? – не понял Дженсен. – Ну, что он тебе нравится. Сказал бы прямо, а то ведешь себя как девочка-второклассница, – Джошуа скривился. – Джаред вроде неплохой. И папе он понравился. Дженсен почувствовал, как от лица отливает кровь. – Ты что такое говоришь? – шепотом спросил он. Джошуа чиркнул спичкой, затянулся и медленно выпустил дым. – Дженсен, если мы ни разу на эту тему не говорили, то не думай, что все вокруг идиоты. Не идиоты. Джошуа сделал вторую затяжку, посмотрел на Дженсена и протянул ему коробку с табаком и бумагой. Дженсен покачал головой. Он пытался осмыслить услышанную от Джошуа фразу, но у него не получалось. – А мама? – жалобно спросил он. Джошуа хмыкнул. – Позавчера мама переживала, что не знает, как вам с Джаредом постель стелить, вместе вы будете спать или он отдельно. Хотела тебе позвонить и прямо спросить, но я сказал, что не нужно. Вот черт. А ведь на диване действительно было два одеяла и две подушки, он отдал один комплект Джареду, но ему и в голову тогда не пришло, что мама специально оставила на диване в гостиной постельные принадлежности на двоих. Дженсен почувствовал, как кровь вернулась к лицу, и сейчас в лучшем случае у него на щеках был румянец, а в худшем – он весь был пунцово красным. – Джош, все не так, – зачем-то начал оправдываться Дженсен, но брат его перебил. – Я не к тому сказал, чтобы ты начал отрицать или еще что. Как видишь, все знают, никто не против. Мы ждали, что ты рано или поздно привезешь к нам своего бойфренда, и лично я думал, что это Джаред и есть. Но Джаред, видимо, не в курсе, поэтому я и спросил, собираешься ли ты ему сообщить. – Да он натурал, – сказал Дженсен. Для него было так непривычно говорить с братом на подобную тему. – Да как же, – Джош затушил окурок в пепельнице и поднялся. – В вашем Голливуде там вообще натуралы не водятся, не выживают как вид. Да и от Джареда за милю гейством несет. Между вами аж искрит, что в сериале, что в жизни. – Мы коллеги, это непрофессионально, – начал Дженсен. – Да и потом, если я не нравлюсь ему, если он все-таки натурал, то как мы дальше будем работать? Джош пожал плечами: – Без понятия. Я не мастер советов по сложным отношениям. Хочешь их – иди к маме. Но как по мне, если тебе кто-то нравится, нужно хоть попробовать. Джошуа поежился от внезапного порыва ветра и направился к дому. – Джош, – позвал Дженсен. – знаешь, я думал, это будет совсем не так. – О чем ты? – Джошуа остановился у двери. – Вот этот разговор. Мой… каминг аут, – Дженсен наконец-то заставил себя это произнести. – И как ты хотел, чтобы это было? – спросил Джош, он вернулся на пару шагов обратно. Дженсен поднялся, отряхнул Джинсы и посмотрел брату в глаза: – Джош, я гей. Джош картинно вздохнул и покачал головой. – Это так неожиданно, я шокирован, – сказал он с серьезным видом и поднял руку. – Значит, так. В моей комнате не трахаться, – он начал загибать пальцы. – Если ты снизу, то я не хочу знать подробностей. И еще, я не знаю, какие там у вас традиции, но я планирую быть главным шафером на твоей свадьбе, и если кто-то будет шутить на тему того, что я не шафер, а подружка невесты, я буду бить морду, серьезно, – закончил перечислять Джош и снова направился к двери в дом. – Пошли, ветер поднялся, еще простынешь. – И это все, что ты хотел мне сказать? – Дженсен улыбался. От облегчения или оттого, что Джош всегда оставался Джошем, даже сейчас. – Еще не будь сопливым педиком и признайся Джареду, – добавил Джошуа, прежде чем закрыть дверь.