Январь
Эндрю резко проснулся, задыхаясь, руки безуспешно подтягивали простыни ближе к телу. Белый хлопок. Мужчина зажал его между большим и указательным пальцами и рассеянно потер. Он был мягким — чем-то знакомым и спускающим с небес на землю. Он понял, что совершил ошибку, когда больше не получил вестей от Нила. Три недели, прошедшие с той ужасной ночи, когда он отпустил Нила, Эндрю почти не спал. Страдальческое выражение лица Нила прямо перед тем, как он ушел той ночью, преследовало его, будя каждую ночь без исключения. Каждый день был скучным, унылым и таким же, как и предыдущий. Каждая ночь была непредсказуема в своем ужасе. Эндрю получил три разных гневных телефонных звонка от своей семьи и от Кевина, спрашивавших его, о чем он думал. «Я не знаю», — сказал он им. Что было частичной правдой. Вся, ничем не ограниченная правда была бы заключена в: «Я боюсь», — но Эндрю не знал, как это выразить. — Эндрю, — его психиатр усадила его на прошлой неделе, — тебе это не понравится. Он собрался с духом, когда она сказала ему в холодных, медицинских выражениях, что нет смысла ставить его жизнь на паузу, пока он все не вспомнит. — Но вспомню ли я? — Не могу сказать, — ответила она, беспомощно раскинув руки, и Эндрю почувствовал, как стены надвигаются на них. — Но ты же чувствуешь разницу, да? Он кивнул: — Все смутно, как будто я пытаюсь вспомнить сон поутру, и он ускользает у меня из рук. — И? — осторожно подтолкнула она. — Иногда я вспоминаю сцены, вспышки. Но, похоже, они из чьей-то другой жизни, не из моей. Все, что она смогла сделать в ответ, — это улыбнуться, и Эндрю ненавидел ее за это. — Терпение, Эндрю. Но он не был уверен, что у него оно есть. Он встал с постели, натянул теплые спортивные штаны и вышел на балкон, не обращая внимания на холодный ветер, треплющий его волосы. Он сел на то место, которое Нил занимал несколько недель назад, и попытался не ненавидеть себя. На его телефоне не было ни сообщений от Нила, ни звонков. Эндрю чувствовал себя опустошенным, лишенным всякой надежды. И все это не ветром надуло. И не зависело от погоды. Он выхватил свой телефон и набрал номер. Раздался гудок, потом второй, прежде чем кто-то снял трубку. — Алло? — Дэй, мне нужна твоя помощь.--
— Нил. — Нет. — Ты даже не знаешь, что я хотел сказать. Нил поднял глаза со своего места на диване. Он не был уверен, когда вставал с него в последний раз. — Чего ты хочешь, Дэй? — Сегодня вечером меня не будет. Нил приподнял бровь: — Свидание? — Что? Нет, — взвизгнул Кевин. А потом добавил: — Может быть. — Что? — Нил рассмеялся, а затем пришел в себя. — Извини, я был дерьмовым другом, — пробормотал он, ненавидя то, что не мог думать ни о чем другом, кроме знакомого давления объятий Эндрю, за которыми немедленно последовала мучительная печаль; кроме того, что он, возможно, никогда больше не увидит Эндрю. — Я не сдамся и сейчас, — сказал он Эндрю в тот морозный декабрьский день. Но он не был уверен, позволено ли ему оставаться на плаву, позволено ли ему продолжать верить. Он покачал головой и взглянул на Кевина, который хмуро смотрел на него. — Что? — Ты не дерьмовый друг, Нил, — поморщился Кевин. — Мне жаль, что я ничем не могу помочь. Нил почувствовал, как его охватывает гнев. Это было самое легкое чувство, за которое можно было держаться. Печаль казалась слишком густой, слишком похожей на туман — непроницаемой и удушающей. Гнев же, напротив, вспыхивал в нем раскаленным добела и мгновенно, каждый раз, когда он приказывал ему это сделать. Это было успокаивающе, и Нил искал облегчения в его остроте, подобной лезвию. — Мне не нужна помощь, — огрызнулся он и с некоторым чувством вины наблюдал, как Кевин сделал шаг назад. — Ты ебаный дебил, Нил. — Что, блять, я сделал? — Просто, — Кевин провел рукой по волосам, — впусти нас, хорошо? Нил нахмурился: — Я не могу. — И почему же нет? — Это моя проблема, и я не хочу, чтобы ты тоже страдал. — Господи, — выругался Кевин, — ты знаешь меня двадцать пять лет и все еще боишься втянуть меня в свое дерьмо. — Я… — Кончай болтать. Просто остановись. Нил захлопнул рот. — Хорошо. Ты сейчас встанешь с дивана и примешь душ. — Ладно, — сказал Нил в замешательстве. — А потом ты приготовишь себе что-нибудь на ужин, пока меня не будет. И нет, попкорн — это не ужин, Джостен. Нил просто уставился на Кевина: — Ладно, — сказал он. Он был бессилен поступить иначе. — Что-нибудь еще? — Да, — продолжил Кевин более решительно. — Ты перестанешь сидеть тут и хохлиться, как угрюмый цыпленок, и с завтрашнего дня выйдешь на тренировки. С меня хватит. Нил неэлегантно фыркнул. — Мне было интересно, почему ты не попросил меня раньше. Кевин просто уставился на него в замешательстве: — Ты бы пришел на поле, если бы я попросил раньше? — Ну да, конечно, — ухмыльнулся Нил и хлопнул его по спине, поднимаясь наверх. — Это была твоя ошибка, Дэй. — Мудозвон, — сказал Кевин, и Нил рассмеялся. Это было чертовски больно, но он попытался. Ради Кевина и, может быть, ради себя самого. Его мать убила бы его, если бы он умер из-за разбитого сердца после многих лет бегства от мафии и своего отца-убийцы. — Нил, — позвал Кевин, и тот неохотно повернулся. — Что еще? — Я больше не буду просить тебя быть терпеливым, — он замолчал и покачал головой. — Но, пожалуйста, не переставай верить. Нил фыркнул: — Я не уверен, сколько еще смогу продержаться. — Нил, — в голосе Кевина послышались умоляющие нотки, — еще рано. Костяшки пальцев Нила побелели, сжавшись на перилах: — Я ничего не могу тебе обещать. Кевин кивнул раз, а затем и второй, как будто убеждал себя: — Хорошо, но ты будешь дома сегодня вечером, верно? — Да, а зачем тебе? — Нил прищурил глаза. — У меня может быть свидание, — неубедительно пожал плечами Кевин, и Нил неохотно улыбнулся. — Ты ужасный лжец, Дэй.--
Эндрю столкнулся с Кевином, когда тот выходил из дома. Он остановил машину и посмотрел на Кевина, который заметно напрягся. — Дэй. — Эндрю. Эндрю собрался с духом и спросил: — Он там? — Да, — сказал Кевин, его взгляд скользнул по Эндрю и обратно. — Больше не делай ему больно, Эндрю. — Я не могу тебе этого обещать. Кевин расправил плечи: — Он пребывал в полнейшем пиздеце, когда в последний раз возвращался домой от тебя. Эндрю чуть не вздрогнул: — И? — он растягивал слова, пытаясь сохранить самообладание. — И не делай ничего глупого. Эндрю вздохнул и положил голову на руль: — Я постараюсь, — они уставились друг на друга в молчании. Эндрю первым прервал его: — У тебя с собой? Кевин кивнул и вытащил из кармана куртки старый, потрепанный желтый конверт. Эндрю чуть ли не выхватил его у него и сунул в карман. — Спасибо, — хрипло выдавил он, и Кевин вздохнул. — Будь осторожен, Эндрю. Эндрю хотел сказать ему, что он безнадежен в этом деле. Он заставил себя подойти к двери и собрался с духом. — Я могу это сделать, — пробормотал он себе под нос и позвонил в дверь.--
Звонок прозвенел один раз, потом второй, и Нил лег на диван, надеясь, что человек уйдет. Он принял душ и пересел на другое место на диване. По телевизору шел матч по экси, и Нил смотрел его, ничего не понимая. Он был оцепенелым, пустым и слепым ко всему. Звонок прозвенел снова, и Нил выругался. Он распахнул дверь, готовый наброситься на человека, который не знал, что значит отступить, и тут же замер. Он подумал, не снится ли ему это. На один душераздирающий миг он был уверен, что это сон. В его снах Эндрю приходил за ним, в его снах Эндрю возвращался к нему, в его снах Эндрю думал, что Нил достоин того, чтобы пойти за ним. В его снах Эндрю стоял перед ним, золотоволосый и до боли реальный. В его снах Эндрю приблизил свои губы к губам Нила и поцеловал его без всяких оговорок. В его снах Эндрю хотел его вернуть. И теперь он был здесь, сейчас. Настоящий и реальный, он стоял за дверью Кевина, закутанный во что-то, похожее на три пальто. — Эндрю? — прохрипел Нил, а затем прочистил горло: — Чего ты хочешь? Эндрю сделал шаг назад и посильнее закутался в свои многочисленные пальто. «Ему никогда по-настоящему не нравился холод», — рассеянно подумал Нил и отступил в сторону, чтобы впустить его. — Ты уверен? — прохрипел Эндрю, его голос звучал так, словно он не разговаривал несколько дней. Нил кивнул и открыл дверь пошире, впуская Эндрю. «Это ошибка», — на задворках сознания подумал он и посмотрел, как Эндрю снимает свои пальто. Он повесил их и повернулся лицом к Нилу. Нил сжал кулаки в карманах и жестом пригласил Эндрю войти. Он заметил очертания напряжения в теле Эндрю и на мгновение почувствовал, как его самообладание рушится. — Эндрю, — сказал он, глубоко вздохнув, — ты здесь, потому что кто-то попросил тебя об этом? Эндрю медленно повернулся и посмотрел на него. — Я из тех, кто слушается людей? — Нет. — Вот тебе и ответ, — пожал плечами Эндрю. Должно быть, на лице Нила промелькнуло замешательство, потому что Эндрю вздохнул и сказал: — Присядь. Нил сел. Напротив него. Наблюдал, как Эндрю сжимает и разжимает кулаки. — Ты знаешь меня, — сказал Эндрю. Это было утверждение, а не вопрос, поэтому Нил ничего не сказал в ответ. — Ты знал меня, — набирал обороты Эндрю, теперь вращая подставку на краю стола. — И ты все еще знаешь меня. — Знаю, — признал Нил, чувствуя смущение и надежду, его сердце колотилось где-то в горле. Руки Эндрю на мгновение замерли, а затем продолжили ерзать: — Это нечестно по отношению к тебе. — Что именно? — Просить тебя заботиться, — обратился Эндрю к своим ботинкам, прежде чем бросить взгляд на Нила. — Обо мне. Нил вцепился в свой стул: — Почему ты так думаешь? — Потому что, — раздраженно фыркнул Эндрю, — я не тот человек, которого ты, вероятно, знал. Я больше не знаю, кто я такой. — И это должно помешать мне не быть к тебе равнодушным? — спросил Нил, пытаясь обуздать свой гнев. — Это нечестно, — повторил Эндрю, и Нил огрызнулся: — Это не тебе решать. Эндрю сложил руки на груди и уставился на Нила: — Я кое-что помню. Нил вздрогнул: — Правда? — Я помню, — Эндрю замолчал, чтобы собраться с мыслями, — я помню то чувство, которое я испытываю, когда нахожусь рядом с тобой. — Что это? — прошептал Нил, испуганный и желающий узнать. — Ужас, возбуждение, — перечислил Эндрю, — своего рода абсолютная безопасность. Это знакомо настолько, что я даже не могу объяснить. Нил почувствовал, как слезы защипали ему глаза, но сохранил молчание. — Я чувствую себя как дома. И я не совсем понимаю, что это значит. — Ты хочешь это выяснить? — Нил подавился вздохом, и взгляд Эндрю резко поднялся, чтобы встретиться с его взглядом. — Нил, — сказал он своим хриплым, скрипучим голосом, и Нилу так сильно захотелось оказаться дома, что стало больно. Он сказал: «Нил». Он сказал: «Я разговариваю с тобой». Он сказал: «Я все время разговариваю с тобой в своей голове». Он сказал: «Я стараюсь». Он сказал: «Я сломлен». Он сказал: «Иногда я не могу найти дорогу сквозь туман в моей голове». Он сказал: «Но я вижу тебя. Каждую ночь, каждый проклятый день. И все, чего я хочу, — это следовать за твоим светом». Нил наконец поднялся и подошел к тому месту, где сидел Эндрю, выглядевший потерянным и испуганным. Он прикоснулся ладонью к щеке Эндрю: — Значит, возвращайся домой. Возвращайся домой, я прямо здесь. Я никуда не уйду, упрямый ты ублюдок. Эндрю не сказал, что любит его, но он подошел, чтобы поцеловать шрам на щеке Нила, и для Нила это говорило о многом. Он знал это по тому, как Эндрю прижимал его к груди, по тому, как Эндрю прижимался к нему, по тому, как он отказывался отпускать. Нил знал, что он будет давать шанс Эндрю снова и снова. Он поцеловал Эндрю в губы и почувствовал, что исцеляется. Они были дома.--
Эндрю почувствовал себя так, словно кто-то подставил ему подножку. Он чувствовал себя унесенным куда-то далеко, плывущим. Пьяным. Он наблюдал за Нилом, когда тот ходил по своей комнате, и внезапно ему захотелось быть к нему ближе. Это было тошнотворно сентиментально, но он подошел к Нилу, притянул его к своей груди и положил голову ему между лопаток. — Эндрю, — Нил засмеялся низким и мягким смехом, и Эндрю захотелось поймать этот звук в бутылку и оставить на память. — Я никуда не уйду. — Ты уверен? — пробормотал он, таща Нила обратно в постель. — Да, — ухмыльнулся Нил, падая на него сверху. — Очень. Эндрю отвернулся. Это было слишком, чересчур. — У меня есть кое-что для тебя, — внезапно вспомнил он, садясь, и Нил отстранился. — Что же это? — Оно в моем пальто, — сказал Эндрю Нилу. — Внизу. — Слишком устал, — Нил упал обратно на кровать, и Эндрю подавил улыбку. — Но тебе надо это увидеть. Нил взглянул на Эндрю из-под руки, которой он прикрыл глаза: — Ты уверен? — Да, Нил, — фыркнул Эндрю, вставая, потянув Нила за ногу, игнорируя его протесты. Он чувствовал себя влюбленным подростком и хотел броситься с ближайшей крыши. Это было отвратительно, это было всем. Они спустились вниз, пока Нил гадал, где Кевин. — Он действительно пошел на свидание? Эндрю фыркнул: — Нет. Нил резко обернулся, прищурив глаза: — Откуда ты знаешь? — Потому что он у меня дома, — Эндрю сделал паузу. — У нас дома, — сказал он, наблюдая, как загорелись глаза Нила, прежде чем он взял себя в руки. — Подожди, но почему? — Потому что я попросил его об этом, — Эндрю пронесся мимо Нила, игнорируя его взволнованное: «Так значит, это было запланировано?!». — Конечно, это было запланировано. Ты действительно думал, что Кевин пошел на свидание? — Эндрю усмехнулся, забрал конверт и прошел на теплую кухню, где забрался на стойку. Нил уже достал две кружки, насыпая ложкой сахар в одну из них. Эндрю заперся в пузырьке абсолютного безумного счастья. Он надеялся, что так будет каждый день в его жизни — ворчащий Нил, готовящий для них кофе, в то время как он исподтишка восхищался им, впитывая в себя его присутствие. — Ну, вообще-то, да, — проворчал Нил, и Эндрю ухмыльнулся, назвав его доверчивым. — Что это? — Нил протянул руку, и Эндрю почувствовал, как его снова одолевают сомнения. Они никогда по-настоящему не уйдут, размышлял он, но, к счастью, у Нила было достаточно уверенности для них обоих. Тот выхватил конверт из рук Эндрю, прежде чем понял, что это было. Потрясение промелькнуло на его лице на секунду, прежде чем он повернулся, чтобы посмотреть на Эндрю. — Можно? Эндрю кивнул, эмоции слишком переполняли его, чтобы он мог что-то сказать. Он наблюдал, как Нил осторожно вскрыл конверт, и у него перехватило дыхание, когда оттуда выпала фотография. Это были они, одетые в одинаковые пальто и смотревшие друг на друга. Фон выглядел так, словно снимок был сделан в аэропорту. Нил выглядел избитым и в синяках, а Эндрю выглядел настороженным, но в том, как они стояли, была какая-то жестокая решимость. — Расскажи мне, — сказал Эндрю, теперь выдерживая пристальный взгляд Нила. — Расскажи мне об этой фотографии. — Мы ехали на игру. Я думаю, Дэн сфоткала нас. В 2006-м, кажется. Эндрю кивнул, осторожно отрывая пальцы Нила от фотографии. Нил наклонил голову, чтобы поцеловать его, и Эндрю наслаждался этим. — Что еще? — Это был день, когда я назвал тебе свое имя. И Эндрю улыбнулся одними губами. Он сказал: «Абрам». Он сказал: «Я рядом». Он сказал: «Я найду тебя снова». И Нил улыбнулся. Ох, как он улыбнулся.