Вселенная бесконечна, потому что я тебя люблю.

I don't know what to do Я не знаю, что делать To do with your kiss on my neck С твоим поцелуем на моей шее. I don't know what feels true Не знаю, похоже ли это на правду. But this feels right so stay a sec Но это кажется правильным, так что останься хоть на минутку. Чифую опять просыпается один. С перегаром от похмелья, с болью в пояснице да и вообще, с видом будто он неделю не выходил из запоя. На полу валяются те самые белоснежные чулки и кружевное белье, и Мацуно вспоминает. Он вспоминает то, как пришёл от Эмы. Пришёл в непонятном состоянии, в смятении и весь на нервах. Помнит о том, что должен был пойти на день рождения к Изане, а затем собирался поговорить с Казуторой, но до такой степени разволновался, что бутылка вина, купленного для особых случаев, очень спасла. Спасла настолько, что в нём проснулась уверенность и Мацуно даже решил надеть подарок Эмы. В какой-то момент, он понял, что ему нравится. Очень даже. А теперь Чифую начинает вспоминать то, что пытался выкинуть из головы, но белые чулки, на которые он смотрит сейчас, напоминают обо всем. Он падает на пол, коленями проезжая по полу. Держит в руках эти глупые чулки, вспоминая то тепло. Мацуно вновь чувствует, тот момент, когда Баджи поднимает его на свои руки, целуя блондина в веки. Старший несёт его в комнату, любуясь. Чифую точно уверен, что Баджи и он не больше чем просто друзья, даже не лучшие. Но ощущения после ночи не дают ему покоя. Руки Кейске будто снова на его теле: на бедрах, на талии, на шее. Он везде. Чифую знает, что они с Баджи друзья, но эти поцелуи и прикосновения не оставляют его в покое. И Мацуно соврет, если скажет, что не хотел бы почувствовать вновь это чувство, только с любовью. Он позволяет себе мимолетную слабость, когда видит кофту Кейске лежащую на диване, записку в ней. Подходит, достает из конверта листок и читает: «Если читаешь, то, скорее всего, ты уже не спишь и ненавидишь меня за то, что я ушёл. Прости меня, моя вселенная, так нужно было. Спасибо, что позволил мне коснуться тебя. Надеюсь, что ты не жалеешь о случившемся, но, если ты бы хотел забыть — только дай мне знать об этом, я не скажу ни слова. Я совсем не жалею об этой ночи. Когда шёл на улице, увидел букет. Сразу вспомнил о тебе. До встречи, Чифую.» И Мацуно прижимает этот лист ближе к себе. Тянет к сердцу, позволяет этим строчкам, которые написаны неровным почерком. Всхлипывает, надевая на себя чужую кофту. Ладно, не чужую. Родную кофту. Мацуно бежит в одной кофте на кухню, и застывает, наблюдая на столе вазу. Большой красивый букет белых роз. Ещё прикрытые бутоны, и ни один не пожелтевший. Чифую тянется к ним, берет в руки. Обрезаны шипы. Обычно, Мацуно постоянно резался об эти острые шипы. Был случай, когда Кейске и блондин стояли в цветочном, выбирая букет для Эмы на её день рождения. Они выбрали большой красивый букет красных роз. Баджи стал передавать букет Чифую, а тот, даже не пискнул, держа в руках цветы. Когда Баджи расплатился и опустил взгляд на пол, увидев капли алой жидкости на полу, он сам выхватил из рук парня цветы. Пальцы были изрезаны шипами, но Мацуно не смог сказать ни слова, чтобы отдать букет назад. Тогда он помнит, как Кейске целовал его руки, в это же время перевязывая их у себя дома. Вдыхает аромат белых роз, глупо улыбается, прижимая ближе к себе букет. Цветы можно любить кому угодно, это ничего не меняет в вас. Будь вы девушкой, парнем или человеком в пожилом возрасте — все заслуживают получать, любить и дарить цветы. Это особый показатель любви. Знали ли вы, что букет простоит долго, если человек вам подарил его от чистого сердца и со всей любовью? Знайте. Чифую об этом не знает, поэтому скорее ставит цветы обратно в вазу. Идёт в ванную, по дороге захватывая телефон из комнаты. От контакта: Эма — Доброе утро, голубок <3 На улице такое небо голубое, прямо как ты! Ладно, извини, Чифую. Я просто тут дома сижу с Доракеном, Хиной и Такемичи, ну, тут Майки ещё. Не хочешь заскочить к нам? Я тебя жду. <3 Иногда он думал, что не заслуживает Эму, а иногда размышляет, за что судьба так жестока с ним, что послала ему Сано. Но, сейчас он улыбнулся смс, потому что ему хотелось с кем-то поговорить. Он поспешил в ванную, оставляя телефон вновь лежать в одиночестве на столе. В дверях дома его встречает Эма, весело подхватывает за руку, утаскивая за собой. Проводит его в гостиную, оставляет с Такемичи и Майки, в то время как сама, идёт на кухню, где в этот момент Доракен следит за тестом в духовке, а Хина наливает чай. — Что может быть сложнее, чем играть влюбленного, когда ты равнодушен? — Такемичи ставит кружку на место, поворачивая голову на Чифую, что смотрит прямо в глаза. Смотрит и молчит. Мацуно не понимает, о чем они, но постепенно начинает догадываться, что Хина и Такемичи поругались, поэтому сейчас они с Майки обсуждают тему любви. Ханагаки откидывает голову назад, но тут же возвращается в исходное положение. Глупый сериал. Это все из-за него. — Играть равнодушного, когда ты влюблен. — блондин подаёт голос из угла комнаты, отстранённо продолжая наблюдать за сестрой и своим лучшим другом. Они счастливы. Они наконец-то вместе. Все же хорошо? Это ли не счастье — видеть, что у сестры и лучшего друга все в порядке. Но на душе кошки скребутся. Чифую, сидящий рядом с Майки, смотрит на него. Изучает. Наблюдает за глазами, что начинают трястись. Мацуно знает, что это не просто так. И тогда, в тот вечер, когда Эма и Доракен признались, Сано плакал не от счастья. От боли. От адской боли. — Ты же видел, да? — Манджиро ещё в тот вечер увидел кроссовки Чифую за дверью комнаты, поэтому понимал, что его истерика была замечена Мацуно. Он был удивлён, что тот не сказал. Конечно, Сано не сомневался в верности Чифую, но, хотя бы Баджи мог знать.  — Я видел. Да. — Слышал о соулмейтах? О не взаимности среди них? — Мацуно кивает, а Сано хватает такого ответа. Он смотрит, есть ли кто рядом с ними и опускает глаза в пол. Усмехается. Его пальцы тянутся к воротнику белой футболки, оттягивая её вниз. Чифую видит ярко выраженные ключицы, разрез на них и имя. Уродливо написанное имя. Запечённая кровь. Он тянет руку к своим ключицам и в какой-то степени понимает, что Майки не повезло куда больше, чем ему, у которого метки просто нет. — Жалко, да? — Манджиро поворачивает голову к Чифую, смотрит прямо в глаза. Смотрит страшно, с ужасным холодом, что обжигает его тело. У него холодный взгляд. Мацуно может поклясться, его глаза как что-то серое, пыльное, в них нет блеска. Только отчаяние. Теперь блондин понимает. Понимает, что у Майки Доракен. Понимает, о ком когда-то говорил Такемичи, что в компании кто-то остался навсегда один. Тот самый разбитый и лишний человек — Сано. — Как-то слышал, о бесконечности вселенной. А ты знаешь почему она бесконечна? Потому что вселенная для каждого своя — у меня это люди. Ты первый, кто узнает все это, поэтому, Чифую, — Майки выглядит спокойно, когда говорит все это. Он берет руки Мацуно в свои, смотрит прямо в глаза. — Я хочу чтобы ты дал мне обещание, что будешь следить за Баджи. Чифую обещает ему на мизинцах, что всегда будет рядом и никогда никуда не уйдёт. Он знает, что случается с теми, у кого невзаимно предначертанный. Блондин поднимает глаза на Манджиро, а тот кивает, улыбаясь. Они друг друга поняли даже без слов. Парень чувствует, как по щеке течёт слеза. Он поджимает губы, вновь смотрит на Майки. Тот в свою очередь кладёт Чифую себе на плечо, гладит по спине. — Мне не так уж и долго осталось, Чиф. Живу только ради того, чтобы увидеть наконец Баджи и Казутору счастливыми. Я уже успел всё: сестру оставляю в надёжных руках, Такемичи с Хиной свёл. Осталось пристроить Кейске. О тебе не беспокоюсь, Эма сказала, что у вас есть что-то с Ханемией и ты счастлив. Я рад. Только думал, что будет немного по другому. — Майки говорит последние слова тише, чем остальные. Он сам не знает, как так все получилось, потому что, ему все это не кажется тем, что должно было быть. Сано признается, он ждал другого развития событий. Просто предполагал, что Чифую гей, но, даже несмотря на то, что все могло оказаться не правдой и он был бы гетеро, Манджиро представлял все эти отношения другими. Чифую отодвигается от Майки, вытирает рукавом кофты слезы. Теперь он ненавидит это всё. Эти надписи на ключицах, эта любовь. Кому оно нужно? Почему какое-то имя решает, умрёт человек или нет. Мацуно уверен, что если у него будет чьё-то имя на ключицах, и он не будет любить Чифую, то тот запросто забудет и не захочет его даже знать. А ведь шёл он в таком прекрасном настроении. Он оттягивает ворот своей бежевой кофты, оголяет ключицы, чтобы показать Майки. Сано кроме алых засосов ничего не видит, и удивляется. — Понятно, трахаешься не по истинности. Если нет имени, то это какой-то другой человек, а не Казутора? Потому что если бы тебе кто-то нравился или был предназначен, было б хоть какое-то имя, — Блондин проводит рукой по шее, ключицам Чифую, слегка нажимает на отметины. Восхищается, мягко улыбаясь. — Видимо, этот человек очень хотел тебя. Иначе не объясню, почему такие вгрызания. — Мацуно отворачивает голову, чтобы Майки не видел его реакцию на этот вопрос. Хотел. Как расценивают это слово? В детстве мы часто останавливались у витрин и видели очень красивую игрушку. Нас не волновало, крепкая ли она, из чего впринципе она. Игрушка была красивой. Нам была важна её внешность. Её хотелось, потому что она была красивой. Можно ли хотеть человека? Разве Чифую мясо, какая-то вещь, что кто-то имеет право хотеть его как дети игрушку в магазине. Он выгибает бровь, с неким укором глядит на Сано. Тот усмехается, тут же поправляя себя: — Нет, ты не кусок мяса уж точно, или другое о чем ты мог подумать. Я имею в виду, что есть такая вещь как непреодолимое желание касаний. Это язык любви, я об этом. Не слышал о таких понятиях? У Эмы тоже язык любви — касания, тактильность. У кого-то это слова, например у меня. А есть те, кто показывает чувства действиями, как у Доракена. Эти чувства не обязательно должны быть романтическими. — Мацуно хмурится, закатывая глаза. Это выглядит, будто Майки старый дед, который рассказывает внуку о своём жизненном опыте. Наверное, так и есть. Любовь это странно. Майки понял это, когда заматывал плечо и область ключиц, запрятывая злосчастное имя куда подальше. Надевая несколько кофт, сверху толстовки, боясь, что бинты будут торчать или протекут, и тогда все узнают, что Сано Манджиро имеет уязвимое место в лице своего лучшего друга. Друга. Майки давно знал, что у Эмы есть какие-то чувства к Доракену. Оставалось понять, как все сложится дальше. Доракен стал часто появляться у них дома, а Сано, в свою очередь начинал понимать, к чему все катилось. Полностью понял, когда в один из вечеров, услышал как звонко смеялась Эма, держась за руку с лучшим другом Майки. Они так весело показывали свои ключицы, с гордостью принимая свои имена у друг друга. Майки не помнит, в общем-то, как ушёл тогда. Помнит, как ватными ногами добрался до ванной комнаты, и опираясь руками о раковину, смотрел на себя в зеркале. Плакал, вытирал краем кофты слезы и смывал кровь с изрезанного имени на теле. Он знает точно, кто чьё имя хранит на ключицах. Особенно хорошо он знает, чьё имя носит везде с собой бывший капитан первого отряда. Майки кидает мотоцикл, буквально слетает с него, в попытках быстрее добраться до дома друга. Поднимается на этаж, стучит в квартиру, кое-как успевает перевести дыхание. Стучит сильнее и намного чаще, чем обычно. Баджи неспеша открывает дверь, пропускает Майки и быстро закрывает. — Что случилось, почему такие срочные звонки? Кейске всего лишь потянулся рукой к горлу толстовки, оттягивая вниз край, оголяя ключицы, а Сано уже все понял. Это аккуратное имя, от которого Баджи пищал, как маленькая зверушка в игривом настроении умиляла в тот момент Майки. Баджи улыбался во все зубы, сверкая передними клыками. Хвастался, насколько красивым было его имя. Крутился перед зеркалом, любуясь каким-то буквами на теле. Баджи не знал, кто был у Майки. Тогда он думал, что у Эмы и Доракена уже было что-то, а про Майки и возможность его чувств он даже не мог предположить. В тот день, они как пролежали весь вечер на полу, в комнате Кейске. Баджи говорил о Чифую, о вселенной. Сравнивал его глаза с океаном и чем-то бескрайним. Майки оставалось слушать и радоваться, потому что счастье — это первое, что Манджиро желал брюнету. Он был уверен, у них с Чифую бы точно что-то получилось. Потому что они точно соулмейты друг для друга. Дополнение. Майки все смотрел на Чифую, на пустые ключицы парня и видел перед глазами счастливого Баджи, с его красивым «Чифую» на теле. Таким ярким, аккуратно написанном на теле. Хотелось рассказать, но Кейске запретил. Запретил говорить об этом, в тот самый вечер, когда Чифую вернулся, но не пришёл на встречу с Баджи. Тогда появилась Аями, все закрутилось, завертелось и об имени так никто и не узнал, кроме Майки. Но сейчас, смотря на Мацуно, он думал о том, насколько были бы счастливы Чифую и Баджи, будь они вместе. Он не в праве решать их судьбу, но он точно знает, что между ними есть та искра, которую они так усердно скрывают. Возможно, это потому что когда-то Казутора сказал Кейске, что геем быть отвратительно. Сано знает, что это тоже вранье. Ханемия так не считает, это была лишь шутка, но Баджи задело. Задело настолько, что он всячески доказывал, что среди женщин пользуется огромной популярностью. Это ему помогло. Имя Чифую исчезло с его тела.