***
Привычным началом занятий был опрос. Но в этот раз он был куда жёстче. Профессор Снейп совершенно не жалел учеников Когтеврана. Он лишал баллов за любую неточность в ответе, даже если все было верно. Франц попытался встрять, но отец лишил его сразу двадцати баллов лишь за поднятую руку и фразу «Можно ответить?» Франц возмущённо опустил руку, наблюдая за отцом. Он не понимал, что с ним происходит. — Что, Снейп, неприятно, когда папочка кричит на тебя? — усмехнулся Драко. — Заткнись, Малфой, — прошипел излишне громко Франц, но не громче, чем Малфой. Профессор Снейп круто развернулся. Франц и Драко вздрогнули — лицо Снейпа перекосило от гнева. — Мистер Снейп, немедленно замолчите! — Франц открыл рот, чтобы ответить, но тут Северус Снейп подлетел к его парте, упершись руками в неё, и гневно громко продолжил: — Если вы продолжите оскорблять учеников, вы будете подвержены наказанию! — Франц удивлённо смотрел на отца. — Если вы думаете, мистер Снейп, что вам все можно, то это не так! — он хлопнул по столу, отчего Франц едва заметно вздрогнул. — Возомнили себя Джеймсом Поттером?! Франц выпучил глаза, удивившись тираде отца. Но удивление тут же сменили гнев и обида. Франц хлопнул по столу рукой, встал, глядя в лицо отцу, собрал вещи и направился к выходу из кабинета. «Я не собираюсь терпеть оскорбления в свою сторону ни от кого, и от тебя, тварь, в том числе! — вопил в голове яростно Франц. — Это ты бросил меня, это ты не приезжал ко мне, это ты должен унижаться передо мной, вымаливая прощения! А в итоге я стелюсь перед вашей светлостью, чтобы тебе понравиться, а тебе даже этим не угодить! Ты можешь разговаривать с учениками как хочешь, но меня ты не будешь унижать!!! Я не позволю вытирать об себя ноги!!!» В этот момент Северус понял, что сказал. Он устало прикрыл глаза и крикнул: — Мистер Снейп, стойте! — Франц даже не повернулся, дошёл до двери и схватил ручку, открыв дверь. — Мистер Снейп! Франц вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью, отчего одна из картин упала на пол. Ученики вздрогнули и, казалось, перестали дышать. Малфой чуть не сполз под парту от ужаса. Северус Снейп, не обратив внимания на картину, вылетел из кабинета и, глядя вслед удаляющемуся по коридору сыну, крикнул: — Франц, стой! И тут, с третьего оклика, он повернулся. Ученики ошалело выпучили глаза и прикрыли рты, услышав, что Франц Снейп только что сказал: — Пошёл на хуй, гандон ебаный! Северус Снейп выпучил глаза, глядя на сына, но тот уже скрылся за поворотом и направился в башню Когтеврана. Северус устало прикрыл глаза. «Черт, зачем? Зачем я это сказал? Он же ничего не сделал!»***
Франц влетел в гостиную Когтеврана, вбежал в свою комнату и громко хлопнул дверью. Он гневно откинул ногой столик, отчего от него отлетело две ножки, и стал ломать все вещи, которые попадались ему под руку. Когда Франц разгромил комнату, он достал из тумбочки сигареты, вытащил одну и поджег зажигалкой. Он сделал пять глубоких затяжек и раздраженно затушил сигарету в стакане воды. Он несколько минут сидел, глядя в стену, а потом подскочил. — Да к черту! — зарычал Франц. — Заебал! Я не собираюсь слушать унижения в свой адрес! Франц взмахнул палочкой, приведя комнату в порядок, вылетел из комнаты и направился к директору, сшибая на своём пути всех.***
— Профессор Дамблдор, мне нужно с вами кое-что обсудить! — Франц влетел в кабинет директора, громко захлопнув дверь. — Профессор Флитвик тоже здесь, отлично! — Что случилось, Франц? Ты весь на трясёшься! — воскликнул Альбус. — Присаживайся! — Я постою! — Франц выдохнул, стараясь на орать. — Я больше не желаю оставаться в Хогвартсе! — Что ты говоришь, дорогой?! — воскликнул профессор Флитвик. — Я хочу уехать к матери в Германию! — отчеканил Франц. — Я не желаю здесь обучаться!***
Франц не явился на травологию и трансфигурацию, сдвоенные с Гриффиндором. Профессор Макгонагалл, заподозрив неладное, во время обеда направилась в учительскую. Слыша странные разговоры учеников, она ускорила шаг. — Северус, что происходит? — спросила Минерва, заходя в кабинет. — Где Франц? Он не явился на мой урок, а сейчас я слышу какие-то странные разговоры… — Франц не был и на моем уроке, — вступилась Помона. — Северус, мальчик заболел? Северус Снейп устало откинул работу какого-то ученика. — Мы поругались с ним на моем уроке и он ушёл, — Снейп поднял руку и продолжил. — Я услышал ваш разговор, когда вы сравнили Франца с — будь он неладен, даже с небес мне докучает! — с Джеймсом Поттером. Я вспылил, накричал на Франца на уроке, он собрал вещи и ушёл, хлопнув дверью. — Северус, ты как ребёнок! — воскликнула Минерва. — При чем здесь Франц? Это же просто слова! Он не виноват, что оказался популярен в школе… — Я не желаю, чтобы моего сына сравнивали с Поттером! — Северус оскалился. — У него для этого свой сын есть! Вот почему вы Поттера с его сыном не сравниваете?! Женщина вздохнула, осуждающе глядя на Снейпа. — Ты должен извиниться перед Францем, — произнесла Помона. — Не думаю, что Францу было приятно, когда ты ни с того ни с сего вспылил на него, да ещё и при двух классах. — Разговоры об этой ссоре ведь, да? — спросила Минерва. — Не совсем, — сконфузился Северус. — Прежде чем уйти, Франц пламенно простился. — И как же? — глядя на профессора Снейпа испытующим взглядом, спросила Макгонагалл. — Он хлопнул дверью, сорвав картину со стены, после чего послал меня матом на весь этаж, — выпалил Снейп, устало прикрыв глаза. — Боже, — глаза прикрыли и женщины. Дверь учительской отворилась и вошёл Дамблдор. — Северус, что ты такого сказал Францу? — неожиданно вспылил всегда спокойный Альбус. — Жаловаться приходил? — удивлённо спросил Северус без капли злобы. — Нет, — Дамблдор покачал головой и снял очки. — Франц хочет забрать документы и уехать к матери в Германию.***
Франц сидел в кабинете директора, постукивая длинными пальцами по столу. Его распирало от гнева. Дверь кабинета открылась и в него вошли директор, его декан, профессор Макгонагалл и… — Я не хочу разговаривать с этим человеком! — зарычал Франц, отворачиваясь от отца. — Франц, мы знаем, что случилось, — примирительно произнёс Альбус, усаживаясь за стол. — И мы всецело на твоей стороне. Профессор Снейп, — Альбус недовольно поглядел на Северуса, — не должен был на тебя кричать… — Кричать? — усмехнулся Франц. — Он на пустом месте наорал на меня при двух курсах, а потом ещё и оскорбил! Не хватало, чтобы для пущего эффекта он мне зарядил пощечину и в угол поставил! — Франц… — умоляюще вступил Северус. — Я не ваш любимый Поттер! — хлопнул по столу Франц и его голос приобрёл стальные нотки. — Я не собираюсь терпеть оскорбления в свой адрес ни при каких обстоятельствах, уж тем более от тебя! — Франц перевёл, наконец, взгляд на отца: — Тебе не кажется, что это я должен орать на тебя, особенно после всего, что ты сделал?! Все непонимающе уставились на них, а Северус пристыжено отвёл взгляд. — Вы не знаете… — гадко протянул Франц. — Что, папочка, не рассказал коллегам, как ты бросил свою жену и полуторагодовалого сына? Лучше бы ты следил не за мной, а за собой! Не я ребенка бросил и не общался с ним почти пятнадцать лет! Это не я должен унижаться перед тобой, вымаливая милость, — в глазах Франца начали скапливаться слёзы, а в голосе стали проскальзывать истерические нотки, — а ты должен делать все, чтобы я простил тебя и не вспоминал каждый раз, когда гляжу на тебя, о том, что ты бросил мою мать с ребёнком на руках, ничего не сказав! — Франц вскочил и направился к двери. На пороге он остановился: — Если так будет и дальше продолжаться, я уеду, сменю фамилию на девичью фамилию матери, и ты, наконец, забудешь о своём сыне, или вернее сказать, об обузе, — Северус Снейп прикрыл глаза. — Всего хорошего. Франц Снейп вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. За ней профессора услышали, как юноша закричал и ударил рукой в стену.***
У Франца не было желания идти на оставшиеся уроки. Он взял домашнее задание у знакомой однокурсницы, зная, что она будет молчать, собрал в сумку все нужное и направился в самый безлюдный уголок Хогвартса. Доделав все задания, он решил, что и завтра не явится на занятия, а просто отдаст все свитки Оливеру и Уильяму. Сейчас же он сидел на подоконнике, глядя на проливной дождь и изредка сверкающую молнию, и курил, параллельно попивая из фляжки коньяк. Настроение было хуже некуда. Он не знал, ехать ему к матери или нет. С одной стороны, в Германии у него много друзей, родственников, там и школа хорошая. А с другой… Мама тяжело болеет. Увидев его на пороге дома с вещами, она будет очень переживать, а для неё это будет стоить ужасных последствий. Да и здесь ему нравилось все, кроме отца. Решив, что отец теперь для него, как и для всех учеников здесь, лишь «Ужас подземелий», Франц отправил записку директору.«Я останусь в Хогвартсе. Но не потому, что простил его. А потому, что считаю, что должен здесь быть. Так сложились обстоятельства. Если бы все было иначе, я бы собрал вещи и уже ехал в Берлин».
— Что ты здесь делаешь? — Франц вздрогнул от голоса позади него, едва не выронив сигарету. Франц обернулся. На его лице появилась лёгкая улыбка. Перед ним стояла Гермиона. Она обошла его и теперь стояла прямо перед ним. Она осуждающе глядела на сигарету меж его пальцев. — Что-то случилось? — он кивнула на пачку сигарет, практически пустую, и на фляжку. — Выглядишь неважно. Заболел? У тебя слишком бледное лицо, — она дотронулась рукой до его лба. — Ты не слышала? — удивлённо спросил Франц. — Об этом уже, должно быть, вся школа говорит. «Франц Снейп послал на хуй своего отца на уроке и назвал его ебаным гандоном!» — Это правда? — Гермиона села на свободное место на подоконнике. — Что у вас случилось? Не мог же ты его просто так послать, да ещё и так! — Хочешь услышать всю правду? — Франц отпил из фляжки. — Я расскажу. Но твоё и без того плохое мнение о Северусе Снейпе упадёт после моего рассказа ниже плинтуса. Гермиона несмело кивнула. Франц пожал плечами: — Ладно. Начнём.***
Мои родители познакомились сразу после Хогвартса. Мой отец был направлен на какую-то миссию по поручению Волан-де-Морта в Германию. Там и жила моя мать. Сразу говорю, она не пожирательница смерти, хоть и чистокровная. Своих забот у неё хватало. У них закрутился роман. Моя мама, Сюзанна, думала, что это любовь. Мой отец же видел в маме лишь человека, способного заполнить в нем пустоту из-за ссоры с Лили Поттер. Дошло до того, что моя мать забеременела. Родила меня. Сначала все было прекрасно, отец даже хотел переехать к нам, а не мотаться туда-сюда. А потом все пошло кувырком. После смерти Лили Эванс весь интерес Северуса Снейпа к моей матери и, соответственно, ко мне, иссяк. Он больше не появлялся. Отправил скудное письмо о том, что он больше не может быть с нами и что-то ещё, деньги в конверте (которые моя мать отдала в приют, потому что очень разозлилась этой подачке) и на этом все. Северус Тобиас Снейп больше не существовал для меня и моей матери. Остались лишь мы. Моя мама была из богатой семьи, у неё была хорошая работа — она переводчик, ещё являлась ранее прокурором. Мама смогла обеспечить нам беззаботную жизнь. Она отдала меня в семилетнем возрасте в лучшую школу-интернат в Италии, так как тогда она работала там. В Итальянской Академии Волшебства я стал настоящим королем. С каждым годом моя власть росла. Если вы думаете, что я вёл себя здесь, как и там, то нет. В Риме я был настоящей тварью. Я позволял хамить учителям и огрызаться по любому поводу. Были учителя, которых я прямым текстом слал матом. Как только что-то шло не под мою дудку, я срывался, орал и уходил из кабинета. Ученики меня боялись. У меня была своя свита, Коралина и Раса. Все в традициях американских кинофильмов. Хоть я вёл себя, как мразь, меня любили и уважали. Я умён, хитер, амбициозен, коварен. Моя красота вводила всех в заблуждение и все первое впечатление обо мне разбивалось в дребезги, как только я открывал рот. Из Рима я уехал не по своей воле. В нашей школе произошло страшное убийство. Пока его не закончат расследовать, мы должны сидеть в своих школах по прописке одного из родителей. В Германии я остаться не мог — мама сильно болеет и не может следить за мной и контролировать меня. Вот и решено было отослать меня к отцу в Англию. О чем я сегодня пожалел сполна. Я старался быть хорошим. Делать все так, как требуют от меня, переборов свою гордость и своенравность. Угождал всем капризам. Помогал. Но, видимо, я все равно не слишком хорош. Даже для отца я оказался дерьмом. Хотя это не я должен унижаться перед ним, а он должен молить меня о прощении! Видимо, уже хватит стелиться перед ним. Перед всеми. А просто быть собой. Отец просто не понимает, кто я на самом деле.***
Гермиона молчала, глядя на Франца. На раздавленного равнодушием отца Франца. Если раньше он казался ей жизнерадостным веселым парнем, то теперь перед ней был ребёнок, которого бросили и унизили. И смириться с этим Франц не мог, ведь он не привык к такому отношению. — Почему вы поссорились? — тихо спросила Гермиона. — Мы с Малфоем перекинулись двумя фразами, отчего отец сбесился, не пойми из-за чего. Наорал на меня — не Малфоя, который всё начал, а на меня! Потом, — Франц усмехнулся и хлебнул из фляжки, — он произнёс фразу, которая и стала катализатором моего гнева. «Возомнили себя Джеймсом Поттером?!» Гермиона непонятливо посмотрела на Франца. — Они учились на одном курсе, но на разных факультетах. Джеймс Поттер на протяжении многих лет унижал и оскорблял моего отца. Из-за Поттера-старшего мой отец поругался со своей лучшей подругой, Лили Эванс. Хотя, я считаю, их ссора все равно случилась бы. Эванс же магглорожденная, а мой отец был пожирателем. Итак все ясно. Но мой отец винил Поттера во всех своих бедах. Говорил, что он гадкий, мерзкий, высокомерный, упёртый баран. Таким образом, сравнив меня, своего, сука, сына, с ним, он назвал меня всеми этими словами. Гермиона не знала, что сказать. Франц оказался прав. Неприязнь к профессору усилилась с огромной силой. «Как можно так обращаться с собственным ребёнком?» — Давай кончай, — она забрала у него сигареты и фляжку, хотя та уже была пуста. — Иди к себе. Тебе надо успокоиться. Я тебя провожу. Франц благодарно посмотрел на Гермиону, и они направились в башню Когтеврана. Уже на пороге башни, Франц остановился. — Спасибо, что выслушала, — улыбнулся грустной улыбкой Франц. — Мне надо было выговориться. Облегчить душу, так сказать. — Не за что, — улыбнулась Гермиона. — Мы же друзья. Гермиона вздрогнула, когда Франц нагнулся и коротко поцеловал ее в губы. — До завтра, — Франц скрылся в башне. Гермиона ещё несколько минут, как ошпаренная, смотрела вслед Францу. На губах горел вкус его губ: горького шоколада, табака и дорогого алкоголя.