Silentium

Новенький Порше неторопливо подкатил к зданию школы и замер, так и не заезжая на парковку. До начала занятий оставалось больше получаса, и не в правилах Луи было являться так рано. Он уткнулся лбом в руки, скрещенные на руле, и закрыл глаза. Последние летние деньки выдались слишком напряженными, в том смысле, что парень слышал многочасовые напутствия и нотации не меньше сотни раз. Сопротивляться этому было бесполезно. Мистер Томлинсон не к месту вспомнил, что его отпрыск перешел в выпускной класс, и жизнь Луи стремительно превратилась в ад. Ситуация только усугубилась тем, что позавчера ему пришел ответ из Дюкского университета: они были готовы принять его после окончания школьного курса по спортивной программе. Для младшего Томлинсона это было грандиозным достижением, тем, к чему он так стремился, тем, чего он так хотел добиться. Играть в футбольной команде за крупный университет – мечта Луи с детских лет. Но для старшего Томлинсона это был крах всех планов на сына, ибо «футболист – не профессия, гонять мяч по полю – занятие, не достойное Томлинсонов» и «как я скажу партнерам по бизнесу, что мой единственный ребенок, - тупоголовый игрок в футбол». Так что Томмо был по горло сыт разговорами о его блестящем будущем адвоката или финансиста. Этим утром, правда, отец разбавил их торжественным преподнесением ему новой машины, якобы в честь начала учебного года. И Луи, наверное, радовался бы серому автомобильчику, как ребенок, если бы он так не напоминал откуп от всех его мыслей о футбольной карьере. Если на минутку выбросить все это из головы и подвести черту лету, в сухом остатке будут не такие уж и плохие каникулы. Хотя начало и конец довольно удручающие, кульминация отдыха удалась им с Зейном и Найлом на славу. Малик получил-таки в качестве награды за победу в споре вечеринку своей мечты и невероятно гордился этим фактом. Томлинсон же совершенно не разделял его восторгов. Ну а что такого собственно? Вечеринки они посещали едва ли не ежедневно, и все как одна грандиозные, так что к чему излишняя радость? Да и признать свой проигрыш Луи так до конца и не смог. Он не победил только из-за какой-то нелепости. Кто мог подумать, что Марсель подслушает его разговор о споре? Никто. А иначе все бы получилось. Кстати, о Стайлсе. Томмо вспоминал его пару раз. Ладно, не пару. Всякий раз, просыпаясь после очередной веселой ночки один в постели, Томлинсон думал о своем странном знакомом. Вечеринки, алкоголь, легкие наркотики, одноразовый секс, нескончаемый поток девочек-мальчиков, привлеченных его внешностью, молодостью и деньгами, - это хорошо, конечно, это все, что ему нужно, но… Но здорово быть целой Вселенной в чьих-то глазах. А он был ею для Марселя. Луи привык быть в центре внимания: он Солнце – звезда, и остальные – планеты крутятся вокруг него. Это основа, это его система. Здесь Стайлс – всего лишь маленький астероид, для которого смертельно опасно двигаться по орбите, близкой к Солнцу, но… Никто не смотрел на Томлинсона с таким слепым обожанием, как он. Это не делало Марселя особенным, но, если честно, подобное положение вещей огорчало Луи. Парень прервал глупые раздумья и откинулся в кресле, разглядывая уплотнившийся поток школьников. В основном это были первогодки старшей школы, ну, по крайней мере, Томмо думал именно так – он не узнавал почти никого. Да уж, у выпускников не в чести приходить в школу вовремя. Но Луи не сдавался, старательно высматривая в толпе блондинистую или жгуче-черную макушку. А лучше обе сразу. -Малик, - он махнул из окна другу и самодовольно заулыбался, видя восторг на лице обернувшегося Зейна. -Черт тебя дери, Томмо! Когда ты успел отхватить новую тачку?! – парень хлопнулся на пассажирское сидение, с благоговением рассматривая салон. Луи хмыкнул, удовлетворенный реакцией приятеля: -Ну что скажешь, Зейни? -Потрясное авто! Мне кажется, ты теперь просто обязан подвозить меня в школу и обратно. -Да что ты говоришь? - притворно возмутился Томлинсон и молниеносным движением потрепал Малика по голове. – Кстати, что ты сделал с волосами? Пакистанец поспешно откинул его руки со своей шевелюры и отвернулся к боковому зеркалу: -Что такое, Лу? Я слышу зависть в твоем голосе. Не правда ли, мне идет? – Зейн осторожно покосился на друга, тайно рассчитывая все-таки на одобрение. -Неправда. Ты похож на пакистанскую версию Элвиса, - рассмеялся Томмо. – На редкость дерьмово, Малик. А вон я вижу Найла! – внимание парня резко переключилось, и он быстро выскочил из машины, не сомневаясь, что друг последует за ним. -Ненавижу тебя, – обиженно пробурчал пакистанец себе под нос и двинулся к школе. * * * Это было самое унылое начало учебного года на памяти Луи. Он всегда представлял себе жизнь выпускника чем-то необыкновенным: ты на самом верху социальной лестницы, король школы, капитан футбольной команды, герой грез всех школьниц и заводила среди самых крутых учеников – веселись, наслаждайся своей популярностью и ни в коем случае не предавайся грусти. Отчасти это все-таки соответствовало реальности, но вот только веселья никакого не было. Сколько бы Зейн ни твердил, что это выпускной год, их последний год вместе, и они должны оторваться на всю жизнь вперед, Томмо такие планы вряд ли улыбались. По крайней мере, в ближайшее время. Ко всему отец приобрел привычку интересоваться его школьными успехами и чуть ли не проверять за ним выполнение домашних заданий. Это смешно. Так что Луи с нечеловеческим терпением ожидал, когда родители уедут из города. Вот тогда он хоть немного расслабится. А пока – яростно ненавидимая история, по которой он уже успел завалить тест двумя днями раньше. -Со всяческим прискорбием вынужден сообщить, что каждый из недоумков, не справившихся с элементарным тестом, должен сдать в пятницу доклад о том, как история нашего штата отразилась на его семье, - выдавал историк менторским голосом, вышагивая перед классом и вызывая у Томлинсона исключительно отрицательные эмоции. – Для меня не имеет значения, мистер Хоран, что вы не так давно переехали в Огайо. Я жду доклады. Мистер Томлинсон, не могли бы вы все-таки вынырнуть из своих, я не сомневаюсь, гениальных мыслей? Как учитель я рассчитываю хотя бы на минимальное внимание! Можете выйти к доске и рассказать всем, что такое занимает вашу голову, вместо истории, как должно! -Простите, мистер Харрис. Я, пожалуй, воздержусь. -Да, Томлинсон, воздержание пошло бы вам на пользу! – признал учитель, а Зейн, услышав последнюю фразу, не сдержал оглушительного смешка. – Мистер Малик, вам есть что добавить? Парень, давясь от плохо сдерживаемого смеха, поспешно покачал головой. -Я так и думал. У вас отвратительная посещаемость для выпускного класса. Это просто возмутительно! Должно быть, мне стоит поговорить об этом с директором… Итак, отметим присутствующих – Арнетт! Луи вновь погрузился в мысли под размеренные выкрики «Бенсон… Брайт», зная, что в ближайшие пятнадцать минут преподаватель его не потревожит. «Доклад по истории!» -Вудворт… Гай… Хоран… «Когда его делать?» -Дженкинсон… Кинни… Вы издеваетесь надо мной? Почему его опять нет? «Еще тренировки в ближайшие два дня, сочинение по испанскому и лабораторная по химии…» -Малик… Миликен… Ноксвилл… «Все кончится тем, что отец запретит мне ходить на футбол. Определенно этим все и кончится и…» -Редфилд… Стайлс… - Луи вздрогнул и поднял взгляд на историка. – Прошло две недели учебы, а этот парень не появился ни разу! – сетовал мистер Харрис, а Томлинсон делал вид, что не замечает, как за его спиной переглянулись Зейн и Найл. – Помнится, он любил учиться… Куда только катится мир? Томлинсон… Здесь… Трэверс… Томмо за две недели в школе успел поймать себя на мысли, что нигде не встречает сутулой фигуры в дурацкой вязаной жилетке, но ведь не пересекаться в коридорах и столовой не так уж и сложно. Но уроки! История – один из их совместных, и Марсель на них не ходит. Похоже, он вообще не ходит в школу с начала года. На него это, действительно, не похоже. Луи бы подумал, что тот сменил учебное заведение, но ведь Стайлс до сих пор есть в списке Харриса, а значит, он не перевелся… На самом деле, Томмо махнул бы рукой на эту странность и не забивал себе голову лишними заботами, только выглядит так, будто Малик и Хоран видят его виновным в том, что Марсель забросил школу. Неплохо, правда? Он себя виновным не чувствовал. * * * Джемма уже больше часа провела в зале прилета аэропорта в ожидании рейса из Лос-Анджелеса, но он задерживался, и девушка ощутимо нервничала. Гарри должен был прилететь еще две недели назад, перед началом учебы. Он, правда, просил разрешить ему задержаться ненадолго, и сама Джемма была не против, но их мама эту идею категорически не поддержала. Но парень все равно не вернулся вовремя: вылет несколько раз переносили из-за погодных условий, и он поменял билет. С отсрочкой на две недели. Видимо, брату сильно понравилось в гостях. С тетей Дарси они практически не общались последние лет десять, если не считать обмена открытками на Рождество. Она была сестрой отца, и после развода родителей отношения как-то ослабли. Джемма слабо помнила тетю, дядю и кузена с кузинами, а уж Гарри, должно быть, и вовсе их не помнил. Однако, их семья с радостью согласилась принять его на лето, хотя переживаний Энн это никак не уменьшило. Она все два месяца отсутствия сына, не переставая, твердила, что это большая ошибка – отпустить ее мальчика одного так далеко. Джемма только посмеивалась над волнением мамы, но сейчас уже готова была сама лезть на стенку. Посадку давно объявили, и от терминала отходило все больше и больше довольных загорелых людей, в каждом из которых она видела прилетевшего из Лос-Анджелеса, но брата все не было. И это серьезно пугало. Это же Гарри – он мог зазеваться и сесть в любой из самолетов. -Джемма! – тревога автоматически отпустила девушку, потому что уж голос братца она бы узнала из тысячи. Она поспешно обернулась в сторону и растеряно замерла. В смысле, парень, обнимающий массивный чемодан и улыбающийся ей, был определенно Гарри, но таким его видеть ей еще не приходилось. За два месяца, что они не виделись, он стал как будто бы еще выше, но без мешковатой одежды парень не казался таким уж тщедушным. Наоборот, облегающая футболка с V-образным вырезом подчеркивала, что у него довольно-таки широкие плечи, а узкие джинсы – стройность ног. Раньше, когда Джемма предлагала ему примерить что-то подобное, он только отмахивался и бормотал, что это не его. Не было жутких очков, искажающих половину лица, а мягкие кудри свободно падали на лоб, иногда накрывая глаза. Гарри закусил губу, откинул их небрежным движением и вновь широко улыбнулся сестре: -Как насчет объятий после долгой разлуки? -Боже мой, Гарри, как я рада тебя видеть! – Джемма поспешно шагнула к брату и крепко обвила руками, не переставая пораженно разглядывать. – Какой же ты у меня красавчик! Парень рассмеялся, нисколько не смутившись, и весь его довольный вид говорил, что именно такой реакции он и ожидал: -Я тоже скучал, тоже… -Ну, давай, рассказывай! – Джемма бодро потянула его за собой в сторону парковки. -Что рассказывать?.. На самом деле, у него было немало на примете веселых историй, приключившихся с ним за последнее время. И весь перелет он перебирал их в голове, планируя, с которой он начнет свой рассказ для сестры, но вот сейчас почему-то говорить ничего не хотелось. Он мог бы рассказать, как познакомился со своими кузинами – близняшками Кирой и Карой и, как они его поначалу до дрожи пугали и смущали активностью и жизнерадостностью. Но Гарри очень быстро понял, что общение с ними может быть нисколько не сложнее, чем с Джеммой. Они каким-то неведомым образом сразу поняли, что он гей, и их наблюдательность только прибавила им плюсов в глазах Стайлса. Они чуть ли не силой заставили его избавиться от нелепых очков, объясняя это заботой о нем, но он подозревал, что девчонки тайно наслаждаются его беспомощностью в снятии линз. Гарри мог рассказать о кузене Максе. Он уже учился в университете и относился к таким парням, которых сам Стайлс мысленно определял в категорию крутых. Но они сразу же нашли общий язык. Макс брал его с собой на вечеринки, перед первой, правда, вынудив Гарри одеться в его вещи, и доказывая, что в своей одежде, он похож на престарелого библиотекаря. С ним вместе Стайлс впервые в своей жизни напился до полной потери координации и клялся на следующий день, что больше никогда не притронется к алкоголю, но отрицать, что это было забавно, не мог. Макс перезнакомил его со всеми своими друзьями, и общение с ними постепенно раскрепощало Гарри. С одним из его университетских приятелей – Стивом у Стайлса вполне могло получиться что-то серьезное, если б ему не надо было так скоро уезжать. Гарри, действительно, не так уж и хотелось возвращаться домой. Нет, он безумно скучал по маме и по Джемме, но никто, кроме семьи, его тут не ждал. В Лос-Анджелесе же парень привязался к огромному количеству людей, и все они полюбили его в ответ. Никто не считал его неудачником. Он больше не был изгоем или ботаном, наоборот, казался всем умным и интересным. Стайлс никогда не видел столько дружелюбного отношения к себе. За короткие два месяца он нашел так много друзей, сколько у него не было за всю жизнь. -Я не знаю, что рассказать, Джемма, - парень, задумчиво улыбаясь, вытянулся на пассажирском сидении, уставился в окно невидящим взглядом и прокручивал в голове картинки с каникул. – Просто это было потрясающее лето… И плевать он хотел теперь на всяких Луи Томлинсонов.