Россия будет свободна

Его горячие уста начали целовать мою шею. Покусывая мою немного загоревшую кожу, я почувствовал некую боль вперемешку со сладкой эйфорией. Я обожал, когда кто-то целует мою шею. На моих еле видных ключицах остались укусы страстных поцелуев. Эти места покрылись бордовым оттенком, которые напоминали то самое красное вино, которые мы распивали в большой компании. Хватая тяжёлый воздух в свои лёгкие, я пытался не застонать, но Алексей не останавливался — он был похож на зверя, которому достали впервые добычу. Его пальцы сжимали мою талию, волосы, а губы спускались ниже и ниже. Но неожиданно ко мне пришло озарение. Вдруг я осознал, что всего этого и вспять не должно быть и это неправильно! Мы женатые мужчины с детьми. Это ужасно! Посмотрев вновь на мужчину, который дерзал мою шею поцелуями — я ощутил отвращение. Я резко хватаю Алексея за его белую новую рубашку и отталкиваю вперед, от чего он врезался в стиральную машину: — Ты… Ты… Какого хрена ты творишь?! — чуть не криком сказал я, тяжко выдыхая. — Илья, я всего лишь хотел… — Алексей в своей манере смотрел на меня и пытался объясниться. — Трахнуть меня? Ты, блять, долбаёб или как?! — одна кудряшка упала прямо возле моих глаз. Мой взгляд был направлен на своего приятеля, который уже успел расстегнуть пару пуговиц. Я был испуган, причем никогда в жизни я такого не испытывал, и я не мог опять подобрать слова. Лёша что ли создан для того, чтобы я терял дар речи? — Пожалуйста, — он начал жестикулировать своими большими и худыми руками, — успокойся! Моё сердцебиение было бешеным. Казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — Пошёл ты на хуй! — широко открыв глаза произнёс я, быстрым шагом подошёл к двери и начал открывать дверь, которая была заперта. Я начал поворачивать замок, но это не работало. Алексей засмеялся вновь своим ехидным смешком и уставился в пол. Я мельком посмотрел на него, и он протянул свою левую руку к ручке и буквально одним ловким движением пальцев открыл дверь. — Спасибо, блять! — сказал я громко, отчего тот ещё громче засмеялся. Я выскочил из уборной словно сумасшедший. В этот момент я испытывал спектр эмоций — от отвращения до некой удовлетворённости. Я шёл по коридору, уставившись в пол, словно смущённая девчонка пятиклассница, и пытался хоть как-то прийти в себя. Эта ситуация просто выбил меня из колеи. Я никогда и ни за что не ожидал такого. Я всегда поддерживал ЛГБТ меньшинства, но не подумал бы, что это произойдет между мной и… Алексеем Навальным? Неумело и быстро я начал собирать свои вещи: кое-как обулся и завязал шнурки, затем взял курточку и вот-вот уже собирался уходить. — Илья? — удивлённо спросил Иван Жданов, смотря на мою спину. Я выдохнул горячий воздух из моих уст, и медленно повернулся к мужчине: — Прости Иван, я… Мне срочно нужно уехать! — моя рука так и оставалась на ручке входной двери. Я мечтал потянуть её вниз и выскочить из этого помещения поскорее. В этот момент я почувствовал себя самоубийцей, который так и хочет нажать на курок пистолета. — И… и поэтому ты уходишь, даже не попрощавшись? — серьёзным голосом задал он вопрос. Я смотрел на него как вкопанный. Теперь я думаю совершенно искаженно: а что, если Алексей также и приставал к Ивану? Это у них нормально, или что? Или как? Иван довольно красивый мужчина, с тёмным цветом волос, ростом таким же, как и я. Телосложение у него было средним, может даже немного полноватым. Его синий костюм смотрелся на нём прелестно. Как с ниточки. — Эм… — я начал неосознанно крутить головой вправо-влево, протянул руку и хотел что-то да сказать приятелю. — Пусть идёт, Иван. — из-за угла вышел Навальный, и положил руку на плечо Ивана. Его серые глаза смотрели на мои потрепанные волосы, он не отрывал свой взгляд от меня, и это меня больше всего, блять, настораживало. Я набрал воздух в свою грудь, закрыл глаза, чтобы вновь произнести очередную реплику из «нормального диалога»: — Спасибо Алексей за ужин. До свидания. — мой голос прозвучал довольно низко и скованно. — И даже руку не пожмёшь? — засмеявшись спросил Иван и протянул свою ладонь в мою сторону. Я уже был готов идти обратно, но Алексей опустил руку своего коллеги: — Не будем задерживать человека, Ваня. — посмотрел он на его удивленное лицо, а затем перекинул свой взгляд прямо в мои глаза, — До свидания, Илья. — и он улыбнулся мне, а я с растерянностью принял его улыбку и даже растерялся. Я стоял ровно и не мог и даже шевельнуться. Он сделал несколько шагов ко мне, и открыл широкую металлическую дверь. Все это время он ни разу и не посмотрел в другие стороны, он смотрел четко мне в глаза. Мои ноги перешагнули порог квартиры друга, а он оперся об дверную скважину, тихо проговорив: — Я напишу тебе. И я толком не мог ему ответить чем-то — движением или словом. Я почувствовал себя не Ильей Варламовым, а каким-то парализованным человеком. Посмотрев ещё пару секунд в мои серые красноватые глаза, а затем закрыл дверь. Я выдохнул. Стоя прямо возле его квартиры, я почему-то почувствовал себя разбитым. Пару часов назад я стоял тут, и представлял все совершенно по-другому… СОВЕРШЕННО ПО-ДРУГОМУ! Я не могу поверить, что это произошло. Нет. Нет… Нет… Нет и ещё раз НЕТ! Это страшный сон. Я ни за что не поверю, что прямо сейчас я нахожусь в реальности.

***

В моих руках горячая чашка с мятным чаем. Сидя около окна, я поглядывал на городские пейзажи и не мог забить свою голову чем-либо кроме случившейся ситуации. Сейчас я нахожусь дома у Максима Каца. Так вышло, что он остался совсем один дома, и ещё раньше он предлагал приехать к нему и побыть с ним хоть пару дней дома. Я так и поступил, правда, сейчас. Я бы не смог приехать домой и нормально смотреть в глаза моей жены и детей. Я, однажды, поклялся Любе никогда не лгать ей, но… Но сейчас я нарушил эту клятву, ибо я не смогу рассказать ей это. Почему? Этот вопрос прозвучал в моей голове. Почему я не могу ей рассказать о том, что Алексей Навальный прямо за ужином, по сути, домогался меня. В этом нет ничего постыдного, притом, инициатива шла только с его стороны, а я был просто не при делах. Я бы так и сделал, и сейчас бы не прятался в гостях очередного друга, вот только… Есть вещь, которую я не хочу осознавать. От неё мне становиться просто отвратно и стыдно за себя. Мне понравилось. Понравилось, когда он схватил своими прочными руками мою талию, как он ловко запустил свои тонкие пальцы в мои кудрявые золотистые локоны и крепко сжал их в кулак. Я ощущал некое приятное возбуждение с его порывистых поцелуев на моей шее, нравилось хватать в легкие горячий воздух, когда наши уста отрывались от друг друга. Это ужасно. Ужасно осознавать, что я не испытываю отвращение от этого всего. — Чего ты такой задумчивый сегодня? — ко мне подошёл Максим, и впервые задал этот вопрос. В этот момент я не услышал его. — Илья? — ещё раз произнёс он и я резко пришёл в себя. — А, да, прости! — я повернулся к нему. Максим был худощавым, симпатичным парнем с тёмно-русыми волосами. Как правило на его лице всегда красовалась густая борода. Его голос был слегка высоким и немного картавым. Его квартира находилась в одной из высоток, но в середине помещения все было довольно просто и современно. Помимо четырёх комнат, у него было специальное место для ночлега гостей. В этих четырёх стенах я и разместился. В этой комнатушке было все просторно: большая кровать с белым постельным бельем, чёрный шкаф, светильник. Больше всего мне нравилось большое панорамное окно, из которого можно было увидеть половину центра Москвы. Сейчас в помещении, где я находился свет был полностью выключен, я смотрел на уличные пейзажи, высотки, которые подсвечивались светодиодными вывесками. Уселся я мягкий стул, который был направлен на окно. — У тебя что-то случилось? — заботливо спросил он. Я посмотрел на серый линолеум, и вновь ответил, глядя вниз: — Максим, прости пожалуйста, но я очень устал. Сейчас хочу побыть сам. — оторвав взгляд от пола, я посмотрел на своего приятеля, который был озадачен. Было видно, что он хотел мне помочь, но я бы попросту не мог бы сказать ему все, что у меня творилось в голове. Он вздохнул и немного расстроился. — Ладно, не буду тебе докучать. Если что, я в своей комнате, через час буду уже ложиться спать. Помощь, я думаю, тебе не нужна. Ты тут был и не раз. — с его уст прорвался смешок. — Да, ты прав. Ещё раз извини. — я улыбнулся ему, — Я пришёл к тебе как варвар, знаешь… Мы засмеялись оба в один голос: — Буду ждать у себя если захочешь, у тебя есть время. Не грусти тут, в любое время готов выслушать. — он положил свою руку мне на плечо, я вдруг вспомнил руки Алексея. Он часто так делает. Меня словно ударило током. Максим посмотрел на меня с удивлением: — Тебя избили или что, ты очень странный… — он сразу же убрал руку. — Нет. Если бы избили ты бы первым узнал, адвокатище! — попытался пошутить я в своем стиле. Тот тихо кинул смешок. — Хорошо, тогда спокойной ночи! — Доброй. — ответил я, и тот начал двигаться к двери, а затем, ушёл, прихлопнув ею. Один. Опять один. Я с растерянностью вновь посмотрел на вечерний город. В моей голове я вновь перекручивал сегодняшний вечер. *дзынь* Мой телефон лежал на чайном столике возле стула, и я сразу же взял его в руки: — Прости. Это был Лёша. Моё сердце вновь погрузилось в панику. Я не знал, что мне делать: отвечать, послать, или забыть. — Я не знаю, что на меня нашло. Я правда не знаю. Наверное, я перепил. Пришло следующее сообщение, над которым я задумался. Допустим, ты перепил, но взгляд… Этот взгляд был вовсе не дружеским, или же… Или же я себя накручиваю? — Я очень надеюсь, что ты простишь меня. Я не хочу терять такого прекрасного друга и собеседника после такого. Я понимаю твою реакцию. И тут я понял, что все же мне придётся отвечать. Не мог я упустить мимо это сообщение, потому что это правда — я не хочу отпускать его как друга, как собеседника и как… Нет. Что у меня вообще с головой твориться?

— Я тоже не хочу, но ты понимаешь мою реакцию. Я мягко сказать, был в ахуе.

— Знаю. Я идиот.

— Ещё какой…

— Как мне искупить свою вину перед тобой? Я широко улыбнулся. Это напомнило мне детскую игру, за проигрыш которую, ты должен дать задание.

— Никак. Просто выбрось это из головы. Я тоже попытаюсь это сделать.

— Я так не могу, Илья. Не забывай, с кем ты ведёшь разговор. За всё я привык расплачиваться, вернее, я сторонник справедливости — натворил, так скажем, фигни — отчитывайся за неё.

— Не нужно искупать вину передо мной. Вот твоё искупление :)

— Я знал, что ты гений, но я так не могу.

— Попробуй, это просто.

— Завтра приезжай ко мне. Я закажу пиццу или суши на твоё усмотрение. Будем сидеть и болтать о жизни, о политике как было и раньше.

— Ты думаешь, что я вновь поведусь на это?

— Если я сделаю что-то подобное, я попрошу тебя выставить статью о том, что я тебя домогался.

— Смелое заявление. Я даже задумался.

— Я надеюсь, ты этим сейчас не занимаешься…

— Ха, нет. Не делаю я так.

— Что на счёт завтра?

— Я подумаю. Отпишусь если что.

— Ты сейчас пытаешься слинять от меня, я так понимаю?

— Нет. Я и вправду не могу сейчас рассуждать как адекватный человек после всей этой херни.

— Прости.

— Да ничего. Спокойной ночи.

— Спокойной, Илья! Наш диалог, почему-то, улыбнул меня. Я ощущал некую радость и счастье, что он отписался мне. Я поднялся с мягкого стула и прыгнул прямо на большую кровать подушкой в голову. И что мне теперь делать? Как поступить в этой ситуации? Слишком много я пережил за этот день. Я прав. Я не могу думать об этом, притом ночью. Ночь, на деле, раскрывает нас полностью — ночью мы храбрее, чем когда-либо за период дня. Я повернулся и положил голову на подушку. Мои золотистые кудри разлетелись по подушке. Смотря в потолок, я тихо сказал:

— Да. Я смогу. Я буду рядом с ним.