Daeron the Worthy

      Давосу пришлось признать, что он действительно жил в хреновом мире. Он не был чужд этому факту и не был новичком в получении нового опыта. Он знал это сначала своей жизни в Блошином Дне. С юных лет он жил на улице, полной дерьма высших лордов, занимавших Красный Замок. И с тех же юных лет он решил, что будет прокладывать свой собственный путь в мире на своих условиях. На какое-то время эта вера сделала его сильным, одним из лучших контрабандистов. Давос зарабатывал на жизнь тем, что избегал закона, установленного высшими лордами. Он считал, что это справедливо, учитывая, что большинство этих ублюдков избегали простых людей, как чумы, и относились к ним как к какой-то грязи, которая была у них под сапогами. Какое-то время его жизнь была полна приключений, и Давос жил в соответствии со своим убеждением достаточно счастливо. Затем он встретил свою будущую жену и завел семью. У него были дети, и каждый раз, когда он выходил в море, чтобы накормить свою семью, ему приходилось наблюдать за их испуганными глазами, полными беспокойства. Каждый раз, когда он видел этот взгляд, у него становилось тяжело на сердце, но мужчина не знал другого ремесла, кроме как быть контрабандистом. Контрабанда стала его образом жизни, и он не мог найти другого выхода. Когда Вестерос погрузился в войну, которая бушевала больше года, он сколотил состояние на контрабанде. В конце концов, каждый высший лорд, так же как и каждый трудоспособный мелкий люд, сражался на чьей-то войне. Именно в этот момент он увидел возможность, и именно так он приплыл в Штормовой Предел со своей лодкой, полной солонины и лука. Он должен был избежать обнаружения флотом Редвинов, но после насыщенной жизни, проведенной в бегах от закона, эта новая самостоятельная миссия была слишком легкой. Именно там он встретил Станниса Баратеона, и Станнис дал ему все, чего он желал, и даже больше. Возможно, он потерял пальцы, но Станнис дал его сыну лучшую жизнь. Давос был удостоен титула лорда и собственного замка. Лорд Баратеон зашел так далеко, что объявил его десницей короля Станниса Баратеона, что было справедливо и благородно. Но Давос также имел несчастье наблюдать, как этого великого человека изменило желание занять Железный трон. Некогда справедливый и честный человек чудовищно преобразился из-за влияния фанатиков, окруживших законного короля Вестероса.       После поражения, которое король Станнис потерпел в заливе Черноводной, именно Давос предложил Станнису привести оставшуюся часть своей армии к Стене. Это был разумный план, и им даже удалось победить Одичалых, тем самым сохранив Ночной Дозор, а также другие Северные Дома. Именно у Стены он встретил Джона Сноу, и даже король Станнис был впечатлён молодым человеком. Вот почему, несмотря на знание противоречивой клятвы, которую дал Сноу, король Станнис предложил узаконить его как Джона Старка. Когда тот отказался от этого предложения за то, что остался верен своим клятвам, он знал, что король Станнис был разочарован, но также знал, что король его ещё больше зауважал. Когда королю пришло время выступить со своими армиями и отвоевать Север у Болтонов, Давосу было приказано вернуться к Стене в середине марша. Как бы Давос ни умолял короля, он все равно взял Ширен и королеву со своей армией, и у Сиворта сложилось отчетливое впечатление, что причиной этого стала красная женщина. Пока Станнис вел свою армию через Север, Джон Сноу, который был избран новым лордом-командующим Ночного Дозора, сумел спасти Одичалых из Сурового Дома. Большинство одичалых были детьми и женщинами. Братья Ночного Дозора были недовольны решением Джона Сноу, и напряженность нарастала. Это было из-за того, что те, кто пошел с Джоном Сноу, увидели армию Мертвых и Белых Ходоков. В то время как воцарился тревожный покой, когда Ночной Дозор открыл туннели, чтобы одичалые могли поселиться в Даре, Красная Жрица вернулась в полном одиночестве. Давос неоднократно расспрашивал ее о Ширен, но красная женщина не хотела говорить ни о девочке, ни о битве. Все, что она сказала, это то, что бой был проигран и все погибли, включая Станниса, Королеву Селису и маленькую Ширен.       Давос был вне себя от ярости на красную женщину, и он действительно убил бы эту суку, если бы не то, что случилось с Джоном Сноу. Молодого парня предали его собственные братья из Ночного Дозора и зарезали насмерть под покровом темноты. И прямо сейчас тот же самый парень сидел менее чем в трех футах от него, глядя в огонь с чашкой эля в руках. Давосу неприятно было это признавать, но воскрешение Джона Сноу было единственным добрым делом, совершенным красной женщиной с тех пор, как она приехала в Вестерос.       — Ты в порядке, парень? — мягко спросил Давос, прекрасно понимая, насколько нелеп этот вопрос.       — Я не должен быть здесь. Это неправильно! Я умер, и все же жив. Я должен быть с Богами и пребывать в мире, — сказал Джон, и Давос испустил тихий вздох облегчения, поскольку это были первые слова, произнесенные Джоном Сноу после того, как он был воскрешен несколько минут назад.       — Ничто больше не имеет смысла. Нам говорили, что магии не существует, но мы знаем, что она есть. Нам сказали, что Белые Ходоки выдумка из детских сказок, но мы знаем, что они реальны. Несколько мгновений назад ты был мертв, но теперь ты снова жив. Это не должно быть возможно, но это то, что есть, — сказал Давос, но он видел, что Джон все еще размышлял со странным выражением на лице       — Послушай, я отчасти понимаю, через что ты проходишь. Изо всех сил ты старался выполнить свой долг лорда-командующего, и тебе пришлось принять решение, которое не было одобрено остальными твоими названными братьями. Ты умер из-за их предательства, и все же ты здесь, у тебя есть второй шанс на жизнь. Знаешь ли ты, сколько людей жаждали бы второго шанса? И все же вот ты здесь, самый счастливый из них всех, и ты можешь сделать много хорошего с помощью этого шанса. Ты уже сделал много хорошего, когда спас тысячи людей и благополучно вывел их за Стену. Наш мир дерьмовое место, но именно такие немногие люди, как ты, дают маленький лучик надежды на будущее. Теперь именно тебе предстоит решить, продолжать ли творить добро или погрязнуть в жалости к себе. — После этой небольшой ободряющей речи Давос заметил, что Джон смотрит на него непроницаемым взглядом.       — Вы хороший человек, сир Давос, и вы правы. Я не должен купаться в жалости к себе, когда многие люди находятся в опасности, — сказал Джон, кивая сам себе, словно пришёл к какому-то решению.       — Что случилось после того, как я…ну, ты знаешь…? — неловко спросил Джон.       — Сир Аллисер и его соратники взяли на себя Ночной дозор. Твой друг Эдд и несколько единомышленников-побратимов спасли твое тело от сожжения. Красная Женщина воскресила тебя, и пока это происходило, Эдду удалось заручиться помощью Вольного Народа. Понятно, что они не были рады узнать, что человек, который спас их, был предательски зарезан. Сир Аллисер и его сообщники пойманы и ждут твоего решения. — объяснил Давос и на мгновение наблюдал, как Джон снова погрузился в глубокое раздумье.       — Не знаю, смогу ли я это сделать или даже должен. Какое я имею право лишать их жизни? Они делали то, что считали правильным. Ночной Дозор сражался с Одичалыми с тех пор, как он был основан, и это вековая война и ненависть не собирались исчезать только потому, что я настаивал на этом. С другой стороны, у меня не было особого выбора в этом вопросе. Время было не на моей стороне. — разочарованно вздохнул Джон и снова погрузился в размышления.       — Как ты и сказал, время в данный момент не на твоей стороне, и ты сделал то, что счёл лучшим. Не все поймут или даже согласятся с твоими действиями, но ты сделал то, что должен был сделать, и есть тысячи людей, которые обязаны тебе за это решение. Я бы сказал, что это делает тебя величайшим лордом-командующим, которого когда-либо видел Ночной Дозор. Если ты спросишь, почему, я бы сказал, что это потому, что ты спас больше жизней, чем когда-либо забирал, — сказал Давос и наблюдал, как Джон кивнул сам себе и встал со своего места.       — Мне следовало внимательнее прислушиваться к советам мейстера Эймона. Убей мальчика, и пусть родится мужчина. Я принял меры и спас Вольный Народ, но я не предпринял никаких действий, даже когда знал, что Дозор разделился. Я должен был действовать первым и подавить любые мятежные мысли. Я совершил эту ошибку и больше не повторю её, — сказал Джон, и Давос наблюдал, как юноша закрепил Длинный Коготь на своей талии. Он, наблюдал, как Джон быстрыми размеренными шагами выходит из комнаты. Не желая оставаться в стороне, Давос тоже вышел прямо рядом с Джоном и последовал за парнем вниз по ступенькам. Тишина в Черном замке была осязаемой, и Давос заметил, что их шаги эхом отдаются в стенах. Вольный Народ и братья Ночного Дозора смотрели на Джона которому дарована новая жизнь Неведомым или Старыми Богами. Он не был уверен в богах, в которых они верили, но по их взглядам он видел благоговение и страх-здоровое сочетание, которое, по его мнению, предназначено для Бога.       Давос наблюдал, как Джон обменивался словами с Тормундом, который привел одичалых в Черный замок, и Эддом, являвшимся надежным другом Джона. Когда Джон поднялся по ступенькам туда, где должны были повесить всех предателей, он, как и другие, придвинулся ближе, чтобы услышать, что скажет Джон. Вместо того, чтобы выслушать последние слова предателей, как он думал, Джон вместо этого обратился к Вольному Народу и Ночному Дозору.       — Когда я принял решение позволить Вольному народу поселиться к югу от Стены, я сделал это с намерением спасти их и нас. Мы все знаем, что Белые Ходоки и армия мертвецов маршируют к Стене. Все живущие к северу от Стены будут вынуждены сражаться за Короля Ночи, и у меня был выбор: позволить Вольному Народу умереть от его руки или спасти их. Я решил спасти, потому что они такие же люди из плоти и крови, как и мы. Я не могу сказать то же самое о Белых Ходоках и их армии мертвецов. Когда они придут, а они придут—я надеялся, что все живые должны собраться здесь, чтобы вместе бороться с тьмой. У нас могут быть разногласия, но Ночной Дозор это орден, который поклялся защищать то, что находится к югу от Стены. Мы не сможем защитить царства людей, если будем сражаться со ста тысячами или удвоим это число. Но некоторые из вас отказались это понимать, понимать что поставлено на карту, и все еще цепляются за свою ненависть к Вольному Народу, даже когда мы сталкиваемся с уничтожением. — Джон бросил неприязненный взгляд на Аллисера Торна и продолжил…       — Эти люди позади меня, имели схожие убеждения, и их слепая ненависть заставила их заколоть меня под покровом ночи. У них не хватило порядочности даже сразиться со мной лицом к лицу, как положено настоящим мужчинам. Они трусы, и когда они подняли меч против меня, они подняли меч против всего человечества. За это действие может быть только одно наказание—смерть! — крикнул Джон, размахивая мечом и перерезая веревку, ведущую к люку.       Все предатели повисли в петлях, и Давос увидел, что Джон уже довольно тяжело дышит. Джон спустился с подиума и повернулся к Эдду, который стоял рядом с ним.       — Убедитесь, что они мертвы, а затем привяжите их к веревке и перебросьте через Стену. Если они воскреснут из мертвых, отрежьте им ноги и руки и заприте их в коробке цепями. Если мы хотим, чтобы лорды Вестероса восприняли нас всерьез, нам нужно показать им доказательства, — сказал Джон и уже собирался двинуться вперед, но остановился на полпути и расстегнул плащ.       — Мой дозор окончен, — сказал Джон, передал свой черный плащ Эдду и вышел со двора. Братья Ночного Дозора, так же как и Вольный Народ, не произнесли ни слова, слишком пораженные тем, что произошло за несколько мгновений. Позже, когда Давос начал беспокоиться о продолжающемся отсутствии Джона в Черном замке, он узнал от одного из охранников в туннеле, что Джон ушел к северу от Стены и молился перед Чардревом. В то время как у Давоса были некоторые реальные опасения по поводу северной части Стены, он решил не беспокоить молодого парня. Он уже видел слишком много перемен в Джоне Сноу. В то время как обычная задумчивость все еще была там, парень даже двигался по-другому. Когда Давос впервые увидел его, парень шел так, словно на его плечах лежал огромный груз, теперь же он шел прямо, высоко подняв голову. Хотя в этом не было ничего плохого, было и то, как говорил Джон Сноу. Джон, которого он знал, был немногословным человеком, и речь, которую он произнес перед Ночным дозором, действительно встревожила Давоса. Тем не менее, это было понятно, так как Джон был мертв несколько минут назад, так что должны были произойти перемены. Сиворт просто молился, чтобы изменений было не слишком много. Он уже видел красную женщину, наблюдающую за туннелем, как ястреб, и поклялся себе, что не позволит ее когтям вонзиться в Джона Сноу.

***

      Джон Сноу был очень смущен и напуган, когда снова задышал. Дело было не только в том, что он был мертв несколько минут назад, а скорее в том, что он был не совсем самим собой, и в то же время он был собой. Когда он вернулся оттуда, куда его душа отправилась после смерти, он вернулся с другой душой. Он был Джоном Сноу, но в то же время он был Кристофером Поулом. Он чувствовал себя так, словно прожил целую жизнь в мире, который, откровенно говоря, выглядел волшебным по сравнению с тем, который он сейчас занимал. Кристофер был так сказать внештатным наемником. Большую часть времени он занимался получением конфиденциальной информации для бизнес-магнатов и даже иногда для правительства. Кристофер погиб, когда одна из таких миссий оказалась ловушкой, и следующее, что он помнил, — это то, что его атаковали воспоминания, чувства и инстинкты Джона Сноу. Шок от его смерти, а также пробуждение в другом теле с целым набором новых воспоминаний действительно повлияли на его умственные способности. Ему потребовался почти час, чтобы осознать, что он находится в теле Джона Сноу, бастарда из Винтерфелла и лорда-командующего Ночного Дозора. В то время как в его сознании бушевала внутренняя борьба между личностями Джона Сноу и Кристофера Поула, внешний мир сходил с ума. Была Красная Жрица, которая была одержима своим богом, а затем был сир Давос, который намеревался держать упомянутую жрицу подальше от него. В такой ситуации единственное, что он мог сделать, — это заткнуться и не обращать внимания на их нытье. Потребовался почти час, чтобы, хоть немного прийти в себя, и он следовал своим действиям так хорошо, как только мог. Пока его голова раскалывалась от мегатонной головной боли, он сумел поприветствовать Давоса, Тормунда и Эдда. Он сделал все, что мог, чтобы казаться достаточно здравомыслящим, и повесил предателей. Сразу после этого он направился прямо к Чардреву, потому что это было единственное место, где Джон мог найти хоть какое-то подобие тишины и покоя.       Вот так он и обнаружил, что смотрит на белое Чардрево. Это было то же самое дерево, которое было свидетелем клятвы Джона Ночному Дозору. Довольно долго он сидел перед деревом и, не мигая, смотрел на вырезанное на нем лицо. Через некоторое время он почувствовал, что движется почти как в трансе. Он чувствовал тяжесть в руке и понял, что это Длинный Коготь. Без малейшего сомнения он начал рубить поверхность дерева. После трех ударов на лезвии Длинного Когтя появилось зеленое пятно, и Джон перестал рубить. Воткнув меч в землю, он снял перчатку и крепко прижал ладонь к клинку. Острый край лезвия из валирийской стали легко впился в его ладонь, проливая кровь. В этот момент у него не было ни малейшего представления о том, что он делает, и он действовал на чистом инстинкте. Размазывая свою кровь по дереву и окровавленной ладонью собрал зеленой пасты столько, сколько смогла собрать его рука. Не теряя ни минуты, он отправил её себе в рот, и, как ни странно, на вкус паста была похожа на сок амлы. У неё был горький привкус, но в этот момент Джону было все равно. Когда последний кусочек зеленой пасты просочился через его горло, он почувствовал, как его поглощает тьма, и больше он ничего не знал.       — Так странно. Ты вырвался из цепей судьбы. Интересно, что ты будешь делать, Джон Сноу? Я не должен был бы так сильно удивляться, поскольку ты несешь в себе непредсказуемость Волчьей Крови и явную силу драконьей. Я желаю тебе удачи в грядущих войнах. — Джон услышал голос, шепчущий из темноты, которая была вокруг него, а затем была вспышка света, которая осветила его глаза белым. Один за другим каждый клочок воспоминаний с того момента, как он родился в Башне Радости, до момента, когда он умер, один за другим вбивался ему в голову. В отличие от прошлого раза, у него не раскалывалась голова, а скорее он чувствовал себя так, словно заново переживал последние семнадцать лет за один раз. Он почувствовал разочарование, когда узнал, что он бастард и что это значит. Он чувствовал себя чужаком в Винтерфелле, и желание получить имя Старка укоренилось в его сознании. Ему было стыдно за то, что он запятнал честь лорда Эддарда Старка, своего отца, который оказался его дядей. Он чувствовал холодные взгляды, которые бросала на него леди Кейтилин, и боль, которую он почувствовал, когда понял, что его никогда не примут в Винтерфелле. Он почувствовал тот момент, когда понял, что должен надеть Черное, а не страдать, будучи чужаком в Винтерфелле. Он испытал разочарование, когда понял, что его отец (дядя) даже не предупредил его о плачевном состоянии Ночного Дозора после того, как увидел правду собственными глазами. Он почувствовал океан ярости и боли, когда один за другим члены его семьи погибали на Юге. Сердце Джона разрывалось на куски, пока он беспомощно наблюдал, как Игрит умирала прямо перед глазами. В душе Джона возникла дыра, когда он сжёг тело любимой в лесу. А нож в спину от названных братьев его убил, как прямом, так и в переносном смысле       Со сдавленным вздохом его сознание вернулось к телу, и он почувствовал, ясность мыслей. Впервые с тех пор, как проснулся в этом мире. Больше не было ни голосов, ни вспышек воспоминаний, отвлекавших его от окружающей действительности. Теперь он понял, кто он такой. Он Джон Сноу, но его настоящее имя было Дейрон Таргариен, сын Рейегара Таргариена и Лианны Старк, законный наследник Железного трона Вестероса. К этому моменту он уже стоял на коленях перед Чардревом. Джон поднялся со снега и случайно положил руку на Чардрево. Тепло прошло по его телу и мужчина почувствовал, как его сознание частично отделилось от тела. Следующее, что он помнил, это то, что он сидел внутри конуры. Джон понял, что превратился в Призрака и видит все глазами своего верного спутника. Волк тут же завыл, и Джон не знал, от радости это или от боли. Ему хотелось бы думать, что это было от радости, так как их умы полностью синхронизировались. Он начал чувствовать даже струйку эмоций от Призрака и с облегчением отметил, что это было удовлетворение, смешанное с некоторым счастьем. На короткое мгновение Джон очутился в своем собственном теле, но вновь подчинился инстинкту. На этот раз он был в темной комнате, но со временем его зрение начало медленно проясняться. Пока видимость была низкой, он мог разглядеть змееподобную фигуру прямо рядом с собой. Как только вопрос о том, что это было, что он видел, возник у него в голове, ответ прозвучал визгливо.       — Визерион…брат.       Именно тогда Джон понял, что он вторгся в Рейгаля, зеленого дракона, которого Дейенерис назвала в честь своего старшего брата. Джон был действительно ошеломлен на мгновение тем, что он смог вселиться в дракона. Они находились в сотнях миль друг от друга. В его голове за секунду промелькнули планы. Джону вспомнились далёкие занятия с мейстером Лювином.       — Sōvegon(лети), — скомандовал Джон на высоком валирийском языке по ментальной связи.       Джон гадал, но, к счастью, это оказалось правдой. Рейегал начал выдыхать пламя в стены под пирамидой, и сильный жар быстро плавил камни. Зеленый дракон взмахнул хвостом, снёс остальную часть каменной стены и быстро взмыл в небо. Джон мог слышать крики Визериона по ментальной связи, но Рейегаль все еще продолжал лететь. Странной вещью было то, что у него возникло ощущение, что дракон рылся в своих воспоминаниях в темпе, который был откровенно тревожным. Даже с его воинственными способностями, он не мог полностью оградить себя от доступа Рейегала к своим воспоминаниям. Единственным вариантом было оборвать связь, и это было именно то, что он сделал.       Джон сделал несколько измученных вдохов. Он чувствовал себя так, словно снова вскарабкался на Стену. В горле пересохло, хотелось выпить чего-нибудь, чтобы облегчить этот зуд. Джон приподнялся, опираясь на Длинный Коготь, но внезапно его тело напряглось, и сознание Джона снова отделилось от тела. Завеса тьмы рассеялась, и вместо этого он обнаружил, что стоит на крыше здания, а утреннее солнце смотрит на него сверху вниз. Его глаза расширились, когда он увидел широко раскинувшийся город с гигантской пирамидой, почти касавшейся облаков. Он увидел, что Рейегал летит прямо над его головой и направляется на запад.       Джон почувствовал, как кто-то зашевелился у него за спиной, и быстро повернулся лицом к старику в черной мантии.       — Я думаю, что поздравления уместны. Ты первый человек в истории, который успешно вселился в дракона. Прости, что я не представился. Я Бринден Риверс, и меня также называют трехглазым вороном, — сказал Бринден, подходя ближе к краю здания и наблюдая, как Рейегал улетает, несмотря на крики Визериона.       — Как ты…?       — Я древовидец, и у меня есть сила проникнуть как в твой разум, так и во все умы всех живых существ в мире. Ты тоже древовидец, но лишь недавно пробудивший свой дар, но ты справляешься с ним лучше, чем твой кузен, — сказал Бринден, повернувшись к Джону и медленно присев на край здания.       — Бран с тобой? — Джон попросил подтвердить то, что он знал о временной шкале, потому что даже со всем, что происходило, он не мог ожидать, что все пойдет так же, как в сериале или книге. Уже сейчас его собственные действия привели к огромному расхождению, и последствия его действий на данный момент неизвестны. Кроме того, он чувствовал, что сериал испортил всю временную шкалу, заставив людей появляться через червоточины или что-то в этом роде. Преобладающей теорией был Вестерос, а Эссос был пронизан червоточинами, которые каким-то образом перемещали людей на сотни миль за секунду.       — Не бойся, Дейрон. Твой кузен со мной в безопасности, и со временем он доберется до тебя целым и невредимым.       — Не называй меня этим именем. Кто ты? Откуда ты знаешь это имя? Почему я здесь? — осторожно спросил Джон, стараясь не показывать Бриндену свои истинные знания на случай, если древовидец будет настроен враждебно.       — Если ты предпочитаешь Джона Сноу, то я буду называть тебя именно так. Когда-то у меня был брат по имени Дейрон, Джон Сноу. Я Бринден Риверс, незаконнорожденный сын Эйгона IV и брат короля Дейрона Второго. Я знаю твое имя, потому что приглядывал за тобой, с момента рождения и до сегодняшнего дня. Что касается того, почему я здесь, то это для того, чтобы встретиться с тобой лично и помочь тебе любым возможным способом. Ты и твой кузен единственные люди, которые за последние столетия, кроме меня, пробудили дар. Твоя сила будет крайне необходима в предстоящую Долгую Ночь, — со вздохом сказал Бринден.       — Значит, ты знаешь об Иных. Где ты и Бран? — спросил Джон       — Я знаю об Иных, и я тренирую молодого Брана, чтобы он полностью контролировал свои способности. Мне жаль говорить, что я не смогу помочь тебе так, как мне хотелось бы. Кроме того, тебе предстоит сыграть определенную роль в объединении Вестероса, когда придет время. Но я пришел сюда, чтобы предложить свое ограниченное время для твоего обучения, а также для того, чтобы передать тебе кое-что. В твоих руках он найдет лучшее применение. — С этими словами Бринден начал показывать ему воспоминание…       Когда Джон очнулся, то понял, что стоит на коленях перед Чардревом. Он потер лоб, когда небольшая головная боль начала проходить. Пока не стало хуже, он решил сделать то, что должен был сделать, и найти маленький подарок, который Бринден оставил недалеко от Чардрева. Он собирался найти Темную Сестру, и это сделало бы его притязания более сильными. С другой стороны, его все еще тошнило от размышлений об объявлении своей легитимности, потому что это будет тяжелая битва, в которой также будет много недостатков. В любом случае, возможно, он не собирался отказываться от дополнительного клинка из валирийской стали.

***

      Петир Бейлиш сардонически наблюдал за неудачными потугами Робина Аррена в стрельбе из лука. Он искоса взглянул на лорда Ройса и с весельем отметил, что лорд Рунного Камня тщетно пытается скрыть разочарование боевыми способностями будущего лорда Долины. Лично он считал, что это стоит отпраздновать, видя, как его подопечному удалось, по крайней мере, переместить стрелу из одной точки в другую. Ему очень повезло, что Робин Аррен унаследовал больше от своей легкомысленной матери, чем от отца. Это просто значительно упростило его планы и, следовательно, сохранило жизнь мальчику. Пока мальчиком было легко манипулировать, он был вполне счастлив оставить «милого Робина» в его искаженном и болезненном существовании.       Размышления Петира были прерваны, когда один из его людей подошел к нему и протянул свиток пергамента. Когда он прочитал содержание пергамента, глаза заблестели от волнения, так как в очередной раз один из его планов осуществился. Его авантюра окупилась, и Санса успешно сбежала из Винтерфелла, когда Станнис Баратеон напал на Винтерфелл. Хорошей новостью было то, что Станнис мертв, убрав с доски еще одного из своих потенциальных врагов, оставив Болтонов легкой добычей. Среди Северных Домов есть разногласия, и пришло время сделать свой ход и отправиться на Север вместе с прекрасной Сансой. Правда, она могла пострадать, но именно от страданий люди находят в себе силы. Сам Петир родился в результате страданий влюбленного мальчика, которого его истинная любовь отвергла в пользу политического брака с Великим Домом. Спустя десятилетия после этого инцидента Петир стоял на вершине, в то время как Дом Талли и Дом Старков были стерты с лица земли. Теперь пришло его время, и он собирался отпраздновать свое полное господство над Долиной, Севером и Речными Землями достаточно скоро с дочерью Кейтилин. Хотя Санса и не была чиста телом, он не стал бы так сильно возражать против этого. В конце концов, он позаботился о том, чтобы ее разум всегда принадлежал ему, поскольку он научил ее думать определенным образом. Для него это была конечная собственность, и он стремился удержать свои инвестиции.       Пришло время рыцарям Долины отправиться на Север за ним и его невестой. Он действительно с нетерпением ждал встречи с Сансой еще раз. С этой счастливой мыслью он обратился к Робину Аррену и незаметно подвел мальчика и тех, кто его окружал, к тому, чего хотел Петир.