***
Главное здание КНБ. Брюнетка прошла в этот кабинет, больше напоминающий архив. В нем есть все и на всех. Любой агент отдаст руку, чтобы посмотреть в эти документы. Даже находящиеся в той части, в которую пускают кого-либо… А ведь есть еще и секретная часть… С архивом всех операций еще ОГПУ… А вполне возможно и что-то со времен царской охранки там найдется. Да и краденые архивы иностранных разведок. Все же главное правило любой спецслужбы — учиться не только на своих ошибках, но и на чужих. А вот и хозяин всего этого богатства! Пожилой мужчина с седыми волосами, но все еще отлично сложенный. Он явно еще может много чего показать даже гораздо более молодым сотрудникам органов. Но самое главное — его взгляд. Девушка знает его. Это взгляд хищника. Взгляд убийцы. Даже ее он парализовал на некоторое время… А после он стал таким добрым… И весь ее опыт молчит об опасности этого человека, хотя буквально секунду назад призывал ее бежать сломя голову! Страшный человек. Даже для нее… — Доброго дня вам, подполковник, — произнес хозяин кабинета своим глубоким голосом. При желании он легко мог бы стать влиятельным политиком, но держится в тени… Хотя его влияние сложно недооценить, ведь этих самых политиков он вертит зачастую как хочет… — И вам того же, Натан Моисеевич, — ответила она ему любезностью на любезность. Она все еще не могла понять, что ему от нее нужно. Да, именно он прикомандировал ее к этой мелочи. Однако она бы никогда не выполняла свою работу так хорошо, если бы ее старый учитель не попросил. Ему явно известно что-то и какая-то интрижка вокруг детишек закручивается. Вот только ее во все это не посвящают! А жалко. Явно же старые интриганы хотят друг друга ущипнуть побольнее! — Я рад, что вы так скоро откликнулись на мою просьбу… Это крайне полезно, — Мейсер встал из-за стола, подойдя к какому-то стеллажу. Девушка задумалась. Уже пару десятков лет она — агент. Под прозвищем Зигсид. Она во время своей службы убила десятки людей, ассистировала самому Тайфуну, главному врагу Мейсера. Пусть и вынужденному из-за его старой победы выполнять некоторые его просьбы. — Я присматриваю за вашей карманной армией подростков, Натан Моисеевич, однако давайте поговорим более предметно. Что вам нужно? — ответила она. — Я очень рад, что ты говоришь со мной прямо. Это сокращает время, тратимое на намеки и манипуляции. Мне нужно, чтобы ты присмотрела за программой. Дабы не случилось ничего непредвиденного, — произнес он. Она задумалась. По сути она этим сейчас и занимается. Но Мейсер намекнул ей, чтобы с ними ничего не случилось по их вине… Значит, они имеют для него какую-то ценность… Но зачем он обозначает ее? Двойное дно? Отвлечение внимания? Или проверка? Если она и Тайфун убьют этих детишек, то явно будут проблемы… Тут что-то нечисто… Эти мысли пронеслись в голове у Зигсид за секунды. — Я не понимаю ваш интерес к простым школьникам. Они конечно немного выделяются своими способностями, но не более того. А вы проявляете интерес к стольким группам, будто бы ищите нечто, — сказала Зигсид, пожав плечами. Натан Моисеевич хмыкнул. — За научниками будущее. Они придут после нас, хотим мы того или нет, ибо время… Время не щадит никого. Молодые будут наступать, пока самые амбициозные не зайдут наверх. Таков закон изменчивости нашего мира, его прогресса. И да… Не думай, что я не знаю о твоих милых разговорах с Дентом… Просто пока что они не мешают мне, а что будет в обратном случае, хе-хе, оставлю на твою фантазию, — произнес Мейсер, немного повернув от нее голову. Она едва удержалась от того, чтобы не пристрелить эту ухмыляющуюся старую гадину… А сдержал ее даже не самоконтроль… А обрушившийся на нее следом взгляд. Парализующий, подавляющий всякую волю к сопротивлению. Взгляд хищника и чудовища. Уставшего и постаревшего, но матерого… По сравнению с ним даже она сама кажется самой себе лишь зеленым новичком. Она сглотнула. — И запомни одну вещь… Лишь я решаю, когда и как мои подчиненные умирают. Когда в следующий раз направишь свой ствол против кого-то из Моей программы, не забудь об этом… — спокойно добавил он. — Откуда?! — только и смогла вымолвить она. — Деточка, — будто бы издеваясь, протянул Мейсер, — я знаю все. И обо всех. Даже то, о чем вы сами не подозреваете. Этот издевательский тон будто ушатом холодной воды вылился на Зигсид… Она скрипнула зубами. — Рад, что мы пришли к взаимопониманию. А теперь к делу. На район, к которому ты прикомандирована вновь могут позариться бандиты Чиканова. При угрозе жизни представителей «программы» — всех ликвидировать. До единого. Эта грязь стала слишком мозолить глаза, — отдал приказ Мейсер. Он явно не намерен щадить их… Видимо, они уязвили его, когда напали на его людей… Надо обо всем рассказать учителю. Пусть у него голова поболит. А ее дело маленькое — сказали убить — сделано. Власть в России строится на хрупком балансе сил. И положено на алтарь этого внутреннего очень много крови. Она самолично убила нескольких «непримиримых», которым Мейсер вынес смертный приговор. Он жестокий человек. Но рациональный. Каждое его зверство обосновано и подчиняется буквально машинной логике. Такому человеку страшно противостоять и не менее ужасно подчиняться. Ведь в любой момент он может решить пожертвовать даже ферзем, ради постановки противнику мата… — Есть, — ответила Зигсид. — Так-то лучше, — удовлетворенно хмыкнул Натан Моисеевич. — Есть вопрос. Что делать, когда моих навыков перестанет хватать для обучения ваших… Инструментов? Просто по причине отсутствия Силы Науки, — спросила Зигсид. Мейсер цокнул. — А вот это хороший вопрос, рад что не пришлось намекать… Кортес! — позвал он кого-то. И из теней вышел мужчина лет двадцати восьми в классическом темном костюме с испанскими чертами лица. Он даже отсалютовал ей, сняв такую неестественную для агента мужскую шляпу. И от него буквально несло опасностью… Этот Кортес крайне подозрительная личность! А самое главное — какого черта? Как он сумел скрыться от нее? — По всем вопросам, связанным с силой науки, обращайтесь ко мне, сеньорита! — произнес Кортес. Она скрипнула зубами… Конечно, интригами какого-то из друзей учителя им удалось пропихнуть ее на должность одного из учителей… Как минимум, чтобы держать руки на пульсе. Вот только было бы наивно не ожидать, что Мейсер нанесет свой, ответный удар! Вот он, в этом улыбчивом мужчине! — Ты собрал, что я просил? — спросил Мейсер. Тот явно сделал какой-то жест, видимо обозначающий говорить ли при Зигсид эту информацию. — Докладывай тут, я хочу, чтобы «Они» тоже об этом знали, — добавил он. Тот же просто отсалютовал своему начальнику. — Как и предполагалась, начальник базы номер тридцать Гальмакин перешел черту. У него были грязные делишки, но передача головорезам Биобога кучи стволов и их «тихое» списание… Это уже предательство, — произнес он. — Понятно, что делать — получите дальнейшие указания. Свободны. Кортес, осваивайся в этой роли, — сказал Мейсер, а «испанец» просто взял под козырек. Девушка поняла, что «аудиенция» окончена и скрылась, как ее учили. Кортес же чинно вышел, прикрыв за ней дверь… Хозяин же архива вздохнул… И начал барабанить пальцами друг о друга. И думать… Гальмакина он может убрать хоть сегодня… Достаточно просто отдать приказ любому из агентов. Ему и слова никто не скажет. Такое вскрываться не должно, лучше все сделать по-тихому. Вот только это ничего не даст… А вот спровоцировать еще парочку коррупционеров и накрыть их вместе… Это будет полезнее. И перспективнее… А эта девушка так мило пытается скрыть, что все их разговоры попадают на стол к Центуриону и Тайфуну. Как будто он об этом не знает! И не думал, когда согласился назначить ее на эту должность, хотя мог бы, при особом желании и вредности, лечь костьми, но не допустить этого. Вплоть до отравления Центуриона. Он итак скоро умрет — небольшого влияния никто не заметит. Но не сделал этого… Просто все это копание ему… Выгодно. Ведь оно полностью следует его планам. Они опасны и рискованны, но если бы он не умел это делать — он бы не занял свое нынешнее положение… К тому же, пока что, все идет ровно как задумано… И это действительно прекрасно. Натан Моисеевич закурил сигарету. Ему нужно изучить еще несколько сотен дел сегодня…***
Некоторое время спустя. Где-то в пригороде. К загородному дому одного неприметного агента подъехала черная машина с государственными номерами. Из нее вышла черноволосая девушка, которая, припарковав машину и проверив округу на предмет слежки, постучалась в дверь. Открыл ей пожилой мужчина в темных очках и смокинге. Он легко кивнул ей и пригласил в дом… — Что тебе говорил Мейсер? — с порога спросил хозяин дома. Девушка же лишь тяжело вздохнула, аккуратно повесив тяжелую одежду, будто бы решаясь… — Он все знает, — отчеканила она. Она ожидала чего угодно. Что на нее наставят пистолет, застрелят на месте, как минимум устроят допрос с пристрастием, но не этого… Легкая усмешка исказила лицо ее учителя. — А ты думала, что он вместо работы школьниц себе в кабинет приглашает? — спросил он. Она надулась… Почему ее не посвящают во все тайны? — Конечно нет, но не ожидала, что эта интрига будет им раскрыта столь… Легко. А главное, что он позволит всему этому продолжаться. Это действительно неожиданно, учитель Тайфун, — произнесла она. — Мейсер — человек загадка. Что у него в голове сложно представить. То что он позволяет нам под себя копать может быть хорошим знаком и он действительно не причем и кто-то закопался в его окружении. Да он и сам может кого-то подозревать. Вот только не делиться с нами своими подозрениями, — ответил ей Тайфун. Она прикусила губу. Об этой вероятности она совсем забыла в ходе своего расследования. И даже от пояснений старых КГБшников, что это основная версия, так как… Слишком много несостыковок в теории. Есть лишь несколько косвенных признаков, расследование которых они и ведут… — Однако кое-что от него последовало… Этих детей он приказал нам не трогать. Только обучать. Иначе пообещал сожрать. А вот это — странно, он проявляет к научникам слишком серьезный интерес. Не такой, какой следовало бы ожидать. Я смотрела за ними. Да, неплохие показатели, но они даже не десятые уровни. Ничего сверхъестественного. Не уровень Лидовой ни разу. Поэтому интерес Мейсера выглядит блажью. Очень странной блажью. Потому что распространяется на десятки участников программы. Будто бы он что-то ищет… Или кого-то, — поделилась своими опасениями Зигсид. — Да, эта инициатива Мейсера с его карманной армией малолеток это что-то… Поиск… Бессмыслица какая-то… Но ты права, что на это указывает часть косвенных фактов, если над ними думать глубже. Вот только… Я скорее поверю, что это подготовка к тихому перевороту, чем к чему-то подобному. Другой вопрос — зачем? У него итак есть вся возможная доступная власть… — задумчиво сказал Тайфун. — Как я понимаю, мой экспромт в качестве преподавателя малолеток продолжается? — спросила Зигсид. Они оба прошли за накрытый стол. Подкрепиться парой яблок и индейкой не помешает. Оба сели и начали трапезу. Тайфун явно задумался… — Я думаю да. Необходимо чуть больше узнать о том, что же все-таки замышляет Мейсер, — ответил ей Тайфун. Она задумалась… — Есть опасения, что Мейсер мутит нечто с мафиозной организацией. Он выдал мне ЦУ про это, что они готовятся совершить еще одно нападение. Уже даже оружие «раздобыли»… И к этим детям он приставил своего человека. Судя по всему научника. Проблема в том, что я никогда не слышала о «Кортесе» — так он его назвал, — сказала она. Тайфун наморщил лоб и внезапно… Удивленно посмотрел на нее… — «Кортес»? — переспросил он. — Эм, да, как раз хотела спросить кто это, — удивленно ответила Зигсид. — Понятия не имею… И это плохо. Неизвестный фактор… Удручает. И осложняет дело. Наблюдай за этим «испанским бароном», а так как он научник, он очень опасен… Если твои подозрения верны, — произнес Тайфун, отпив из бокала. Дом обставлен небедно, но видно, что владелец не «сорит» деньгами. Хотя Зигсид понимает, что уж у кого, а у Тайфуна в заначке много средств. Дело даже не в различных «оффшорных» счетах для миссий, а и в том, что за хорошую службу он не раз был премирован… Учитель рассказывал ей, что для получения его временного нейтралитета в какой-то внутренней интриге Мейсер дал ему часть средств каких-то очередных убитых «хозяев жизни»… — Значит, Мейсер ввел в игру новую переменную. И у Центуриона по нему также ноль информации… Очень странно. И подозрительно. Приглядывай за детьми. Вряд ли Мейсер приставил к ним подобного «закопа» ради шутки. Что-то тут нечисто, — добавил Тайфун. — Поняла. — Что по поводу бандитов? — спросил старший агент. — Мейсер настроен их ликвидировать, однако вам ничего не передавал по этому поводу, — ответила ему Зигсид. Тайфун задумался… А дело принимает интересный оборот! Проредить криминал — дело хорошее, вот только сомнительно, что даже при помощи этого Кортеса у по сути детей получится победить Чиканова… А значит, либо Мейсер решил пустить их в качестве сакральных жертв, либо Кортес является крайне мутным типом со скрытыми способностями, либо… Он ждет реакции других игроков. Может ли это быть отвлекающим маневром? Все возможно… — Понятно… Это несколько напрягает… Смотри в оба. Если придется сражаться с Чикановым — отступай и зови меня. Не стоит сражаться на условиях, которые нам навязывают… А вот интрига ли это очередная Мейсера будет понятно достаточно скоро, — произнес Тайфун. Зигсид просто кивнула ему. А суперагент получил очень много интересной информации для размышления. Мейсер совершенно не видит препятствий для своих целей. Какие бы они у него ни были. Это заставляет старого суперагента подозревать, что это все может быть коварным планом Натана Моисеевича, если бы не… Его бессмысленность. Ведь он ставит под угрозу свое положение в обществе. А получает при успехе… Ничего нового. Цель не оправдывает средства… А его объяснение про «уход»… С ним все действительно срастается. Но вот в одно суперагент в этой истории никогда бы не поверил. Он слишком хорошо знает Натана Мейсера. Тот не откажется от власти. Ни при каких обстоятельств. Управление судьбами людскими — порок его. Он до сих пор помнит их совместную операцию. Ту. В семидесятых. Когда он получил кое-что очень важное для себя. Как он вскружил голову одной девушке, у которой был очень важный отец. И как он получил через нее все секреты, даже в Союз вывез, дабы они разработали уже новую версию… Вот только… Он ее никогда не любил. По-настоящему. Страсть может и была — он не может гарантировать, что у юноши не было подобных чувств к в общем-то симпатичной девушке. Но ничего более. Мейсер всегда был ледышкой внутри. А снаружи кем угодно. Иногда даже собой. Очень редко. Воспоминания захлестнули его. Одно из первых заданий. Судья связанный с правительством. И по неофициальным каналам им было известно, что он был тем самым, кто настоял на смертном приговоре для родителей Мейсера за шпионаж. Сначала его не хотели пускать на миссию — боялись, что раскроется. Но он был убийственно спокоен. Он просто выкрал судью и сжег дом с его женой, детьми и внуками на его глазах… А потом пристрелил его. Это был один из немногих случаев, когда его истинную натуру было так легко увидеть. — Учитель? — окликнула его Зигсид, прервав размышления. — Да, прости, я задумался о прошлом… Scienttotus как сквозь землю провалилась после того невнятного терракта. Я боюсь, как бы наши скрытые враги не нанесли удар, — произнес Тайфун, вновь отпив из бокала. Девушка оперлась головой о свой кулак. — Значит, мы пока что выжидаем? — спросила она. — Да, это пока наилучшая стратегия. Но как только мы увидим больше — мы нанесем и свой удар, — ответил он ей. И они улыбнулись друг другу… Учитель и ученик. Он дал ей путевку в эту жизнь после гибели отца и того, что произошло с матерью. Обучил, закалил, дал возможность отомстить… Ибо Тайфун несмотря на все свое кажущиеся равнодушие к чужим судьбам на самом деле внутренне человек, который поступает по совести. Конечно, на службе у него были отклонения от нее. Но это были эксцессы. О которых он действительно сожалел. Что и отличает его от тысяч других сотрудников этого отдела. Для многих из которых подлость и коварство становятся их вторым «Я». Личиной, сутью… Под которой очень тяжело раскопать их настоящих. А иногда и невозможно… Ее задание не ждет. Как и его расследование. Им еще предстоит многое узнать… Но у мира есть надежда, что они распутают этот клубок интриг… Другой вопрос — к благу ли это? А вот это будет известно… Достаточно скоро.***
Загородом. Убежище бандитов. И вновь в бункере встретились двое. Один — седовласый парень в черном костюме. Чиканов, король преступности России, «босс» мафии. Второй — парень в ярко-красном кафтане, брюнет. Красный демон, его вернейший «положенец». Они собрались тут не просто так. В последнее время их дела идут… Не очень хорошо. Они оказались на грани выживания. Сначала их зажал или зажала некий Scienttotus. А после, уже за выполнение задания этой мутной личности, спецслужбы как с цепи сорвались. Подумать только, полицейские, судьи, приставы начали отказываться брать взятки! Такое уже случалось и не раз. Попадаются честные и неподкупные люди. Хотя бандиты и верят, что просто предложили недостаточно много… Но после их провала… Такое явление стало массовым. И из-за этого начались глобальные проблемы… И вот сейчас они судорожно пытаются решить хотя бы часть из них. Седовласый закурил. — Ну что там с этим начальником базы? — спросил он, закашлявшись в конце фразы. Брюнет тоже взял сигарету и вдохнул свою порцию «яда». Впрочем для научиков он не так вреден… — Жуткий жмот и мелкий крысеныш. Но твой компик его припер к стенке. Все по списку отдал. Правда не поручусь, что сможем воспользоваться им еще раз. Чекисты вертятся как в задницу ужаленные и скорее всего твой Гамалькин получит или пулю промеж глаз, или срок, — произнес Красный демон в ответ. — Он изначально был одноразовой игрушкой. Что с ним станет потом — меня не интересует. Нам самим надо вычистить себя от того, во что мы вляпались. Да и сомневаюсь я, что без покупки кого-то выше даже на пике наших возможностей мы бы смогли спасти его от снайпера. Среди чекистов есть, — Чиканов поморщился, будто бы съел лимон, — слишком радикальные особы. Брагинский цокнул. — И слишком неподкупные. Я ж отправил кого-то навести справки, что за хрен тебе звонил… Ну я могу нас поздравить. На одного информатора у нас теперь меньше. Паренек зашел в переулок, там и остался. Кто-то пробил ему голову. Обычное дело. Если бы это не был человек с моей «ксивой», — сказал Красный демон, скрипнув зубами как от пощечины. Чиканов тяжело вздохнул. — Намек более чем прямой… Кем бы тот хрен ни был — влияния у него хоть жопой жуй. В общем понятно — не наш уровень. Что там c боевиками? — произнес глава синдиката. — Да как всегда, — Брагинский махнул рукой, — я запретил им бухать и тренирую по мере возможностей, но сам понимаешь. Контингент не тот. Очень скоро будет «пора». Спустить пар, скажем так. А вот попытка что-то сделать с тем «хранителем» провалилась. Приманку повязали. Снайпера убили. Причем это точно был не пацан. В общем, их пасут. И там точно профи. Седовласый ругнулся, а после откинулся на спинку стула… Дела… Даже попугать нормально не выходит у них… Он и не надеялся, что они действительно смогут убить научника восьмого уровня. Но вот испугать — другой разговор… А в итоге лишь усилили их бдительность… — Понятно, значит нужно решать вопрос по-иному. Готовимся, собирай всех оставшихся «мясных» бойцов. Нам нужны деньги. И старый добрый рекет нам в этом поможет. А по поводу этих дитев… Сделай медовую ловушку. Пусть поработает и выяснит, что они делают, дабы не натолкнуться на этих протеже спецслужб. А то есть у меня подозрение, что мы сами можем там голову сложить, — произнес Чиканов. — Чик, думаешь все настолько плохо? — спросил Брагинский. — Возможно даже хуже. Есть вероятность, что тот звонивший нам хрен — Натан Мейсер, шепнули мне на ушко пара опытных людей. Это его стиль работы, — ответил глава мафии. — Эм, это вроде какая-то ГБстская шишка? Он вроде недавно в программе недавно засветился на телеке, — сказал красный Демон. — Он самый, глава научного корпуса, считай куратор всех научников от спецслужб. Мутный и хитрый тип. С ним враждовать очень опасно. Олигархи и законники, которые пытались это сделать в 90-е сейчас лежат на кладбище. Все, — добавил Чиканов. — Понятно… В общем все точно не прикольно, — вздохнул Брагинский, доставая новую сигарету. Чиканов лишь цокнул. Им нужно много и усердно работать, чтобы вернуть то, что у них было до того, как проклятый Scienttotus заставил их полезть во все это. Он очень недоволен. Но сделать что-либо пока бессилен. Ведь постепенно вокруг начали собираться такие силы, что становится неуютно даже таким как он. Слишком много внимания! А это для подобного «бизнеса» никогда не заканчивается хорошо… Впрочем, у него есть план. Жестокий и коварный. Но при удаче — они вернут утраченные позиции. А может даже вознесутся еще выше… Одно забыл главарь бандитов. Что он всего лишь птенец перед могучими великими птицами!***
В Небесах над Ираком. Юлиус Штайсер. Архивраг человечества. Этот мир грешен. Это легко понять, достаточно просто обладать разумом. Да, именно им. Даже те, кого нельзя отнести к расово совершенной асе это понимают. Однако человек — есть мера этого мира, есть его сущность, путеводная звезда. И греховность мира произошла именно от греховности человека. Ведь животное нельзя назвать таковым. По банальной причине. Без разума — нет осознание, а без него нельзя творить зло. Зло может быть создано исключительно теми, кто может управлять своими действиями. Если углубиться в историю далеких времен человечества, то оно прошло несколько этапов развития, растянутых по времени. Эры… Когда-то давно, миллионы лет назад, человек практически ничем не отличался от животного. Точно также бегал по полю, прятался, адаптировался. Кроме одного Но. Он постепенно сбивался в группы. Стаи. И он начал собирать первые примитивные орудия. То есть вместо приспособления под внешние условия началась адаптация их под самого себя. Это была первая эра. Эра труда. Вслед за ней пришла эра речи. Ведь человеческим стаям следовало как-либо контактировать внутри себя. Это просто повышало эффективность, связанность между индивидами. Что породило величайший процесс — передачу знаний и опыта. Именно с него началось развитие современного общества. Но что же стал творить человек после того, как смог выразить свои мысли другому, пусть и в максимально примитивной форме? Требовалось придумать некие ограничения. Табу. Например, что нельзя убивать своих. Ведь тогда на следующей охоте может не хватить народа, чтобы убить очередного мамонта… Так появилась мораль. И эра ее. Именно на этой стадии появились первые рода. Первейшая примитивная форма самоидентификации. И именно вслед за эрой морали начали развиваться общества, пребывавшие в ее конце в виде разделенных родов. Примитивные сообщества получили первые законы по которым должны были жить, средства для коммуникации в виде языка и возможность передавать свой опыт следующим поколениям. Так образовались уже не стаи или стада рода homo, а полноценные племена. В которых появилась примитивная иерархия, законы, более-менее постоянная территория. И дальнейшее развитие не заставило себя ждать. Когда люди освоили возможность общения между собой и начали объединяться во что-то большее чем простая семья — начался подъем. Ведь у человека появилось время творить. Ведь более не каждый был обязан охотится или собирать что-то. Кто-то начал и разделывать туши убитых животных, обрабатывать собираемые дары природы… Так появилось искусство. Люди начали просто вырисовывать на скалах себя, свою жизнь, охоту, собирательство… Так начало появляться нечто вечное, нечто, что человек может оставить после себя. Это подстегнуло все… Ведь именно после появления искусства вне его минимальных и примитивных форм появилась возможность сделать более совершенными и остальные формы устройства общества! Вслед за эрой искусства последовал новый этап развития… Можно сказать переходный во всей истории человечества. До этого несмотря на все свои достижения и даже некую претензию на вечность род homo оставался по сути своим невероятно развитым и успешным, но биологическим видом, зависящим от даров природы и ее капризов. Но в человеке всегда царила одна жажда. Жажда свободы. От многих оков он уже освободился. Но оставались последние видимые… Зависимость от матери природы. И он возжелал порвать с ней. Он начал сам выращивать растения. Он начал приручать животных. Так началась эра цивилизации. Так она родилась в огне неолитической революции. Ведь теперь человек самостоятельно определял свою судьбу. Вслед за цивилизацией настала необходимость закрепить ее на будущее. Улучшить передачу информации между людьми. Дать возможность не просто передавать сообщение устно, но и сохранить его. К тому же старые методы развития искусства более не давали результатов. Неизвестна та светлая голова среди наших предков, что взяла в руки нечто и выгравила на них символы, придав им значение. Но кто бы это ни был — он продвинул человеческую цивилизацию вперед к небесам. Так появилась письменность — устойчивая связь всех поколений в рамках цивилизации. Возможность обессмертить себя в своих трактатах и поэмах. Разве это не новая эра? Эра письма… Еще раньше образовались первые верования, которые впрочем мало чем отличались от простеньких культов, удачи… Homo magus появился лишь после обретения человеком даром письменности. Ведь именно она позволила создать единый свод поклонения обожествляемой сущности. Так появились первые пантеоны Богов, которые в свою очередь по мере развития этой эры пришли к монотеизму. В эту эру, эру веры, зародилась современная культура в том виде, в каком ее привык видеть человек. Варварство закончилось. Пришли мораль в виде золотого правила нравственности, вера с ее законами, цивилизация получила мощнейший скрепляющий фактор — религию. Так человечество постепенно начало крепнуть… Чтобы начать развиваться еще быстрее. Эра религии не могла быть вечной. Хотя схоластики пытались объяснить божественной волей все явления природы — это явно не работало. Перестало соответствовать прогрессу. Ведь находились энтузиасты, находившие иное, рациональное объяснение тому или иному процессу. Так началась научная революция, просвещение, попытка объяснить все с точки зрения рационального подхода. Люди начали верить, что все в этом мире подчиняется этим законам, что существует лишь то, что мы можем увидеть, почувствовать, представить… Так на смену религиям пришла эра ремесел. А на смену homo magus пришел homo faber, жаждущий, будто маленький ребенок, найти объяснение для всего… Но ничто не вечно. Ведь начали появляться факты, которые банально делали абсурдом весь рациональный подход! Квантовая механика, новые теоремы математики, теория мерностей… Все это подтачивало силу homo faber и человечество созрело. Подросток начал становится взрослым, понимающим, что не все в этом мире можно объяснить напрямик… Но недавно эра сменилась окончательно. Двадцать три года назад, в 1996 году начали появляться люди со сверхъестественными способностями, манипулирующие самой реальностью на основе научных концепций и явлений, открытий и достижений… Так и назвали тех людей — научники. И пусть homo scientificum еще не до конца пробудился в умах, можно смело сказать, что нынешнее человечество в самой своей развитой форме уже прошло стадию faber. И началась новая эра. Эра науки. И родился новый мир. Двадцать три года… Конечно, я уверен, что научники появились раньше… Но все изменил день, когда им стал Я. Тот августовский вечер. Когда мне в последний момент отказали в поступлении. А после в квартиру пришли грабители-нигеры и латиносы. Они отобрали у моей сестры ее свет. Я же отобрал в тот день их жизни… А вскоре… Сначала я верил, что все сложиться. Но что-то во мне сломалось в миг, когда я нашел ее умирающей. Когда я из-за своей жажды мести не успел ее спасти. Это — мой величайший грех, ведь я как брат и единственный мужчина в семье был обязан спасти ее. Но не справился. Именно тогда был мною разрушен первый город. А мои концепции получили невероятное усиление. Конечно, меня пытались остановить. Но все попытки властей что-либо сделать оканчивались смертью наглецов, посмевших потревожить мой покой. Я просто ходил по городам Америки и уничтожал всех приезжих небелых. Просто и со вкусом. И никто не мог мне помешать или навязать что-либо. До одного дня на исходе тысячелетия… Который стал действительно историческим. Ведь именно тогда было принято решение о развитии человечества в новую эру. Именно тогда все пути назад и тормозящие факторы были сметены… Именно тогда родилось то, что сейчас известно под именем Vitae… 1999 год. Где-то в Америке. В тот день я не готовился к чему-то великому или ужасному. Я просто отдыхал в очередном городке. Даже не стал раскрываться — это в моих планах, но чуть позже. Хотя меня и отчаянно искали, но что они способны сделать, если я простой мыслью могу изменить свою внешность до неузнаваемости? Правильно. Ничего… Да и даже если они бы нашли меня, то что с того? Даже ядерная бомба не причинит мне ничего страшнее насморка. И то причина будет не в радиации… Другие американские научники, которых застращали власти, также не были сопоставимы по силам со мной. Я мог разрушить целый город. Сильнейшие из них — здание. Ибо в неволе развитие замедляется, останавливается… Ведь человек лучше всего раскрывается, когда работает на себя. Вот только в этот год жажда крови, пусть и отступившая, продолжала терзать меня. Я не мог пройти мимо небелого… Хотя с каждым часом старая рана и подживала… Это уже не воспринималось как долг всей жизни. Скорее как работа… Но я буквально чувствую, что все изменилось. Я сижу у пруда и смотрел на колебания воды. На копошение под ней рыб и мальков… По-своему успокаивающее зрелище. Война или мир? Что важнее для меня? Я до сих пор не могу дать однозначного ответа на этот вопрос… Хотя в далеком 1996 году ответ для меня был очевиден. Внезапно я почувствовал что-то на самом краю своей чувствительности. Но это невозможно… Люди обходят это место, так как я пожелал этого эффекта. И оно воплотилось в виде полупрозрачного купола, глядя на который люди вспоминают о своих других маршрутах и делах. Помимо этого небольшого и уютного парка. Только научнику с могучей волей по силам преодолеть это поле. Интересно… Кто это такой смелый? Пришел один… Или нет… Я чувствую что-то еще, но не понимаю этого… Я! Не понимаю!!! Вскоре на линии горизонта показались две фигуры. Усиление зрения помогло мне рассмотреть их… Двое. Первый — я его почувствовал при проходе барьера. Бледный парень-брюнет в очках, одет в белую рубашку и синие идеально сидящие на нем джинсы. У него приятная улыбка. Но меня сложно обмануть. За этой улыбкой, в общем-то приятной внешностью будто скрывается нечто… Оскал хищника. А от второй… Даже у меня пробежал табун мурашек. Ибо все мои средства сканирования на нее просто не действовали. Она будто бы… Рана на теле этого мира. Выпадает из него. Ее нет ни в одном из спектров Бытия, кроме визуального. Хотя любой предмет имеет свое отражение… Что она такое?! Седовласая девочка в алом платье… С мертвыми глазами. Зеленые… — Кто вы? — спросил я, нахмурившись. Они чем-то отличаются от того бесконечного потока неудачников, что пытались меня победить и отобрать титул «сильнейшего научника». Глупцы… К тому же этим титулом наградила меня молва — сам я так себя не называл… Иронично. Но я чувствую огромную опасность от этой парочки… — Доброго дня, мистер Штайсер. Хотел бы обсудить с вами превратности погоды, но боюсь, что вы не оцените этого… Зовите меня Сирином. А прелестную леди рядом со мной — Алконост, — произнес парень. Девочка схватила его за рукав и прижалась, будто бы что-то шепча ему. Парень же лишь слегка увеличил свою улыбку. Славяне? Птицы, которыми они назвались, из их мифологии… — Кхм, как вы можете распознать мою иллюзию? — спросил я. Скрываться смысла не имеет — к случайному человеку не подходят и не называют именем «террориста». За такое некоторые люди и в морду дать могут. Особенно от современных ревнителей прав и свобод. — Ваша иллюзия хороша, мистер Штайсер, однако она не предусматривает возможность подглядеть под некоторые особенности, которые выдают вас настоящего, — произнес Сирин. Подчеркнуто вежлив, улыбчив… Говорит на английском получше большинства коренных американцев и англичан, акцента просто нет… Очень опасен. Вполне возможно, что да он просто талантливый сенсор. Что объясняет его проход через мой барьер. А девчонка… Максимально непонятно… Неплохо бы их проверить… Вот только стремно атаковать их первым. Может оказаться, что эти «руссо туристо» хороши не только в сенсорике… — Понятно… Я конечно рад, что мною интересуются люди из России или какой-то из бывших республик Советской Империи, но все же хотелось бы узнать точную цель вашего визита. Если вы конечно просто не хотите выразить почтение борьбе с недолюдьми, — произнес я, ухмыляясь последним словам. — Скажите, мистер Штайсер, все ли устраивает ли вас в нынешнем мироустройстве? Это важно, — спросил Сирин. Что он замышляет? Доктор философии что ли? — Если бы меня все устраивало, я бы не был самым разыскиваемым человеком в США. На самом деле я просто хочу очистить нашу планету от населившей ее грязи, возвысить человечество, сделать научную силу чем-то нормальным, а не тем, чем ее представляют сейчас… «Опасное отклонение», «Нечто неведомое, необходимое в контроле», что они еще там придумали? Бюрократия убивает то прекрасное, что открылось нам в 1996 году. И необходимо, чтобы это стало элементом жизни каждого достойного члена общества. Тогда мир и будет таким, каким бы я хотел его видеть, — ответил я. — Оригинальный ответ, мистер Штайсер, что от вас и ожидалось. Ввиду этого, мы бы хотели предложить вам вступить в нашу дружную компанию… Не бойтесь, заниматься вы будете по сути тем же самым, что и сейчас, просто чуть более целенаправленно и в больших масшабах! Интересует? — спросил наглец. И только сейчас я кое-что понял… Лицо! Я не могу понять их лица. Даже цвет волос в воспоминаниях отражается каким-то блеклым и неважным… Тут что-то не так! — А почему я должен быть вашим подчиненным? Да, сенсорика у вас хорошая, но я не видел вас в деле… Не видел даже вашу решимость! — ответил я. Сирин хотел было что-то ответить. Явно какой-нибудь аргумент. Но тут вперед вышла Алконост. И посмотрела на меня таким взглядом, что мне даже стало немного не по себе. Взгляд убийцы, смотрящего на комара. — Тягаться в силах с Сирином тебе не стоит. Это будет не столь… Показательно. Если ты так хочешь проверки, с тобой сражусь я, только потом не думай, что тебя не предупреждали, — сказала она, давая мне шанс отступить. Ха! Думает, что я слабак что ли какой-то? Я не понимаю, что у нее за сила, но это же не значит, что она обладает всемогуществом? Как-нибудь справлюсь. Я призываю свою гордость. Крылья, состоящие из миллиардов концепций. В любой миг я могу использовать любую из них. Плюсы? Отсутствие расчетов! Просто голая воля… А это существенно убыстряет создание чего-то более-менее стандартного… Я бросился на нее, но вдруг… Я почувствовал, как нечто просто прошло через всю поясницу… И резкое уменьшение своего веса… Меня… Разрубили… Напополам! Крылья пропали, так как разум начал путаться из-за обильной кровопотери… Но тут же все… Начало приходить в норму. Зрение, которое было начало расплываться вновь начало обретать краски… Сирин буквально приставил мои ноги к моему туловищу и заставил начать их срастаться… Также как и внутренности… — Алконост, я же просил быть чуть мягче с нашим… Знакомым, — произнес Сирин, сверкнув своими очками. Та нахмурилась. — Сам он хорош, силушку свою полез проверять. Пусть думает сначала. Так что я итак была максимально мягка. Он и без твоей помощи залечился бы, — сказала она. С ними лучше не шутить… Этот удар, я его даже не увидел… Про отразить и прочее — даже речи идти не может. А этот… Сирин подлатал меня за какое-то мгновение… — Ну, мне остается только признать вашу силу, — ответил сквозь зубы я. Как вдруг вокруг появилось с сотню научников… Нет, я бы вполне справился. Даже после такой оплеухи от Алконост шансы бы были неплохими. Но то что сделал в следующую секунду Сирин в ответ на «сдавайся, Штайсер» действительно поразительно. Они просто упали без чувств… Все одновременно по мановению его руки. Луч лазера с орбиты оказался перенаправлен в него сам и уничтожен… И это за какую-то секунду! — Может убить их? — спросила Алконост. — Нет, не стоит быть излишне кровожадными. Уходим, — произнес он. Миг и нас троих перенесло в какую-то стальную плоскость… Что?! Да это же за пределами нашего мира… Параллельная реальность. Вокруг бушуют шторма чистой энергии… Эта же база каким-то образом приспособлена их выдерживать. — Я думаю здесь обсудить все будет удобнее… Тут нет лишних ушей, — сказал Сирин. Если честно, я его опасаюсь. Алконост сильнее, это факт, но я уже могу придумать пару вариантов как смог бы продержаться куда дольше даже с показанной ей скоростью. Просто не бросаться на нее с шашкой наголо… Ведь убить меня с одного попадания она бы не смогла. Сама признавала. Значит разница между нами пусть и очевидна, но не пропасть. Сирин же… Он может позволить себе просто оглушить своих противников. Глупость или сила? — Я вижу твой немой вопрос. Не волнуйся, я поправил им воспоминания. Теперь они помнят, что всю прошлую неделю надирались встельку. Соответствующий эффект также им обеспечил, — ухмыльнулся Сирин. Еще и это… Причем на достаточно высоком уровне… Слова Алконост про силу Сирина вполне себе могут оказаться и не пустым бахвальством и набиванием цены. — Итак, что вам нужно от скромного меня? — спросил я. — Сначала мы хотели бы, чтобы ты выбрал себе имя, коль согласился сотрудничать с нашей организацией, — произнес Сирин. Ага, согласился… Но с такими «товарищами» лучше не спорить… Могут и зашибить. За несоответствие генеральной линии партии… — Тоже птичье? Орел… Золотой Орел. Расскажите о себе, своих целях и планах. Я уже понял, что вы желаете продолжать мою деятельность… Только несколько преобразив ее, — сказал я. — Это длинный разговор. Мы Vitae, мы те, кто хотим принести в этот мир истинное благо, счастье и спасение. Мы ищем для человечества и каждой частички его путь. Дорогу. Дорогу к жизни. И нам нужна твоя помощь, Золотой Орел. Дело в том, что счастье, развитие, а главное сам путь к нему люди понимают по разному. И поэтому мы должны включить в него и твой путь. Путь силы и страсти. Ведь иначе наше спасение не будет совершенным. Мы по сути своей жертвователи на этом пути. Нас будут презирать за то, что мы хотим изменить этот мир к лучшему. Это неизбежно. В подкорке природы людей заложено сопротивление всему новому. Но мы не должны останавливаться на этом. Ведь когда-то были иные люди. Великий человек, придумавший вместо охоты и убийств скота разводить его, не менее великий и тот, кто придумал впервые заносить свои мысли в знаковой форме… И таких примеров тысячи и тысячи. Мы же, вступая в новое тысячелетие, как сильнейшие научники, лишь должны принять эту ношу, совершив новую революцию… Изменив то, что казалось незыблемым, — произнес Сирин. Я опешил… Они хотят покуситься на… Саму суть Мироздания. На пороки и грехи. На ценности… И мне это нравится… Но… — А сам ты, Сирин, говорить громко может каждый, но что ты готов сделать ради своих идей? — спросил у него я, сбивая с речи. Банальный прием. Но действенный. Даже опытнейшие ораторы могут потеряться. Ведь неожиданный удар чаще всего бьет в самое сердце! — Ради идей люди должны быть готовыми умереть. Иначе у них нет идей, а есть лишь то, чем они прикрывают собственную порочность и внутреннюю пустоту… — ответил мне он без раздумий. И я нашел в этих его словах свою родственную душу. Пусть мы и отличаемся идейно, но мы готовы идти до конца. Не ради истребления кого бы то ни было. Это лишь средство, а не цель. Нет. Цель у нас общая, пусть и идем мы к ней по-разному. Прогресс. Развитие. Революция. Новая. Научная… И это определяет мой выбор… Я был один… И боролся за свою правду один. Но эти… Научники. Могут мне помочь… Быть может, прийти на помощь тогда, когда я буду в этом нуждаться. А что еще нужно для идеалиста? — Тогда… Я в игре. Но не вздумай разочаровать меня… Сирин, — произнес я. Уже не как Юлиус Штайсер. А как Золотой Орел. Член организации Vitae, жаждущей принести в этот грешный мир свет… И спасение. Любой ценой. Наше время… Нахлынувшая волна воспоминаний позволила мне ухмыльнуться… Да… Это было так давно… Двадцать лет назад. Двадцать лет бытия всемирный пугалом. Ради прогресса. Ради развития. Научники страшились моей власти и силы. А потому становились сильнее. Ведь страх — чувство от которого человек жаждет избавиться. И коль порожден он собственной ничтожностью — он избавляется от нее. Моя сила стала тем мерилом, той недосягаемой величиной к которой стремились, но никак не могли достичь. Нынешние десятые уровни намного сильнее того, что было тогда. Пожалуй, я бы даже мог не справится с любым из первой пятерки… А сейчас все вместе они представляют угрозу даже для меня нынешнего. Это и есть их развитие… Их прогресс… Но слишком медленно. Недостаточно для полноценной революции. Необходим толчок. Время выходить из тени. Я уже разрушил Лагос. Убил Диану Вейсс и уничтожил ее город научников. Теперь же время проявить себя не только мне… Но и моим сторонникам. Беатрис Лучиано — сломленная судьба. Ее похитила мафия в собственной стране, продав на эксперименты в Африку… Что с ней там делали… Если честно, я сам был в некотором… Ужасе. Внутреннем. Они пытались добиться от нее магии… Чтобы потом при помощи самостоятельно придуманных ритуалов привить ее себе. Потому что верили, что научная сила лишь отражение ее в этом мире. Они ужасно пытали ее, насиловали, эксперименты Scienttotus по сравнению с тем, что творили эти — урок школьной биологии… И самое забавное, у этих психопатов получилось… Получилось создать мага. Очень злого на них. Она буквально мечтала о их мучительной смерти. Ее крики разносились по всему астральному измерению, в которое, пусть и несколько иным, немагическим, способом, но вхож и я. И я почувствовал эти эманации страданий… Освободить ее из тех пут и заблокировать мучителям выход наружу было несложно… Девочка оказалась талантливой ученицей. Умирали эти «черные маги» долго. Как же у них это вышло? Все просто… Homo magus, homo faber, homo scientificum — три грани искусства сверхспособностей. Однако есть и еще одна. Четвертая, центральная грань. Homo Vitae. Культивация и развитие собственной жизненной энергии и преобразование ее в силу. Сложное искусство, требующее полного самоконтроля. И то, что пробуждается в людях даже раньше magus, ибо старше любой веры в магическое... Ибо заключается оно в жертвенности человека. Он жертвует собственной жизнью, чтобы короткое время полыхать ярче солнца. В нашем мире никогда не было магии или силы ремесел, сверхсилы начали проявляться только в нынешнюю эпоху. Но вот характер этих сверхсил… Очень редко, но возможно пробудить силу другой фазы. Силу Жизни, силу Магии, силу Ремесла и Силу Науки… В том числе и вместе… У нее только вторая грань. Но эти способности делают ее необычной. Неизведанной. А еще… Она так похожа на мою… Сестру. Я все еще чувствую вину перед ней… За ту слабость и никчемность. В момент, когда она нуждалась во мне больше всего… А потому я сказал этой девочке, у которой после свершения мести не было силы жить, что я хочу стать ее светом. Что я буду защищать и оберегать ее… И тогда в ее мертвых глазах пробудилась забытая надежда… Она вернее любого истового нациста служит моим идеалам. Просто потому что я для нее… Тот самый «Братик Юл». А не грозный ниспровергатель городов и стран. И от этого в моем сердце становится тепло… Ибо я сражаюсь не только лишь за идею и ее торжество в этом мире. И сейчас настал не только час моего выхода. Но и час ее дебюта. Время Орлу показать свой выводок! Небеса озарились вспышкой. Это я переместил всех ближе к городу. Багдад. Столица Ирака. В прошлом — великий город, центр науки и культуры, просвещения, борьбы с тьмой и невежеством… А теперь один из оплотов мракобесия. Один из центров сдерживания развития научников… Из которых пытаются сделать жрецов для Богов… Как мило… Но они забыли… Забыли, что я сказал пятнадцать лет назад… Что никому не позволю уничтожить силу науки… Тогда я уничтожил Аравийский полуостров — государства на нем приняли решение ликвидировать всех научников как «колдунов»… Больше таких государств не существует. Каждый понял намек. Беатрис сражает своими заклинаниями врагов… Они не знают о магии, а потому средства защиты как от научной силы работают со сбоями, с уязвимостями, которые она и может находить и бить по ним… Научники падают, сраженные ею и моими сторонниками… Еще три научника, пришедшие ко мне в жажде силы. И мести. Что же, они очень полезны… Но не сравняться с Беатрис чистотой помыслов и… Мечтой. Они сражаются не ради мира, а ради себя… Только ради себя. Что же… Орлята сделали свое… Наиболее ценные экспонаты музеев вывезены или украдены. Нечего уничтожать культурный канон человечества с оригиналами Аристотеля… Время и Орла! За моей спиной вновь раскинулись огромные золотистые крылья... Мой символ. Моя Воля. Мой Удел. И весь мир содрогнулся. Это тектонические плиты в глубине планеты начали расступаться… Что же… Они говорили о Гиенне огненной под землей. Я думаю, они достойны побыть немного в ней! Мантия планеты расступается ровно под городом, прокладывая путь к ядру… И в следующий миг он проваливается вниз. Устраивать смерч, цунами или тайфун — это несколько приелось… Думаю, это будет чем-то новеньким… Но не стоит злоупотреблять этим. Если оставить эту великую рану надолго — могут быть последствия… А потому я просто заставил расступившиеся плиты вновь встать на свое место, образуя огромный кратер, глубиной в десять километров под землю… Думаю это — наглядная демонстрация моего возвращения. И что Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Мехико и даже Лагос — это было только начало… Ставки сделаны… Джин скоро вырвется из бутылки… Посмотрим, к чему это приведет! Ведь недаром меня прозвали «Сильнейшим научником» и «Архиврагом человечества»! Я улыбаюсь… Время возвращаться на базу… Таковы мысли, чувства, желания и мечта архиврага человечества. Главного злодея эпохи. Он считает, что поступает правильно, благостно... Но при этом не видит того, что путь его ведет к разрушению и смертям. А Зло во благо не есть оправдание для преступления. Ведь истинное счастье и Благо не могут быть получены путем злодейства. Удастся ли Vitae воплотить в жизнь свой план? Или они будут остановлены на половине пути? Скоро начнется новый акт игры... Ведь пока надменные Vitae даже не подозревают об угрозах для своих планов. И скоро они могут за это очень болезненно расплатиться!***