***
Осень 1998 — Вик был удивительным человеком, — слышит Макс голос, который привык слышать из телевизора, а не вживую. — Он сочетал в себе совершенно несочетаемые вещи, древность и современность, Европу и Азию. Его жизненная философия строилась на стыке этих культур, и, наверное, именно поэтому он был так талантлив, так неподражаемо умён и так… прекрасен. Я не могу подобрать для него другого слова — прекрасен. Всё, что он делал, каким бы это ни казалось, было прекрасно. От его бизнеса до его хобби. Во всём он достигал совершенства. Он не умел делать что-либо вполовину души. Макс слабо понимает, о чём говорит этот телеведущий — хотя какой он теперь телеведущий, этим он уже три года не занимается. Теперь он вроде бы генпродюсер ОРТ — Лис, глава «ОРТ-Рекламы», порой упоминает его в разговорах. Быть может, Храмов производил более приятное впечатление на тех, чьё знакомство с ним не ограничивалось попыткой убийства катаной. Лис стоит впереди него, рядом с Сашей. Макс занял место чётко за спиной Белова — работа такая. Рядом с ним замерли Космос, прижимающий к груди заплаканную Люду, и Пчёла — тот незаметно отодвигает рукав пальто, чтобы посмотреть на часы, в банк свой, небось, торопится, а приходится тут на кладбище стоять. Так дико видеть Сашу и Лиса рядом. И ещё более странно понимать, что видишь их рядом уже не в первый раз за неделю. Макс чует: то, что они так часто стали встречаться, не сулит ничего хорошего. Пару дней назад Белов внезапно велел отвезти его на какой-то мост в центре столицы. Макс выполнил его поручение и вышел из джипа вместе с Сашей, чтобы убедиться, что боссу не угрожает опасность. Шестисотый «мерин», уже стоявший у моста, он не узнал — на таких пол-Москвы ездит, а номера сквозь завесу дождя не разглядел. Он понял, кто назначил Саше встречу, только когда они уже подошли совсем близко — и будь у него нервы послабее, он бы выронил зонт, который нёс над Сашей. На середине моста Белова ждал Лис. Он даже не посмотрел на Макса, только кивнул Саше — иди, мол, под мой зонт. Белый тихо буркнул: «Подожди у машины» и шагнул под зонт Лиса. Макс успел увидеть, что Лис очень плохо выглядит и очень устал. Немудрено. Осень выдалась на редкость херовая. Ещё летом Лис принял решение баллотироваться в Госдуму. Макс не приветствовал этот шаг: если Лис станет депутатом, да ещё и от какого-то затрапезного городка в Нижегородской области, они точно не будут видеться чаще. Скорее всего, у Лиса просто не останется на него времени — и так с трудом выкраивает, учитывая его усугубляющиеся проблемы на всех фронтах (говорил же ему Макс, нечего было на этот сраный мыс лазить). Лис утверждал, что ему нужен иммунитет от уголовного преследования, и всё. Макс сильно сомневался в правдивости его слов, но не переубеждать же Лиса? Решил идти на выборы — так пусть идёт. Если он ухитрился старого алкаша Ельцина вытянуть на второй президентский срок — неужели не обеспечит свой успех? Но не срослось. Лис проиграл выборы, отстав от победителя на целых семь процентов. Это был полный провал. Причём обошёл его — молодого и объективно красивого мужчину — какой-то совкового типа мудак с мордой кирпичом, юрист, что ли. Макс думал, что Лис будет очень расстроен, а тот приехал к нему слегка уставшим, но рассерженным, даже раззадоренным. В ту ночь Максу не спалось — хоть Лис и не предупреждал о своём визите, Макс знал, что он приедет. Он встретил Лиса прямо у дверей, обнял, прижал к себе, словно хотел защитить и спрятать от всех неприятностей. «Ничего, ничего, — бормотал Лис, сжав его плечо. — Мы ещё повоюем. Они ещё нас с тобой узнают, Макс, они нас бояться будут, вот увидишь…» Макс чувствовал, что ему всё равно больно и обидно, поэтому сделал всё, что мог, чтобы порадовать Лиса. Дважды кончив, Лис свернулся возле него, положил голову ему на грудь и стал долго, многословно рассказывать про свои выборы — Максу пришлось приложить все усилия, чтобы не заснуть. Однако в целом Лис выдержал этот удар. Сдаваться он не собирался. Едва он отошёл от этой болезненной истории, случилось то, из-за чего они стоят на кладбище сегодня. Лис мало говорил о Вике Храмове, но Макс знал, что Лис его крышует, знал, что всем своим богатством и своим положением в обществе Храмов обязан Лису. Подозревал, что когда-то они были любовниками. Однажды они с Лисом встретились на автостоянке возле входа в ресторан Храмова — это было как раз после покушения, когда Фил оказался в коме. Белов явился в клуб по звонку Храмова. Макс ждал его снаружи, вышел из машины размяться, и тут во двор вкатился «мерин» Лиса. Макс впился взглядом в то стекло, за которым должен был сидеть Лис, и «мерседес» подъехал не к дверям клуба, а к нему. — Привет, Макс, — ровно сказал Лис, опустив стекло. В морозном воздухе Макс сразу почуял запах его духов из прогретого салона, и от одного этого запаха стало горячо ниже живота. — Что, Вик тебя обедами не кормит? Вот сукин сын. Белов у него? — У него, — коротко ответил Макс. — Давно? — Лис смотрел на него снизу вверх, и это вызывало в памяти понятные картины. Легче от них не стало. — Минут сорок как зашёл, — сказал Макс, и хриплый голос тут же выдал его. — Ясно всё, — помолчав, резюмировал Лис. — Лады, спасибо, что предупредил. С меня шоколадка. Стекло поднялось, шофёр дал по газам, и шестисотый покинул двор ещё быстрее, чем въехал. Ситуацию Максу пришлось складывать по кусочкам, но это оказалось несложно, история была банальнее некуда. Лис подобрал Вика на улице, вывел его в люди, помог заработать имя и капитал, но потом вмешался Белов и увёл у него Храмова — в смысле, стал его любовником. Гордый Лис не простил этого ни Вику, ни Саше. Макс даже не знал, что его больше удивляло: то, что его босс, оказывается, спит с мужчинами, при этом ругая пидарасов при каждом удобном и неудобном случае, или то, что Саша так поступил. «Наверное, я чего-то не знаю», — справедливо решил Макс. Однако даже будучи смертельно обиженным, Лис продолжал относиться к Храмову с теплотой и нежностью, будто Вик был ему любимым сыном. Он решал проблемы Вика, заботился о нём издалека и никогда не выпускал его из виду. А теперь Храмова нет, его убили. Причём расправились с каким-то особым зверством — огнестрела в живот показалось мало, ему ещё и голову отрезали. Тело швырнули в реку, а голову оставили в его квартире… Макс даже представить не мог, насколько херово Лису, но, увидев его в тот вечер на мосту, понял: всё ещё хуже, чем ему казалось. Только вот зачем ему в такой момент пересекаться с Сашей Белым, которого он терпеть не может, причём взаимно? Макс наблюдал за ними издалека. Видел, как Белов закурил, как Лис, которого Макс ни разу не заставал курящим, отобрал у него сигарету и сам сделал несколько затяжек. Видел, как Лис, опустив зонт пониже, шагнул к Белову — и не хотел знать, что происходило под этим зонтом. Блять, только не это. Неужели Лис… и Саша… нет. Такого не может быть. Когда Лис ушёл, утащив зонт, Макс тут же бросился к Белому. Хотел не столько укрыть его от дождя, сколько узнать, что он чувствует, посмотреть ему в глаза. И увидел в них злобу, ярость и… страх? Может, показалось? Макс и смотрел-то на него долю секунды, мог не так понять. Но решительная, быстрая походка, которой Белов уходил с моста, говорила о его эмоциях ещё лучше, чем взгляд. Только это не показатель. Макс тоже после первого «свидания» с Лисом был не в восторге и прежде всего ненавидел самого себя — за слабость. За то, что поддался. Лис, понятное дело, на связь не выходил — он занимался похоронами Храмова. И только на похоронах они встретились снова. Все трое. Саша стоит рядом с Лисом, слушает, что говорит Костя Матадор, а Лис косится на него. Однако Саша не отвечает ему взглядами или прикосновениями. Это слегка успокаивает, но лишь слегка. — Спасибо, что пришли, — говорит им Лис по окончании церемонии. — Спасибо, что простились с ним. Саша… — Рукопожатие. — Космос… — Кос перекладывает чётки в другую руку и протягивает Лису ладонь. — Прошу прощения, кажется, мы раньше не встречались… — Люда, — торопливо представилась девушка. — Люда. — Лис сердечно обнимает её. — Приятно познакомиться, Люда. Где-то я слышал ваш голос. Вы не та самая Люда, с которой я говорил по телефону, когда звонил в Сашин офис? — Это я, — зарделась Люда. — Мои соболезнования, Сергей Фёдорович. — Спасибо. — Лис оправляет воротник своего кожаного плаща. — Витя… — Пчёла, сделав скорбное лицо, пожимает руку Лиса. — И… Лис делает вид, что не помнит его имени: морщит лоб и умоляюще смотрит на Сашу. — Макс, — тихо помогает Саша. — Его зовут Макс. — Да, конечно. — Лис и ему протягивает открытую ладонь — Макс сжимает её в своей. — Макс. Как я мог забыть… Спасибо, что были сегодня тут. Вик был бы вам очень благодарен. — Поехали отсюда поскорее, — бормочет Саша, как только Лис отворачивается. — Не могу здесь больше находиться. Макс с ним полностью согласен. Он был готов к тому, что этот день придётся прожить вот так, на стыке двух своих жизней, невольно обманывая Сашу — одного из самых близких ему людей. Но вот к этому холодному взгляду Лиса и к его прекрасной актёрской игре он был совершенно не готов. Понятно, что это всё ради их безопасности. Однако это Макса почему-то не успокаивает.***
Тикают Сашины часы на тумбочке у изголовья. Надо бы их убрать. Хорошо Белому, он сразу после финала моментально вырубился, а вот Максу не спится, хотя давно пора. Уже вторую ночь он проводит в доме Белова. И ладно бы в доме, в его спальне. В его постели. Этим утром он, проснувшись без всякого будильника в шесть часов (режим такой), лежал возле спящего Саши, храпящего, как взвод солдат, и благоухающего перегаром на весь дом, вглядывался в его лицо и гадал, что же Белый с ним сделает, когда проснётся и вспомнит, что вчера натворил: просто выгонит? Лично застрелит? Отдаст приказ Шмидту? Все три варианта Макса более-менее устраивали. Неделя была ох. После похорон Храмова Лис то ли ушёл в депрессию, то ли запил, но не появлялся. И трубку не брал, когда Макс попытался ему дозвониться. Гордый Лис предпочёл зализывать раны в одиночестве. Потом киллер, нанятый Шмидтом, грохнул Кордона — и на следующий же день Пчёлу, Коса и Шмидта вывезли в лес бойцы СОБРа. После имитации расстрела пацаны кое-как добрались до Москвы, и озверевший от таких раскладов Белов поехал вместе с Максом на Большой Каретный, в штаб СОБРа. Поездочка Максу бодрости не прибавила, но хотя бы нательный крест Коса Белому удалось отвоевать. После Саша, видимо, вспомнил, уроки прошлого, спросил, не голодный ли Макс, и они двинули в Серебряный Бор, к Виктору Петровичу — там, в ресторане Макса покормили. Потом Саша затеялся в офисе бумажки перебрать… Словом, Белова удалось домой закинуть только ближе к ночи. Саша великодушно предложил переночевать, Макс отказался — вдруг Лис приедет к нему на квартиру? Но на полдороге домой его развернул звонок Белова, и Макс шестым чувством понял — войско взбунтовалось. В смысле, Ольга ушла. Ну, этого следовало ожидать — Максу это было ясно как день, а вот Саше почему-то нет. Макс догадывался, что Белов нажрётся, что он будет вести пространные беседы на тему «жизнь дерьмо, все бабы бляди, а солнце — ёбаный фонарь». Только вот того, что Саша полезет к нему целоваться, а потом раздвинет перед ним ноги, Макс никак не мог ожидать. Пьяный и жаждущий комиссарского тела Белов оказался настолько настырным, что с ним было проще переспать, чем объяснить, что не хочется. Да и вообще, почему — не хочется? Это была далеко не самая сложная из задач, которые Саша ставил перед ним за годы их совместной работы. Всё это время Макс восхищался им, оберегал его не только по долгу службы, но и потому что ценил его и дорожил им. И выразить эти чувства в постели было нетрудно. Даже, возможно, логично. Макс был уверен, что поутру Саша не вспомнит никаких деталей, так что выложился для него на все сто, показал всё, чему его научил Лис, и Саше вроде понравилось. Кроме того, Макс малодушно понадеялся, что возможны два варианта: либо Белов вообще ничего не вспомнит, либо ужаснётся самому себе и выгонит Макса. Какой нормальный человек станет держать у себя охранника, который его трахнул? Последний вариант был определённо лучшим. Тогда Макс мог бы поговорить с Лисом начистоту, выяснить свою роль в его жизни и, если с уходом от Белова он перестанет представлять для Лиса интерес, — собрать вещи и сбережения, а потом покинуть Москву. Уехать в провинцию и устроиться скромным сварщиком на какую-нибудь стройку. Только поутру Макс понял, что Саша, без колебаний наводящий свой «магнум» даже на лучшего друга, может его запросто убить. Но и такой расклад его не смущал. Лучше уж так, чем вариться в этой двойной игре дальше. Но Белов оказался совершенно непредсказуемым. От его жестокости не осталось и следа. С Максом он стал нежным и ласковым, поутру снова потянул его в койку — и там Макс понял, что далеко не всем нравится быстрый, жёсткий секс, некоторым надо долго, с чувством, с толком и с расстановкой. Саша сразу расспросил Макса про шрам на спине, выслушал его рассказ о горящем БМП и поцеловал его спину, а потом ещё и с аппетитом умял приготовленный Максом завтрак, хотя Макс к своей стряпне относился весьма скептически. Правда, Саша сразу же нарушил данное Максу слово не бухать и нажрался до чертей с каким-то лейтенантом милиции — он, оказывается, юного Белова ещё девять лет назад арестовать пытался. Зато по дороге домой решил двинуть в депутаты (Макс мученически вздохнул, но только мысленно) и нёс такие милые бредни, а потом ещё и отдался Максу третий раз за сутки прямо на заднем сидении джипа. Они приехали домой, снова занялись любовью (Белов ненасытный, как будто из армии вернулся, а Макс и подавно — продолжительная депрессия Лиса его совсем не радует), и теперь Саша похрапывает рядом. Дикость какая-то. Ещё вчера Макс такого даже представить не мог. Он совсем не похож на Лиса, этот Саша. Да, Макс нередко наблюдал его в кругу семьи, видел, с каким трепетом он относится к жене и сыну, но не предполагал, что с любовником мужского пола Саша окажется таким же нежным, сентиментальным и пронзительно доверчивым. Только вот что теперь делать? К тиканью часов добавляется странное жужжание — Макс узнаёт вибрацию своего второго сотового, он остался в кармане куртки, лежащей на полу. Приходится тихо выйти в коридор и прикрыть дверь. — Ну ты где? — требовательно интересуется Лис. — Я вот у тебя дома и что-то тебя не наблюдаю. — Я у Белова, — вздыхает Макс, ощупью пробираясь к лестнице. — В два часа ночи? — удивляется Лис. — Какого хера ты там делаешь? — Он попросил меня пожить у него, — отвечает Макс, спускаясь в зал. — Так получилось, что он тут один. — А жена где? — хмыкнув, спрашивает Лис. — Съехала. — Надолго? — Не знаю. — И ты её заменяешь? — ядовито уточняет Лис. — Это уж как босс прикажет, — усмехается Макс. — Ну-ну, — цедит Лис. — Успехов в этом нелёгком деле. Позвони, как сможешь со мной встретиться. И отбой. Приревновал. Хороший знак. Грядущее объяснение Макса не пугает — ведь для всего есть приличный предлог: хотел внедриться поглубже (о да, внедрился глубже некуда!) и узнать побольше (для Лиса и в самом деле уже есть ряд интересных новостей). Но к гадалке не ходи, Лис будет далеко не в восторге от такого поворота событий.***
Задумчиво подперев ладонью подбородок, Лис выслушивает подробный рассказ Макса о том, как он провёл лето, в смысле — время у Белова. — Да, дела, — комментирует он, теребя пуговицу своей рубашки. — И, значит, он надумал выдвинуться в Госдуму. — Выдвинулся уже. — Ну удачи ему, — фыркает Лис. — Хотя, если конкурент у него — Каверин… — В том и дело, — вздыхает Макс. — Ты вообще знал, что этот сукин сын жив? Лис качает головой и меланхолично отхлёбывает чаю — сегодня он приехал настолько усталый, что вискарь его не прельстил, потребовал чай. — Пока его рожа на агитации не замелькала — ни сном, ни духом, — говорит он. — Эта мразь тебя не беспокоила? — Нет. — Вот и ладушки. Побеспокоит — дай знать, постараюсь с ним всё утрясти. Хотя, если покрышка у него и в самом деле федеральная, он мог уже разнюхать про нас с тобой… — Лис, отставив чашку, быстро касается ладони Макса. — Но ты не парься. Теперь это не твоя забота. Вот это лёгкое прикосновение после такой долгой разлуки Макса очень покоробило. Саша совсем не такой. Он дарит столько ласки, столько тепла, не упускает ни одной минуты, когда они наедине, и даже в машине держит Макса за руку. Сначала такое отношение Макса немного напрягало — так с ним ещё никто себя не вёл, но потом он привык. А от Лиса таких нежностей не дождёшься. Зато Лис принимает Макса таким, какой он есть. Макс нравится ему в любой одежде — хоть в потрёпанной футболке, хоть в старом свитере, а Белову подавай костюмы и дорогие рубашки. Лис никогда не придирался к чувству юмора Макса и сам подстраивался под разговор с ним. Лис не диктовал ему никаких условий в постели, наконец, а Саша всё время указывает, как и что с ним надо делать. Иногда даже хочется его спросить, кто тут кого трахает, в конце-то концов?! Лис ждал, пока Макс сам созреет для чего-то нового — никогда не требовал, чтобы Макс ласкал его ртом, пока этого не захотелось самому Максу. Никогда не советовал, где и как его трогать, где — нет. С Сашей всё время как на экзамене — надо делать так, как он говорит, и не иначе, запоминать его предпочтения и капризы. Нет, Максу, конечно, нравится доставлять ему удовольствие, но такой подход немного раздражает. — Ну и как тебе Саша в постели? — язвительно спрашивает Лис. — Впечатляет? — Много хочет, — уклончиво отвечает Макс. — Сам-то хоть старается? — Угу. — И сколько раз за ночь? — Когда как. — Ну чего ты стесняешься? — смеётся Лис и кладёт руку на колено Макса — сегодня они сидят на диване рядом. — Мог бы и ощущениями поделиться… — Мне надоело разговаривать. — Макс перетаскивает его руку повыше. — Я тебя хочу. И это правда. Макс очень давно его не видел и жутко хочет бурного и быстрого траха без долгих прелюдий. — Подожди. — Лис просит подождать?! Что-то новенькое. — Белов тебе наверняка уже мозги запудрил, так что давай-ка я эту пудру смахну. Смотри, он сам позвал тебя жить вместе, сулил златые горы и всё прочее, но уже нарушает свои обещания. Макс, нахмурившись, смотрит Лису в глаза. Сейчас начнётся. — Вернулась жена — и он тебя выставил, — поясняет Лис, гладя его между бёдер — Макс аж губу закусывает от стремительно нарастающего желания. — Хотя мог бы придумать, что соврать, и поселить тебя в комнате для гостей, например. А это ведь только начало. И ты уже привозишь его в дом, целуешь на прощание и уезжаешь, да? Ладно, порой по дороге вы заезжаете на городскую квартиру, но это немного не то, что он тебе обещал. — Не обещал он мне этого, — отпирается Макс, прижимая руку Лиса крепче. — Не это — так другое обещал, — возражает Лис, остановившись. — Он тебе наверняка рисует радужные перспективы, пост помощника депутата, все дела, правда? Но пойми, ты ведь не первый мужчина в его биографии. Мне кое-что известно из достоверных источников о паре показательных случаев. Макс замирает. Только этого не хватало. Копаться в тёмном прошлом Белова ему совершенно не хочется. — У него был армейский друг, если ты понимаешь, о чём я, — тихо говорит Лис, прижавшись лбом к его лбу. – Они служили вместе на границе Афгана и Таджикистана. Потом разошлись вроде бы навсегда, но через два года случайно встретились в Москве. И Белов побоялся продолжать отношения, хотя его друг был к этому готов. Потому что жена, потому что репутация, потому что кровавая гэбня следит. Прошло ещё два года — и его друга зарезали на колесе обозрения, так как Белов дал ему героин для сбыта в Москве, но отказал ему в поддержке. — Блять, — шепчет Макс. — Я знаю, да. Фархад. Это был Фархад. — Да, — кивает Лис, обнимая его. — Я ликвидировал его убийц… — Макс закрывает глаза и вспоминает их малоприятные лица. — Я в курсе, — отзывается Лис. — Это была чистая работа. Потом у него был Вик… Да, мой бывший любовник. Саша пробыл с ним чуть больше года и покинул его. Знаешь, почему? Да потому что Вик много пил и употреблял наркотики. Но чтоб мне провалиться на этом месте, Макс, если я вру: когда Вик ушёл от меня к нему — он был совсем другим. За год с Белым он превратился чёрт знает во что. А после Белова встретил ещё одного отморозка — Костю Матадора, и тот уж его доконал. Но с Сашей Вик продолжал общаться до самой смерти — и вот что с ним стало через два года после разрыва с Сашей. — Он не виноват в этом, — возражает Макс. — Вик нужен был ему. — Зачем? Чтобы убить Кордона? — смеётся Лис, легко поцеловав его в губы. — Как видишь, замену он нашёл очень быстро… Ммм, ты пахнешь карамелью. Словом, я тебе факты изложил — делай выводы. Сашины мужчины почему-то умирают молодыми… — У них профессия опасная, — вздыхает Макс. — При такой сложно состариться. А ты-то что можешь мне пообещать? — Жизнь, — коротко отвечает Лис. И, прежде чем Макс успевает ответить, накрывает его губы своими. «Жизнь, — мысленно повторяет Макс, прижимая его к себе. — Жизнь… Это не так уж и мало. Если, конечно, это будет похоже на жизнь».***
Декабрь 1998 Чёрное шоссе, чуть припорошенное снегом, уходит в никуда. Вокруг темно. Только виднеется вдалеке пост ДПС, освещённый единственным фонарём. Нажав кнопку отбоя, Макс замирает с телефоном в руке и тупо смотрит на дисплей, как будто там может появиться что-то важное. Но нет. Тишина. Мёртвая тишина. Потом он понимает, что не слышит собственного дыхания, потому что не дышит. Его словно парализовало. Усилием воли он заставляет себя вдохнуть и выдохнуть. Потом ещё раз. И ещё. Так, ладно, дыхание нормализовалось. С одной проблемой справился. Но что делать дальше? Времени на размышления у него нет — надо действовать быстро и чётко. При любом раскладе. Открыв бардачок, Макс лихорадочно шарит в нём — сыплются на пол джипа фантики от карамели, падает на пассажирское сидение бумажка с именем и номером телефона. Её дал ему Лис со словами: «Если со мной что-то случится, позвони этому человеку. Он мой юрист. Он знает, что делать дальше». В последнее время Лис мрачнел день ото дня и, хоть ничего и не рассказывал, на всякий случай готовился к худшему. Макс и так знал из газет о его неприятностях — у Лиса отжимают весь его рекламный бизнес, хорошо, если вовсе не грохнут. Но пиздец пришёл к Максу раньше, чем к нему. Найдя конспиративный телефон, Макс дрожащими пальцами еле попадает по кнопкам, но всё-таки ему удаётся набрать номер Лиса. — Серёж, — говорит он, как только Лис отзывается. — Серёж, эта тварь объявилась. Каверин мне только что звонил. И ты не представляешь, чего он требует. — Представляю, — вздохнув, отвечает Лис. — Очень хорошо представляю, потому что до тебя он говорил со мной. — Блять, как?.. — шепчет Макс, чувствуя, что на лбу выступил холодный пот. Хотя в шапке в прогретом салоне должно быть жарко. — Так. Я ему сам позвонил. — Лис вздыхает ещё тяжелее. — Он ебанулся окончательно, да. И у меня для тебя очень херовая новость, Макс. Понимаешь, тебе… тебе придётся сделать то, что он говорит. — Нет, — зажмурившись, отказывается Макс. — Нет, нет. Это же… — Да, Макс. Прости, что мне придётся тебе сейчас сказать всё, что я скажу, но выслушай меня. Мы ничего не можем с ним сделать. Если ты убьёшь не их, а Каверина, тебе пиздец, потому что этого не простят фээсбэшники. Но этот сукин сын предвидел такой поворот, поэтому я вынужден его страховать. Короче, Макс, если ты откажешься исполнить их, мне придётся передать все мои данные на тебя Белову. — Ты этого не сделаешь, — бормочет Макс, не веря своим ушам. Стащив ненужную шапку, он кидает её на пассажирское кресло, вытирает пот со лба — и понимает, что рука трясётся, будто у него приступ лихорадки. — А меня никто спрашивать не будет, — шипит Лис. — У меня обыск был на днях, слыхал? Всё изъяли. В том числе и это. Только высокую честь вручить конверт Белову оставят мне. Мы у них в руках, Макс. — Если я это сделаю, меня убьёт Белов, — напоминает Макс — не верится, что Лис совсем не учитывает этот фактор. — Нет, Макс. Ты будешь жить, — тихо говорит Лис. — Это я тебе гарантирую, понял? Я всё продумал. Когда ты закончишь с ними, Каверин спрячет тебя, он приготовил убежище, где тебя никто не найдёт. Все решат, что тебя тоже убили. И всё. Больше ты никому ничего не будешь должен. Как только шум поутихнет, тебя заберу я. Насовсем. Навсегда, понял? Некоторое время придётся отсидеться, но потом ты будешь со мной. Под моей защитой. Клянусь. Да, Каверин дал Максу слово офицера, что после выполнения задания долг будет считаться уплаченным. Но… — Белов не перестанет меня искать, — качает головой Макс. — И не поверит, что я мёртв, пока не увидит мой труп. Его руки только что выпустили ладони Саши. Губы только что поймали его прощальный поцелуй, пахнущий табаком. Вообще-то, они расставались минут на сорок. А сейчас Макс обсуждает с Лисом, когда и как Белов его убьёт. Всё это было бы очень занимательно, если бы не происходило с самим Максом. — Судьба Белова тоже под вопросом, — странно отвечает Лис. — Но это другой разговор, Макс. Сейчас ты должен сделать то, что тебе сказал Каверин. — Я их семь лет знаю, — тихо говорит Макс. — Каждого из них. Общался с ними. Дружил, как мог. Встречал с ними Новый год. На их дни рождения ездил. А ты говоришь — убить их. — Это не я говорю, — хрипло возражает Лис и заходится кашлем. — Да, Володя Каверин совсем с дуба рухнул. Ты ведь понимаешь, почему он не назвал тебе Белова? — Да, — кивает Макс. Он действительно прекрасно понимает. И от этого ещё хуже. А ещё он понимает, к чему ведёт Лис. «Окажи ему последнюю услугу, Макс. Убей и его этой ночью. Избавь его от необходимости видеть друзей мёртвыми и хоронить их…» Но он никогда не сможет выстрелить в Сашу. Никогда. Он помнит улыбку Саши, его смех, его нелепо взъерошенные по утрам волосы. Прикосновения его губ к шее, когда он обнимал Макса сзади. Его шёпот. Его взгляд снизу вверх, когда он, сидя в кресле, тянул Макса за ремень к себе. Эти полтора месяца с Сашей были целой отдельной жизнью. Их не получится просто так забыть. — Макс, — зовёт Лис. — Макс, ты слышишь меня? — Да, — повторяет Макс, машинально шаря по карманам в поисках карамели, но, кажется, ни хрена там не осталось. — Слышу. — Я с тобой, — говорит Лис. — Я буду с тобой всю эту ночь. Каждую минуту я буду за твоей спиной. Помни обо мне. Я поддержу тебя, если тебе будет страшно. Я направлю твою руку, если она дрогнет. Когда всё закончится, я заберу тебя. И мы никогда не будем вспоминать об этом. Просто сделай это. Ради меня. Ради нас. Только если ты сможешь это сделать, мы будем вместе. Если бы я мог тебя избавить от этого, я бы избавил. Но я не могу. Других вариантов нет. Иначе смерть, Макс… Смерть? А ведь смерть — тоже вариант. Как же Макс об этом сразу не подумал. Рука сама тянется к надёжной кобуре под курткой… — Ты мне очень нужен, — шепчет Лис. — Пожалуйста, не оставляй меня одного. Блять, да что ж такое? Это он прикидывается слабым, чтобы пробудить в Максе желание его защитить, или в кои-то веки Лис нашёл в себе смелость признать, что и у него всё может быть очень плохо? Но Лис ему тоже, мягко говоря, не чужой человек. Они вместе больше двух лет и за это время успели столько всего пережить вдвоём… — Выключи эмоции, — говорит Лис. — Забудь обо всём, что тебя с ними связывает. Помни только о нас. О закате на Байкале. О разговорах в гараже. О гонках от Николиной горы до Москвы и обратно. Думай о том, что после этого нас уже никто и никогда не сможет разлучить. Он прав. Сдаваться глупо. Надо идти напролом, до конца. Если есть хоть один малейший шанс выжить, его надо использовать. И если этот шанс может предоставить только Лис, да будет так. В его простые обещания Максу почему-то гораздо легче поверить, чем в безоблачное будущее, которое ему сулил Саша Белов. — Где ты сейчас? — спрашивает Лис. — Возле МКАДа, — отзывается Макс. — На обочине стою. — А Белов где? — С женой. Обещал попозже приехать. — У тебя очень мало времени, — напоминает Лис. — Если ты не успеешь до его приезда, это всё усложнит. — Да. Выезжаю. — Удачи тебе, — помолчав, добавляет Лис. — Я в тебя верю. Ты сможешь, понял? — Да, — повторяет Макс. — Мой герой, — вздыхает Лис — и Макс не слышит привычной иронии в его голосе. — Я буду ждать тебя. Отбой. Повертев телефон в руке, Макс выключает его и выбрасывает в окно. Им больше нельзя пользоваться, могут отследить. Второй сотовый надо оставить — на него позвонит Каверин. Легко Лису говорить: «Я с тобой». Он хоть раз убивал своими руками? Хоть раз видел по ночам тех, кого убил? Его обступали бесплотные тени, заглядывали ему в глаза? Наверное, нет. Он ведь и на заколдованном мысе никого не увидел, а Макс их сразу заметил — тёмные силуэты наблюдали за ними с холма, следили за ними, прячась между стволами деревьев, и исчезали, как только Макс пытался обратить на них внимание Лиса. Хотя, может, мертвецы Лиса преследовали его в пустыне? «Мы никогда не будем вспоминать об этом», говорит Лис. «Нет, Серёж. Мы никогда не сможем об этом забыть».