***
«Если следовать закону уголовного кодекса Магической Германской империи Райс номер 576, то из него следует, что наследник имеет полное юридическое право на подачу иска на престол, если он имеет при себе…» — размышлял про себя, сидя на Защите от Темных искусств, Франц, быстро черкая в тетради пером, как обычно он делал, когда лихорадочно думал. — Мистер Снейп! — Франц резко поднял глаза и выпрямился, оторвав тело от спинки стула, на которую оперся. — Вы меня слышите? — Слышу, — прокашлялся Франц, прикрывая написанное в тетради. — Задумался, извините, профессор. — Покажите, что такого интересного у вас в тетради, — елейным мерзким голоском произнесла Амбридж, которая считала, что ей все можно, после назначения ее генеральным инспектором. Франц хотел оскалиться и ответить, чтобы она не лезла более в его дела, но он подавил свои эмоции вовремя. Ему в голову пришла мысль. В этой тетради нет ни одной записи на английском: здесь либо немецкий, либо древнескандинавский, либо французский. Даже русский был. «Давай, попробуй снять с меня баллы, старая розовая жаба». — Пожалуйста, — натянуто улыбнулся Франц, протягивая профессору тетрадь. Профессор Амбридж было раскрыла тетрадь и хотела победно оскалиться, но ее лицо перекосило от злобы. Она не поняла ни единой записи в тетради. В этом и заключался столь элегантный план Франца. Опозорить Долорес Амбридж с интеллектуальной точки зрения. — Держите, мистер Снейп, — натянуто улыбнулась Амбридж. Франц усмехнулся и принял тетрадь. Он почувствовал на себе взгляд и повернул голову: его гипнотизировал Теодор Нотт, который сидел с ним за одной партой. — Она с тебя даже баллов не сняла, — объяснил своё недопонимания Теодор. — Она не стала вступать со мной в конфликт, потому что прекрасно поняла, что если обвинит меня в том, что я занимаюсь посторонними делами во время урока, я отвечу, что занимаюсь уроком, просто пишу на немецком. Таким образом, я бы ее опозорил. — Но Амбридж же знает немецкий… — хотел продолжить Нотт, но тут же оборвался и подавил приступ смеха. — Она врет, что знает немецкий? Франц оскалился, усмехнувшись, кивнул, вновь взял перо и продолжил писать.***
День выдался очень солнечный, и дети, несмотря на холод на улице и идущий снег, отправились после уроков на улицу. Гермиона сидела на скамье вместе с Дином Томасом и разговаривала о предстоящей контрольной работе по Заклинаниями, когда юноша повернул голову и удивлённо протянул: — Гермиона, Франц, похоже, с ума сошёл! — воскликнул он. — На улице почти минус двадцать, а он идёт без шапки и шарфа в легком пальто, да ещё и в расстегнутом! Гермиона тут же повернула голову и удостоверилась в словах Дина: Франц достаточно воинственной походкой направлялся к ним. На нем была чёрная водолазка, темно-серые джинсы и явно дорогие чёрные ботинки. Сверху на него было накинуто скорее осеннее, чем зимнее, пальто темно-серого цвета. Судя по лицу Франца, он явно был чем-то недоволен. — Франц, тебе не кажется, что сейчас не самое время болеть… — начал было Томас, но Снейп его перебил: — Дин, будь другом, оставь меня с Гермионой наедине, — и натянуто улыбнулся. И в этой улыбке чан прослеживалась какая-то странная злость. Дин спокойно кивнул и освободил место рядом с Гермионой, направившись к близнецам Уизли, которые о чём-то весело беседовали. — Тебе не кажется, что ты его обидел? — едва не вспылила Гермиона, резко развернувшись к Францу. — Нет, не кажется, — резко отчеканил Франц, также разворачиваясь к девушке лицом. — У Поттера есть мантия-невидимка и магическая карта школы. — С чего ты взял… — попыталась отпереться Гермиона, но Франц начал злиться ещё больше. — Это не вопрос, а утверждение, — Франц медленно выдохнул, успокаиваясь. — Как ты думаешь, он даст мне их сегодня на вечер? — Для начала позволь мне узнать две вещи, — тут же вступила Гермиона. — Во-первых, зачем тебе мантия и карта сегодня вечером? А во-вторых, почему ты такой злой? — Во-первых, мне нужно выйти с территории Хогвартса и обсудить положение в стране, а меня не хотят выпускать, хотя я ясно объяснил, что это очень срочно, — объяснил Франц. — А во-вторых, я по дороге встретил Малфоя, а один его вид меня едва до трясучки не доводит. — А ты не обращай внимания на него, — порекомендовала девушка, взяв парня за руку. — Ты выше этого. — Я не могу вести себя спокойно рядом с ним — видя его, я вспоминаю, как он бросил меня на верную смерть, тварь такая… — объяснил Франц, сжимая руку Гермионы. — Франц, — он повернул голову к девушке, — если бы ты был на месте Драко, ты бы спас его? — Конечно, что за вопросы? — поморщился Франц. — Какая разница, в каких мы отношениях? Когда человеку нужна помощь, я всегда готов помочь, даже если этот человек мне неприятен. — Как благородно, — улыбнулась Гермиона, удовлетворённая словами Франца. — Пойдём, прогуляемся? Франц улыбнулся, наконец, успокоившись, и кивнул.***
— Северус, они такие милые, — протянул директор, смотря в окно из своего кабинета на парочку, прогуливающуюся вокруг озера, держащуюся за руки и о чём-то мило беседующую. — О ком вы? — подходя к директору, нахмурился Снейп. — О твоём сыне и его девушке, — ехидно ответил Альбус. — Они прекрасно смотрятся вместе. Северус пригляделся и, точно как и говорил директор, увидел Франца и мисс Грейнджер, которые сейчас над чем-то весело смеялись. Северус едва заметно улыбнулся — всё-таки ему было приятно видеть сына таким счастливым, даже если эти моменты не было связаны с ним. — Правда они хорошо вместе смотрятся? — Северус закатил глаза и отвернулся. — Ну, не упрямься, Северус! Я же не со зла! Посмотри, как твой сын счастлив рядом с мисс Грейнджер! — Да, вы правы, — сознался Северус. — Я рад, что Франц, наконец, свыкся со всеми новыми людьми в его жизни. — Насчёт его жизни, — прокашлялся Альбус. — Францу скоро шестнадцать. Значит, совсем скоро у него начнутся серьёзные разбирательства о наследовании престола. Что Франц говорит на этот счёт? — Мы, как раз, в пятницу должны с ним об этом поговорить, — без особой охоты ответил Северус. Не было у профессора зельеварения особой охоты открывать директору все тайны политики. — Как он вообще держится? — поинтересовался Альбус. — Минерва мне сказала, что Франц стал очень рассеян, раздражителен… — У него бессонница, — отмахнулся Северус от вопроса директора, хотя это было отчасти правдой. — Да он и в обычной жизни достаточно вспыльчивый. — Это точно… — протянул тихо профессор Дамблдор, наблюдая за Францем, который всеми силами уворачивался от попыток Гермионы надеть на него шапку. — Я рад, что рядом с ним есть такой человек, как Гермиона. Эта девушка очень искренна и предана твоему сыну, Северус. Не исключаю, что эти школьные отношения могут превратиться в куда более крепкие… Северус тяжело вздохнул, глядя на Франца. Он секундно прикрыл глаза, так некстати вспомнив Франца, когда тот, практически мёртвый, буквально приполз после пыток. Вспомнил, что именно мисс Грейнджер была рядом с Францем тогда. Держала его за руку, когда ему было плохо. Впервые она наплевала на занятия и уроки, просто чтобы быть рядом с его сыном. А это что-то, да значило.***
— Ты заболеешь, — уже в который раз причитала Гермиона, недовольно сложив руки на груди и буравя его взглядом. — Я не заболею, Гермиона, пожалуйста, хватит, — безнадёжно улыбнулся Франц. — Я не мёрзну. Прерогатива детей Магической Германской империи Райс номер два — они не восприимчивы к холоду. — Если вы не восприимчивы к холоду, то как ты мне объяснишь тот грипп в начале года? — вспомнила Гермиона, не оставляя надежды нацепить на Франца шапку. Хотя тот был прав — его щеки и уши были совершенно не красными. Словно он действительно не мёрз — Очень просто, — пожал плечами Франц. — Когда я прибыл в Англию, мой магический фон был ослаблен из-за стресса. Из-за его неукрепленности я и заболел. Сейчас же моя аура достаточно крепка, поэтому я не могу подхватить простуду. Мне элементарно не холодно… — Франц оборвался на полуслове. — Потрогай мои руки — они горячие! Гермиона закатила глаза и взяла руку Франца в свою. Он был прав — его руки действительно были очень горячими. — Здесь никого нет? — оглянулся Франц, осматривая окрестности вокруг озера. — Судя по всему, нет, — пожала плечами Гермиона. — А что? — Хочу кое-что проверить, — ответил Франц, усмехнувшись, после чего встал… И стал раздеваться. — Что ты творишь?! — возмутилась Гермиона, поймав пальто Франца, а следом и его кофту, и смутившись открывшейся ей картине, а именно — телу Франца, испещрённому татуировками, которые перекрывали его шрамы. — По исполнению шестнадцатилетия я должен буду пройти ряд ритуалов посвящения в викинга, один из них — окунание в свящённое озеро, которое достаточно холодное. Хочу сейчас проверить, сколько я продержусь под водой и как мое тело поведёт себя. — Не логичней ли было проделать это рядом с профессором Снейпом? — уже успокоившись, спросила Гермиона, вставая на ноги с покрывала. — Возможно, — поджал губы Франц. — Но когда я поступал логично в тех ситуациях, которые не требуют политического вмешания? Гермиона улыбнулась этому комментарию. И тут же ужасно покраснела, когда Франц спустил джинсы и остался в одном белье. — Любуйся, пока можешь! — рассмеялся Франц, идя голыми ногами по снегу. — Вдруг, меня кокнут? — Не говори так! — возмутилась девушка, схватив охапку снега и запустив во Франца. Тот метко увернулся и, рассмеявшись, продолжил путь к озеру. — Франц, ты с ума сошёл! — Да, не немного другом плане, и виновата в этом ты! — насмешливо прокричал Франц, уже стоя у края водоема. Гермиона невольно закрыла рот руками, когда пустую лесную территорию оглушил всплеск ледяной воды, и Франц двинулся вглубь озера. Одно мгновение — и Франц нырнул в глубину.***
Первое мгновение Франц не слышал и не видел ничего. Лишь ледяная вода, словно бьющая током его тело. Но уже спустя минуту в голове стали слышаться знакомые голоса и возникать до боли знакомые образы. — Кем ты себя возомнил?! — отразился в голове мужской голос и, открыв глаза под водой, Франц увидел одного из покойных визирей Империи. — Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Ты всего лишь рабыня! И Франц помнил, чем закончилась жизнь этого человека, который осмелился сказать эти слова Хюррем Бахтейжар. Он был убит. Его четвертовали по приказу императора Ральфа Генриха Райса. И Франц помнил, что Хюррем Бахтейжар сказала перед казнью этому человеку: — Власть всегда опасна. Она влечёт сильнее всего, и сильнее всего развращает. Картина сменилась. Франц болезненно улыбнулся, чувствуя, что глаза начинают болеть от подступающих к ним слез. Перед его глазами появилось его лицо — его лицо, такое милое, смешное и, казалось бы, такое беззащитное, — и лицо его воспитателя, который занимался его политическим образованием. Великий визирь Магической Германской империи Райс, Вильгельм. Каждое слово Вильгельма, каждый его совет Франц помнил слово в слово. Именно его советы Франц всегда использовал в критических ситуациях, использовал в трудном выборе. И никогда за всю его жизнь слова Вильгельма не подвели его. И сейчас в его голове отражался такой знакомый голос Вильгельма, острый и могущественный. — Самое большое богатство — это ум. Самая большая нищета — глупость. Из всех страхов самый пугающий — самолюбование. Самое лучшее для твоего рода — это хороший характер. Остерегайся водить дружбу с глупцами, ибо они, захотев принести тебе пользу, нанесут вред. Остерегайся водить дружбу и со скрягами, ибо в самый нужный момент они не сдвинутся с места и не поспешает тебе на помощь. Остерегайся водить дружбу с творящим зло, ибо он предаст тебя за мелочь и бросит. И ещё не води дружбу с лжецом, ибо он подобен миражу: далёкое он покажет тебе, как близкое, а близкое отдалит от тебя. И вновь декорации сменились. Франц стоял на огромной балконе близ своего деда, Ральфа, осматривая огромные владения империи. — Франц, мне очень приятно твоё рвение в изучении наших владений, — привычный спокойным голосом произнёс Ральф, переведя взгляд на внука, — но, пожалуйста, будь аккуратен. Мы с твоей мамой очень волнуемся за тебя. — Хорошо, — выдохнул Франц, положив голову на высокие перила балкона. — Дедушка. — Что, дорогой? — спросил Ральф, улыбнувшись сквозь густую, седую бороду. — Ты боишься чего-нибудь в жизни? — Франц поднял глаза на деда и с удивлением обнаружил проскользнувшую в его глазах… боль? — У меня… есть страхи, — нехотя ответил Ральф, отведя взгляд. — Сходи к провидцу, узнай, сбудутся ли твои страхи, — наивно посоветовал маленький Франц. — Знаешь, Франц, — выдохнул Ральф. — Порой лучше не знать чьей-то судьбы. Франц болезненно поморщился и по его лицу сбежали слёзы, которые тут же смешались с водами озера. Он помнил, перед каким ужасным событием состоялся этот тяжелый разговор. Спустя три дня после этого разговора Пауль Райс, дядя Франца, был казнен. Перед глазами Франца появились новые картины. От них у него беспокойно забилось сердце. Эвакуация. Все наследники престола, за исключением Франца и ещё двух человек, убиты. Франц сидит на постели в своей комнате, пока мать ушла, разгневанная и едва не трясущаяся от этой злости, к Хильде требовать документа на выезд из страны. Двери отворяются и на пороге появляется его няня, Фредерика. Франц, маленький и уже познавший столько боли, сейчас давящийся слезами, подскочил с постели и побежал к няне, которая тут же взяла его в руки и прижала к груди. Спустя несколько минут Фредерика отстранила Франца от себя. Она сквозь боль улыбнулась ему и стёрла своими руками слёзы с лица Франца. — Ты ведь знаешь, мой мальчик, что я всегда буду рядом? — Франц сдавленно кивнул. — Ничего не бойся, тебя никто не тронет. Мы не позволим тебе навредить. Франц, — он поднял на неё затравленный взгляд, — я люблю тебя, как своего сына. Помни, пожалуйста, что у тебя рядом есть ещё одна мама. Франц вновь кивнул, шмыгая носом. Фредерика взяла его за плечи и тихо произнесла: — Будь готов, Франц, что несчастье встречается чаще, чем счастье.***
Гермиона уже начала всерьёз беспокоиться, но как только она сделала шаг к берегу, Франц вынырнул из воды. Он несколько секунд простоял по пояс в воде, после чего двинулся на берег. Выглядел он достаточно… подавлено? — Как ты? — обеспокоено спросила Гермиона, трансфигурируя шапку, которую принесла для Франца, в большое полотенце. Она быстро накинула его Францу на плечи. — Ты, наверное, замёрз… Гермиона едва не вскрикнула, когда Франц резко схватил ее и прижал к себе, заключив в объятия. Она невольно улыбнулась и обняла его в ответ, гладя его по мокрым волосам. И в этот момент она даже предположить не могла, что Франц, уложив свой подбородок ей на макушку, молча плакал, стиснув зубы.***
Франц и Гермиона разошлись до вечера, договорившись встретиться у его комнаты, а пока Франц направился в гостиную факультета, чтобы вместе с Оливером и Уильямом сделать домашнее задание и подготовиться к контрольной работе по Заклинаниям. — Мне всегда было интересно, Франц, — дописав эссе, потянулся Уильям. — На каком языке ты думаешь? Ты же не из Англии — ты немец. Как твои мысли вообще устроены? Ты вообще все понимаешь, что мы говорим? — Я все понимаю, — к внук Франц, опрокидываясь на постель. — Я, можно сказать, полиглот. Я говорю на очень многих языках — французский, испанский, итальянский, польский, иврит, японский, русский… — перечислил он. — Все сейчас и не вспомнить. Но ты прав в какой-то степени — большинство моих мыслей действительно на родном языке — на немецком. Когда я нахожусь один, я думаю на немецком. Даже большинство конспектом, если ты возьмёшь мою тетрадь по ЗоТИ, они на немецком. Мне легче так воспринимать информацию. Я, конечно, могу спокойно говорить и писать на английском, это мой третий родной язык, но немецкий все равно родней и ничего нельзя с этим поделать. — А какой второй родной язык? — спросил Оливер, откладывая завершенную работу. — Итальянский, — выдохнул Франц, заложив руки за голову и закинув ноги на стену. Он рассмеялся: — Давай, Уилл, спрашивай. Я вижу, что тебя аж перекашивает от любопытства. — Ладно, — довольный, словно только что поевший кот, произнёс Уильям. — Как у вас дела с Гермионой? Смотрю, вы уже очень сильно сблизились… — Ты про секс? — спокойно спросил, перебив, Франц. — Чего вы сразу покраснели? Это не та тема, которой стоит стыдиться! — Знаешь, все равно как-то неловко об этом разговаривать… — смущённо протянул Оливер. — Неловко — это когда ты с родителями об этом будешь разговаривать, вот это неловко, — поморщился Франц. — Секс — обыденная вещь, которой занимаются практически все. Это не та тема, которая должна оставаться без внимания. Из-за необразованности людей в плане полового воспитания очень много человек с разного рода венерическими заболеваниями… — Мы чего-то не туда уехали, — прервал Франца Ганновер. — Так, что? Было…? — Нет, — гневно швырнул Франц тетрадь на стол. — Каждый раз, когда доходим до раздевания, какая-нибудь тварь да обязательно прервёт! Особенно это любит делать Рон… — В каком смысле? — поморщился Оливер. — Только я начинаю ее раздевать, как стук в дверь! «Гермиона, ты обещала мне помочь с Травологией! Гермиона! Гермиона, почему вы с Францем закрылись?! Чем вы там занимаетесь?!» — сымитировал голос Рона Франц. — Сука, у меня стояк железный, что чуть ширинка не лопается, а эта тварь лезет! Такое ощущение, что он чувствует! — Ему нравилась Гермиона, он, скорее всего, ревнует… — пожал плечами Оливер. — Вот пусть засунет свою ревность себе в жопу! — распылился Франц. — Я уже поцеловаться в их гостиной с ней нормально не могу — он, блять, меня так сверлит взглядом, что у меня аж уши словно горят! Пора бы уже смириться, что его поезд ушёл! — Так ничего не было? — уточнил Уильям. — Пока нет, — успокоился Франц. — Но у меня нервы не железные. Мне иногда кажется, что в один прекрасный момент я с ней хоть кабинете Зелий могу заняться… — Франц! — обреченно завыл Оливер, кинув в друга подушкой. — Ладно, — рассмеялся тот, подкладывая подушку себе под голову. — У вас на примете кто-нибудь есть? Франц заметил, как Оливер зарделся, а Уильям неловко улыбнулся, словно ему ужасно стыдно. — Господи, не хотите — не говорите! — поднял руки в примирительном жесте Франц, но тут Уильям решился ответить. — Эндрю Декстер с шестого курса Гриффиндора. Франц выдохнул: — Боже, Уильям, ты думал, что я перестану к тебе нормально относится из-за того, что ты гей? — Уильям удивлённо посмотрел на Франца. — Да я знаю давно. Я вас видел, когда от Гермионы возвращался. Он, кстати, ничего. Одобряю. — Ты серьезно? — облегченно переспросил Уильям, расслабляясь. — Уильям, мой сводный брат и лучший друг из Академии — геи, как ты думаешь, как я отношусь к гомосексуалистам? — Франц задумался, говорить или нет. — Я же не могу негативно к себе относиться, правильно? И ту воцарилось молчание. — То есть ты… — медленно проговорил Оливер. — Бисексуал, — кивнул Франц совершенно спокойно. — Но я больше по девочкам. С парнями мороки ещё больше. Да и секс мне приятней с женским полом. — Отец знает? — тут же спросил Уильям. — Нет, — рассмеялся Франц. — И не думаю, что скажу ему. Что-то мне подсказывает, что ему не понравится. Уильям понимающе улыбнулся Францу, после чего тройка продолжила делать домашнее задание после интимной беседы.***
Франц сидел на снегу на границе Запретного леса и, прикрыв глаза, медленно и глубоко дышал. Он резко распахнул глаза, когда услышал шорох где-то недалеко от себя. Встав с земли и направившись далее, он сжал зубы и его лицо приобрело гневную реакцию на человека, которого он сейчас видел. Конечно, это был Драко Малфой. Франц оперся плечом на дерево, молча наблюдая и а слизеринцем. Который, судя по всему, сейчас вновь старался донести до Кармины Райс какую-то информацию. Драко едва не вскрикнул и резко развернулся, когда услышал позади себя хлопки. Франц медленно и насмешливо аплодировал ему. — Браво! — громко крикнул Франц. — Ты меня восхищаешь, Драко! Тебя столько раз били, столько раз делали выговоры, даже лишили должности старосты, а ты все гнёшь своё. Хоть где-то ты стоишь на своём, а не бежишь, поджав хвост! — Не смей называть меня трусом! — зарычал Драко, выхватывая палочку и направляя на Франца. — Ой, боюсь-боюсь! — наигранно запищал Франц, идя к Драко. — Сейчас в штанишки написаю от страха! — Не подходи ко мне! — закричал Драко, с ужасом видя, как его рука с палочкой дрожит. — А кто меня остановит? Ты, что ли? — усмехнулся Франц, наконец, приблизившись к Драко. — Нам давно пора поговорить. — Нам не о чем с тобой разговаривать… — пролепетал Драко. — Ты очень ошибаешься, — тихо проговорил Франц. — У меня к тебе есть вопрос: Зачем ты доносишь на меня моей кузине? Чем тебе выгодна моя смерть? — Ты ещё спрашиваешь! — возмущённо крикнул Драко. — Ты без конца унижаешь меня перед всей школой, из-за тебя я погряз в проблемах, меня лишили должности старосты… — Если бы ты поменьше открывал свой поганый рот, то у тебя бы в жизни ничего не изменилось, — спокойно ответил Франц. — Я никогда тебя не оскорблял первым — я делал это в ответ на твои выпады. Я никогда не буду молчать, когда меня или моих близких оскорбляют. И не из-за меня ты погряз в проблемах — причиной твоих проблем является твой длинный язык. С твоей стороны глупо винить в своих проблемах меня. Драко даже не нашёлся, что ответить ему. В глубине души он понимал, что Снейп-младший прав — тот не был виной его проблем. Если бы Драко себя контролировал, ничего бы этого не было. — Убери палочку, я не собираюсь драться с тобой. Драко сглотнул и, повинуясь, властному голосу Франца, убрал палочку. Но сделал он это зря. — Не собираюсь драться с тобой так, — гадко повторил Франц и мир перед глазами Драко на секунду потерялся. Он упал навзничь на землю, а из его носа начала хлестать кровь. Франц врезал ему с головы по лицу. — Научись дослушивать людей до конца — пригодится, — усмехнулся Франц, поворачиваясь и идя назад к замку.***
— Давно ждёшь? — ласково прошептал Гермионе на ухо Франц, обнимая ее со спины и целуя в щеку. — Нет, только что пришла, — поддаваясь нежным объятиям парня, ответила Гермиона. — Где ты был? — Гулял вокруг замка, — ответил Франц, отпирая дверь комнаты. — С Драко встретился. — Надеюсь, он жив? — заходя в комнату, спросила Гермиона. — Жив, не переживай, — отмахнулся Франц. — Я вообще не хочу об этом сейчас думать. — А о чем хочешь? — улыбнулась Гермиона, поднимая глаза на высокого Франца. — А ты догадайся, — тихо произнёс Франц и тут же вовлёк Гермиону в страстный поцелуй, перед этим невербально закрыв двери.