***
— У тебя сегодня выходной? — спрашивает Лис, прищурившись от солнца, пробившегося сквозь листву. «Нет, блин, рабочий, а я тут с тобой в парке разгуливаю». — Да, — кратко отвечает Макс, глядя под ноги. — А кто тогда Белова охраняет, если ты не с ним? Лис нашёл на дороге мелкий камень и пинает его перед собой, как школьник. А ведь с виду такой серьёзный деловой человек. — Валера Филатов. — А, Фил. — Лис носком ботинка пасует камушек Максу — приходится отпихнуть обратно. — Кстати, кто он, чем дышит? — А то сам не знаешь, — огрызается Макс. — На меня целое досье собрал, а на него? — Намного легче собрать досье на одного человека, который расскажет всё про остальных. Тебе так не кажется? — Лис покосился на него и подмигнул. — Давай, делись информацией. Чем больше я узнаю от тебя, тем выше вероятность, что никто не узнает правду про тебя, помнишь? Помнит. Потому и выкладывает Лису всё, о чём тот расспрашивает. А он хочет знать столько, словно биографию Белого писать собрался. Кто его друзья? С кем он видится чаще других? Есть ли трения и конфликты? Кто такая его жена? Почему он на год отсылал её в Майами? Чем она занимается кроме воспитания сына, как складываются их с Сашей отношения? Кто у него есть, кроме жены? Как часто они видятся? Его интересует всё — во сколько Саша начинает свой день, во сколько и где заканчивает, где и с кем обедает и ужинает. И почти каждый ответ Макса Лис дополняет язвительным комментарием. Что же этот сукин сын задумал, для чего ему такие подробные сведения? Выбирает время и место для покушения? Хочет спровоцировать кого-то из окружения Белого, перетянуть на свою сторону? Тогда зачем такие хитрости, потребовал бы от Макса, чтоб тот убил босса, и всё… Что за игру Лис затевает? — Погода хорошая, — сообщает Лис, подняв голову. — Да, — хмуро отзывается Макс. — Хорошая. И он, признаться, хотел провести этот тёплый солнечный день совсем иначе. Сначала тоже погулял бы, потом пошёл бы в свой гараж — там лежит карданный вал, который вполне можно довести до ума, если руки из того места растут. Возня с металлом и неторопливая работа успокаивают нервы. Только там можно от всего отрешиться и думать лишь о том, чем занят… — Слушай, а у тебя ведь раньше автомастерская была, да? — вдруг спрашивает Лис, остановившись на берегу пруда. — Ага. После возвращения из Афгана они с ребятами действительно купили гараж и открыли там небольшой ремонтный цех. Там и краденые автомобили перебирали, и номера перевешивали, и тачки чинили — правда, в основном собственные. Лис поворачивается к нему и смотрит укоризненно, словно хочет упрекнуть в немногословности. Но потом вроде как передумал — засунул руки в карманы брюк своего шикарного костюма и, улыбнувшись, сказал: — Ты-то мне и нужен. У меня движок странные звуки издаёт, посмотришь, в чём проблема? Только этого не хватало! — Эээ… — Как бы его аккуратно отшить? — А что за тачка? — Бэха М5. В уплату долга отдали, не новая, но состояние было вполне. — Никогда их не чинил, — морщится Макс. — Вряд ли смогу. — Сможешь. — Улыбка Лиса становится только шире. — Я в тебя верю. Сэкономить хочет, сука. — Вообще-то, у меня сегодня выходной. — И чем ты хотел заняться? — подмигивает Лис. — У тебя большие планы? Свидание? Театр, концерт? Ты ведь наверняка в гараж и собирался. Твою мать… — Я всё оплачу, не вопрос. — Лис откидывает с лица прядь длинных волос. — Пойдём, хотя бы послушай, что там за хрень. — Ну да, но… — Никаких «но», — обрывает Лис. — Мне нужна твоя помощь. И отказывать мне — поступок очень недальновидный, Макс. Или ты позабыл, что твоя жизнь — в моих руках? — Нет, — сухо отвечает Макс, подавив желание двинуть ему в челюсть. — Ладно, пошли. Гладь маленького тихого пруда, в которой, как в зеркале, отражаются деревья, кусты и небо, совершенно не соответствует настроению Макса, и хочется скорее уйти от неё подальше. — Пробег-то у неё сколько? — спрашивает Макс, покосившись на Лиса. — Да фиг знает, но явно больше, чем на счётчике, — отзывается Лис, не поднимая глаз от книги. Как приехали в гараж — причём Макс его отбуксовал, не рискнул заставлять машину с таким стуком дальше ехать — так Лис и уселся на стол в углу с вытащенной из бардачка книжкой. — Я на ней уже немало откатал, и всё в порядке было, а вот сегодня с утра она что-то раскапризничалась. Макс только головой покачал и нырнул обратно под капот, но успел заметить крупные буквы на обложке: «Чкалов». Из серии ЖЗЛ. Ишь ты. Лётчиками интересуется, значит. — Ну чего там? — интересуется Лис. — Не отвлекай, — огрызается Макс. — Цепь проверил, сейчас свечи выкручу… — Давай помогу. — Лис спрыгивает со стола. — Сиди уж, — цедит Макс. — А то костюм свой красивый запачкаешь. Фыркнув, Лис стаскивает пиджак и швыряет его на стол; снимает рубашку и остаётся голым по пояс. Макс окидывает его скептическим взглядом, но покритиковать особо нечего — Лис в неплохой форме и весьма подтянутый. В спортзал, небось, ходит. У богатых свои причуды. — Так, значит, что у нас там? — спрашивает Лис, подойдя к машине. — Нагар на свечах проверить надо, — неохотно объясняет Макс, чуть поморщившись от запаха его парфюма — он не привык, что от мужчины может так пахнуть. — Ты их менял, кстати? — Ну, менял, — пожимает плечами Лис. — Не сам, конечно. А чего? — На подделку похожа. — Макс, протерев свечу ветошью, демонстрирует ему. — Видишь сколы на резьбе? — Вот блядство, — огорчается Лис, вырвав свечу у него из рук. — Новые покупать придётся… Поменяешь? — Да не вопрос. — Машина ведь не виновата, что её хозяин идиот. — И на изолятор смотреть надо. Он гладкий должен быть, как под глазурью, понял? А если шершавый — всё, нафиг такую. — Усёк, — кивает Лис. Макс чувствует, как голое плечо Лиса прижалось к его плечу сквозь куртку — и спешит отодвинуться. — А про нагар ты чего говорил? — А вот чего. — В свете ярких ламп дневного света и Лис должен углядеть. — Смотри. Эта в районе третьего цилиндра была. А эта рядом. Тут нагар темнее, видишь? — Хм, ну есть немного, — признаёт Лис, прищурившись. — И что? — И всё, третий цилиндр задрало. Менять надо. — Твою мать, — расстраивается Лис. — А чего он так? — Перегрел ты его, — вздыхает Макс. — Разберут в сервисе — точно скажут… Лис, выпрямившись, лениво потягивается: — Будто ты сам не справишься. Да что ж с ним делать-то?! Максу совершенно не хочется перебирать весь движок. — Это не на пять минут, — предупреждает он. — И я один не смогу, помощник нужен. — До пятницы я совершенно свободен, — смеётся Лис, подмигнув. — Поехали запчасти покупать. К ночи управимся? — Хер знает, — огрызается Макс. Целый день с Лисом провести, что он такого сделал в жизни? — Значит, нечего тормозить, — бодро подытоживает Лис, оглядев свои ладони. — Руки тут помыть можно? — Ага, вон там кран, — обречённо вздыхает Макс. Трудно сказать, кого он сейчас больше ненавидит — Лиса или себя самого. Надо же было из-за одного убитого чечена вляпаться в такое дерьмо. Да ещё и так надолго. — Мы на двенадцатом этапе полностью передок разбили, — говорит Лис, отхлебнув колы из банки. — Одна лампочка от подфарника горела, и темнота кругом. Ехали вслепую семь часов… А один раз в болото ухнули. Едем, увидели обрыв, а внизу река горная вроде. Дальше опять возвышенность. Надо было из машины выйти, разобраться, но время терять не хотели — чего там, думаем, полметра, разгонимся и перепрыгнем. А там оказалось на деле метра полтора. И никакая не речка, а самое настоящее болото, мы в нём увязли по брюхо. Вылезаем из машины — и выяснилось, что там ещё и термитник, сука. Они нас сразу облепили с ног до головы. Знаешь, кто такие термиты? Их убить невозможно, бьёшь по нему со всей силы, а он только в кожу вдавливается. Как резиновые, короче, их только если разорвать. И тут сверху падает грузовик «мицубиси» с немецким экипажем, в трёх метрах от нас плюхнулись. Они нас и спасли. У них бензопила была, они начали деревья валить и под колёса подкладывать. И сначала вытащили нас — вы, мол, в зачёте идёте, вам нужнее. Мы хотели остаться, помочь им выбраться, но они отказались. Отличные ребята эти немцы. А вообще, конечно, чума. Так и приехали в Дакар — мятые, битые, с чужими фарами и рельсом спереди… «Странно, что ты вообще живой доехал, с такой технической грамотностью и такими знаниями», — мрачно думает Макс, слушая его. Вообще Лис интересно рассказывает про ралли. И диковато понимать, что одновременно и его история нравится, и горько жалеешь, что он не скопытился там, в горах или в песках. — Тяжело было? — больше из вежливости спрашивает Макс. — Очень, — кивает Лис, убирая за ухо мокрые от пота волосы — ремонт, который они провернули, тоже лёгким не назовёшь. — У меня потом месяц руки не сгибались. Все пальцы были в кровь разбиты. Ночевали в палатках, иногда не было сил даже поесть — валились замертво и отрубались. Я одиннадцать кило веса потерял за те две недели. Помыться вообще только по праздникам удавалось. Знаешь, сколько там душ стоил? Четыреста долларов. А знаешь, что это был за «душ»? Бочка с водой и ковшиком, но мы и этому радовались, честно. Макс усмехается. Ему, прошедшему Афган, смешно слышать о таких трудностях, но Лис-то вообще из другого теста. А вон чем занимался… Ралли «Париж-Дакар», надо же. Чего только эти буржуи не придумают. — А «тойота» ваша как всё это выдержала? — интересуется Макс. Не то чтобы ему очень хотелось это знать, но сидеть в тишине с Лисом почему-то неприятно. — Она молодцом была, лучше, чем мы, — улыбается Лис. — Только передний мост раскачали — хорошо, что у нашего механика был запасной. И два этапа мы шли вообще без тормозов. — Сильно, — коротко комментирует Макс. Ему трудно представить лощёного и холёного Лиса, которого он знал до сегодняшнего дня, мчащим в битой «тойоте» по раскалённой пустыне, грязным, голодным и без тормозов. Но и таким, каким Лис сейчас сидит рядом с ним, Макс его не ожидал увидеть. В старой, заляпанной маслом футболке, которую ему одолжил Макс, раскрасневшийся от физнагрузок, растрёпанный и потный. Практически нормальный мужик, а не тот понтярщик, которым всегда казался. После ремонта предложил посидеть отдохнуть, по-простому, по-свойски. И расположился на старом табурете, подстелив газету, чтоб брюки не запачкать, так естественно, будто всю жизнь по гаражам шарится, а не по самым дорогим клубам Москвы. С ним, оказывается, вполне можно разговаривать, если не про Белова. Когда он перестаёт язвить и начинает рассказывать какие-нибудь истории, его даже можно слушать без отвращения. Если забыть, кто он такой и зачем познакомился с Максом, всё нормально. Только вот забыть не получается. — Порой там страшновато бывало, да, — признаёт Лис. — На границе Чада ехали по заброшенной дороге, кругом ни души. Тут огонёк видим. Двое оборванцев в пиджаках каких-то драных, в майках, и у обоих по калашу в руках. Типа пограничники. Тормозят нас. Мы очень напряглись. Там даже перочинный ножик — целое богатство, за любую мелочь убить могут… Но разошлись кое-как с ними. А другой раз в Сахаре — колесо там пробили. Мы с Васькой их научились за сорок пять секунд менять, хотя они тяжеленные… Меняем, и тут вдруг вижу на дюне фигуру какую-то в чёрном. Блять. Мурашки по спине бегут — вокруг на сотни километров пустыня и ничего, кроме пустыни. Потом ещё одна появляется… Стоят, молчат, смотрят. Худые, тряпки какие-то обмотаны вокруг бёдер и голов. Чёрные. Молчат… Кажется, мы в тот раз за тридцать секунд справились, лишь бы уехать оттуда побыстрее. Пауза. Лис вертит банку колы, задумчиво рассматривает её. — Ты, наверное, думаешь, что я с жиру бешусь, да? — вдруг говорит он, повернувшись к Максу. — Тебе, афганцу, рассказываю, как я, блять, по доброй воле в песках и болотах там увязал. Нет, Макс. Не поэтому я туда попёрся. Понимаешь, когда тут варишься с утра до ночи в своих делах, забываешь, что есть какая-то другая жизнь. А вот там, в пустыне, когда машину засасывает нахрен, и ты её откапываешь из этого чёртова песка, когда едешь хорошо, по гладкому, на ста сорока в час, а потом гребни начинаются — уплотнения такие — и машину на четвёртом гребне переворачивает — вот там и понимаешь, что такое на самом деле жизнь. Что важно, а что нет. «Ну да, — думает Макс, не глядя на него. — Ну да. Он не был там, где был я. Ему можно такими способами жизнь познавать». Лис окидывает взглядом стены гаража и вдруг смеётся. — Знаешь, что это значит? — весело спрашивает он, ткнув пальцем в старый чёрный баннер, который Макс ещё из малаховского гаража с собой притащил. — Ну, понятно, что эта фирма мотоэкипировку делает, у самого такая, но что это слово значит, ты в курсе? — Нет, — мотает головой Макс. — Ну да, в Майами тебе такое вряд ли нужно было, — Лис толкает его локтем, и Макс снова отодвигается. — Fox — это «лис» по-английски. А Лис — это я! Так мило, что у тебя в гараже баннер с моим именем, ну правда. «Завтра же выброшу, — мрачно думает Макс, хотя и так мог бы догадаться об этом по лисьей морде на логотипе. — Выброшу ко всем чертям собачьим. Лис, блять…» Всё, что началось после этого, Максу и в страшном сне присниться не могло. Пользуясь тем, что Макс не мог отказать ему в помощи, Лис начал пригонять к нему в гараж и другие свои машины: сначала шестисотный «мерин», потом «мицубиси паджеро». Поломки у обоих были ерундовые, и Макс недоумённо поглядывал на Лиса из-за открытого капота — неужели сам не видит, что не так? А Лис сидел на столе, попивал газировку и читал книжку. Правда, с чтением его надолго не хватало: минут через пять он начинал цепляться — «Ну что там?», а после и очередная весёлая история не заставляла себя ждать. Сначала Макса раздражала его привычка трепаться, но потом привык. Лис хороший рассказчик. «Мы научились по дюнам прыгать, — говорит он, глядя вдаль, и кажется, что он до сих пор видит перед собой горизонт пустыни. — Они бывают метров по тридцать в высоту. Взлетаешь на гребень склона, и надо притормозить, чтоб середина машины за краем оказалась. Зависаешь — и медленно, аккуратно спускаешься на склон — а он отвесный. Потом по склону — и в последний момент по газам, чтобы успеть на следующий склон въехать, а чуть замешкаешься — увязнешь. Один раз упали и не могли выбраться. Вася побежал наверх, лопату в песок воткнул, пока я пытался откопать машину. Там ведь другие несутся и тебя не видят, могут прямо на тебя упасть. Но лопата лопатой, а вокруг всё равно другие машины на песок плюхаются, прикинь — копаешь, а тут в двадцати метрах от тебя приземляется вылетевший из-за дюны грузовик. Взнервляет, мягко говоря. А в это время надо быстро откопать машину, положить трапики из углепластика, разогнаться, на ходу закинуть эти трапики в машину, самому вскочить в салон и гнать дальше. Иногда мы себя по пять раз за этап откапывали». Макс тоже может кое-что о песках рассказать. О песках, о пекле и о самом настоящем аде, который Лису и не снился. Но он молчит — для него это далеко не самые приятные воспоминания. Лис перестаёт заменять собой радио, только если Макс берёт в руки сварочный аппарат. Тут Лис бесшумно соскакивает со стола, хватает защитные очки (к счастью, одни тут завалялись) и смотрит, как загипнотизированный. Он находит, что это красиво. Редкий случай, когда Макс с ним полностью согласен. Конечно, Лис тут же стал приставать «А научи», но этого Макс точно делать не собирается. Это ж не шутки. В таком деле теория нужна, все дела, а он не силён лекции читать. Можно и без этого обойтись, зато отличный аргумент против просьб надоедливого Лиса. Его упорство очень удивляет Макса. Мог бы спокойно развлекаться в обществе более подходящих людей, но почему-то предпочитает сидеть в гараже с Максом и рассказывать ему то про Францию, то про Африку. Зачем? Для чего? Ведь видит, что Макс к его компании относится очень холодно. «Может, у него тут другая жизнь, — думает Макс, копаясь в движке его очередной тачки. — Как там, на ралли. Пытается вспомнить, что есть и такое. Есть гаражи, есть скучные и молчаливые простые ребята, для которых его авторитет мало значит. Ну, бывает. У богатых свои причуды». Только вот стоит Лису завести разговор про Белого — закипает внутри дикая ярость. Все силы приходится собрать, чтобы не двинуть ему, а он требует новых и новых подробных данных. Где проводит время? Где ночует? С кем встречается? Так ладно бы просто информацию собирал, он порой такое говорит… — Он видится с Храмовым? — вкрадчиво спросил Лис, когда они сидели в гараже на той неделе. — Бывает в его клубе по четвергам, — сухо ответил Макс, не отрываясь от возни с мотором. — Я же сказал. — Это понятно. — Лис, подобравшись поближе, склонился к нему. — А домой к нему ездит? — Нет, — отрезал Макс. — Он же бывал у Храмова раньше, правда? Не в клубе, а в квартире. Ну, бывал. Пару раз Макс по утрам получал именно адрес квартиры Храмова и забирал Сашу от его подъезда. — Я за ним заезжал туда два раза, — сообщает Макс. — Летом ещё. В первый раз этот ебанутый Храмов меня чуть не зарубил катаной, блять. — Узнаю Вика, — хихикает Лис почти что в ухо Максу. — Отойди, мешаешь, — требует Макс, но Лис и не думает отодвигаться. — А как думаешь, почему он на тебя бросился? — любопытствует Лис. — Хер знает, что у него в голове, — ворчит Макс. Куда ему понять этого Храмова. Он ненормальный, наверное. А может, просто хочет таким казаться. Может, ему так выгодно: строит из себя психа и творит, что хочет. Макс в таких вещах мало смыслит. — Но это же совсем просто. — Лис снисходительно похлопывает его по плечу. — Он тебя, верно, за конкурента принял. За соперника, сечёшь? — Чего? — обернулся Макс. — Того, — нетерпеливо взмахнул рукой Лис. — Ты же понимаешь, почему Белов у него ночевал? Или думаешь, что они там просто пили до потери пульса? Блять, и он туда же. Макс об этом, конечно, задумывался — и не мог разобрать, что такого Саша находит в обществе Храмова. Внешность Вика наводила на определённые мысли, но Макс никогда и подумать не мог, что его босс увлекается… такими вещами. И такими мужчинами. Поэтому редкие ночёвки Белова на квартире Вика Макс списывал на простые попойки — от Храмова, как знала вся столица, жена ушла, вот они и квасят там. Может, с бабами, может, так. Конечно, ничего другого между ними быть не может. Хоть и выглядело это подозрительно, что уж там. Особенно настораживало то, что Макс однажды увидел, как Храмов поцеловал Белова в щёку на прощание. Такого Белый никому не позволяет. Но это не даёт какому-то Лису права говорить о нём всякие гадости. — Замолчи, — глухо рычит Макс, глядя Лису в глаза. — О, какое внезапное проявление верности, — смеётся Лис. — Можно сказать, вассальной верности хозяину, которого ты постоянно предаёшь! Очень трогательно, Макс, не ожидал… Так вот, если вдруг Саша и Вик снова сойдутся, я должен первым узнать об этом, понял? Макс, ничего не ответив, вернулся к ремонту, а Лис, хихикая, отполз обратно в угол. — Наивный ты, Макс, — фыркнул он, открыв банку — теперь уже не колы, а пива, значит, придётся его ещё и домой везти после ремонта. Блять. — Неиспорченный такой. — Да что ты знаешь, — огрызнулся Макс. — Ничегошеньки, — рассмеялся Лис и отхлебнул пива. Да пусть болтает, что хочет. Ему-то откуда знать? Так, мелет всякое со злости… Но за что он ненавидит Белова, что у них за счёты? Этого Макс никак не может понять. Да и не его ума дело.***
Едва переступив порог своей квартиры, Макс обнаруживает, что нормальный вечер опять накрылся медным тазом. Тут явно кто-то есть, и он прекрасно знает, кто. Чего ему опять надо? — В твоём холодильнике нет формы для льда! — сообщает Лис из комнаты. — Это безобразие. Я тебе привезу как-нибудь… — Нахера она мне? — удивляется Макс, заглядывая в комнату. Лис умеет первой фразой разговора отмести все возможные упрёки и возмущения, и это в нём тоже бесит. Лис сидит на диване, уютно подобрав под себя ноги, в одной руке, как обычно, книжка (уже не про Чкалова), в другой — стакан. И сегодня на нём не костюм, как обычно, а белая футболка с логотипом его собственной фирмы — «ЛИС’С». — А виски как пить? — вопросом на вопрос отвечает Лис и демонстрирует ему стакан. Судя по цвету, действительно виски. — А я не пью, — информирует Макс, кинув куртку и кобуру с пистолетом на стул в прихожей. — Ты чего приехал-то? «И как ты всё время попадаешь в мою квартиру, сукин сын?» — Совсем не пьёшь? — приподнимает бровь Лис. — Совсем. — И что все так удивляются? — Да ладно, я тебе уже налил. Рабочий день закончился, расслабься, — подмигивает Лис, отложив книжку. — А я вот вижу, что ни хера не закончился, — вздохнув, сообщает Макс и подходит к нему. — Что празднуем? — То, что мы до сих пор живы, — усмехается Лис. Поставив стакан на стол, он поднимается — а Макс краем глаза подмечает, что в обоих стаканах налито совершенно ровно, и в бутылке не хватает как раз столько, сколько налито. То есть Лис не пил тут без него, ждал, пока Макс придёт. Странно… — Так даже лучше, — непонятно говорит Лис, глядя ему в глаза. Макс не успевает спросить, о чём он. Лис резко подаётся вперёд и целует его в губы. Вот зря он это сделал. Мог бы уже запомнить, что у Макса всегда с собой нож. Даже не осознав толком, что происходит, Макс рефлекторно переходит в оборону: одно движение — и лезвие приставлено к горлу Лиса. — О, какой холодный приём… — смеётся Лис, замерев. Макс хватает его за волосы, чтоб не увернулся. Он так близко, что Макс чувствует его дыхание на своём лице. Нет, блять, если Лис решил, что может делать с Максом вообще всё, что заблагорассудится, то он крупно ошибся. — Не смей, — тихо рычит Макс, прижав лезвие к его коже. Нож отлично заточен: стоит Лису чуть пошевелиться — из-под лезвия течёт тонкая струйка крови. — Хочешь меня убить? — улыбается Лис, и Максу становится не по себе: так беспечно улыбаться с ножом у горла — это ненормально. — Что ж, давай. Прямо у себя в квартире, отличная идея. Только советую заранее подумать, куда ты денешь мой труп. Он не сдаёт назад. Более того, он положил ладонь на талию Макса, и даже убрать её нечем — обе руки заняты. — Думаешь, никто не в курсе, куда я поехал? Ошибаешься, мой начальник охраны знает адрес, — тихо говорит Лис, не отводя взгляда. — И если я не вернусь, мои люди всё поймут. Знаешь, сколько народу хочет моей смерти? Ты даже не представляешь… В моём сейфе достаточно конвертов, которые вскроют, если что-то со мной случится. Конверт для Саши Белова там тоже есть. Так что, убив меня, ты убьёшь и себя. «Блефует», — думает Макс, крепко держа его за волосы. Струйка крови добралась до ворота футболки Лиса, быстро впитывается в хлопковую ткань. — Ты подумал, что я блефую, — подмигивает Лис. — Давай, проверь. Результат тебя удивит. Только не советую резать мне горло… — Его язык скользит по губам — лишь этим он выдал своё волнение, и Макса сразу передёрнуло от отвращения. — Тут всё в крови будет, заебёшься следы заметать. Бей в сердце. Блять… вот ублюдок, неужели он в самом деле всё предусмотрел, ко всему готов? Неужели с ним ничего нельзя сделать? — Вот сюда, — шепчет Лис, осторожно обхватив его запястье. — Не упрямься, дай я покажу. Его светлые глаза опасно сверкают, и что-то подсказывает Максу — нельзя ему поддаваться, нельзя… Но с трупом Лиса действительно будет слишком много возни. Надо бы просто вышвырнуть его из квартиры… — Вот так… — Лис ведёт руку Макса вниз, острое лезвие тихо шуршит по ткани его футболки. — Оно здесь. — Макс и сам знает, что здесь. Работа такая, с анатомией он знаком не хуже, чем врач. — И если ты так хочешь меня убить, сделай это. Будет быстро. Тонкие пальцы Лиса поглаживают его запястье. Пряный запах его дорогих духов накатывает волнами, и Макс старается не вдыхать его глубоко, будто он ядовитый. — Но зачем? — тихо говорит Лис. — Столько проблем и неприятностей, а в финале неизбежная кара. Не лучше ли сделать то, чего я хочу? — Нет, — моментально отвечает Макс. — Почему? — шепчет Лис и лукаво щурит глаза. — Ты ведь не знаешь, как это. Тебе будет хорошо, вот увидишь… — Давай ты просто уйдёшь, — пересилив себя, говорит Макс, и самому стало противно от того, что это прозвучало как мольба. Очень трудно сдержаться, когда уже увидел его кровь и почувствовал её запах. Когда всего одно лёгкое движение отделяет тебя от убийства. Один рывок. Макс ясно представляет себе, как нож войдёт в тело Лиса, рука даже чувствует знакомое сопротивление плоти, чувствует, как потяжелеет и обмякнет в его руках умирающий Лис. — Уйду? — смеётся Лис, на секунду отведя взгляд — чтобы полюбоваться блестящим лезвием, кончик которого касается его груди. — Думаешь, я смогу уйти после такого? Нет, Макс, если ты собирался меня завести — ты завёл. Теперь я хочу тебя ещё сильнее… Прекрати ломаться, ты что, школьница? Либо убей меня, либо… Его пальцы крепко сжимают запястье Макса, отводят в сторону его руку с ножом — и почему-то не получается ему сопротивляться. Наверное, потому что Макс понимает — убивать его нельзя, как бы ни хотелось… — Сколько у тебя никого не было? — шепчет Лис, прижавшись грудью к его груди. — Я же не требую ничего сверхчеловеческого, Макс… тебе понравится, обещаю. Его ладонь ложится Максу в пах, гладит его там — и Макс с ужасом чувствует, что его тело сразу реагирует на прикосновения Лиса. — Неужели тебе неприятно? — Губы Лиса совсем близко, его тяжёлое дыхание щекочет губы Макса. — Ох, как ты пахнешь… Кто бы говорил. Только вот Макс никогда не думал, что мужчину может привлекать запах другого мужчины. Просто запах, без всяких парфюмов, разве что с лёгкой примесью дезодоранта, который почти выветрился за день. Но сейчас совершенно не до рассуждений — член быстро твердеет и набухает под пальцами Лиса, гладящими и сжимающими его сквозь джинсы. Лис прав, у Макса слишком давно никого не было, и, кажется, его тело сейчас за это отомстит. Мозг просто отключится, и… Только тут Макс понял, что его ладонь так и лежит на затылке Лиса. Как-то забыл её убрать. «Ну я тебе сейчас устрою, блять», — мелькает в голове одна-единственная мысль. Резко рванув его за волосы, Макс заставляет его запрокинуть голову — раскрывшийся порез мигом начинает снова кровоточить, и Макс жадно слизывает эту кровь — надо же узнать, какова она. Кисловатый железный привкус на языке, стон Лиса, его пальцы, не прекращающие настойчиво домогаться Макса. Отстранившись, Макс хватает низ его заляпанной кровью футболки — и вспарывает её ножом до самого ворота. — Ох Макс, — выдыхает Лис, сбросив останки футболки на пол, и припадает губами к его рту. Макс вжимается губами в его губы, кусает их, и слышит ответные стоны. Так и надо с ним, пусть узнает, чего хотел. Впившись в его губу, Макс снова чувствует солоноватый вкус его крови, Лис вздрагивает в его руках — но и не думает возражать. Может быть, ему даже нравится. Чёртов извращенец… Лис расстёгивает его ремень, пуговицу джинсов — проскальзывает ладонью внутрь, гладит, не отрывая рта от его рта. Он ловит руку Макса, перемещает её на своё бедро — и отзывается глухим стоном, когда Макс грубо стискивает его ягодицы. Если он сам захотел Макса к себе в постель, пусть получит по полной, чтоб больше у него даже такой мысли не возникало. — Макс… — шепчет Лис, пока Макс расстёгивает его ремень от «Армани», стягивает с него дорогущие джинсы вместе с трусами. «Вот так, Лис, так и не иначе. Ты дорого одет, дорого пахнешь, ведёшь себя, как король, но всё это можно уничтожить очень быстро. Если ты сам не сопротивляешься…» Лис покорно валится на кровать, позволяет себя раздевать и лапать, и эта драгоценная свобода — наконец-то он слушается Макса, а не Макс — его! — возбуждает. Заводит. Делает такое, что рассудок можно потерять от этого долгожданного разрешения — твори, что хочешь. Опрокинув его на постель, Макс стаскивает с его лодыжек джинсы и трусы — и вот Лис уже лежит перед ним совсем голым, раздвигает ноги, готов принять его в себя, и эта покорность воспламеняет. Кровь кипит. Ладонь Лиса снова проскальзывает между бёдер Макса, сжимает, возбуждает ритмичными движениями туда-сюда, и он лежит перед Максом весь такой готовый, такой жаждущий, такой требовательный, шепчет: «Да, возьми меня»… Пальцы Макса сами собой находят его губы, Лис вылизывает их и направляет в себя. Стараешься войти в него резко и больно, а он радостно стонет, толкается бёдрами навстречу, хрипло бормочет «Да, ещё», и он такой счастливый сейчас, что хочется ему кайф испортить. Макс входит в него уже не пальцами, а по-настоящему, грубо, резко, не сдерживаясь — так, чтобы его тугая плоть сопротивлялась, так, чтобы его тело ощутило всю боль от того, что в него вставили нечто постороннее, чтоб самому узнать, каково это — брать такого, но Лис шепчет «Да», подаётся бёдрами ему навстречу и стонет — так сладко стонет, как от удовольствия, а не от боли. Как баба, стонет. И Максу так хорошо в нём, так хорошо в его узком теле, в его заднице, что его меньше всего тревожит, что соседи могут подумать, услышав из его квартиры мужские стоны. Он вбивается в Лиса грубо, жёстко, входит в него максимально глубоко, на сколько его хватает — и Лису должно быть больно, должно быть неприятно, но он так блаженно, тягуче стонет, будто Макс его сосёт, а не трахает. И да, это кайф. Уже от одного ощущения, что Лис под ним, что с ним можно делать всё что угодно… — Ещё, ещё, ещё, — требует Лис в ответ на каждый его рывок, и Макс продолжает, надеясь, что он всё-таки запросит пощады. Потребует остановиться. Но как бы не так. Комната ходит ходуном перед глазами, Лис стонет под ним, и невозможно затормозить до самого финала. Пока Макс не кончает в него. — ОгосподиМакс, — хрипит Лис и тут же хватает его руку, требует, чтоб Макс взял его член в свою ладонь — и ласкал его. Макс позволяет Лису дрочить его рукой, пока Лис не кончит. После такого любые проявления вежливости — типа довести до финала партнёра, в дырку которого кончил, — кажутся простой формальностью… Шея и плечи Лиса покрыты алыми и лиловыми следами укусов Макса, его пальцы отпечатались на боках и бёдрах Лиса. И это зрелище будит в Максе смутное, но приятное чувство, подозрительно похожее на удовлетворение. Какое-то время уходит на то, чтобы отлежаться, глядя в потолок, да отдышаться. — И что, — слышит он шёпот Лиса, — это было всё, на что ты способен? — Разве ты не этого хотел, — бормочет Макс, пытаясь отодвинуться от него. Он ещё и произошедшее-то не осознал толком. Успел понять, что выебал Лиса и получил от этого удовольствие. И это так дико, что мозг отказывается переваривать такую мысль. — Макс… — шепчет Лис, перекатываясь к нему. — Ты был великолепен, да. Но я хочу ещё… И тянется целовать — грудь, соски, живот… Блять, ему мало? — Погоди… — слабо сопротивляется Макс, машинально уронив руку ему на затылок. — Не так быстро… — Я подниму, — обещает Лис и смыкает губы на его обмякшем члене. После той ночи непрекращающийся кошмар, в который Лис превратил жизнь Макса, принял совершенно неожиданную окраску. Кончив второй раз и заставив кончить самого Макса, Лис бодро удалился в душ, вернулся оттуда к почти уснувшему Максу, шепнул: «Я же говорил — тебе понравится. Не провожай, я захлопну. Спокойной ночи, Макс» — и исчез, как мираж. До следующей встречи Макс вспоминал случившееся со смесью отвращения, изумления и непонимания. Глупо отрицать, что физически ему было хорошо, — да что там, замечательно, особенно когда он смотрел, как Лис у него отсасывает. То, что этот холёный и роскошный Лис вдруг превратился в такое, не могло не доставлять удовольствие. Хотя бы моральное. Но вряд ли такие перевоплощения с ним случаются часто. И когда Лис в очередной раз соткался из воздуха в его квартире вечером, уютно устроился на диване и начал свои привычные расспросы, Макс был уверен, что всё вернулось в прежнее русло. Ага, конечно. Выслушав отчёт Макса о том, как у Белова прошла неделя, Лис протянул руку к выключателю настенной лампы, погасил свет и набросился на Макса с той же страстью. Макс отымел его так же грубо, как в первый раз, если не жёстче — и Лису это снова понравилось. Он не возражал против засосов и укусов, не сопротивлялся, не просил притормозить, отдавался яростно и бурно, всем своим видом показывая, что ему это по кайфу. Потом принял душ и бесшумно исчез. С тех пор все их встречи проходили в похожем режиме. Лис появлялся у Макса, иногда позвонив, иногда внезапно, и каждый раз они занимались сексом. Порой Лис возникал из ниоткуда глубокой ночью, и Макс просыпался от его настойчивых ласк. Дотошные допросы Лиса о том, как проводит дни Саша Белый, никуда не делись, и они по-прежнему говорили о Саше — до или после секса. Спасибо, что не в процессе. Их странные взаимоотношения в словах не нуждались — им было проще объясниться иными способами. Макс продолжал пытаться доказать Лису, что это нездоровое занятие, причиняя ему боль и трахая его без всяких нежностей, Лис продолжал наслаждаться всем, что Макс с ним творил, восхищаться темпераментом Макса — «Ты просто огонь!» — и исчезать после удовлетворения своих потребностей. Сначала Макс парился и заморачивался о том, кто же он теперь такой, но в любом случае получалось, что он не делает ничего ужасного. Он никогда не впускал Лиса в себя, только трахал его сам. Инициатором всего этого выступил Лис. Их встречи продолжаются, потому что так хочет Лис. Как ни крути, отказать ему Макс не может — ведь он в руках Лиса, и только в постели у него появляется возможность отомстить за своё положение. Каждый раз очень хочется стереть ухмылку с лица Лиса раз и навсегда, устроить ему такое, чтоб он молил о пощаде, но нет. Лису всё нравится. И это раздражает Макса ещё сильнее — но и заводит. С другой стороны, он стал ловить себя на том, что привыкает к Лису и к их «свиданиям». Гормоны-то играют, тело вспомнило, что такое секс, и теперь требует своего очень настойчиво. По блядям шляться некогда, обрести постоянную спутницу при такой работе — нереально. Всё, что остаётся Максу, — ждать разрядки с Лисом и каждый вечер, каким бы усталым он ни был, надеяться, что Лис приедет. Сразу прекратились бесконечные поломки автомобилей Лиса, ушли в прошлое посиделки в гараже. Теперь Лис стал звать Макса по выходным на более серьёзные мероприятия — «Мне тут тачку предложили, поехали проверим её в деле?» Понятно, что машины ему предлагали отличные, и Максу было только в радость сесть за руль каждой из них. А вот истории рассказывать Лис не перестал. Иногда он, приехав к Максу, наливает себе стакан виски и травит какую-то байку, иногда они после «тест-драйва» перекусывают в машине, и Лис снова о чём-нибудь вспоминает. — А ведь раньше я не слышал, как ты смеёшься, — отметил он однажды, и Макс понял, что он прав. Макс и сам не знает, было ли это из-за постели, или он просто привык к присутствию Лиса в своей жизни, но они действительно стали… ближе, что ли. Впервые увидев его спину, Лис впечатлился и попросил рассказать, откуда взялся этот ожог — Макс неохотно поведал ему о том, как горел в БМП под Кандагаром. Упомянул, что выжил он один из пятерых. О том, что остальные четверо были ему друзьями, — умолчал. Лис, кажется, и так догадался. И, наверное, понял, почему у Макса не появляются новые друзья. Догадался Лис и о другом. — Ты поэтому лифтом не пользуешься? — тихо спросил он, дотронувшись до шрама. Да. Поэтому. Макса лечили от клаустрофобии, но, кажется, так и не вылечили окончательно. Лучше перестраховаться, чем огрести внезапный приступ паники и психоза. Лис не стал его жалеть, и Макс был ему за это благодарен. Они не грузили друг друга своими проблемами. Только однажды, в декабре, Лис приехал к Максу мрачнее, чем обычно, и после секса спросил: — Не боишься с уголовником встречаться? Макс слышал в новостях, что на него завели ещё одно уголовное дело вдобавок к тому, что висело на нём после «коробки из-под ксерокса». — А ты не боишься с убийцей спать? — поинтересовался Макс, решив пока оставить без внимания тот факт, что они, оказывается, встречаются. — Мне нравятся убийцы, — негромко ответил Лис, положив ладонь ему на грудь. — Только они знают цену жизни. Знают, что такое смерть. И понимают, что в любой момент их может не стать. А значит, лишь они умеют наслаждаться. Дарить удовольствие и получать. Макс мог бы с этим поспорить, но предпочёл смолчать.***
Зима 1997 Макс уже задремал, когда его внезапно потревожили чужие шаги — впрочем, отчего же чужие. Эту походку он отлично знает. Лис пришёл. И Макс почему-то снова проморгал тот момент, когда он открыл дверь. — Привет, Макс, — говорит Лис, заходя в комнату. Ставит на стол пакет, сбрасывает на диван стильное чёрное пальто. Что в пакете, Макс и так знает — Лис привёз ему какой-нибудь музыки. Это была инициатива Лиса, и Макс не возражает — если ему так нравится делиться своей фонотекой, пусть делится, там порой находится что-нибудь интересное. Лис смекнул, что у Макса душа лежит к року, вот и таскает ему всё, что можно притянуть к этому жанру. Но сегодня разговор пойдёт не о музыке. — Привет, — отзывается Макс, садясь в постели. — Я слышал, — вздыхает Лис, присев на край его кровати. — Вся Москва только об этом и говорит. Он знает, кто? — Знает, — кивает Макс. — Я ему сам запись с камеры показывал. Это продюсер Кордон сделал. — Да ну? — удивляется Лис. — С чего он так? — Белый у него тёлку увёл, Анюту, про которую я тебе говорил. А Филу Кордон бабло должен. — Хм, — пожимает плечами Лис. — И Белов уверен, что этого достаточно для убийства? — Ну да, — хмурится Макс. — А что, нет? Раз он это сделал, значит, достаточно… «Или нет? Что там такое этому Лису известно?» — Окей, — разводит руками Лис. — Белову виднее. И что он теперь собирается делать с Кордоном? — Пока не знаю. Он вроде ещё не решил. Но Шмидт говорил, что Саша хочет доснять фильм Фила, и Кордон ему нужен живым. Лис выглядит озадаченным: напряжённо смотрит в одну точку куда-то мимо Макса, соображает что-то, и Макс не мешает ему. Он уже понял, что Лис скорее пройдёт по воде аки посуху, чем выболтает случайно что-то из своих планов, но мало ли. — А как получилось, что видеозапись была у тебя? — нахмурившись, спрашивает Лис. — Ты чего, ещё и на видео его пишешь? Приходится рассказать всю историю с начала до конца. Лис внимательно выслушивает его, устроившись на краю кровати и нервно поглаживая подбородок. — Нездоровая атмосфера у них в коллективе, — отмечает Лис, когда Макс замолкает. — Говоришь, он был готов убить собственного друга? — Да, — признаёт Макс. Его тоже неприятно поразил этот момент. То, что Белов без суда и следствия, даже не попытавшись разобраться в ситуации, поставил под стволы человека, которого с детства знает, сильно поколебало его представления о Саше. То, что Белый набросился на свою жену и чуть не пристрелил самого Макса, когда тот попытался её защитить, было отвратительно и совершенно не вязалось с тем Сашей, которого Макс знает уже шесть лет. Конечно, потом Саша извинился за своё поведение, переложил ответственность на щедрую порцию кокаина, которой его заправил Кос, но осадочек-то остался. — Нормально, — качает головой Лис. — Честно говоря, я даже не могу такое представить. Теперь понимаешь, мой наблюдательный Макс, с кем ты связался и кому служишь? — Прекрати, — говорит Макс, отвернувшись. Пусть Лис прав, но Макс инстинктивно чувствует, что не имеет права критиковать действия босса в присутствии постороннего человека. Даже если этот человек — его… хм, слово «любовник» кажется тут неуместным. «Партнёр», наверное, подойдёт лучше. — Переживаешь? — помолчав, спрашивает Лис. — В смысле? — поднимает голову Макс. — Из-за того, что тебя рядом не было, когда всё случилось, — поясняет Лис. — Это же твоя работа — его охранять. А он мог погибнуть. — Да, — вздыхает Макс. Каким бы Саша ни был, Макс — его телохранитель. И должен быть готов в любой момент его спасти, даже ценой своей жизни. Лис кладёт руку ему на плечо, поглаживает сквозь футболку. Он редко дотрагивается до Макса, когда они не в постели. До и после — никаких сентиментальностей, ни объятий, ни поцелуев. Только вот такие редкие прикосновения, которые можно назвать дружескими… — Мы не могли знать, что такое случится, — говорит Лис. — Ни ты, ни я. В день покушения Макс отпросился на полдня, сказал, что есть срочные дела, и Фил подменил его. Теперь Фил лежит в коме. А Макс ездил с Лисом в салон «Харлей Дэвидсон» выбирать новый мотоцикл для Лиса. Взбудораженный Лис сообщил, что ему сделали крутое сезонное предложение, отдают офигенную новую модель за бесценок как постоянному клиенту, но зима же — особо не обкатаешь. Вот он и позвал Макса с собой в качестве механика, чтоб всё осмотрел. Пару кругов по расчищенной площадке они сделали, и оба остались в восторге — Макс обожает мотоциклы сверх всякой меры, и это ещё одно полное совпадение их вкусов. Потом пообедали в отдельном кабинете «Феллини», причём зашли с чёрного хода через кухню, чтобы их никто не видел (Лис наслаждался этой конспирацией, как дитё малое), и разъехались — Макс поехал за Ольгой и Ваней в поликлинику, Лис ушёл в свой офис. По дороге Максу позвонил Саша, сообщил новости и велел ни на шаг не отходить от Ольги. — Ты всё равно не смог бы ничего сделать, — шепчет Лис. — Не смог бы его защитить. Но если бы за рулём был ты, именно ты оказался бы на асфальте полумёртвым, с мозгами наружу. Мне этого совсем не хочется. Правда. Макс удивлённо смотрит на него — Лис никогда не говорил о своём отношении к Максу. Никак не обозначал свои чувства или эмоции. И тут он вдруг признаёт, что Макс ему дорог — может, как человек, а может, просто как информатор, но факт остаётся фактом. Стоп. Это очень странное совпадение. Именно в день, когда Макс отлучился на несколько часов, именно в это время машину Фила, в которой едет Саша, взрывают. Причём Кордон знал, что Фил не только поедет к Белову, но и повезёт его дальше. Откуда? Ведь, по идее, Белова должен возить Макс. Фил заменял его, только если Макс отсутствовал или был с Сашиной семьёй… Надо быть очень хорошо осведомлённым о графике Белова и нюансах его расписания. Анюта вряд ли знала такие детали. Макс настороженно всматривается в глаза Лиса. Вот кто точно знает все подробности, так это Лис. И Лис позаботился о том, чтобы Макса не было рядом, когда это произойдёт. Обеспечил ему алиби на всякий случай — ведь громогласно представлял его в салоне: «Макс, мой незаменимый механик», а Макс краснел и молился, чтоб Белову никогда не взбрело в голову купить мотоцикл — или, по крайней мере, не в этом салоне. Если бы Саша и его друзья погибли, Макс точно был бы допрошен одним из первых — и Лис подстраховал его множеством свидетелей, которые видели его в тот день в совершенно другом месте. — Ладно, хватит разговоров, — произносит Лис, мгновенно учуяв перемену его настроения. — Лучше займёмся чем поинтереснее. И подаётся вперёд, вжимается губами в губы Макса, обнимает его, оплетает собой — крепко, неразрывно, так, чтобы без вариантов — задирает его футболку, гладит его спину. Дыхание Лиса пахнет кофе и мятной жвачкой, волосы пахнут духами и шампунем, словно он заезжал домой принять душ перед тем, как направиться к Максу. — Подожди, — выдыхает Макс, отстранившись. Надо же прояснить… — Не хочу ждать, — шепчет Лис, сбрасывая пиджак на пол. — Хочу тебя. Немедленно. Всего. — Лис. — Макс останавливает его, сжав его плечо. — Ответь мне. Ты имеешь к этому отношение? Лис замирает, глядя ему в глаза, накрывает его ладонь своей. Поглаживает. Касается губами его пальцев. — Что изменится, если я скажу «да»? — тихо спрашивает он. — Так твой ответ «да»? — упирается Макс, несмотря на то, что очень хочется забить на все эти поиски истины и просто поцеловать его. — Конечно, нет, — отзывается Лис. — Но я не понимаю, зачем мы тратим время на этот ненужный разговор. Будто мой ответ на что-то повлияет. Действительно. Что Макс может ему предъявить, кроме своих догадок? Лис никогда не признает вину, даже если всё это — его рук дело. Проще припасть губами к его рту, сорвать с него одежду, обновить следы от засосов и укусов на его плечах и шее да отодрать его как следует — так, как он любит. — Макс… — стонет Лис, подставляя шею его губам. Чем дольше это продолжается, тем лучше Макс понимает, как ему на самом деле нужен Лис.