***
Может, он прореагировал слишком бурно, когда Мустанг закрыл ему рот. Самую малость. Эд заметил отблеск вины на его лице, когда прижался к самой дальней стене, и у него ушло добрых несколько минут, чтобы убедиться, что нет, Мустанг не пытался его убить и да, дышать он может вполне свободно. Затем он перевёл внимание на тот факт, что к ним подкрадывались дикие животные, а солнце всё никак не торопилось, оттягивая своё дурацкое ценное появление. Эд никогда бы не подумал, что возненавидит солнце, но эй, он не ожидал и похищения в конце вечеринки. — Что же мы будем делать? — тихо спросил он. Мустанг водил рукой по своему раненому плечу, вверх и вниз, вверх и вниз, словно заевшая пластинка. Эда это нервировало, и он был почти готов ударить его по руке, но старшего мужчину это движение очевидно удерживало в реальности, так что Эд оставил шквал высказываний при себе. Мустанг поднял свой взгляд, чтобы посмотреть на Эда. — Это выше наших сил. У Эда болело плечо, но он всё равно обхватил рукой маленький камешек и запустил его в сторону Мустанга. Он был едва ли больше монетки, но попал ему точно в щёку с достаточной силой, чтобы оставить неприятное ощущение. — Эй..! — Тебе нельзя сдаваться так просто, — сказал он темноволосому мужчине, края его слов подёрнула злоба. Мустанг вздохнул. — Я и не собирался. — Докажи, — бросил в ответ Эд. Вся эта тема с "я слишком устал" устарела уже после секунд тридцати, и нет, Эда не волновало, что его мозг взболтали немного. Люди не признают поражения, если планируют сражаться дальше. Тем более сам полковник, мать его, Мустанг. Он был на редкость упрям, и в покое его Эд ни за что не оставит. — Не обязательно придумывать что-то феноменальное, но здесь мы лёгкая мишень. Что мы имеем? Это явно сработало. Эд улыбнулся про себя, слегка восхищённый достигнутым результатом. У Мустанга прояснился взгляд, а рот скривился в раздумии. У Эда была уникальная способность раззадоривать старшего алхимика, чтобы тот начинал действительно пользоваться головой, и он абсолютно точно собирался злоупотреблять этой способностью. — Мы не можем рисковать пользоваться алхимией, чтобы построить стену: или волки, или наши приятели из Фламборо могут услышать. — Волки — ночные животные. По крайней мере, те, которые были у нас, — вдумчиво произнёс Эд. Мустанг резко кивнул. — Мы можем подождать до утра. Пройти к утёсу на север, пока не найдём подъём. Младший алхимик нахмурился. — Но мы не знаем, сколько их там. — По меньшей мере пять. Эд провёл рукой по лицу. — Какое такое божество решило, что сейчас открыт сезон охоты на нас? Это какая-то херня, — что-то в атмосфере переменилось в тот момент, когда эти слова слетели с его языка. Словно то мгновение ужаса, когда твой велосипед вот-вот въедет в фонарный столб после того, как ты решил доказать всем, что умеешь ездить без рук. Что-то, чего Эд, разумеется, в жизни не делал. Сейчас ситуация была ещё и более... угрюмой. Горькой, и в ней присутствовала щепотка расстройства, что только украшало миленькое зелье жалости к себе, которое варилось в этой пещере. В нём было слишком много соли. Он почти был готов выдать очередную партию шуток, чтобы избавиться от послевкусия до того, как его мозг зайдёт слишком далеко. Мустанг стиснул зубы, прожигая взглядом свои ботинки. Его брови нависали над глазами, волосы скрывали лицо. Он выглядел злым. Больше, чем злым. Напуганным? Но это невозможно... Старший алхимик крепко зажмурил глаза. А, чёрт, что я сказал? Пещера резко уменьшилась в размерах, внезапно становясь удушающе тесной, его дыхание забил запах глины. Рука Мустанга сжалась и обвилась вокруг подола его рубашки. В голове Эда раздалась сирена, когда он проиграл их диалог, и, постойте-ка, с каких пор его беспокоит то, что он разозлил Мустанга? Оглушительное воспоминание того, как они спасали друг друга от опасности десятки раз, грозно стало перед глазами. Ладно, ладно. Понял он. Да, наверное, это играло какую-то роль. Мустанг заговорил до того, как Эд успел открыть рот. — Прости меня. Он произнёс это так, словно на него вот-вот прольётся дождь; озон медленно распространял предвкушение или ужас, в зависимости от человека. Это точно был ужас. Эд нахмурил брови в недоумении. — За... волков? Мустанг выглядел так, будто ему хотелось свернуться в клубок и молчать, но он глядел блондину прямо в глаза. На его лице играли краски вины и сожаления. — За то, что не смог уберечь тебя от всего этого. Ну привет, желание врезать Мустангу! Давно не виделись! Эд мог только презрительно фыркнуть. Раздражение и злоба переплелись в ярком полотне, на котором было отчётливо выткано слово "идиот". — Мне не нужна защита, для этого у меня есть многолетние судебные запреты! — возмущённо выкрикнул он. Громче, чем стоило бы, но выражение лица старшего алхимика позволило ему дать своему промаху утихнуть. — Не в этом... — Мустанг остановился, а затем присел обратно в озадаченности, — стоп, серьёзно? Он сверкнул своей лучшей, пятизвёздочной запатентованной ухмылкой, не содержащей подсластителей или консервантов (одобренной для продажи, естественно) и наклонился вперёд. — Ты никогда не узнаешь. Во второй раз за эту ночь Мустанг рассмеялся. Это уже начинало слегка пугать Эда. До сих пор он лишь изредка слышал смешки от мужчины, но даже в те редкие моменты он был полон самодовольства, от чего казался неискренним; он всегда смеялся, когда одерживал победу. Это означало, что он кого-то перехитрил или издевался над ними. Смех Мустанга никогда не был... таким. Голос был по-прежнему его, но в нём было гораздо больше жизни. Сравнивать обе версии было довольно интересно, но сейчас всё равно было не время для потех. Эд дождался, пока стихнут последние смешки, после чего осталась только удивительно искренняя улыбка. — Знаешь что, Стальной? — начал он. — Ты удивительно легко сохраняешь спокойствие. Эд моргнул. — Спасибо. Это благодаря травме. И вот! Опять этот странный взгляд у Мустанга. Такой же, как и несколько минут назад. Правда, в этот раз в нём было слегка больше горечи, но взгляд был тем же. Сколько бы он ни пытался, Эд не мог понять, что это или откуда оно берётся, но иногда с его языка, словно очереди из автомата, слетали слова, отскакивая от каждой стены, и лицо Мустанга тут же увядало. Это было странно, и Эд анализировал до чёртиков, что за опустошающая аура отягощала темноволосого алхимика. Он не видел закономерности, это казалось ему беспорядочным, и сей факт немало подбешивал Эда, но он же не мог просто спросить. Это бы лишило смысла сам процесс самостоятельной разгадки. А также это было бы неловко. Спасибо, но нет уж. Он костьми ляжет, но будет продолжать забивать голову замороченными анализами! — Ты там нормально? — поинтересовался Эд. Мустанг хлопнул глазами — и странное выражение лица испарилось. — Солнце восходит. Он кивнул в сторону неровного входа, и действительно, сквозь заграждение деревьев сочилась полоска синего цвета на чёрном небе. Звёзды начали постепенно бледнеть. — Ну наконец-то, — вздохнул Эд, — а то этот вкрадчивый ублюдок вздумал отлынивать. — Ты же знаешь, что ночи длиннее осенью? — Да, и что? Мустанг закатил глаза до самого неба и проверил, не пропали ли плоскогубцы из его кармана. В тишине они оба наблюдали за тем, как солнце подтягивалось наверх, а фиолетовый цвет горизонта разбавлялся голубым и жёлтым. Небо было одновременно и таким красивым, что дух захватывало, и самым уродливым в жизни Эда, потому что в сумерках он заметил облака. Тёмные облака, которые обещали ливень. Он провёл рукой по стене, касаясь влажных минералов, и втянул через нос полные лёгкие воздуха. Пахло плесенью и особенным типом камня. Замечательно. Просто фантастика. Очередная проблема подброшена ему на руки, словно на них и так не было полно препятсвий, с которыми нужно было разобраться. — Будет дождь, — пробормотал Эд, поглядывая на Мустанга. — Будь добр, замолчи. — Полковник, — резко произнёс он, ожидая, пока старший алхимик посмотрит на него. — Будет дождь, а эти утёсы переполнены глиной. От осознания Мустанг резко опустился назад. Он протёр глаза и отрывисто вздохнул. Эд наблюдал за этим с сочувствием. — Знаешь, может, ты и прав. Кто-то наверху, — Мустанг ткнул пальцем в небо, — вручил природе винтовку и нарисовал на нас мишени. — Ну, хотя бы... — Не надо! А то ещё накаркаешь. Эд захлопнул рот и задумался, с каких это пор двое уважающих себя учёных стали верить в предрассудки. Он уже давно перестал надеяться на такие фантастические вещи, которые должны были его защищать, как магия, или судьба, или правительство. То были мечты, какие были свойственны только неординарным умам, подаренным одним лишь детям. Может, отчаяние начинало одерживать над ними верх. Прежде чем уйти, Мустанг затоптал круг, который до этого давал им свет. Рассвет ещё не закончил свои поползновения на небо, но сейчас было уже достаточно светло. Они стояли друг подле друга на входе в пещеру, Эд молча позволил Мустангу опереться рукой на его плечо, чтобы сохранить равновесие. — Многое опирается на то, что они ночные животные. — Те, что водятся в Ризенбурге, точно ночные. — А что, если эти нет? Эд прочесал рукой волосы и проворчал. — Давай решать проблемы по мере их блядского поступления.***
— Павло. Рой ждал, что мужчина начнёт подкрадываться к нему с уродливой ухмылкой или грозным рычанием. Это всё-таки был их похититель. Возможно, он распахнёт свой белый чемоданчик, и там окажутся тиски для больших пальцев и ножи, или что-нибудь одинаково жуткое. Но этого не произошло. Он убрал волосы с лица и посмотрел Рою прямо в глаза. Он стоял дальше, чем метр, от них и даже не посмотрел в сторону Эда, чья голова металась между двумя, пока он пытался выяснить, что происходит. — Вообще-то, это не моё имя. Рой моргнул, не переставая прижиматься спиной к стене. — ...что? Его застали... нет, это было слабо сказано. Его столкнул с обрыва невидимый противник, и, прежде чем соскользнуть, ему пришлось бороться за опору. — Павло. Это имя моего мужа. Мне пришлось его одолжить. Меня зовут Барис, — на секунду он протянул ладонь, а затем поморщился и убрал её обратно. Эд пристально уставился на Бариса, словно тот был загадкой, которую можно было решить. Мужчина повернулся, наконец обращая внимание на присутствие младшего алхимика с крохотной виноватой улыбкой на лице. — Я ничего вам не сделаю, я всего лишь хочу помочь. Пожалуйста, просто расслабьтесь. Замешательство рассеялось, а свет падал на мужчину сверху, давая ему рассеянный нимб, от чего Рой подумал, что в его кровь опять стали закачивать наркотики. — Чёрта с два я расслаблюсь, — фыркнул он, оттягивая верёвку на руках, словно та волшебным образом могла развязаться, если он просто достаточно разозлится. — Ты подсыпал в мой чёртов бокал снотворное! Его хватка на белом чемоданчике ослабилась. Боже, какой же тесной была эта комната. Ей обязательно было быть такой? Возможно, это просто этот парень занимал столько места. Барис пошкрёб свою шею, у него даже хватало наглости выглядеть виноватым. Рой прикусил внутреннюю сторону щеки и бросил мимолётный взгляд в сторону младшего алхимика. Эд в ответ пожал плечами, но он выглядел скорее удивлённым, чем напуганным или взбешённым. — Нет, это бы вырубило тебя почти на десять часов… — одна простая оговорка, но зато теперь у них были временные рамки, — …Впрочем, его и правда можно растворить в жидкости, поэтому неплохое предположение. Рой нахмурился. Его похититель… он с ним заводил беседу, что ли? Барис сделал странный жест рукой, словно зажимая что-то меж двумя пальцев. — Это было кое-что полегче. Барис нагнулся над чемоданчиком. Первая пряжка раскрылась, и Рой затаил дыхание. Затем щёлкнула вторая. А потом и третья отошла, и под твёрдым незапятнанным наружным видом показалась… аптечка первой помощи? В одном углу лежали бинты и металлические инструменты, а из-под груды марли выглядывал нашатырный спирт. По периметру выстроились маленькие трубки с плазмой и адреналином, и одинокий турникет лежал на складках стерильной ткани. Рой точно знал, что это был за чемоданчик. Кому он принадлежал. — Ты полевой врач. Мужчина кивнул, опуская голову гораздо ниже необходимого. Он избегал прямого зрительного контакта. — Раньше им был, да. Я вас просто осмотрю. Это не займёт много времени. Он вынул полоску марли из своего мешка и подошёл к Рою. Его плечи уже начинали ныть от долгого контакта с холодной поверхностью стены, но Рою это не помешало злобно зыркнуть на врача; глаза Бариса встречались с его всего на десятую долю секунды, и каждый раз это обезоруживало его. Рой почти не мог поверить в то, что тот не собирался причинять им вреда. Глаза у него не были глазами убийцы или агрессора. Рой бы их узнал, он их видел каждый день, проходя по коридорам Восточного штаба, не говоря уже про собственное отражение в зеркале, что преследовало его днём и ночью. Барис в первую очередь выглядел печальным, но Рой всё ещё отказывался опускать свои стены. Прежде чем его рука успела коснуться головы Роя, Эд закричал: — Эй! Барис быстро отпрянул и обернулся к младшему. Рой почти ждал, что парнишка обрушится под тяжестью в глазах мужчины, но он лишь резко втянул воздух, как всегда, не показывая ни капли страха или колебаний. — Назови хоть одну хорошую причину. Почему мы должны доверять хоть единому твоему слову? Врач вздохнул, с разочарованием дёргая кудри своих волос за ушами. — Если бы я хотел причинить вам вред, разве я бы уже это не сделал? Он примирительно поднял обе ладони. Зрелище было почти комичным. Человек исполинского роста, который мог бы заглянуть в глаза лосю, уступался подростку-полторашке с острым умом и ещё более острым языком. — Только если вы не согласитесь, я вас трогать не буду. Рой заметил на себе взгляд младшего алхимика, и между ними установилось странное взаимопонимание. Было ли это новоприобретённым, или он попросту до сих пор не замечал в себе этот навык, он не был уверен. Едва заметный кивок головой — и они оба посмотрела на Бариса. — Выметайся, — прорычал Рой. Его плечи опустились. — Вы упрямы, этого у вас не отнять. Барис вздохнул и встал, оставляя инструменты. — Тебе не обязательно верить мне. Да что там, я сам бы не стал. Но пожалуйста, позволь мне убедиться, что он, — он махнул в сторону Роя, — не потеряет сознание от сотрясения. И что у тебя, — многозначительный взгляд на Эда, — не осталось воды в лёгких. В три скорых шага он оказался перед Эдом, опускаясь до его уровня глаз и закатывая рукава. Рой встрепенулся. — Что ты..?! Эд съёжился. Даже когда Барис обездвижил его твёрдой рукой на плече, он попытался отодвинуться от него. Барис положил две костяшки на солнечное сплетение Эда. — Просто дыши, парень. Время, такое сокрушительное, пронеслось незаметно. Рой уже приготовился кое-как пнуть Бариса в голень, но тот не дал ему шанса и вскоре отошёл сам. — Скорее всего, у тебя останутся синяки, но обезболивающее легко с этим справится. Светловолосый мальчик уставился на него в растерянности, на его лице промелькнуло выражение «Постой, я почти всё разгадал», какое появлялось только тогда, когда он по шею зарывался в исследование. И снова между Роем и Эдом произошёл бессловесный диалог. И в итоге их пленитель/лекарь подошёл к Рою с кучкой полотняной ткани и антисептиком. — Не мог бы ты повернуться? Это было похоже на безумную, извращённую шутку. Как похититель может быть настолько вежливым. Как. То, что Барис сказал «пожалуйста», просто невероятно сбивало с толку, как будто он не мог попросту заставить их сделать всё, что ему нужно. Это просто обязано было быть какой-то коварной ловушкой, так ведь? Или это, или… Пустой лист. Доступных теорий не имеется. Его никчёмный мозг не мог предоставить ему ни единой идеи. Рот Роя был искривлён в отвращённом выражении, но он подчинился. Мозолистые руки стали мягко ощупывать его линию волос. Когда сбитые локоны волос Роя отлипли от раны, он чуть не вскрикнул, из его тела невольно вырвалось шипение. Засохшая кровь больно оторвалась, нарушая уже и так потревоженный кожный покров. Камень под ним начал высасывать из него энергию. Он почувствовал холод. По воздуху поплыл запах медицинского спирта. — Приготовься. Рой сумел сдержаться и не скривиться, когда мокрая ткань прошлась по ране, кусаясь и царапаясь на всём пути. К счастью, порез был неглубоким, задевая только кожу, не достигая его черепа, но боль была такая, словно иголки снимали с него слои плоти. Но Барис сделал всё быстро, аккуратно вычёсывая кровь и грязь, а затем прижимая кусочек марли к ране. Рой дёрнулся при контакте и на секунду покачнулся. — О божечки, — светловолосый мужчина заглянул под ткань. — Чем таким они тебя ударили? — Лопатой, — вставил Эд. Рой наклонился вперёд, чтобы бинты не двигались, пока Барис с хмурым и обеспокоенным лицом приводил в порядок свою аптечку. — Идиоты, большинство из них. — Ты можешь сказать нам, что происходит? — Эд медленно отходил от стены напротив, всё ещё опираясь на неё, но подбираясь ближе к двум мужчинам. Он выглядел уже лучше, чем десять минут назад, к его лицу возвращался здоровый оттенок, замещая пепельную бледность, но его дыхание по-прежнему было слишком тяжёлым. Барис обернул голову Роя бинтом, чтобы не дать вате упасть, откровенно игнорируя Эда. Было больно, когда он завязал бинт, но Рой понимал, что тупая боль была лучше, чем если бы окровавленная ткань содрала всякое раннее заживление, как только он поднимет голову слишком высоко. Эд попробовал снова: — Что вы хотите? Почему мы здесь? Снова ничего. Барис закрыл свой чемоданчик, который всё ещё оставался идеально чистым, даже лёжа на покрытом пылью полу. — Вы нацелились на меня, не так ли? — Рой взглядом испепелял спину Бариса. Он заметил, как окаменело его тело. — Ведь это меня ты опоил, — произнёс он мрачно. Барис повернул голову вбок, глядя сверху вниз на темноволосого алхимика. Его лицо было таким же добродушным и уставшим, но глаза исказила эмоция слегка левее гнева и лежащая к северу от раздражения. Миленькое выражение, которое, как Рой решил, ему вовсе не нравится. — А ещё я сказал тебе держаться подальше, Рой Мустанг, — сквозь сжатые зубы прошипел Барис, и боже, как Рой был рад, что тот был таким пацифистом. В это мгновение он превратился в неизбежное столкновение. Он умел казаться устрашающим, когда хотел, Рой это выяснил. Он не дал слабину и не сбавил обороты под брошенными в его сторону вербальными камнями. — Ты содействовал нашему похищению. Свободная рука Бариса сжалась в кулак. Возможно, злить его, пока у тебя сотрясение и связаны руки, было не лучшей идеей, но к чёрту всё. Обратного пути нет, этот парень был уже раздражён. Он чуть было не зарычал на Роя. — И я оставляю подсказки, чтобы ваши люди вас нашли. Ещё одна крупица информации. Он надеялся, что Эд схватывал всё, что он мог упустить, потому что позже они могли попытаться распутать это дело вместе. — Зачем? — их разгорячённый тон рассёк на удивление спокойный голос. Напряжение отпустило Бариса, черты его лица смягчились от вопроса Эда. — Потому что люди здесь не очень снисходительны. Я сделаю всё, что в моих силах, но они преследуют то, что находится здесь, Рой, — он постучал по своему лбу и умоляюще посмотрел на него. — Прошу, просто... посодействуй. Ради мальчика и ради себя. Они не боятся прибегнуть к насилию. У Роя дёрнулись руки. Нельзя отрицать, что при неудовлетворительном результате они могли отыграться на Эде. Такое уже произошло. Он сильный парень, а также чертовски умный, и до его уровня находчивости Рою было как до луны, но существовала тревожная вероятность того, что Эда будут... будут пытать вместо него. В глубине души ему становилось действительно страшно, что, когда дело дойдёт до худшего, они станут использовать его подчинённого как рычаг для оказания давления. Что ещё хуже, он, возможно, будет вынужден держать рот на замке. Существуют определённые вещи, о которых он просто не мог им сказать, несмотря ни на что, и он искренне надеялся, что Эд поймёт, если он склонит голову и прикусит язык. Правда, зная его, Эд наверняка станет вовсю сопротивляться, даже с ножом у горла будет поддевать и провоцировать, пока комната не заполнится доверху словесными гранатами. А все чеки, конечно же, будут зажаты у малявки в зубах. Рой заставил бурлящую от гнева кровь остынуть. — Тогда зачем ты здесь? Если ты так заботишься о нашей безопасности, зачем вообще этим заниматься? — Потому что я медбрат, — Барис отошёл к дальней стене, из-за которой Рой смог выхватить вид коридора, когда она в последний раз открывалась. Эд наклонил голову и нахмурился, но не подал голоса. — Нравится вам это или нет, но до поры до времени вы мои пациенты. Это бы случилось и без меня. Я решил, что могу помочь вам остаться в живых, а также сохранить дружбу. Рой не пропустил мимо внимания, как его рука неосознанно потянулась к медальону. Он задумался, не хранилось ни внутри какое-нибудь напоминание о его муже, или, может, это было связано больше с этим самым другом, о котором он говорил. Добавить это в мысленную папку. — Дружбу? — спросил он, целясь в небрежный тон, но попадая в граничащий с любопытством. Барис почти улыбнулся. Но улыбка пропала до того, как успела полноценно осесть на его лице. — Это долгая история. Эд усмехнулся и склонил голову. — У нас полно времени, — кое-как он указал на окружающую их комнату. Пустую комнату без окон, и теперь Рой задумался, который сейчас час. Он знал только то, что прошло меньше десяти часов, но это всё равно было довольно большим промежутком. Многое могло произойти даже за полчаса. Кто знает, может, они вообще уже давно не во Фламборо. Чтобы вывезти их в другой город или в сокрытый бункер, нужно всего около часа. Сплошной бетон и никаких окон? Подходит всем требованиям. Мужчина покачал головой. — Меньше, чем ты можешь думать. — Это вовсе не загадочно, — проворчал Эд. Он поднял руку к стене, но остановился. — Она скоро вернётся, и я не хочу делать хуже, разжигая подозрения, — он трижды постучал, задерживаясь на втором разе, а затем обернулся через плечо. — Не поднимайте головы, и всё будет хорошо. Тихий грохот — и стена расползлась в стороны, а затем плотно закрылась за ним. Рой повернулся, и его встретил проницательный взгляд Эда. — Что у тебя? Он устало улыбнулся. Эд по-прежнему был до тошноты проницателен и оскорбительно умён. Рой пустился в размышления обо всех своих наблюдениях, от медальона до вероятности, что их переместили. Эд внимательно его слушал, сидя с перекрещенными ногами и тем же пристальным взглядом. — Для начала, — начал Эд, когда Рой перестал говорить, — его муж, скорее всего, мёртв.