10. Игры Морфея

Через несколько дней Штольман, наконец, собрался с духом и у них с Анной состоялся откровенный разговор, в котором он объяснил ей обстоятельства своего исчезновения пять лет назад, а также рассказал о Крутине и своем секретном задании. Они все обсудили, и Анна поняла, что пока не поймают Крутина, им придется скрывать свои отношения ото всех. Наконец, Штольман мог выдохнуть, теперь она знает все. Все, кроме одного НО. И это НО никак не давало ему покоя, от него щемило сердце и перехватывало дыхание. Хотя Яков старался уговорить себя, что поступил правильно. Ведь сейчас нужно думать в первую очередь о ее безопасности. Ну вот зачем ей страдать вместе с ним? Пусть она, наконец, будет просто счастлива, безо всяких НО. А он со всем разберется сам. Ведь он мужчина и должен оберегать ее от всего. А она женщина, такая прекрасная, молодая, но уже и так настрадавшаяся по его вине. Анечка… его Анечка, такая любимая, такая нежная, такая желанная. Мысли увели его совсем в другую сторону. И провалившись в сон, он тут же обнаружил себя рядом со своей любимой Анечкой и очень обрадовался этому подарку своего подсознания. Посмотрев на нее он застыл на месте, как зачарованный, потому что ее вид в одной ночной сорочке, просвечивающей молодое красивое тело в тусклом свете лампы, был слишком соблазнительным. Штольман тоже был одет довольно непринужденно, в рубашку и брюки с “эротично” свисающими на бедрах подтяжками. И Анна также с удовольствием рассматривала его такого неофициального, как и он ее, и не сразу, но заметила, какой эффект она произвела на любимого. И, закусив губу, чтобы скрыть свою довольную улыбку, поспешила отвести взгляд, по-детски стесняясь смотреть туда, где предательски выдавались все желания Якова. Да только тело ее все же успело среагировать на вожделеющего Штольмана и ответить ему не менее красноречиво, и он это разумеется тоже заметил. Теперь его взгляд был прикован к двум, гордо выпирающим под тонкой тканью сорочки, маленьким бугоркам на линии груди, и смущенно отворачиваться он, в отличие от Анны, не собирался, наслаждаясь осознанием того, что их тела стремятся друг к другу не меньше, чем их души. Поймав и удерживая ее взгляд своей обаятельной и соблазнительной улыбкой, он медленно подошел к ней и погладил ее прекрасные распущенные волосы. Отделив прядь, прижал ее к губам, целуя и вдыхая чарующий запах одновременно. Теперь уже Анна смотрела на него как завороженная, наслаждаясь каждым его прикосновением к ее телу. Его руки скользнули по ее щекам, шее, плечам, огладили грудь, а потом он подхватил ее и бережно отнес к тут же возникшему из ниоткуда белоснежному ложу любви, усыпанному опьяняюще-ароматными лепестками алых роз. Во снах можно было не сдерживать себя и любить, и ласкать хоть целую вечность. Чему они оба с удовольствием и предались, сначала даря друг другу нежность, а затем высвобождая всю накопившуюся страсть до самой последней капли. Однако под утро, когда счастливая Анна, наконец, покинула сон не менее счастливого Штольмана, щедрое подсознание продолжило с ним играть и стало мучить Якова нерешенным вопросом: “Штольман, а ты уверен, что поступаешь честно с любимой женщиной?”. Ворочаться в поисках более удобного положения тела и взбивать подушку совсем не помогало - проваливаясь в дремоту, он снова и снова слышал этот вопрос у себя в голове. - Наталья Павловна, где Вы? Мне очень нужно поговорить, - отчаявшись, Штольман призвал во сне баронессу и она тут же появилась. - Ну что, Яков Платонович? Опять страдаете? - саркастично улыбаясь, смотрела она на несчастного Штольмана. - Как же Вы все-таки решились переступить через себя? - Так получилось, - буркнул Штольман. Но Наталья Павловна всем своим видом показывала, что ждет более развернутого ответа. И Якову пришлось объяснить: - Так вышло, что я стал случайным свидетелем их семейной драмы и Анна плакала. Понимаете? Она плакала! А я больше не смог сопротивляться, - он опустил голову и тихо продолжил: - Просто понял в тот момент, что не могу больше оставаться в стороне. Вы считаете я все испортил? - Штольман выглядел крайне встревоженным. - Ну, что Вы! Я искренне радуюсь за Вас с Аннушкой. Вы оба заслужили это счастье, - почти по-матерински, мягко и заботливо ответила баронесса, но тут же переспросила: - И теперь Вы страдаете, что должны все рассказать Анне про себя? - Страдаю, - сокрушенно подтвердил Штольман. - Разве не лучше рассказать ей, когда все будет позади? Тогда ей не будет так больно. Зачем причинять ей сейчас страдания? Ведь вместе мы быстро поймаем этого Крутина и все закончится. - Как бы там ни было, но тайны между любящими людьми только вредят отношениям, - с сожалением развела руками баронесса. - А там, на небесах, верят в ваш союз, - она показала указательным пальцем вверх. - Ваши с Анной судьбы уже давно связаны, несмотря на незавидное положение, в котором Вы лично, Яков Платонович, оказались. Так бывает. И если уж Вы решили быть вместе с Анной, то Вам придется найти в себе силы быть честным с ней, иначе ТАМ могут и передумать, - баронесса взглянула куда-то вверх таааак многозначительно, что Штольману и самому захотелось всмотреться в загадочную высь. Не совсем понимая, что имела ввиду Наталья Павловна, он с тяжелым сердцем решил последовать ее совету и будь, что будет. И похоже на этот раз ему удалось договориться со своей совестью. Однако поступить честно он так и не успел. Слишком долго собирался с мыслями: то не мог подобрать правильных слов, то упустил подходящий момент. Хотя заботливая баронесса несколько раз приходила к нему во снах, многозначительно указывая пальчиком вверх. А Штольман сколько ни вглядывался, так ничего там и не увидел. Однако суровое наказание и кара не заставили себя долго ждать. Причем ударили очень больно не только по нему, а точнее не столько по нему, сколько по нежно оберегаемой им Анне, сводя его с ума от осознания собственной виновности в страданиях любимого человека, делая его раскаяние невероятно глубоким, а муки совести почти нестерпимыми. Тогда то Штольман и понял насколько большая сила скрыта там, наверху, и насколько сложно ему теперь будет вернуть Анну. Ну а пока пусть они с Анной все же насладятся отведенными им столь короткими мгновениями счастья хоть и тайно, но быть вместе. А мы за них пусть и не долго, но порадуемся. Продолжение следует… :)