Поговори со мной.

— Арсений Сергеевич, можно? — в кабинет с табличкой «психолог» заглянула молодая женщина, явно обеспокоенная чем-то. — Конечно, Полина Сергеевна, проходите, — женщина кивнула и зашла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Присев напротив школьного психолога, учительница явно собиралась с мыслями, чтобы что-то серьёзное сообщить или спросить, — Что такое, Полин? — В общем, к нам двух учеников перевели, брат и сестра. — В конце октября? — очевидно, что мужчина был удивлён и не одобрял такого, понимая, что для учеников это будет стресс, да и вообще странное и крайне редкое явление. Женщина запустила металлические шары антистресса, от которых никто и никогда не видел никакого смысла. — Да, там такая ситуация странная… — в кабинете воцарилось молчание, но время тикало, перемена подходила к концу, и у каждого из них была еще целая куча дел. — Дети проблемные? Сколько им лет? — Да не то, чтобы они прям проблемные… Девочка вообще настоящее солнышко! Такая открытая и улыбчивая… Если честно, я не знаю, что с ними там произошло, но директор сказал, что они родителей потеряли, были в детском доме, а сейчас на них оформили опеку, и всё хорошо. Только вот мальчик… — Они в твоём классе, что ли? — Да. Выпускной класс, а у них жизнь такая сложная… Так вот, мальчик не разговорчивый, вообще ни слова не сказал мне. Паша сказал, что он вообще ни с кем не разговаривает, но Оксана ничего не рассказывает про это, видимо брат ей не разрешает. Его вообще в школу брать не хотели, но он по прописке сюда проходит и успеваемость у него неплохая была. В общем, сложный год будет, судя по всему. — Отправишь их ко мне? Раз тут такое дело, я должен поговорить с ними, — Арсений снимает очки и смотрит на коллегу, которая кажется уже выжатой, как лимон. — Хорошо. Ребята, думаю, хорошие. Но с мальчиком точно что-то не то. — Аутист? — Вряд ли. Не знаю, правда… Ладно, я пойду тогда… — блондинка вымученно улыбнулась и поднялась с места, услышав звонок. — Удачи, Полин, — сочувствующая улыбка и тяжелый вздох девушки сменяются тишиной и прострацией в глазах. Новые ученики в середине октября, перешедшие после травмирующих событий. Разумеется, это не могло не оставить рубцы на тонкой психике подростков. Будем честны, Арсений сбит с толку, но все-таки заинтересован. Работа школьного психолога заключается не в лечении подростков, а лишь в диагностировании тех или иных проблем, помощь, поддержка, в особенности ученикам старших классов, а также, в большинстве случаев, воспитательные беседы по поводу дисциплины и поведения детей. В их школе были и буйные ребята, чьи гормоны явно захлестывали за всевозможные пределы, но детей с проблемами психики не было. И теперь, если верить Гагариной, в его рабочей рутине появятся два интересных экземпляра, с которыми он должен разобраться.

***

Сидя за последней партой, девушка нервно отстукивала ритм, известный только ей. Всё вокруг казалось странным, ведь последние полгода были изматывающе и такими сумбурными, что сложно было привыкнуть хоть к чему-то. Детский дом — не самое радужное место, где ей давалось побывать, но и там были свои плюсы. Оксана — оптимистка, у которой нет сил помнить и думать о негативе. Пожалуй, это было одно из самых ценных качеств девушки. Разумеется, известие о том, что их забирают, и они снова будут учиться в новой совершенно нормальной школе, радовало так, что даже глаза блестели. Она говорила с бабушкой без передышки, ведя беседу обо всём и ни о чем одновременно. Она умела отпускать прошлое и двигаться дальше, не вспоминая о печали. Защитная реакция психики? Именно она. Но были и вещи, которые не давали ей покоя даже сейчас, на уроке математики. А если быть точнее, то это человек. Её брат, сидящий по правую руку. Его угрюмое лицо в последнее время не меняется, да и вообще Антон больше не был тем, кто учил её играть в футбол, в приставку и устраивал настоящие квесты, пытаясь развеселить её. Сейчас он больше походил на привидение. Даже цвет кожи стал серее, и может быть, даже волосы, что уж там говорить про глаза. Оксана каждый раз тяжело вздыхает, вспоминая день, с которого вся их жизнь перевернулась с ног на голову. И если раньше они жили в раю, то сейчас их точно настиг ад. — Ради бога, Мария Васильевна, простите, — Полина Сергеевна не любила срывать уроки, а особенно уроки математики, где и так большинство ребят не могли сосредоточиться, — Я заберу у вас Оксану и Антона? Подростки идут по коридору, считая каждый свой шаг. Оксана боялась, что проблема её брата не позволит им учиться в этой школе, как и боялась бабушка. Она помнила взгляд директора, который казался добрым и понимающим, но явно он сомневался в том, стоит ли принимать этих сирот. На самом деле, им крайне повезло, что у девушки был хорошо подвешен язык, да и вся она была милой и располагающей к себе. Мужчина поверил в уговоры и обещания, подписав их заявление на зачисление в списки учеников. Однако, конечно, она не была уверена, что Павел Алексеевич не передумает. Как говорится, кто директор тут — тот и закон. Антон же хотел просто вернуться домой. Он не хотел находиться здесь, но понимал, что выбора у него нет. Если он не хочет потерять последнюю нить с социумом, то обязан ходить в школу. Ему было все равно на учителей и учеников, все равно на всё вокруг, кроме сестры, которая облегчённо вздохнула, увидев на листах подписи. Она старалась ради него, и это было ценно. Антон не любил разочаровывать близких. Более того, он боялся это сделать снова. Кабинет школьного психолога не отличался особым уютом, но вот стилем — однозначно. Минималистичная обстановка словно бы очищала ум и позволяла сосредоточиться на мыслях и чувствах. Всё здесь было чисто, начиная с рабочего стола, и заканчивая полом. Новая классная руководительница представила всех между собой в кабинете, желая поскорее покинуть его. Ей было не обязательно присутствовать при беседе учеников и психолога, да она и не рвалась. — Что ж, рад с вами познакомиться, — темноволосый мужчина улыбнулся, показывая детям на кресла напротив его стола, — В нашей школе новые ученики обязаны пройти беседу со мной, так что не волнуйтесь, это типичная процедура. Вы не против для начала пройти небольшой тест? — Да, конечно, — Оксана ослепительно улыбается, радуясь, что здесь не сидит старый мужчина, готовый выписывать диагнозы направо и налево или женщины, списывающей все проблемы на подростковый возраст, тем самым обесценивая их. Арсений и правда располагал к себе. Глупо отрицать, он был красив, умел этим активно пользоваться и тонко чувствовал людей, подстраивая свое поведение под каждого. Именно поэтому работать с подростками ему было легко. Они не расценивали его как типичного мозгоправа, а смотрели в голубые глаза и видели союзника, который может помочь. Конечно, были и сложные экземпляры, но всё-таки большинство его любило. В руки учеников попадают по два листа бумаги с вопросами. Для начала ему и правда нужно ознакомиться с общей информацией о ребятах, а уже потом задавать личные вопросы, которые его интересуют. Подростки садятся за свободный столик напротив друг друга и приступают. Девушка отвечает на вопросы быстро, не раздумывая, а вот Антон взвешивает каждый свой кружочек. Этот парень не поздоровался, ничего не спросил и не сказал, просто стал беспрекословно выполнять то, что сказали. Его хмурое лицо было невозможно прочитать, но Арсений уверен, что сможет найти ответы в тесте и в беседе. Эти двое так похожи друг на друга, но при этом кардинально отличаются друг от друга. Антон — очень высокий парень со вьющимися русыми волосами, бледным цветом кожи, а Оксана миниатюрная девчонка с прямыми волосами, хоть и такими же русыми. Он уверен, что ее новые одноклассники уже положили на неё глаз. — Арсений Сергеевич, а можно воды? — учтиво просит девочка, и психолог отвлекается от своих мыслей. — Конечно, — он наливает из графина в стакан воду и передаёт её в руки девушки. Однако она сразу передаёт его брату. Это странно. — Антон, если тебе что-то нужно, можешь обращаться ко мне, я не кусаюсь. В ответ парень отрывает взгляд от листа и заторможено кивает. Арсений успевает разглядеть зеленые глаза парня, такие серьезные и… мёртвые. Вообще, он предпочитает не использовать такие образные описания, но эти выглядят именно так. Арсений кивает в ответ, понимая, что тут все намного сложнее, чем он предполагал. И очень странно, что в деле ребят ничего не сказано про то, что же с ними случилось. — Мы всё, — Оксана передает листочки и снова улыбается. О да, Арсений понимает, что она пытается сделать. Пытается быть милой за них обоих, чтобы избежать проблем. — Отлично. Тогда может познакомимся получше? Не хочу устраивать допрос, поэтому можем сыграть в «вопрос-ответ» и по очереди будем отвечать на вопросы друг друга. Отказываться от ответов можно, — Оксана кидает взгляд на брата, и тот отрицательно качает головой. — Наверное, это не лучшая идея. Да и там у нас урок идёт… Мы можем идти? — Вы, Оксана, можете, а Антона я попрошу остаться буквально на пару минут. — Но… — Антон машет сестре рукой, и она тяжело вздыхает, — Хорошо. Я жду тебя в коридоре, Антон. До свидания. Как только дверь закрывается, мужчина просит парня присесть, и тот слушается. Арсений не совсем понимает, чем вызвана молчанка Антона, но что-то ему подсказывает, что ответ ему не понравится. Это не похоже на обычный подростковый бунт. — Что ж, Антон… Может быть ты сам хочешь о чём-то поговорить? — спокойный отрицательный кивок в ответ, — Ты только меня решил игнорировать, потому что я психолог или ни с кем не разговариваешь? Антон на пальцах показывает цифру два, отвечая на вопрос. Он не кажется раздражённым, скорее уставшим. Радует, что он хотя бы так отвечает, и показывает два пальца, а не только средний. — Хорошо. Не расскажешь почему? — снова отрицательное мотание головой, — Хорошо. Тогда просто хочу сказать, что я не враг всем ученикам и тебе. Все, что обсуждается в этом кабинете — остается в этом кабинете. Если будут какие-то вопросы или желание что-то обсудить, то заходи. Договорились? Антон в знак согласия кивает и поднимается с места. Арсений все еще улыбается, провожая взглядом парня. Ему жаль, что у него не получилось его разболтать, но он и не сильно рассчитывал на это. Если надавить слишком сильно — можно разрушить либо человека, либо отношения. А ему, как психологу, этого делать нельзя. — И да, Антон! — парень оборачивается на своё имя, — Передай Оксане, что подслушивать — не хорошо, я вижу её кеды. Удивительно, но Антон усмехается и кивает, после чего всё-таки закрывает за собой дверь. В кабинете прохладно, и Арсений Сергеевич закрывает приоткрытое окно.

***

— И всё-таки, Антон, он хороший! Ты видел его улыбку? Боже, он может потягаться красотой даже с Робертом Паттинсоном! — Оксана сидит на своей кровати и не перестаёт говорить про школьного психолога уже минут десять. Антон на это закатывает глаза. Они живут в одной комнате, что иногда вызывает трудности, но в большей части времени это даже хорошо. Ночи бывают у них крайне неспокойные, наполненные слезами и криками из-за приснившихся ужасов прошлого. Антон искренне любит Оксану, и даже когда она бывает слишком навязчивой, молча терпит. К тому же, она помешана на уборке и готова взять на себя девяносто процентов этого занятия. Антон переворачивается на спину, снова смотря в книгу. За последние несколько месяцев он по-настоящему оценил тексты. Ему нравится именно читать, а не слушать аудиокниги, ведь тогда ты не можешь оценить книгу как письменное искусство, не зацепишься за самые интересные обороты речи, а просто слушаешь чей-то рассказ. Порою очень длинный, в несколько часов. — Тош, я скучаю по твоему голосу. Антон закрывает книгу с резким хлопком, после чего встаёт, оставляет её на столе, выключает свет и снова ложится в кровать. Он не выносит этих разговоров, так что не намерен даже слушать продолжение. — Ничего не произойдёт, если ты что-то скажешь, — Антон отворачивается к стене и натягивает одеяло до носа. В этом споре Оксана снова проиграла, не имея даже шанса на победу. А Антон думает. Арсений Сергеевич и правда не похож на всех тех мозгоправов, которых ему «посчастливилось» пройти. Такого не грех даже назвать «психолог». Нет, Антон не доверяет ему, не пропитался симпатией, но и не настроен к нему враждебно. Если нужно, будет даже ходить молчать с ним, пока тому не надоест. Ну или пока его не выгонят из школы за его «дефект».