***
Монстры атаковали армию по всей протяженности полков, кровожадно и безумно наступая широким фронтом по одному направлению. Они не руководствовались тактикой или тем, как нужно вести бой, – их вёл лишь голод и жажда свежего человеческого мяса. Они атаковали, не убивая солдат, а пируя ими. Тяжёлая кавалерия, врезавшаяся в противника с флангов и по центру, прошила первую волну наступавших, размазывая монстров по земле, и неслась дальше, гонимая огромным весом доспехов и боевых лошадей. Десятки тварей отвлеклись на новые цели, но, несмотря на свою смертоносность и эффективность, этот манёвр выиграл всего немного времени – полчища гулей спустя мгновение уже накинулись на пехоту. Первые ряды воинов с щитами и копьями сминали и пожирали крайне быстро, продавливая соколов вглубь своих подразделений и проламывая оборону армии. Трупоеды, обезумевшие от голода, кидались под копыта несущихся на них бронированных лошадей, наскакивали на копья и алебарды, перепрыгивали первые ряды, ломали щиты и врезались в солдат словно лавина. Соколы не успевали наносить удары и освобождать оружие от мертвых тварей, как тут же появлялись новые. Парень в первом ряду, с трудом державший оборону, в очередной раз выставил копьё вперёд и закрылся щитом. На него набросился гуль, прыжком попав аккурат на остриё оружия, пробившего его насквозь. Он зашипел от боли, лапами разорвав деревянный щит солдата и навалившись на него всем телом, повалил того наземь, всё сильнее насаживая себя на копьё. Его когти сразу же вонзились в доспехи парня, разрезав их будто нож масло. Ещё взмах и кусок руки вместе с пальцами молодого сокола отлетел в сторону. Парень кричал от боли. В следующий миг гуль рывком вгрызся в его лицо и одним движением челюсти выломал часть головы из шлема, пожирая его, так и оставшись наколотым на копьё. Творился сущий ад. Безумные твари не обращали внимания на боль и страшные увечья, продолжая тянуться до жертвы до тех пор, пока оставались живы. Поодаль трое человек бились с двумя гулями. Монстры кружили вокруг них, выжидая момента для атаки, но вскоре, словно по мановению, их вновь захлёстывала жажда крови, и они бездумно кидались на их клинки. Солдат смог сдержать натиск монстра щитом и всадить в него меч – в ответ трупоед одним ударом когтей рассёк парню голову на лоскуты и тот умер мгновенно. Солдат, стоявший позади, мощным ударом прошил голову гуля копьём. Второй гуль вгрызся в руку сокола, разрывая её в клочья, пока в шею и голову монстра каждую секунду впивался короткий кинжал, но тварь не умирала. Сокол, с копьём сделав выпад, пронзил второго гуля и добил его. Солдат с искалеченной конечностью вопил от боли и ярости, продолжая наносить всё новые, и новые удары в уже мёртвое существо. Кавалерия, нанёсшая сокрушительный первый удар и попытавшаяся отойти на фланг, чтобы воссоединиться с легкобронированной конницей и провести ещё одну атаку, теперь погрязла в гулях словно в болоте – всадники не могли прорваться сквозь толпу окруживших их монстров. Тяжёлые доспехи разрывались когтями и зубами, кони в ужасе растаптывали гулей и превращали упавших с них всадников в кровавую кашу. За отступавшими на фланг гнались десятки гулей, не давая возможности им развернуться и дать отпор. Несколько тяжёлых рыцарей, потерявших лошадь, теперь вели пеший бой в окружении чудовищ – в одного из них вгрызлось сразу пятеро существ, пытаясь прокусить крепкую броню. Послышался истерический крик: гуль разодрал доспех воина и теперь прогрызал его насквозь, пока остальные монстры пытались оторвать ему конечности. Лошади бесновались и от страха убегали прочь, не обращая внимания на преграды, разбрасывая людей и таща за собой неосторожных всадников. По полю, меж уцелевших костров, испуганная лошадь галопом скакала прочь, таща за собой застрявшегося в стременах солдата. За ними гналось несколько гулей, лошадь всеми силами пыталась выжить и уйти от преследователей, как вдруг со стороны на неё налетел ещё один. Он прыжком вцепился в неё и под лошадиные визги завалил на землю, разорвал ей шею, отчего лошадь протяжно заржала, брызнула алая кровь и оголилось мясо. Солдат, волочившийся сзади, в спешке пытался разрезать опутавшие ногу верёвки. Слыша, как хрипы и рычание становились всё ближе, стёртыми в кровь руками он разрезал стропы. Он развернулся, готовясь к бою, но последнее, что он увидел, была лишь прыгнувшая на него тварь и смыкающиеся челюсти.***
Всё вокруг было залито кровью, повсюду кипел бой против выродков Бездны. Гули давили соколов числом и кровожадностью. Они прорывали их первую линию обороны и пробивались к следующим рядам войск. Некоторые воинские части и отряды были отрезаны от основного войска и постепенно становились пищей для существ, бравших их в кольцо. Обоз в конце армии держал невероятную оборону во главе сэра Рабиена и его Седьмого Люссантского полка, названого Сапфировыми Львами, и не спроста. Они действительно сражались как звери, не зная жалости к своему противнику, и если зверь опасен по своей природе, то он же, загнанный в угол, становится воистину смертоносным. Обоз – самая важная часть любой армии, без которого её дальнейшее существование обречено в условиях военного времени и сберечь его – значит сохранить сам военный поход. Солдаты-уроженцы здешних мест – провинции Люссант, за которую и шли ожесточённые бои – дрались, не жалея себя и своих клинков. Дальше, на северо-востоке отбившаяся от гулей тяжёлая кавалерия, воссоединялась с отрядами легких стрелковых всадников и готовилась к следующему самоубийственному удару. На другой части поля битвы первая рота первого батальона Восьмого Редмерского полка плечом к плечу с остальными вела бой. Их ноги утопали в болоте, состоящем из грязи, крови, человечины и трупоедов. Здоровяк Гриммел размашистым ударом булавы размозжил голову одной из тварей: ошмётки её мозгов, крови и слизи разлетелись вокруг. – Берегись! – вскричал Рональд и над Гриммелом просвистел дротик, сбивший очередного монстра в полёте. Тот упал наземь и, извиваясь, завизжал. Командир роты Эвальд закончил начатое, пригвоздив гуля мечом к земле и отрубив тому голову. Фентон во главе первого взвода сражался рядом с Сивеком, Горой и всем вторым взводом, всеми силами помогая Эвальду командовать их ротой и стараясь держать ситуацию под контролем, но давалось это с огромным трудом. Вся первая рота вместе с второй и третьей держали оборону полукольцом, давая как можно больше времени полевым лекарям оттащить раненых и оказать им первую помощь. Они сражались плечом к плечу, забыв об обидах прошлого и дрались друг за друга как за самих себя. Пятая рота сражалась немного в отрыве от остальных, на фланге, между первым и третьим батальонами, не давая тварям добраться до лучников и обоза. Сейчас она делала всё, чтобы дать время второму батальону подойти к ним, после чего воссоединиться с остальными; они несли большие потери. Но тяжелее всего обстояли дела у четвёртой роты. Она отбилась от армии, вытаскивая разведчиков из ада и давая им время отступить, отчего сама попала в капкан смерти и Третьего Кадеранского полка, сражавшегося на фланге. Эвальд, будучи прикрытым от широкого удара твари щитом Извальда, командира его второго взвода, отпрыгнул назад и осмотрелся. Звуки мечей, щитов, криков и рычания тварей не утихали ни на секунду. Гулей действительно было полчища, будто они растормошили огромный муравейник. Творилась неразбериха. Он, несмотря на боль от ран и сорванного голоса, выкрикивал приказы так громко и чётко, чтобы его услышал каждый, кто только мог. В голове всплывал образ Тавона: он будет драться с памятью о нём и своих людях пока будет жив. – Фентон, встать плотнее! Извальд, стянитесь влево! Быстрее! – Эвальд! – к нему прискакал гонец. – Эвальд, нам нужен коридор на правый фланг! Нужны люди! Приказ полковника Сигманда! Это имя пронимало Эвальда до самого мозга костей. Образ Сигманда в его глазах был сродни Живого Святого. – Я выполню задачу! – закричал он и тут же развернулся передать приказ. – Лют! Отправь один взвод на фланг, нужно создать коридор для наших! – передал он командиру второй роты. – Извальд, ты и твои люди за ними! – Есть! – вскричали они и, отступив в сторону, быстро двинулись на правый фланг, на помощь их пятой роте. Освободившиеся места тут же заняли оставшиеся воины второй и третьей роты. Их было всё меньше. – О Боги! – раздалось рядом. Эвальд обернулся: – Твою мать! – выругался он. – Из темноты на них двигалась очередная волна тварей. Проблема сражения с гулями была в том, что они не были людьми и им подобными. Они были монстрами. Они не наступали флангом или отрядами. Гули безумно налетали на солдат как по одному, так и сразу вдесятером, – это был не бой стена на стену, это был бой разума и тактики против безумия и количества. Они не обращали внимания на зияющие раны и оторванные конечности: их будто несло вперёд неведомой силой. Фронт был размазан. – Фентон, назад! Отвести солдат! Держать строй! – надрывался он. – Лучники, огонь! – они и не переставали стрелять ни на секунду. Эвальд оглянулся назад. «Главное не дать им пробиться к раненым и лекарям». Он посмотрел на небо: лил осточертевший дождь и сияла зловещая Луна. Его лицо окропило холодной водой. – Боже, дай мне сил. Прошу, помоги нам… – командир первой роты перехватил меч поудобнее и двинулся вперёд, готовясь встретить новых тварей. Вся оборона их батальона и боевой дух давно бы посыпались, но несколько вещей не давали им подумать о поражении – это друзья, с которыми они дрались плечом к плечу, раненые собратья позади, которые были готовы рвануть в бой даже искалеченными, родная земля под ногами, которую они были обязаны отбить завтра на рассвете и выбить из неё треклятых врагов и их командир Торен. Его могучий рык был страшнее любой твари. Он иногда будто ураган проносился неподалёку, сметая всех на своём пути и убивая одного гуля за другим, искусно орудуя мечом, копьём или цепом. Его боевой клич будто бы заглушал саму бурю, а выкрикиваемые приказы, слова поддержки и страшные ругательства выбивали из сердца любой страх и внушали уверенность. Торен был ужасно ранен, но продолжал защищать своих собратьев и их полкового, сэра Сигманда, – самого одарённого командира и одного из искуснейших мастеров меча, которых Эвальду и остальным только доводилось видеть. Если Эвальду с трудом давалось управление всего одной ротой, на плечах сэра Сигманда лежало командование целым полком в тысячу человек и коммуникация с другими. И то, как он умел это делать, воистину восхищало.***
Молнии освещали долину, заваленную телами, а гром то и дело разверзал облака. Торен стоял окровавленный, крепко сжимая цепь, придерживая раненую руку и скалясь в сторону двух очередных тварей. По его лицу струилась смешанная с водой кровь – он почти безумно ухмылялся. – Ну давайте, сукины дети! – прошипел он. Гули кинулись вперёд. – АААГХ! – цепь засвистела, гиря с шумом снесла половину морды одной из тварей. Вторая отпрыгнула в сторону. Мгновенье и одним рывком она была уже подле Торена, однако он не успевал развернуться. – НАА! – заорал Бифет и одним ударом разрубил чудище пополам: – Держись брат! – Ты вовремя, – хрипел Торен. Первый гуль, оправившись от удара, готовился к следующему прыжку; остатки его челюсти безжизненно свисали, держась на ломтях мяса. Бифет громко засмеялся. Просвистел его метательный топорик, и тварь окончательно сдохла – он явно был в своей тарелке, буквально наслаждаясь настолько славной битвой. – Уже шестнадцатая, ах-ха! У тебя сколько, Глыба? Торен оскалился: – Восемнадцать. – Сколько?! Не может быть! Я был неподалёку, не мог ты… – Закрой пасть и командуй! – недалеко верхом на лошади кричал Маркус, отслеживая ситуацию и раздавая указания своим людям. Он орудовал мечом и щитом, скача вдоль всего полка, передавая приказы и занимаясь логистикой батальонов. – Он прав. Бифет, отправь часть людей на левый фланг, помоги моим парням! – командовал Торен. – Будет сделано! – ответил он, разворачиваясь отдать указ. Батальоны Дирка и Маркуса пытались прикрывать фланги, но выходило слабо, – твари то и дело прорывались внутрь. Стрелки Маркуса и вправду были одними из лучших в полку, уничтожая огромное количество гулей ещё на подходе. Парни из батальона Дирка рвались в бой, словно гончие Преисподни. Он то и дело оттягивал их назад, но, когда нужно было вытянуть попавших в западню соколов, они с яростью бросались вперёд, точно голодные псы, сорвавшиеся с цепи. Бифет и Торен со своими людьми в свою очередь были в гуще сражения на передке, удерживая строй и не отдавая ни единой пяди земли, отсылая солдат вытянуть раненых собратьев из мясорубки и давая возможность отступить разбитым частям. Совсем рядом бился и сам Сигманд. Его меч раз за разом отнимал жизнь у очередной твари. Его перехваченные кожаной повязкой, просочившиеся дождём и кровью чёрные волосы прилипли ко лбу, а изувеченный спасший ему жизнь шлем остался лежать в грязи ещё давно. Он был сильно ранен и ещё не до конца оправился от увечий, полученных в бою с Торусом – левое предплечье и бедро саднили, кровоточили открывшиеся раны. Левая нога занемела до колена, и Сигманд чувствовал противное прилипшее к бедрам платье, пропитавшееся кровью и перемазанное грязью. Его глаза заливало дождевой водой и кровью из рассечения на лбу. Пальцы немели. Нужно было держаться, необходимо было продолжать командовать. – Торен, отправь людей на правый фланг, нужно прикрыть полк Ликеля! Бифет, вперёд, не дай им пробраться вглубь! – его глотка разрывалась гулкими, громоподобными приказами. На него налетел гуль с оторванными культями вместо передних лап, прополов землю перед его ногами и намереваясь откусить ему часть голени. Сигманд с криком раздавил его череп ударом кованного сапога. Периферическое зрение и рефлексы в окутавшем всех полумраке и отсветах Луны работали на пределе возможностей – он сделал шаг назад и с силой ударил мечом, разрубив очередного монстра во время прыжка. – Дерли! – Да, сэр! – завопил он в ответ из-за спины. Его руки по локоть были в слизи и крови. Он прикрывал спину своего командира в течение всей битвы постоянно выполнял указания полковника. – Живой, мать твою! Седлай лошадь! – Есть! Сигманд отбился ещё от нескольких гулей, наседавших на него. Несколько человек тут же вступили с ними в бой, позволяя своему полковнику отдать указания. – Скачи на правый фланг. Передай всем, всем кому сможешь: нужно отходить дальше. Мы теряем позиции и найди мне Лоррима, достань его из-под земли! – Так точно! Не дайте себя убить, командир! – он был рад, что сражается рядом со своим наставником и готов был сделать всё возможное для победы. Он вскочил на лошадь и ускакал в сторону Обрехта и Рабиена. Сигманда продолжали прикрывать его люди. Он видел огонь в их сердцах, видел, что они отдадут за него жизнь, если потребуется. Он вскочил на гору тел и поднял меч над головой. – Восьмой Редмерский! – его клич был слышим даже в Преисподне. – Мы теряем наших людей, мы теряем позиции! Но мы не можем проиграть этот бой! Мы не можем проиграть эту войну! Наша задача – взять Виллирий! Не дайте страху охватить вас, сражайтесь до последней капли крови! Войдите в Зал Славы как Герои и Воины, умрите достойно и заберите как можно больше с собой! Поляжем здесь и останемся навечно, наши предки и память поколений ждут нас! Нам нужно отходить к лесу, не дайте окружить себя! К БОЮ! Войско взорвалось воинственным криком, земля гудела от кипевшего сражения и напитывалась кровью своих и чужих. Каждый удар отдавался в небесах и сотрясал облака от могущества, наполнившего всех до единого. По венам каждого из соколов струилась храбрость и отвага, ликование смерти и отзвуки жизни. Живые мертвецы уничтожали нежить; каждый понимал, что уже погиб, каждый хотел войти в Зал Славы как Герой. Сердце армии билось в унисон с лязганьем металла. Бой подходил к смертельному концу, но продолжался, словно тлеющие угли; соколов становилось всё меньше, люди падали тряпичными разорванными куклами, окрашенными в багровый цвет. Сигманд нашёл глазами Ликеля. Тот воинственно отдавал указания и действовал как подобает полковнику: был на острие атаки и во главе командования. – Ликель! Твои люди нужны на левом фланге, нужно помочь нескольким ротам! – Понял! Первая и третий батальоны, вы слышали нашего командира? Вперёд! Остальные отходите назад к лесу! Ну же! Сигманд подхватил с земли копье. Широкий замах: орудие засвистело в воздухе и воткнулось в тварь, которая едва ли не убила Ликеля, пока тот командовал. Ликель ошарашено отшатнулся в сторону, вытер с лица грязь и кровь, посмотрел на друга и кивнул в знак уважения. – Как всегда, брат! – До конца! Ликель провернул в руке меч и оценил ситуацию, отдавая приказы и постепенно отступая вглубь воинских частей. Раненых оттягивали всё дальше, некоторые возвращались в бой, другие оставались лежать в грязи. Сотни человек живьем пожирали чудовища. – Отходите назад, скорее! – горланили они оба. Ситуация выходила из-под контроля, тварей не становилось меньше, творился сущий кошмар, люди толпами гибли и тут же пожирались нечистью. – Сигманд, это Бездна, Смерть и Мрак! Он лишь сурово смотрел в темноту на всё пребывавших врагов. Они пёрли нескончаемыми ордами, словно тараканы. Отскок, взмах, ещё одна тварь упала разрубленной, но всё ещё живой, – солдат из его полка ударом топора закончил начатое. – Мы не справляемся... – прошептал Ликель. Солдаты вокруг кричали, вопили, плакали и хрипели. Сигманд и без того видел, как его люди погибали: отступать было всё труднее, их постепенно брали в кольцо, съедали на его глазах, потроша и на месте поедая внутренности, разрывая лица и отгрызая конечности. Истошные крики, вопли и истерический плач сводили с ума. Проблески Луны между облаков зловеще освещали пиршество безумных существ, которые ломились на них со стеклянными глазами, абсолютно не обращая ни на что внимания, будто бы по мановению, а не по собственному желанию. – Сэр Сигманд! – Дерли спрыгнул с лошади и оказался подле него: – Готово! Задание выполнено! – рядом с ним был и полностью покрытый кровью Лоррим. – Докладывай! – каждая секунда его раздумий и командования отнимала чью-то жизнь/ Кто-то постоянно не давал тварям пробиться к ним, защищая ценой собственной жизни. – Обоз частично потерян, войско отступает к лесу. Обрехт и Рабиен держат оборону на правом фланге, несут тяжёлые потери! Сэр Рабиен серьёзно ранен. Большая часть лёгкой кавалерии погибла, ударная понесла большие потери. Сигманд прикусил губы. Ситуация была ужасной, и они были на грани провала. – Лоррим! – Да, сэр, мы отступаем, но чем дальше, тем хуже! Твари не заканчиваются: их полчища за нашими спинами, дальше по лесу, болота и овраги, мы не сможем уйти дальше пятидесяти метров. Нас спасёт или чудо, или смерть. Половина всех разведчиков погибла, на западном фронте ваши люди держат оборону, но с минуты на минуту она рухнет. Мы окажемся в западне и нас перебьют… – Варианты, Лоррим, мне нужен твой мозг! – Сигманд с невероятной силой и скоростью перебирал в голове, что же им делать. – Сигманд, командуй! Быстрее! – Ликель видел, как новая орда выходит из леса вдалеке. Их жизням остались считаные минуты, людей впереди перемалывали количеством. – Ликель, прикажи стоять до последнего. Не дайте погибнуть раненым, перегруппируй людей. Бифет прикроет тебя. Отправь два батальона дальше на фланг, попробуем прорваться вперёд. Все, кто может стоять, в бой. Торену, – он обратился к своему адьютанту, сразу передавая ему указания, – держать позиции, Бифету – оттянуть наши роты с левого фланга и прикрыть Ликеля. Дирк и Маркус займутся ранеными и укрепят фланги! Обрехт должен привести орудия в боевую готовность и направить в толпу тварей к западу от него. Кавалерия Адриана пойдёт в наступление с северо-востока под прикрытием разведчиков. – Сигманд, ты уверен? Это самоубийство, мы зацепим своих… – Медлить нельзя! – на его глазах первые линии соколов уничтожались нахлынувшими волнами гулей. Среди них появлялись новые огромные твари-переростки, в два раза больше своих сородичей – они одним ударом разрывали людей на куски и разбрасывали половинчатые тела. Его люди сдерживали натиск лишь для того, чтобы он смог отдать приказ. – Выполнять! – Есть! Они попытаются пробиться сквозь толпу врагов и ввинтиться в них с фланга при поддержке тяжёлой кавалерии с одной стороны и залпов орудий с другой. У них должно получиться. Идея была безумной, фактически нереальной, погибнет много своих, в том числе от дружественного огня, но это был единственный шанс, чтобы их армия не погибла. Какая-то мысль всё металась на задворках его разума, но он всё никак не мог вспомнить, что же не так. Что-то не давало ему покоя с самого начала сражения, будто что-то ускользает от него, не даётся в руки, словно он физически не может о чём-то подумать, будто его мысли закрыты на замок и отгорожены стеной. Он видел и чувствовал, что Лоррима и Дерли беспокоило тоже, что и его самого. Он и главный разведчик встретились взглядами, как вдруг, на окраине их зрения, будто бы на манеже всего происходящего, до этого скрытого от чужих глаз дымчатой пеленой, позади них в лесу они увидели красно-оранжевые всполохи, разгонявшие тьму вокруг. «Алия», – одновременно подумали все трое. «Почему она нам не помогает… и где она, чёрт возьми, всё это время была?!» – думали мечник, его адъютант и неназванный пятый полковник. – Твою мать! Лоррим! – Проклятая сука! – в сердцах прокричал он. – Она… – вырвалось у скачущего вдоль линий обороны Дерли. – Не может быть… В тот же момент небо озарила невероятно яркая вспышка света – землю сотрясло взрывом, реальность словно свернулась и гулко хлопнула, разбрасывая вокруг тела, грязь и ошмётки. Войско ахнуло и развернулось в сторону леса – будто второе Солнце разожглось у них за спиной. Те, кому не повезло оказаться слишком близко к эпицентру вспышки, мгновенно ослепли. Из леса над головами солдат пронеслась Алия, войско во второй раз ахнуло, люди бросились прочь. Из её рук вырывались ужасающие языки пламени, мгновенно пожиравшие всё, к чему могли дотянуться. Пламя, едва коснувшись монстров и людей, поджигало их как сухие листья. Порождения Бездны, трупы солдат и попавшие под огонь живые соколы вспыхивали как спички, обугливались, шипели, вскипали и взрывались изнутри, не выдерживая температуры, и превращаясь в обугленные груды грязи. Тяжёлая кавалерия, получив приказ, набирала скорость для удара. В отсветах огня их доспехи сверкали, словно звёзды. Солдаты были в шоке от происходящего, но шли в атаку. Во главе эскадрона скакал Адриан – его посеребрённые доспехи сияли также ярко, как и сама Алия, левитирующая над полем боя, объятая снопами искр, ярчайшего света и пламени. Из её рук продолжали вырываться огненные шары, гулко врезавшиеся в толпу трупоедов и мгновенно испепелявшие их, а из-под земли, прямо под чудовищами, прорывали землю гигантские столбы огня и раскалённой магмы, сжившие всё, к чему притрагивались. – Залп! – скомандовал Обрехт. Прозвучали оглушительные хлопки выстрелов, снаряды просвистели мимо солдат, сметая тварей и разрывая их на куски. Ещё залп – картечные ядра и пули пробивали гулей и, превращая их в кровавое месиво, прорезали ряды трупоедов. Разлетающиеся ошмётки сразу чернели от невероятно высокой температуры, оголённая плоть и мясо зажаривались, кровь испарялась благодаря столь сильно раскалённому воздуху. Всё поле пылало огнём, вырвавшимся из самой Преисподни; стало светло, как днём. Гули визжали и разбегались прочь: с них словно спала некая пелена безумия и страшная жажда крови. Спасаясь от огня, они набегали прямо на выставленные вперёд копья солдат, другие добивались настигавшими их всадниками. Сотни тварей заживо сгорали, наполняя воздух тошнотворным смрадом, группы солдат и одинокие соколы, не успевшие отойти к своим, нечеловечески кричали, охваченные огнём. Один из солдат стоял посреди выжженных тел, и, будучи полностью обугленным, он смотрел на сгоревшие и почерневшие до костей руки и кричал. – Залп! – мимо вновь засвистели снаряды. Кони протяжно заржали, будучи скошенными выстрелами своих же. Всадников, попавших под обстрел, пробивало насквозь: они камнями падали с лошадей или продолжали волочиться за взбешёнными животными. Всё поле битвы было охвачено адским пламенем, где каждые пару мгновений из отступающих гулей, живых людей и их трупов от прорывавших их тела снарядов грозных пороховых орудий вылетали растерзанные клочья и разлетались оторванные конечности. Алия всё так же, охваченная языками огня и светящаяся, словно второе Солнце, парила высоко над выжженным полем боя. В разных местах то и дело вновь вспыхивали огромные столбы пламени, землю тут и там взрывали короткие и ужасающие всполохи огня, вылетавшие из рук мага на огромной скорости. Солдаты в ужасе, отступив к лесу и не отрывая глаз, смотрели на разрушительную силу члена Коллегии Магии. Многих соколов, не выдерживающих напряжения и витавшей в воздухе энергии невероятной силы, рвало на месте: из ушей и носа текла кровь. Сотни солдат, скрючившись на земле, дрожали и в ужасе кричали, закрывая голову руками. – Боже, что с ними?! – кричал Дерли, испытывая шок от происходящего. – Транс-человеческий ужас, многие люди… – Сигманд запнулся, ему самому было тяжело сдерживаться и держать разум в ясности. – Многие люди не выдерживают присутствия сильного мага или воздействия магии на внешний мир. Он посмотрел на Алию, продолжавшую метать огненные шары во все стороны. «Плохо дело, – подумал он, – если вдруг она не сможет контролировать свои силы и сойдёт с ума, мы все покойники». Он посмотрел на Дерли – парень стоял и глазел на магичку как ни в чём не бывало. «Бесов пацан, что же с ним такое? Неужели он… не восприимчив», – пронеслось в голове у Сигманда, и мысли тут же исчезли. Рвотные позывы были всё сильнее, голову сдавливало будто тисками. Влияние Алии было всё хуже и разрушительнее. – Дерли, – прохрипел он. – Седлай лошадь и скачи к Обрехту, пусть направит… направит на магичку орудия, если так продолжиться, мы все трупы. Если Алия выйдет из-под контроля, он должен убить её, – он едва смог выдавить из себя эти слова. Голова, казалось, вот-вот разорвётся на куски. – Мне нужно чтобы ты передал приказы, потом найди Лоррима. – Есть сэр, – Дерли тут же вскочил на лошадь и отправился исполнять приказ. Сигманд, едва сумев забраться на лошадь с помощью своих солдат, поскакал в другую сторону вдоль недобитков своего полка. – Маркус! Твои лучники! Цельтесь! – все, кто мог с трудом натянули тетивы, лучшие стрелки всей армии обязаны были справиться со своим последним выстрелом. Едва не став жертвами монстров, теперь они были на грани смерти, благодаря влиянию Алии на человеческий организм. Дерли чувствовал, как некая могучая сила будто потоком скользит сквозь и мимо него, как она пытается завладеть его телом, но не может. Как воздух электризуется и распирает от напитавшей его магии. Он чувствовал, как умирают птицы и загибаются лошади, как его братьев по оружию рвёт и как их органы, не выдерживая нагрузки, отказывают, как в их желудки, лёгкие и другие полости организма выливается и закипает жгучая кровь. Он летел на лошади так быстро, как только мог. Он единственный, кто мог спасти своих собратьев и наставника. «Её нужно остановить! Убить! Она… она сошла с ума», – он с ужасом и страхом в глазах оглядывался на Алию. Стоило только ему подумать об этом, как огненный шар ударил в землю рядом с ним. Дерли только успел вскрикнуть перед тем, как его обожжённое тело отбросило в сторону. Солдаты, ещё находившиеся в сознании неподалёку, задыхаясь от угарного газа, заполонившего воздух, рванули к нему, пытаясь оттащить его к деревьям. – Остановите её, – прохрипел Дерли, перед тем как провалиться в темноту. В следующее мгновение, все, кто мог стоять на ногах, скакали через столбы дыма и пламени в сторону орудийных расчётов, умирая и валясь с лошадей на ходу. Один из последних солдат, сумевших добраться до Обрехта, увидел, как остатки находящихся в сознании людей, и он сам уже заряжали бомбарды и кулеврины, намереваясь убить Алию. Остатки гулей тщетно пытались отступить, как перед ними возникла огромная стена пламени, спалившая остатки монстров всех до последнего. «УБИВАТЬ! КРОВЬ И ПЛАМЯ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СПАЛИ ВСЁ ДО ТЛА!», – кричал голос в голове Алии. Её разум разрывали сотни человеческих криков и стонов. Её губы шептали: «Прекратите». – Целься! – прохрипел Обрехт. Орудия навелись на цель. – ОГОНЬ! – закричали они с Сигмандом в последнем приказе затухавшего сознания. Сотни стрел и десятки снарядов устремились в небо, в сторону сошедшего с ума мага. Но с ужасом они увидели, что абсолютно все стрелы, ядра и картечь сгорали и плавились в полёте, будто листья над пожаром. «ДАВАЙ! СОЖГИ ИХ ВСЕХ ДОТЛА! КРОВЬ И ПЛАМЯ! КРОВЬ И ПЛАМЯ!», – продолжал кричать голос, пока разум Алии разрывался от гнева. Она развернулась в воздухе, заметив свои следующие цели. – Нам конец, – вырвалось у Сигманда. Его лицо было залито кровью, и он почти ничего не видел. Он утопал в грязи и был готов к смерти, мечник крепко сжал рукоять меча и попытался встать, но упал и закашлялся кровью – тело не слушалось и постепенно отказывало. Алия засветилась ещё ярче. В её ладонях начал формироваться ещё один огненный вихрь, её волосы витали в воздухе, источая пламя, глаза были налиты кровью, из них также вырывался огонь. Она была готова испепелить всех до последнего. «СДЕЛАЙ ЭТО! УБЕЙ ИХ ВСЕХ!», – кричал голос. Ещё немного и им всем придёт конец, все выпущенные стрелы и снаряды сгорали ещё на подлёте к цели. Алию злило это – жалкие черви сопротивлялись и стояли у неё на пути. «Вставай, – твердил разум. – ВСТАВАЙ, ТЫ ОБЯЗАН ЖИТЬ!», – кричало что-то в голове Сигманда. Внезапно в тело ударил неизвестный поток силы. «Вставай же!», – вновь оглушительно громко прозвучал в голове голос – был ли это его собственный или нет он понять не мог. Его тело дрожало и смыкало болезненными судорогами: он чувствовал, что должен встать. Сигманд изо всех сил напрягся, упираясь ногами в тела соратников, и неимоверным усилием воли поднялся, готовясь отдать новый приказ. Мечник увидел, как из рук Алии вырывается пламя, ещё мгновенье и оно полностью поглотит полк. Он что-то чувствовал, что-то очень пугающее. Он натянул тетиву лука и выстрелил вслед за очередным залпом стрел и пушек. Огонь из рук мага устремился к ним и на середине пути внезапно погас. Обомлевшая армия соколов увидела, что Алию будто что-то подкосило, но это была не стрела и не орудийный выстрел, а нечто другое – какая-то неведомая сила сокрушила мага, её тело дёрнулось в воздухе и ненадолго зависло, всё также будучи обвитым языками пламени, которое теперь казалось собиралось вокруг неё, формируя нечто вроде кокона. – Попали?! Ну же, стреляйте! – кричали солдаты. Сигманд почувствовал небольшое облегчение, кровь в висках перестала стучать столь же сильно. Он приказал лучникам прекратить. – Заряжай! – скомандовал Обрехт, на другом конце армии. – Нет! – послышался голос едва живого Рабиена, показавшегося неподалёку. Он представлял из себя печальное зрелище. – Не стрелять! Я сказал не стрелять! – командовал старый генерал. По армии прокатились звуки горна, приказывавшие прекратить огонь. Из его рта ручьём текла кровь, а ноги были испепелены и обуглены до коленей. Его несли на носилках и он, надрываясь, повторял один и тот же приказ. – Какого чёрта?! – Не стрелять, вы нас погубите! Смотрите в небо, идиоты! – он страшно хрипел, крови было всё больше. – Если выстрелите, всё тут же охватит огнём. Все посмотрели наверх. И вправду тело Алии, подкошенное словно птица от выстрела охотника, дрейфуя точно лодка по воде, плавно спускалось вниз. Пламя, объявшее её тело и пылающее огромными обелисками из-под земли, постепенно угасало и утягивалось обратно в землю. – Опустите пушки, – скомандовал Обрехт. Вслед за этим реальность едва заметно хлопнула, и слабый ветерок пронёсся мимо, колыша ветви деревьев и поднимая в воздух тысячи частиц пепла и гари. Влияние Алии отступило, сотни людей выдохнули с облегчением. Столько же скрючилось в позыве рвоты и приступе невероятно сильной, быстро отступавшей головной боли. «Закончилось», – пронеслось в головах соколов. – Закончилось, – хрипя и слабо улыбаясь, проговорил Сигманд. Дождь наконец прекратился, сменившись успокаивающим и слегка прохладным ветерком. Яркая светлая Луна выступила из-за облаков, освещая поле брани с покоящимися трупами сожжённых боевых братьев вперемешку с гулями, которых постепенно разносило прахом по ветру. Люди плакали от счастья, ликовали и обнимались, страшный бой закончился. Битва не на жизнь, а на смерть, которых раньше не видел свет, чудовищная рубка и сеча, наконец, прекратилась.***
Небо освещалось холодным и ярким лунным светом, окрашивая тучи в тёмно-синие и голубые оттенки. Облака медленно плыли по ночному небу, вскоре собираясь встретить рассвет и тёплые утренние тона восходящего Солнца. Где недавно горел страшный пожар, теперь к небу тянулись столбы чёрного дыма. Тут и там тлели горы трупов, углей и пепла. Кое-где всё ещё оставались охваченные пламенем участки, медленно тухнувшие и пытавшиеся выжечь как можно больше зелени вокруг.