***
Никогда. Эмиль никогда не был в жилых апартаментах Москва-сити. Естественно, его глаза разбежались ещё на парковке: столько дорогих и красивых машин в одном месте — явный перебор для какого-то там Эмиля из десятого класса. Никита осторожно катил один из чемоданчиков к лифту, по пути здороваясь с охранником. Нажал на панели лифта «73» и немного призадумался над словами Димы: «Да нет… Не может же он выгнать… Влад не такой…» А Иманов хищно цеплялся за каждый кусочек пейзажа за стеклами лифта. Слишком красиво. И достаточно высоко. Как отсюда смотреть салюты на Новый год? Они вышли из стеклянной коробки и почти сразу оказались у нужной двери. Сударь одним ловким движением открыл чёрную мраморную дверь, впуская Иманова первым. — Вау… — Твой дом — наш дом! — важно и с улыбкой начал Никита. — Ой, — призадумался на секунду, поняв, что что-то не то. — Наш твой дом… Блять… Короче, чувствуй себя как дома, во! — посмеялся Резнев и закрыл за собой дверь. Эмиль ожидал увидеть много роскоши и понтов, а в итоге стоял в небольшом белом коридоре в максимально минималистичном оформлении. Никита щёлкнул выключателем и мягкий приглушённый свет окутал два силуэта. Как несомненный, истинный хозяин Резнев повесил куртку гостя в шкаф и любезно предоставил чёрные тапочки. Эмиль раза три поблагодарил и скромненько прошёл в зал, который был совмещён с кухней. Большая, светлая, просторная комната посреди которой стоял кожаный диван и два кресла, большой плазменный телевизор и кофейный столик перед ним. Подойдя к панорамным окнам, брюнет заметил последнюю модель PlayStation. Глазел на город свысока недолго — появилось чувство, что он вот-вот упадёт, да и голова начала кружиться. «Пиздец, как они тут живут вообще?» Никита гордо провёл мини-румтур по квартире, показал небольшую комнату недалеко от коридора, которая является маленькой гостевой, а по совместительству ещё и складом. В ней как раз и расположился Иманов. Комната Резнева располагалась со стороны кухни, рядом с комнатой Влада, которую Иманову не показали по понятным причинам. Да и не очень-то и хотелось. А вот свою комнату Никита продемонстрировал во всех красках: огромная чёрная кровать, панорамные окна, большой телевизор на стене, отдельное помещение под шкаф, где одежды больше, чем у Эмиля было за всю его жизнь. Ступеньки для маленькой Ауди, чтобы она могла свободно подниматься и будить папу по утрам. Вообще, комната выглядела роскошно, не мрачно, не смотря на обилие чёрного и синего. Эмиль ещё удивился, насколько было чисто и аккуратно. Он даже готов поставить пятёрку, что это заслуга Влада. Не то, что бы Никита часто был свинкой, просто не секрет, что он ленив и его зад постоянно требует мотивационного пинка. Кстати, про мотивацию — в углу комнаты стояла беговая дорожка, а напротив было рабочее место, очень красиво оформленное. Эмиль даже представил, как Никита временами садится и играет на явно не дешёвом компьютере. Резнев довольно улыбался, получая многочисленные комплименты атмосфере комнаты. Парень даже узнал, что компьютер, телевизор и дорожка — результат долгих стараний именно Никиты. «Это что получается? Влад — не папик?» — посмеялся про себя Эмиль, когда они вышли в зал, где немного поиграли с Ауди и выпустили её гулять по хоромам, пока Иманов направился в свою комнатку разбирать вещи. Места было не особо много, но достаточно. Комната светлая, с красивым видом на небоскребы и дорогу. Завораживало до головокружения. Эмиль осторожно разложил всё по полочкам, что нужно поместил на рейл. И вот он облегчённо выдохнул и приземлился на свою временную — к слову, очень мягкую — кровать. Через пару минут в дверь позвонили, а чуть позже Никита позвал младшего ужинать. После парочки бокалов вина — Эмилю было уже откровенно до пяти букв на все свои принципы — он рассказал о матери, о том, как жил у друга, даже о том, как сильно его заебал Дима за всё это время. А Сударь лишь посмеялся, поддержав мысль, что Дима бывает иногда очень душным, приставучим и правда бесячим. — Но, Эми, поверь мне, он правда делает всё это не с целью вывести тебя из себя, опозорить или ещё что-то. — Отпил немного красного вина. — Он правда хочет помочь. Не знаю, чем именно ты его так зацепил, потому что прецедентов не было, но.. Договорить ему не дал звук ключа в замочной скважине. Иманов удивленно, даже немного испуганно посмотрел на старшего, реакция которого была точно такой же. Даже чуть более яркой. Тяжело сглотнул и уставился в стол, прикрывая лицо рукой. Эмиля это ещё больше напугало, он буквально не знал, куда деть себя. А вот лисичка была очень даже рада возвращению своего второго папы, поэтому быстро побежала его встречать. Послышались радостные писки, слова похвалы и всяких нежностей. — Привет-привет, моя малышка, — смеялся Влад, когда его лизнули пару раз, — папа дома, да? Пойдём и с ним поздороваемся, — отпустил питомицу, взял пакеты, направившись на кухню. Замер всего на пару секунд, переваривая увиденное. Иманов же неловко спрыгнул с барного стула и быстро поздоровался, немного поклонившись. Сам не понял, правда, зачем. Никита тут же поймал взгляд, полный множества различных вопросов. Солнышко немо требовал объяснений. Поставил пакеты на пол и протянул Эмилю руку, улыбаясь. Сударю полегчало от мирного настроя сожителя. Есть надежда, что ему не сильно влетит. — Оо-ой, Влад, ты уже вернулся! — неловко посмеялся Никита, вставая со стула. — А ты почему не сказал, что вернёшься раньше? — направился к блондину, расправляя руки. — Да сюрприз хотел сделать. — Прошёл к раковине, наливая себе воды из фильтра. — А ты чего не предупредил, что у нас гости? Ты хоть убрался? — А… — смущённо начал Никита, обнимашки которого остались проигнорированы. — Да тут такая ситуация произошла… Экстренная… — Что случилось? — заинтересованно переспросил, допивая стакан кристально чистой и вкусной воды. «Как же я по ней скучал». — Эмиль… Немного поживёт с нами. — Неуверенно выстрелил в лоб Никита, натягивая улыбку. Его взгляд встретился с непонимающими глазами напротив. Влад облокотился на тумбу позади него. — В смысле?***
— Никит, — Солнышко ходил вперед-назад по своей комнате, пальцами массируя лоб. — Ты… — Ну Влад, ты же его не выгонишь? Там ночь! И ему некуда идти! — Никита сидел на кровати, оперевшись назад на свои руки. — Никит… — остановился, повернувшись к брюнету. — Я всё понимаю, но ты даже не удосужился посоветоваться со мной. — Ты занят, я не хотел тебя.. — Для тебя у меня всегда есть время, — строгим тоном прервал блондин, — и ты это знаешь. Никита сжался. — Понимаешь, какое дело, — вздохнул парень, — я не хочу показаться грубым или негостеприимным — я только за, особенно, если это твои друзья, но я хотел приехать домой, к своей семье, принять ванную, отдохнуть, поесть, выпить вина, посмотреть вместе фильм, а в итоге у нас внеплановые гости, так ещё и… — зажмурился и тяжело вздохнул. — Пиздец, Никит. Повисла крайне неловкая тишина. Влад присел за своё рабочее место, задумавшись о чём-то. Резнев же нарушать царившее молчание не решался. Пока оно не затянулось слишком надолго. — Извини. — Тихо произнёс брюнет, сев на пол рядом с парнем и потянув того за рукав рубашки. — Я не подумал об этом. — В его голосе чувствовалось искреннее отчаяние. Влад вздохнул, медленно переводя взгляд на друга. — Я поговорю с ним. — Не надо, я сам ему объясню. — Они перешли на шёпот, сами того не заметив. В комнате приглушенно горели лампочки, делая атмосферу тяжелее и томительнее. Никита слабо улыбнулся и поднялся с пола, неуверенно расправив руки для приветственного объятия, которое было проигнорировано ранее. Влад посмотрел сначала непонимающе, а потом усмехнулся, вставая со стула. Он аккуратно обнял парня, а тот буквально вцепился в него, крепко обнимая. Через пару секунд Влад почувствовал чужое дыхание у уха. По телу пробежали мурашки, а сердце начало танцевать канкан. — У тебя новый шампунь? — С отеля. Никита спокойно улыбнулся и отпустил Солнышко. В ту же секунду блондину стало невероятно холодно и одиноко. Повезло, что в темноте не было видно красных щёк блондина. Сударь заметил изменившееся настроение друга и осторожно потянул его за мизинец руки. Влад тут же перевёл взгляд вниз, где его коснулись. Замерло дыхание. Возможно, остановилось сердце. — Влад, извини. — Грустно смотрит в ошарашенные тёмно-голубые глаза напротив. — Я скучал. Медленно и аккуратно положил голову на чужое плечо, готовясь к тому, что его оттолкнут. Но его не оттолкнули. Никита даже подумал, что Солнышко откинулся, потому что тот не двигался. Показалось, что он даже не дышал. Но когда брюнет почувствовал тяжесть чужой руки на своей голове, замер уже он. Боялся спугнуть. Сделать что-то не так. Также как и Влад. Осторожно пару раз провёл по волосам, внимательно наблюдая за реакцией. Потом быстро взлохматил тёмные волосы, вызвав возмущение и долгожданный, такой уже родной смех. Что там говорил Сударь, он не слушал, просто кивал, наблюдая за тем, как друг размахивал руками и пытался показаться серьёзным и грозным.***
— Мамочка! Папочка! — радостно кричал мальчик, вбегая на кухню. — Я такое интересное и смешное шоу нашёл! Мамочке оно точно понравится! Пойдём! Я покажу! Женщина устало посмотрела на ребёнка, а потом на мужа, режущего огурцы для салата. Тот отвлёкся на секунду и одарил её взглядом, полным надежды. Они давно уже разговаривают на тему того, что как мать, она мало времени уделяет времени их ребёнку. Самое время это исправить. Протянула руку, и они вместе отправились в зал. Всё шло даже лучше, чем ожидалось. До определенного момента: пока матери не написали или позвонили — Эмиль уже и не помнил. Он дёргал маму, говорил: «Это мой любимый выпуск! Сейчас смешно будет! А это ты! Ой, а это папа! Ха-ха-ха! Смотри, мам!» Пристально наблюдал за реакцией, которой не было. Постепенно огонёк в глазах начал тухнуть, а потом Эмиль и вовсе поник. Когда выпуск закончился и комнату окутала тишина, мальчик выключил телевизор и молча ушёл в свою комнату. Только тогда женщина обратила внимание. В комнату вошёл муж, вытирая руки полотенцем. Пару секунд сверлил осуждающим разочарованным взглядом и молча развернулся, направляясь в комнату сына. Прошло всего полчаса, а в сгнивающей от тишины квартире раздались непривычно весёлые голоса и задорный смех. Не сумев подавить интерес, женщина осторожно приоткрыла дверь в комнату Эмиля и увидела, как он сидит с отцом на кровати, смотря что-то в планшете. — А это кто? — поинтересовался мужчина, улыбаясь. — Это Лу́на! Она такая драчунья! Мне она не нравится! — деловито сложил руки на груди. — А кто тебе нравится? — Вия! — радостно воскликнул ребёнок. — А это кто? — посмеялся папа. — Я же уже рассказывал! Она… А дальше женщина не стала слушать и ушла на кухню. Наложила себе салат, который приготовил муж. Через пару минут к ней присоединилась мужская часть, и они всей семьёй приступили к вечерней трапезе. Пока старший Иманов мыл посуду, Эмиль побежал в комнату искать другую серию. Как только ребёнок выбежал за пределы кухни, мать спросила: — Тебе правда интересно смотреть эту чушню? — На самом деле — нет, но ему интересно. — Ответил, наливая воду в стакан. — Не понимаю… Не люблю тратить время впустую. — Тань, Эми — наш сын… — прозвучало слишком колко, — разве тебе не тепло от того, как у него горят глазки , когда он показывает или рассказывает что-то? — молчание. — Ему нравится чувствовать себя нужным, понимаешь? Могла бы хоть вид сделать, что тебе интересно, или сразу сказать, что не хочешь, чем… — Пап, ты скоро? Я уже всё подготовил! — Эмиль влетел в комнату с широкой улыбкой, игнорируя мать. Первый раз. — Да, сынок, — вытер руки, — пойдем дальше смотреть. — Ура! Там такое сейчас будет! — И что же там будет?!***
06.02.2021 Вот тебе и доброе утро. Такое доброе, что хочется либо уебаться головой об стену, либо попросить кого-то уебать тебя арматурой. А как иначе? В последнее время как-то часто накрывает. Давно такого не было? Может, ему правда к психологу сходить? Просыпаться в пять утра без будильника такое себе удовольствие, особенно после очередного душеразрывающего сна. Вышёл на просторный балкон, открыл окно, достал сигарету и затянулся. Похуй. Абсолютно. Какое тут здоровье, если с головой проблемы? Устал вспоминать детство. Активно начал думать, что делать и как избавиться от всего. Как вернуть все на круги своя. Он устал тыкаться из угла в угол. Он как как мячик по полю — туда-сюда; как игрушка новая на утреннике; как бутылка воды после физры; как книга в библиотеке; как девушка на диване в компании парней; как… — Думай, Эмиль, думай. — Очередная затяжка и пролетающие воспоминания вчерашнего вечера. Влад с Никитой ушли в закрытую комнату, а он остался проводить время с малышкой Ауди. Через время вернулся Солнышко, а за ним стоял грустный, будто виноватый Сударь. Первый сердечно извинился и сказал, что был не готов к такому неожиданному появления сожителя, что ему некомфортно, но он всеми силами готов помочь и посодействовать. Пытался всунуть приличную сумму — на съемную квартиру, номер в отеле, на еду, но Эмиль наотрез отказался принимать деньги. Сказал, что ничего страшного, что он что-нибудь придумает, что всё прекрасно понимает. И он правда понимает. Немного шокирован от того, насколько некрасиво поступили что Даник, что Никита по отношению к своим близким. Как можно было не предупредить, если ты живёшь не один? И при этом убеждать самого Иманова, что всё хорошо и никаких проблем. Да, правда никаких, кроме той, что его снова выпнули. «Блять, нахуя я вещь тогда раскладывал?» — единственное, на что ругался Иманов, складывая одежду обратно в чемоданы.***
Быстро собрался и пошёл в Эйфорию, которая находилась в этом же районе. «Очень удобно», — отметил про себя, открывая главную дверь. Не потребовалось много усилий, чтобы договориться с охранником, на место которого претендовал пару часов назад. Эмиль оставил свои чемоданы в подсобке, взял с собой парочку вещей и самое нужное, заказал такси, отправляясь на автовокзал. Благо он успел к семи часам. Включил музыку в наушниках и даже не заметил, как быстро пролетели пять часов. Пейзажи сменялись один за другим. Всё вокруг было либо голым, либо заснеженным. Но солнышко, которое постепенно поднималось всё выше, немного согревало и поднимало настроение, которое пропало ещё пару дней, а то и месяцев назад. Эмиль проснулся только, когда автобус сильно тряхнуло. Сначала глаза резало от яркого света, но потом начали прорисовываться знакомые улицы, магазины, дома, да и кусты — и те казались такими родными и знакомыми. На душе стало тепло. Не понятно, это так солнце хорошо со своей задачей справляется или… Вышел из автобуса, немного прогулялся по старым улочкам города, где когда-то щеголял с голой жопой с друзьями, а потом все дружно получали нагоняев от бабы Любы за то, что девчонок пугают. Он не шёл куда-то целенаправленно первое время — ноги вели его сами. Они лучше знали, это точно. Зашёл в магазин, купил пряники и чай. Набор из детства. Если и бороться как-то со всем этим, то погружаться нужно основательно. Эмиль решил, что если пришли трудные времена, то нужно поговорить с человеком, который был с ним в первый и самый трудный период жизненных перемен. Долго блуждал по дворам, пытаясь вспомнить, какой поворот ему нужен. Папа постоянно его путал в шутку. В итоге зашёл за угол и увидел долгожданную зашарпанную железную дверь. Пальцы сами зажали нужные цифры. — Ничего себе, — усмехнулся, быстро открывая тяжёлую дверь. На улице было неприятно-холодно и морозно. Особенно после контакта со старой, еле живой железякой. Внутри ничего не изменилось. Хотя, вроде бы, стало немного грязнее. Эмиль осторожно поднимался на третий этаж, ностальгируя от каждого обосанного угла и от каждой бутылки пива рядом с цветами на подоконнике. Он готов поклясться, что это тот самый цветок, который он как-то уронил, а дядя Саня отчитывался за него перед злой соседкой. Это же просто цветок, ну? Чего так взъелась, карга старая? И вот уже стоя перед дверью до брюнета дошло, что сначала было бы славно позвонить и предупредить о своём визите. Эмиль откапал в своей телефонной книге нужный номер и послышались долгие гудки. Иманов вздрогнул, когда по ту сторону двери отчётливо послышался знакомый рингтон. «Вау, неужели ничего не меняется?» — усмехнулся, а сердце предательски замерло, когда по ту сторону двери послышались шаги и мелодия прервалась. — Ало? Кто это? — а парень и вовсе перестал дышать. Не подумал об этом. В груди сжалось от родного, такого знакомого хриплого голоса. — Дядь Сань, ты чего не спишь? По-любому же с ночной смены... — Так ты же позвонил, вот я и… — звук оборвался, — разъеби меня берёза… — «Как же я скучал по этому», — Эми… Сынок, это ты? — Брюнет услышал, как дёрнулся голос. — Да, дядь Сань, это я, — Эмиль не мог скрыть улыбку. Стоял в задрипанном подъезде и глупо улыбался во весь рот, как дурак. — Если позволишь, я зайду и всё тебе объсню. — Опиздинеть можно… — «Скучал», — конечно! Приезжай в любое время! Только… Иманову палец в рот не клади: сказали в любое время — дважды повторять не нужно. Тихо постучал в дверь, которая медленно открылась через пару секунд. На пороге замер блондинистый мужчина в возрасте. Эмиль в ту же секунду ощутил себя малышом. Тем самым маленьким Эмилькой. Хоть и прошло достаточно с их последней встречи, а дядя Саня особо не изменился: возможно, чуть поседел и сбавил в росте. А глаза всё те же — зелёные, большие и добрые-добрые. Как давно на парня не смотрели с такой заботой и трепетом. Внутри всё замерло и перекувырнулось раз двадцать, не меньше. Они стояли и смотрели друг на друга, оба не веря своим глазам. — Эмилька, мальчик мой! — нарушил тишину мужчина, переступив через порог, крепко обнимая парня. Тот отчаянно вцепился в спину папиного друга. Внутри разлилось что-то тёплое, что-то, о чём брюнет давно забыл. Казалось, что это всё сон, и он снова проснётся один в пустой комнате либо в какой-то гостинице, либо у кого-то в квартире. — Ты из тех, кто «ходит в гости по утрам и поступает мудро»? — посмеялся мужчина, отступая на шаг назад, но продолжая держать плечи мальца. — Мальчик мой, ты воспринял это слишком буквально. — Дядь Сань, — возмутился Иманов, — скоро обед, вообще-то! И ты чего с голыми ногами вышел? Давай домой!***
— Предупреждай в следующий раз, что приедешь! Я такой пир закачу! — радовался мужчина, закидывая макароны в кипящую воду. — Ты надолго сюда? — Пока не выгонишь. — Обижаешь, Иманов. — Усмехнулся, садясь на стул напротив. — Рассказывай, что случилось. — Да так… — Не пизди мне! Просто так спустя два года не приезжают в гости. Я слушаю. — Пригрозил ложкой. — Мать что-то сотворила, да? — Как ты догадался? — посмеялся брюнет, пока его сверлили подозрительным взглядом. — Нашла себе очередного хахаля, переехала к нему, оставила квартиру мне… — Да ну? Прям взяла и оставила тебе квартиру? — воскликнул дядя Саня, — не верю… — И вот две недели назад заявилась и сказала: «У тебя есть день». Квартиру сдаёт, а я теперь скиталец. — Чего? Эта дура совсем своей ебалкой поехала? Пизда малосольная! Вот если бы мой бизнес тогда не слетел и если бы я забрал тебя у этой кошёлки… — Эмиль заметил, как быстро сменилась гамма эмоций на лице мужчины. — Прости, сынок. — Дядь Сань, прекрати. Ты итак сделал слишком много. — А мог сделать больше. Жаль, что у этой маразматички деньги съели рассудок. Ой, — запнулся на секунду, прикрыв пот ладошкой, — это же твоя мама. Прости, что я так… — Нет-нет, Дядь Сань, я только умножаю твои слова. — Усмехнулся парень, когда на плитке что-то громко зашипело. Мужчина подскочил, рванув к кастрюле. — Да у меня, кроме матерных слов в её адрес, никаких не осталось. Правильно твой отец, Царствия ему небесного, решился тогда с ней развестись. Жаль, что не успел. — Подожди. Как это, не успел? — непонимающе прервал брюнет, — мать всегда говорила, что это она решила его бросить, потому что… — Да кактус ей в рот! — выругался, помешивая макароны, — изменяла она ему. Много с кем. И когда его на работе подставили, уволили, он домой раньше вернулся. Ты тогда ещё в садике был. Ну и он сказал ей, что развода хочет. — Эмиль буквально ахуел и не выхуел. — Ну, а кто ж знал, что она спит с судьёй нашим? Да и ситуация у папки твоего была не выигрышная: работы нет, квартира от родителей матери досталась и записана на неё же. Он так отчаянно пытался тебя забрать у неё, а она даже видеться запретила. Якобы, он настраивает тебя против неё. А ты ма-аленький был. Вот такой, — приставил руку к тумбе, — такой невинный, не понимал ничего. — Достал дуршлаг и начал сливать воду с макарон. — Ой, что-то я заболтался… Ты не подумай, я не хочу тебя как-то… — Дядь Сань, — перебил Эмиль, — давай начистоту. Почему он… сделал это? — спросил негромко, будто ребёнок, совершивший какой-то проступок. Он никогда не осмеливался поднять эту тему. В своё время все выводы сделал сам. Но в последнее время всё чаще мучают воспоминания с детства. Он знал, что это разговор его спасёт. Надеялся. Он проделал весь этот путь в надежде вскрыть все карты. — Надеюсь, ты не будешь против, если я немного тяпну, а то такая тема… Помянём заодно. — Эмиль согласно кивнул, но пить отказался. Не водку точно. А дядя Саня обычный русский мужик: тут же оперативно сообразил две рюмки и бутылку Царской Оригинальной. — Твой папка очень тебя любил, Эми, — с тёплой улыбкой поставил тарелку с макаронами и котлетой перед гостем, сам же сел напротив. — Он боролся до конца, искал и пробовал все варианты, поднял на уши буквально всех, но твоя мать слишком непробиваема. Увы, но даже в моральном плане она была сильнее. В тебе есть эта её черта. — «Не знаю, к сожалению или к счастью». — У неё были деньги и поддержка в виде богатых упырей. Они же и забрали у меня всё, мрази… А у твоего отца был только я. Остальные просто отвернулись и всё. А он им всем помогал. Но он всё равно верил, что добро добром вернётся. А она просто заплатила. Никто из них так и не приступил к трапезе. — У него было большое и доброе сердце. — Грустно улыбнулся Иманов, смотря в пол. Разговор изначально предполагал, что легко не будет никому, хотя вышли на него без особых проблем. — И не говори, сынок. — Дядя Саня опрокинул ещё одну рюмку. — Да я тоже хорош, на самом деле. Ты прости меня, что я не смог это предотвратить. Встретились и что-то слово за слово, ну и разругались. Первый раз. И последний. — Эмиль заметил, как дядя Саня прячет лицо за рукой. — Я долго винил себя в этом. Хотя он сказал, что всё нормально. Что это он не справился. Сказал, что он никому так не доверяет, как мне. И что ты для него самое ценное в жизни, что все обещания перед тобой теперь на мне. Я так злился на него, ты не представляешь. — Эмиль сам был на грани. В ход пошла следующая рюмка. — Кстати, Эмиль, — парень медленно поднял голову. — Ты уже взрослый мальчик. Думаю, сейчас самое время. — Мужчина встал со стула, немного пошатываясь. Иманов подскочил следом, чтобы придержать старшего, если потребуется. Они пришли в большую гостиную. «Ничего не изменилось»,— увиденное грело душу: тот же расписной красный ковёр на стене, старый телевизор-коробка и рядом с ним кассетный проигрыватель. «Интересно, он ещё работает?» — пока Иманов рассматривал папоротник в углу комнаты, дядя Саня подошёл к нему и протянул пожелтевший листок, сложенный в пару раз. — Помни, что я в соседней комнате, прямо за стенкой. — Ободряюще постучал по плечам. До Эмиля только тогда дошло, чьё это письмо и что в нём. Дошло, откуда дядя Саня знает, что ему сказал отец, после ссоры. Дошло.***
Эмиль долго сидел на диване, не решаясь. Он давно не был так близок к отцу. Всегда отталкивал это от себя. Ни разу не навещал после смерти. И вот он вновь в Иваново и в его руках записка от отца, которую ту написал перед… Возможно, сейчас многое встанет на свои места. Поняв, что больше тянуть время некуда, он дрожащими руками развернул бумажку.«Прошу, простите меня и не вините никого. Это моё осознанное решение. Я понял, что больше не могу. Я устал от того, что не могу преодолеть всё это. Я правда пытался.
Сань, ты замечательный. Ни в коем случае не вини себя в моих проблемах и поступках. Чтобы доказать искренность своих слов и моей преданности тебе, я доверяю тебе своё самое ценное. Я уверен, что ты точно справишься. Ты намного сильнее меня, Сань. Прошу, не отдавай никому мои каракули, отдай их Эмильке, когда он повзрослеет.
Эми, сынок, прости меня. Хилый у тебя папка, не вывез, сдался. Но ты же не такой, верно? Ты у меня сильный мальчик. Представляю, каким красивым вырос, по-любому девочки толпами за тобой бегают. Прости своего папку, что бросил и не сдержал обещание. Прости, что не был с тобой в твой первый день школе, что не делал с тобой уроки. Прости, что мало чего дал тебе в жизни. Зато вкусно кормил, надеюсь. Помни, что я всегда рядом. Я был и буду с тобой, что бы ни случилось, сынок. Люблю тебя, твой папа.»
— Ты показал мне, что такое любовь и доброта, ты дал мне частичку себя, пап, — не сдержался, — и я буду её беречь. Я тебя не подведу. — Крепко прижал к груди письмо, когда слёзы безудержно стекали по щекам, оставляя мокрые следы на старом коричневом ковре. В груди больно ныло. Эмиль не представлял, что будет так больно. Истерика. Он перестал ограничивать себя. Согнулся пополам, обнимая письмо. Его трясло. Хотелось что-нибудь сломать, разбить. Хотелось разорвать письмо на мелкие кусочки. Хотелось забыть его и никогда не видеть. Но всё это хотелось обиженному, брошенному ребёнку внутри. Тот самый маленький Иманов сейчас рвёт и мечет, обвиняя всех и вся. — Мой мальчик, — его острожно притянули к себе, поглаживая по голове. Эмиль разрешил себе представить, что это его папа. Позволил себе поверить в это. Пускай всего на секунду, но это было необходимо разбитому ребёнку. Он терпел слишком долго. Слишком долго тянул. Много врал сам себе. Устал бороться с собой. Устал подавлять в себе ту нежность, ласку и доброту, которую в него вложил отец. Не хотел быть как он. Хотел быть лучше. В итоге опустился до уровня матери. Стал тем, кем боялся стать все эти годы. Но сейчас же всё изменится? Верно?***
06.02.2021 Холодный ветер неприятно обдувал уставшее лицо, заставляя жмуриться. Вроде бы приехал отдохнуть, набраться сил, а получил нервный срыв, бессонницу и депрессию. Но несмотря на это он нашёл ответы на вопросы, которые мучали его многие годы. Он не жалеет о том, что приехал. Не жалеет, что стоит перед могилой отца и кладёт две красные розы. Отец любил их. Всегда говорил, что острый шип дает нежные розы. Он верил, что каким бы не был плохим человек, в каждом таится нечто доброе и хорошее. Просто нужно постараться избавиться от шипов, и тогда цветок раскроется во всей своей красе. Поэтому он дарил матери именно розы. Поэтому оправдывал её до последнего. Поэтому сильно разочаровался. А Эмиль ни о чём не думал. Присел на колено и долго смотрел вниз. Не знал, что думать. Эти два дня пролетели слишком быстро. Дядя Саня водил его по местам, где они гуляли с ним в детстве. Места, которые любил посещать отец. Они даже выпили в их любимом баре. Перед отъездом Иманов решил освежить воспоминания и пришёл к отцу. Потребовалось целых одиннадцать лет, чтобы решиться. Он многое пережил. Много раз сбился с пути. Не знал, поступает хорошо или плохо. И не узнает. Открыл глаза и поднял голову. Выпрямился и прислонился лбом к кресту. Мать даже не удосужилась ему памятник заказать — оставила крест. Он исправит это, но чуть позже. — Я тебя прощаю, пап. — Грустно улыбнулся Эмиль, а внутри что-то рухнуло, разорвавшись на мелкие части. Это было прошлое.