Берлин горит и сверкает. Город готовится к шумному празднованию Нового года и Рождества. Все жители украшают дома еловыми венками и ветками, ёлками, разноцветными сияющими гирляндами и снежинками. Конечно, в России тоже все с нетерпением ждут зимнего праздника, стараясь придать окружающему пространству должное волшебство, однако здесь всё выглядит масштабнее и аккуратнее. Снег кружится и падает, добавляя городу ощущение магии. Здесь не так холодно, как в центральной России, отчего существовать зимой намного приятнее и комфортнее.
Это уже второй их Новый год в Германии. Прошлый они встречали вместе с родителями Арсения, устроив настоящий пир. В этом же году они будут праздновать в том же доме, но только вдвоём. Родители вернулись в Россию по зову дел и бизнеса, оставив квартиру паре. К слову, парни были не против. Снимать жильё в столице Германии — не самое дешёвое удовольствие, от которого они с радостью отказались, когда подвернулась такая возможность.
Антон заходит в квартиру румяный и довольный. Сегодня он не только сдал последний экзамен зимней сессии, но и успешно прошёл собеседование на должность копирайтера. Он горд собой, и ему не терпится поделиться новостями с любимым мужчиной.
Когда слышится хлопок входной двери, Арсений кружит на кухне, сервируя стол. Сегодня у них в планах романтический ужин в честь окончания года. Сам праздник будет уже через четыре дня, но им не терпелось устроить свой личный праздник. Они ужасно устали. Антон искал работу, старательно учился, совершенствовался в знаниях немецкого языка. Арсений много работал, как онлайн, так и офлайн. Его впечатлил сервис больниц Германии, и он с радостью принял предложение устроиться в одну из таких клиник, где зачастую проходят лечение пациенты из России. Это было эмоционально тяжело, ведь некоторым из них было невозможно помочь, но он должен был вселять в них веру и желание жить, чтобы они продолжали бороться. Такая работа высасывала силы. Были дни, когда он возвращался домой и без сил падал в постель, не желая ни есть, ни пить, ни разговаривать. Тогда на помощь приходил Антон, окружая своей любовью, не прося никакой отдачи, просто лежал рядом и обнимал, приносил чай прямо в постель, делал массаж и самозабвенно целовал.
— Привет, — говорит Арсений, выползая из кухни. Его личное солнце светит так, что уже и солнцезащитные очки можно надевать.
— Привет, — Антон целует в губы, отстраняется, продолжая улыбаться, — У меня хорошие новости!
— Сдал всё-таки?
— Сдал! И на работу меня взяли, прикинь? — практически пищит от радости Шастун.
— Молодец, Тош! Я ни на секунду не сомневался в тебе, — и это правда. Арсений никогда не сомневался в способностях своего возлюбленного.
— Спасибо. Приступаю к работе с десятого января. Пока они мне выслали уроки с обучением, чтобы я понял всю суть работы.
Переодеваясь, Антон рассказывает все детали собеседования, особенности компании и собственной должности. Арсений его внимательно слушает, смотрит тепло и ласково. За это время их чувства, нежность и страсть ни на каплю не притупились. Они всё также смотрят друг на друга с любовью, всё также переживают за каждый шаг, всё также сильно хотят продолжать быть вместе, выстраивая из их отношений настоящую крепость от этого сложного мира.
— Я приготовил твою любимую пасту, купил пирожные и поставил охлаждаться вино. Отметим?
Арсений зажигает свечи, выключает свет, создавая расслабленную и уютную атмосферу. Для него этот день — особенный.
— Я сейчас кончу от того, как это вкусно, — стонет голодный парень, смущая тем самым мужчину.
— Кончишь ты ночью, — хитро заверяет Арсений, отпивая из бокала, — И не от пасты.
— Если бы я не был так возбуждён пастой, то возбудился бы от твоего голоса.
Оба смеются, продолжая трапезу. Они обсуждают планы на каникулы, прикидывая, куда могут съездить отдохнуть на пару дней, чтобы потом не сидеть на одной гречке. Когда еда и вино заканчиваются, Арсений начинает волноваться. Посуду они решают не мыть, чтобы не убивать романтику бытовухой, оставляя её на утро. Сейчас есть дела поважнее.
— Тош, глянь мою почту, там ничего не приходило?
Антон удивлённо смотрит на мужчину, но решает не уточнять, с чего тот сам не может посмотреть. Открывает чужой ноутбук, заходит на почту, взглядам пробегая по последним письмам. Одно всё-таки привлекает его внимание. Текст на немецком, но Шастун уже способен понять его суть. Его глаза округляются. Не может быть…
— Арс… Нам гражданство одобрили! — Антон поворачивается к мужчине и замирает.
Сложно сделать хотя бы вдох от увиденного. Арсений, будучи всё в той же домашней футболке и пижамных клетчатых штанах, стоит на одном колене. В его руках небольшая коробочка, а сам он выглядит таким… Таким смущённым и уверенным одновременно. Антон прикрывает рот рукой, всё ещё не веря своим глазам. Они не обсуждали это, хоть уже и не в первый раз подавали заявление на получение гражданства в Германии.
— Арс…
— Подожди, мне надо собраться, — мужчина выдыхает, смотря в пол, и набравшись смелости, снова поднимает взгляд на шокированного парня, — Я очень тебя люблю, Антон. За это время мы много прошли и преодолели, ты стал гораздо старше, чем в нашу первую встречу. Наша встреча — это подарок судьбы для меня. Клянусь, ещё никогда в жизни мне не везло так сильно. Сейчас я не могу даже представить, что когда-то смогу быть с кем-то другим, что ты не будешь засыпать и просыпаться рядом со мной, что вообще возможна какая-то жизнь без тебя.
Антон дышит короткими вздохами, и как зачарованный смотрит в голубые глаза. Он не может поверить собственным.
— Я хочу прожить с тобой всю свою оставшуюся жизнь. И хочу, чтобы мы официально стали одной семьёй. И… — тяжело сглатывает, набирая в лёгкие побольше воздуха, — Ты согласен стать моим мужем?
У Антона к глазам слёзы подкатывают. Их отношения уже настолько близкие, что не возникает вопроса в искренности или удивления от услышанного. Они оба счастливы быть вместе, оба строят планы на собственное будущее, исходя из планов другого и не думают о расставании. Ни на секунду не задумывались. Но предложение…
— Антон? — молчание затянулось, но взволнованный голос заставил Антона отмереть.
— Боже, конечно же я согласен! — шепчет Антон, опускаясь на пол к мужчине.
Счастливая улыбка и мокрые от слёз щёки, уверенное согласие и этот преданный взгляд заставляют сделать сердце Арсения кульбит. Трясущимися руками он надевает на безымянный палец кольцо, прижимает к себе парня и целует. Пожалуй, это самый счастливый момент его жизни. Пускай он не впервые делает предложение руки и сердца, но именно в этот раз он уверен в своих желаниях и действиях на все сто процентов. Он уверен, что не захочет развестись через год, не захочет больше личного пространства и свободы. В этих отношениях он и так свободен. Антон никогда не запрещает ему что-то, не ноет, что ему не хватает времени и внимания, даже когда у Арсения и правда нет возможности уделять ему времени, ничего не просит и не требует, понимая и принимая его.
Антон цепляется за чужие широкие плечи, целует так жадно, что губы точно будут припухшими. Слишком много событий за этот день, слишком много эмоций. Но предложение… Это то, о чём он и подумать не мог, не мог такое представить… Поэтому сейчас ему словно голову сносит, оставляя только любовь, оголённую, как провод с напряжением.
— Ты… Пиздец… — выдыхает в поцелуй парень, но так и не найдя, что сказать, стягивает с мужчины футболку, снова впиваясь в чужие губы.
Арсений смеётся, тянет парня за плечи, чтобы они всё-таки дошли до кровати. Поцелуи жаркие, нетерпеливые, влажные. Худые ноги обвивают чужие бёдра, заставляя быть ближе, и Арсений трётся о чужой пах, не имея ни желания, ни возможности отстраниться. Он нависает сверху, распаляя своими касаниями и дыханием.
— Люблю тебя, слышишь? — шепчет Антон, пальцами зарываясь в уже и без того лохматую шевелюру.
Арсений молчит, целует шею, оставляя на ней яркие отметины. У них впереди долгие дни отдыха, не для кого соблюдать правила приличия, прикрывая следы их страсти. Антон выгибается, двигает бёдрами, вызывая трение, откидывает голову, давая больший доступ к своей коже. Его футболка оказывается снята незаметно для него самого, а чужие влажные губы ведут дорожку ниже, лаская ключицы, соски, живот, доходя до края штанов. Они давно перестали стесняться или бояться, изучив друг друга вдоль и поперёк, но каждый секс казался особенным, переполненным чувствами.
— Какой же ты красивый… — бормочет Арсений, снова возвращаясь к приоткрытым губам, пока его руки спешно стягивают чужие штаны вместе с трусами, — Просто с ума сойти…
До сих пор от каждого комплимента Антон чувствует тепло. Он всё ещё не уверен в себе на сто процентов, не научился принимать недостатки своей внешности, но когда брюнет смотрит на него так восхищённо, говорит всё искренне, не думая, он ему действительно верит. А не верить невозможно, когда поцелуи покрывают все болезненные для его принятия места — шрамы на запястьях и бёдрах, которые всегда будут напоминать о той боли и слабости, костлявые коленки и тазовые косточки, не такой плоский, как год назад, живот… Все касания выбивают из памяти любые комплексы. С губ парня слетает стон, когда Арсений ногтями ведёт по чувствительным бокам, одновременно с этим касаясь губами члена. Антон нетерпеливый, воспринимает прелюдию как слишком приятную пытку.
— Арс… — стонет он, пока мужчина неспешно начинает сосать и вылизывать, продолжая оглаживать талию, бёдра, — Боже, ты…
Речь получается несвязной, обрывается стонами, и он не может думать ни о чём, кроме этих губ, который сейчас ласкают его член.
Так и не доведя до разрядки, Арсений отстраняется, улыбается хитро, и Антон прекрасно понимает, чего от него хотят. Перевернувшись на живот, он чувствует, как спустя секунды, холодные и влажные от смазки пальцы проникают в него, растягивая. В этом нет сильной необходимости, секс у них регулярный, однако это так приятно.
— Ты издеваешься, да? — возмущается Антон, когда процедура затягивается настолько, что он уже самостоятельно начинает до упора насаживаться на пальцы.
Арсению нравится смотреть на такого открытого парня, который полностью принадлежит ему, теперь уже практически официально. Нет, это не про обладание или собственничество. Это про выбор и преданность, которую парень подтвердил уже всеми возможными способами.
Арсению нравится смотреть на выгибающуюся спину, когда он входит в нежное тело. Антон стонет, совершенно ничего не стесняясь, двигается навстречу. Пальцами сжимает простыни, и на одном из них блестит новое кольцо, которое значит так много, что сердце разрывается. Это возбуждает ещё больше, брюнет уже и сам стонет в голос, крепко сжимая упругие бёдра.
— Блять, Арс… — вскрикивает парень, но не кончает, лишь сильнее прогибается, — Какой же ты…
— Продолжай говорить, малыш, — хрипит, но нагибается, чуть сбавляя темп, касается губами чужих позвонков.
— У меня уже коленки трясутся, — предупреждает, и Арсений перехватывает парня за живот, удерживая в положении, — Быстрее, пожалуйста…
Арсений слушается, и его собственное дыхание сбивается, а все мысли в голове заглушает какофония из стонов. Он помогает рукой кончить Антону, стараясь подстроить ритм движений. Сам кончает несколькими толчками позже, чувствуя как худое тело в его руках расслабляется. Оба падают в постель, чувствуя искорки эйфория даже на кончиках пальцев. Антон крепко обнимает мужчину, закидывая на него одну ногу. Они перепачканные и мокрые, но никого это не смущает. Через несколько минут оба пойдут мыться.
— Офигеть, ты будешь моим мужем, — выдаёт вдруг Шастун, глядя на безымянный палец, — Муж. Пока жених. А потом муж.
Слово приятно обжигает язык, кажется таким непривычным, но при этом правильным. Антон улыбается, как дурачок, а Арсений не может насмотреться на это чудо.
— Мы будем одной семьёй… — мечтательно говорит парень и смеётся, закусывает губу и смотрит на мужчину с таким восторгом.
— Мы же уже семья, да? — уточняет Арсений, за что получает щипок, — Не передумаешь?
Взгляд Арсения становится серьёзным, но Антон улыбается всё также ярко, и вся эта насторожённость тает в голубых глазах, как снежинки на солнце.
— Обещаю, что не сбегу перед алтарём, — целует нежно, так, что не остаётся никаких сомнений в его уверенности, — А муж не будет против щеночка? Такого маленького?
— Спросишь потом у мужа, — смеясь, отвечает мужчина, снова отклоняясь от идеи завести питомца.
***
Полгода спустя.
Антон смотрит в зеркало и не верит своим глазам. Он согласился по собственной воле надеть смокинг, уложить непослушные кудри, да даже бабочку позволил на собственной шее затянуть. Сегодня особенный день, и выглядит он подобающе. Нет, конечно, Арсений взял бы его в мужья и в рваных джинсах, и в футболке с пятнами, но хотелось всё-таки произвести впечатление, показать, что он не зря выбрал именно его. Улыбка сияет, и Антон нервно поправляет манжеты.
Свадьбу решили сыграть в июле, чтобы было тепло, у Антона закончилась сессия, и они смогли бы устроить медовый месяц. Ради такого мероприятия приехали все их близкие — Мария Ивановна, Оксана, Серёжа, Юля и Руслан, даже Стас, с которым Арсений сдружился в последний год. Он стал ему кем-то вроде наставника. Здесь же были и родители Арсения, которые помогли паре с организацией мероприятия. Новые друзья и коллеги, которыми они успели здесь обзавестись. Они уже сидели перед аркой на поляне, которую они оборудовали под проведение церемонии. Ещё пять минут здесь, в этой небольшой комнате стояли Оксана и Мария Ивановна, помогая ему привести себя в порядок, чтобы выглядеть сногсшибательно. Оксана не сдержалась и заплакала, крепко обнимая брата. Ей в голову не могло прийти, что всё сложится так. Бабушка всё ещё не могла понять, как так вышло, что её внук выходит замуж за мужчину, который старше его, да ещё и в Германии… Но она приняла и смирилась, решив, что ей, пожилой женщине, лучше не пытаться понять молодёжь.
— Мама и папа гордились бы тобой, — шепчет сестра, вытирая слёзы.
— Не уверен в этом, — скептически отзывается он, улыбаясь. Он и правда не думает, что родители смогли бы принять его выбор, в особенности, отец.
— Да и пофиг, зато я тобой горжусь! Ты у меня самый лучший, самый красивый, самый крутой брат.
— Я так люблю тебя, Окс, — Антон с трудом сдерживает слёзы, но он обещал себе не плакать хотя бы до того момента, как они окажутся у алтаря.
Сейчас же он стоит один, прокручивая в голове клятву. В России не принято на росписи произносить целые речи, но им слишком понравилась европейская традиция, и они решили тоже подготовить какие-нибудь слова.
— Антон, ты готов? — отец Арсения заглядывает в комнату с улыбкой, осматривает его с ног до головы и качает головой, — Выглядишь шикарно.
— Да, спасибо, я готов.
Было принято решение, что к алтарю Антона проводит именно отец второго жениха. За последние два года он действительно стал ему, как родной отец. На лестнице, перед выходом из домика, мужчина останавливается.
— Не волнуешься? Сбежать ещё не хочется?
— Нет, конечно, куда я сбегу? — Антон улыбается спокойной, и Сергей поражается тому, каким солнечным стал этот парень. При их первой встрече он был таким напряжённым, словно ёжик, постоянно нервный, переживающий за выздоровление Арсения. А сейчас спокойный, расслабленный, с этой невероятно искренней и яркой улыбкой от уха до уха.
— Хорошо, сын мой, — Антон улыбается ещё ярче, глядя на немного смущённое лицо парня, — Всё, идём, Арсений уже волноваться начал, наверное.
И правда, Арсений нервно поглядывает на часы, стоя под аркой в одиночестве. Антон на мгновения теряется в пространстве, когда видит прямой силуэт мужчины в узких брюках, белой рубашке, не застёгнутой до конца и в кремовом пиджаке намного больше его самого. Волосы вьются, и Антон усмехается. Арсений пугал его, что побреется перед свадьбой, чтобы проверить, точно ли он захочет выйти за него лысого. Антон тогда и правда напрягся. Нет, конечно, он бы вышел за него в любом случае, но и лишать себя видеть эту шикарную чёрную шевелюру не хотел.
Сергей доводит парня до арки, передаёт ладошку в руки сына, кивает и отходит, садясь рядом с восторженной женой.
— Какой ты красивый, — шепчет Арсений, глядя в зелёные глаза, — Просто ужас.
— Спасибо, ты тоже шикарно выглядишь, — отвечает Антон, не отрывая глаз от этих голубых океанов.
Женщина, которая будет сегодня заключать их брак, начинает свою речь, говорит по-немецки, и половина гостей, конечно же, ничего не понимает. А женихи смотрят друг на друга с такой любовью, для которой слова не нужны. И всё-таки наступает момент речей. Первым начинает Антон.
— Мне кажется, я забыл всё, что готовил, — со смехом говорит парень, неловко опуская глаза, — Ладно, это не так важно. Арсений, ты меня спасал с момента нашего знакомства. Буквально день за днём, своими идиотскими шоколадками, тёплыми словами, объятиями, а потом и поцелуями. Ты стал для меня маяком, за которым я готов и хочу идти год за годом, не оглядываясь назад. И мне не важно, что вокруг шторм, я всё равно буду идти за тобой. Потому что ты — свет моей жизни, моя единственная любовь… Я клянусь, что никогда не перестану следовать за твоим светом, не прекращу любить тебя.
Антон говорит чётко, не заикаясь, но на глазах у него всё равно блестят зарождающиеся слёзы. А Арсений стоит и не может вспомнить, как дышать. Он не ожидал услышать такую нежную и поэтичную речь от своего мальчика-матершинника, который до сих пор стеснялся показывать чувства при посторонних. А сейчас, при полной посадке гостей, он говорит такие речи… Мужчина не сдерживает слезу, но не стирает её, позволяя ей пробежаться по щеке. Антон в этот момент заикается, но продолжает говорить. Зал ликует, аплодирует, но они этого не слышат. Ощущение, что они здесь только вдвоём.
— Я так боялся потерять тебя, — начинает говорить Арсений, когда слышит абсолютную тишину, — Всегда боялся и до сих пор боюсь. Два года назад, когда я ещё не лёг в больницу, был уверен, что мне уже ничего не поможет, я больше всего боялся за тебя. Я никогда не хотел причинять тебе боль, но тогда больно было нам обоим. Я не думал о том, что будет со мной, я волновался только о том, как это всё переживёшь ты. Я и подумать не мог, что благодаря тебе я буду стоять здесь, такой красивый и счастливый.
Оба смеются, потому что это правда. Арсений красивый и счастливый. Антон берёт жениха за руку, переплетая их пальцы.
— Когда мы прилетели в Германию, я уже знал, что мы окажемся здесь. Ты говоришь, что я спасал тебя, но это не совсем так. Ты тоже меня спасал, и без тебя у меня ничего бы не получилось. Спасибо, что ты есть, Антон. Я клянусь, что всегда буду твоим маяком, не потухну и не оставлю в большом море, — импровизирует мужчина и чувствует, как парень сильнее сжимает его руку, видит поток слёз, не может сдержаться, вытирает дорожку, — Клянусь всегда быть твоей опорой и защитой. Клянусь любить тебя, пока моё сердце бьётся. И я клянусь, что сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Я люблю тебя.
Антон не может сдерживать горячие слёзы. Его переполняют эмоции. Он смотрит на этого мужчину, а в голове, словно ускоренное кино из их жизни, с момента их встречи. Он ни о чём не жалеет, ничего не хочет менять. Эта точка, эта арка, этот день — то место, где он должен был оказаться, хоть и не подозревал этого.
— Ты чего, солнце? — Арсений обнимает без пяти минут мужа, прижимая к себе, и Антон смеётся сквозь слёзы.
— Я так счастлив, — шепчет он и отстраняется, понимая, что сейчас момент росписи и обмена кольцами. Вытирает с лица влагу и следует инструкциям регистраторши.
Они обмениваются серебряными кольцами, на которых позже будет гравировка. Их объявляют мужьями, и оба не могут отвести друг от друга взгляда.
— Поцелуешь меня, муж? — шепчет одними губами Антон.
И Арсений, конечно же, целует. Сколько бы они ни целовались, каждый поцелуй оказывается особенным и уникальным. Их губы кричат о любви и счастье. Толпа ликует, аплодирует, а Антон только и может, что сжимать чужие плечи, чтобы найти опору. Земля уходит из-под ног, но Антон знает и чувствует, что не упадёт. Его крепко держат, никогда не отпустят.
— На руках не понесу, — в шутку предупреждает Арсений, жалея, что действительно не может этого сделать.
— Я тебя тоже, — отшучивается парень, хватая того под локоть.
Они, как послушные мальчики, принимают поздравления и подарки, пьют, поддерживая тосты гостей, но не отлипают друг от друга ни на шаг. Это их день, и сегодня они имеют право быть неразлучниками. Однако Антон всё-таки отходит.
— Скоро вернусь, — бросает он, поцеловав уже мужа в щёку, выскальзывает из толпы, следуя за другом.
— Ну что, братан, поздравляю! В жизни бы не поверил, что окажусь на гейской свадьбе, — Серёжа смеётся, но всё равно крепко обнимает лучшего друга, по которому безумно скучал, — Каковы ощущения?
— Я самый счастливый, — и Матвиенко верит, видя, как тот светится от счастья.
— Это самое главное.
— Ты что-то сказать хотел, да? — Антон видит нервозность друга, даже знает причину, но не рискует озвучить её сам.
— Мы с Оксаной съехались, ты же в курсе?
— Конечно.
— И я… Я подумал, что будет романтично сделать предложение на твоей свадьбе. Ты не против?
— Нет, помочь тебе как-то?
Договорившись о деталях, Антон возвращается к мужу как раз к объявлению первого танца молодых. Арсений крепко прижимает к себе парня. Их лбы соприкасаются, и они медленно покачиваются в такт музыки.
— Я боялся, что первый танец молодых буду танцевать один, — шепчет он, касаясь носом чужого носа, — Всё нормально?
— Всё замечательно. Серый решил Оксане предложение сделать.
— Когда?
— Когда букет ловить надо, — усмехается Антон.
— Как-то неоригинально.
— Зато ты у нас мастер сюрпризов, — смеётся Антон и оставляет короткий поцелуй на чужих губах, — Люблю тебя.
— Теперь в гей-клубе будешь говорить, что у тебя есть муж, — смеётся Арсений.
Они в гей-клубе то были лишь однажды, согласившись на предложение новых друзей-соседей. Антон тогда на пять минут остался один у барной стойки, а к нему уже приклеился немец, желающий познакомиться. Антон тогда, конечно же, отшил и сказал, что у него есть парень, а в ответ услышал, что парень — не муж. Больше они в такие места не ходили, обоим не понравилось.
— Заведём собаку? — предпринимает очередную попытку Антон, чувствуя, что музыка подходит к завершению.
— Заведём, — сдаётся Арсений, чувствуя на губах благодарный поцелуй.
***
Свадьба затянулась, перерастая в празднование помолвки Оксаны и Серёжи. Молодожёны же были рады, что внимание с них переключилось на другую парочку. Они смогли без стыда покинуть мероприятие, направляясь в специальный домик, выделенный для них. Для гостей же был другой. Оба устали, о первой брачной ночи не могло идти и речи. Приняв душ, Антон вышел на террасу, вглядываясь в звёздное небо. Он хочет верить, что родители видели этот день, ставший для него самым счастливым. Он верил в это.
Арсений подходит через несколько минут, обнимает со спины, целует в загривок.
— Поговори со мной? — тихо просит мужчина, видя, как его новоиспечённый муж загрузился.
— Не хочу. Хочу целоваться.
А кто Арсений такой, чтобы отказать?
Их история не заканчивается на свадьбе, только начинается. Бесчисленное количество путешествий, совместных и раздельных достижений, множество дней счастья, ссоры, примирения, переживания, принятие, переезды, маленький корги… И Арсений никогда не пожалеет о том, что ручался за этого парнишку, который и слова сказать не мог. А Антон никогда не пожалеет о том, что сказал Арсению. Ни об одном слове.
Они будут счастливы рядом до тех пор, пока один из них светит — а второй следует за ним.
Конец
