échapper de l'enfer

Все дети, как один, смотрели на человека, находящегося под прицелами оружий. — В… Вы забыли, кому подчиняетесь? Забыли о ваших чипах? Забыли, что вы все в моих руках?! Питер, криво усмехнувшись, вытащил из нагрудного кармана какой-то пульт. Но не успел ничего сделать — четкий выстрел прямо в пульт отбросил его далеко за пределы балкона. Сломался. Это Стефани могла сказать наверняка. — Жаль тебе сообщать, — развела руками их мать, не прекращая улыбаться, — но наши чипы нейтрализовал маленький сбой в системе. И все люди, работающие в штабе, теперь на моей стороне. И никто из них больше не является твоей пешкой. — Шах и мат, мудила! — крикнула одна из приютских мам. — Вот именно! Знал бы ты, как сильно нам надоело подчиняться тебе! — подхватила другая. — Заткнитесь, чертов скот! — рявкнул Питер Ратри через стиснутые в ярости зубы. Но его выражение лица крайне быстро изменилось — как будто бы он в один единственный момент нашел какую-то лазейку, которая могла бы спасти его положение. Стефани в страхе прижалась ближе к Рэю. — Не бойся, он ничего не сможет сделать, — шепнул он ей на ухо. — Разве что спрыгнуть с балкона. Умом Стефани это понимала, но что еще мог выкинуть их враг? Тем более обреченный на гибель? Ему было совершенно нечего терять, и именно это пугало больше всего. — Вы должно быть, знаете, что сюда приближается подкрепление из столицы? Гражданские, которых ваша коллега наверняка уже заметила на камерах и сообщила вам, мои дорогие женщины, — с нервной усмешкой вещал Ратри. — Так что- — Блефует! Они нападали на работников штаба! — крикнул Норман, перебивая его. — И чуть было не посбивали нас с ног! — Крона действительно говорила нам об этом, — согласилась Изабелла, — как и о нападении на работников. Может, она и не совсем на моей стороне, но уж точно не на твоей, Ратри. «Даже она осталась жива? О чем вообще думал штаб?» Все, что сейчас узнала Стефани, шло вразрез с ее представлениями о жестокости штаба и демонов, работающих там. Значит, все не так плохо, как ей казалось? И мам не убивают даже за такие, казалось бы, непростительные ошибки? Получается, их мама зарабатывала себе самую лучшую репутацию не ради того, чтобы просто выжить, а чтобы в конце предать свое начальство и спасти детей. «Я знала, что мама не такая! Знала!» — Стефани с трудом подавила улыбку и слезы счастья от осознания настоящих намерений мамы. Радоваться было рано. Белокурый мужчина, оскалившись, начал оглядываться по сторонам, видимо, пытаясь найти пути отхода. Но единственный проход к лестнице загородили приютские мамы, все еще не сводя своих оружий с Ратри. Они окружили его очень плотным кольцом, и единственным открытым выходом действительно был только прыжок с балкона, который гарантировал бы Ратри перелом костей. — Ты проиграл, — просто, как будто констатируя факт, сказала Изабелла. — За дверью кстати, еще парочка десятков сестер во главе с моей дорогой помощницей. Даже если ты каким-то чудом вырвешься, сбежать не удастся. — Ты предала меня… — рухнув на пол, тихо произнес Питер, однако в полной тишине его голос был прекрасно слышен. — Предала! Хотя клялась, что будешь на моей стороне! — проревел он, переводя взгляд то на одну работницу штаба, то на другую. «Надеюсь, у него нет никаких козырей в рукаве, — подумала Стефани, наблюдая за его попытками спастись. — Хотя… Он бы уже раскрыл их, я уверена». — А ты как думал? — подняв брови, ответила ему мама. — Конечно предала. Да здесь вообще нет ни одного человека, который в полной мере одобрял бы твои действия. Нас всех тошнит от твоего поведения, — отчеканила она, — и тебе повезло, что здесь сейчас стоит Лесли. Иначе я бы показала тебе, насколько сильно мы все тебя ненавидим. Названный мужчина подавил смешок, закрыв лицо ладонью. Стефани совсем не понимала, что смешного он нашел в этой ситуации. — Ну конечно, — уронив голову, тихо и безвольно ответил Ратри. — Я проиграл, а вы все победили. Только пожалуйста, не стреляйте в меня… — Никто и не собирался, — внезапно и громко сказал Минерва, выходя вперед. — Я уверен, что эти женщины, даже всем сердцем тебя ненавидя, все же не собирались убивать. Они устали от смертей. Питер Ратри резко поднял голову, остекленевшими глазами смотря на брата. Тот вздохнул, скрестил руки на груди и посмотрел на него в ответ. — Джеймс. Брат. Ты отдал все, что у тебя было, предал наш долг, лишился почетного звания главы семьи — и все ради чертового… Скота на убой, — снова едва слышимо говорил Питер. — Неужели ты не жалеешь? У тебя было все, чего можно было желать, что еще тебе было нужно? — Иногда нужно делать не то, что хочется, а то, что ты должен, — уверенно ответил Минерва, — иначе ты ничем не лучше самого настоящего монстра. И если бы моя миссия по спасению детей в конце концов привела бы меня к смерти — я не отказался бы от своего дела даже так. Потому что наблюдать за всеми этими зверствами, при этом имея возможность хоть что-то сделать — бесчеловечно. А я — человек, Питер. Надеюсь, хотя бы теперь ты меня понимаешь. Питер Ратри только вздохнул в ответ, снова отворачиваясь от брата и безэмоционально смотря в пол. Немного погодя, он потянулся к рукаву своей левой руки, вытягивая оттуда что-то. Стефани не могла рассмотреть, что именно, но этот предмет ярко блеснул в белом свете зала. — И я не откажусь от своего дела. Я останусь верен ему, и ни за что не приму новое будущее, где нашей миссии не существует. И умру здесь, — предмет в руках Питера оказался ножом, который блеснул еще ярче, а мужчина потянулся к своей шее, — как Ратри. Прости меня за все, Джеймс. То, что произошло дальше, Стефани не увидела — ее крепко прижал к себе Рэй. Она слышала его бешено колотящееся сердце и громкие крики испуганных детей, из чего сделала вывод, что, возможно, ей не хотелось бы видеть происходящее. Она слышала крик Минервы, который буквально взлетел наверх, по лестнице. Отстранившись от Рэя, Стефани увидела, как мужчина пытается остановить кровотечение у Питера Ратри, но тщетно — лужа крови из его шеи разрасталась настолько стремительно, что капли крови уже падали вниз с балкона, прямо на белоснежный плиточный пол. Уильям Минерва изо всех сил пытался спасти своего брата, но не смог. Даже не скрывая своих слез, он поднялся с пола, и Стефани прекрасно видела, что его белый — прямо как у брата — костюм был испачкан в крови. — Это был его выбор, и я не имею никакого права осуждать его за это. Больше Минерва ничего не сказал — он отвернулся от детей, и, сгорбившись, направился к лестнице, скрываясь за дверным проходом. Пусть он и спрятал свои эмоции от детей, поступив, как настоящий лидер, Стефани все прекрасно понимала. Она знала, каково это — потерять своего родственника. Даже если ты хочешь остаться сильным перед кем-то, то глубоко внутри ты все равно будешь разбит и потерян. И тебе точно не станет лучше, если нести эту ношу в одиночку. У Стефани был Рэй, но кто есть у Минервы? — Какие у вас планы? — Изабелла вышла вперед, обращаясь ко всем присутствующим с высоты балкона. — Нам все еще нужно запустить лифт, ведущий в мир людей, — ответил за всех Норман. — И неплохо было бы заключить новое обещание… — В этом нет нужды! — весело ответил Алекс, упирая руки в боки. — Ратри был последним наследником семьи, заключившей обещание. С его смертью больше нет смысла поддерживать баланс между мирами. — Но одичавшие демоны могут пойти прямо за нами! — воскликнула Эмма. — И в этом им нет нужды — ваша Мьюзика излечила всех гражданских в столице, — продолжил уже Лесли. — Иначе откуда здесь, по-вашему, столько демонов с городов появилось? Они узнали, кто держал их в ежовых рукавицах все это время, играя на их голоде и деградации, и направились в ближайший приют для того, чтобы показать свое недовольство. — А еще у демонов теперь новый король. За спиной мамы появилась чья-то знакомая голова с темными кудрями. И эту пугающую улыбку Стефани вспомнила сразу — ей даже не пришлось напрягать память. — Сестра Крона! — воскликнула Эмма. — Думали, что я умерла, дети? Нет, не тут-то было. Но мамой я уж вряд ли стану, — с печальной улыбкой сказала женщина, — однако не вижу причин расстраиваться! Я стала свободной! — Новый король — это, вероятно, тот мудрец, о котором говорила Мьюзика. Если это действительно так, то у нас нет причин беспокоиться, — высказался Рэй. — Стоит поспешить в человеческий мир. — Оставаться здесь вам действительно не стоит, мои дорогие, — вниз, к детям, спустилась Изабелла, убирая оружие в сторону. — Я рада, что все так разрешилось. И еще больше я рада видеть, что все вы живы. И ты тоже, Лесли. Ты… Никогда и никакими словами мне не объяснить своих чувств по поводу твоего возвращения. — Аналогично, — кивнул он. — Я никогда бы не подумал, что ты так преуспеешь в своей карьере мамы. И что вообще ею станешь… Хотя, увидев штаб пятнадцать лет назад и услышав правду о приюте, я от всей души надеялся, что тебе предложат такой вариант, и что ты не откажешься от него. И выдержишь обучение, включающее в себя жестокую конкуренцию. — Бабушка Сара сказала мне, что ты умер. А я сумела выдержать все это только благодаря воспоминаниям о тебе… Возможно, в глубине души я знала, что тебе удалось выжить? Иначе как все это объяснить? — Как я уже говорил, все потом, дорогая Изабелла, — с нежностью улыбнулся ей Лесли. — Сначала нам нужно выбраться отсюда. — Как же жаль, что мы так и не смогли встретиться с Мьюзикой перед уходом в мир людей… — грустно вздохнула Эмма. — Но я уверена, что мы еще встретимся! Потому что нам нужно вывести всех детей со всех приютов. В том числе и выросших, — девушка улыбнулась, протягивая своей матери руку. — Давайте уйдем в мир людей все вместе. Реакция на предложение Эммы последовала незамедлительно: мамы, недоумевающе переглядываясь между собой, отвечали примерно одно и то же. — Мы выращивали вас на еду! — Вы… Как вы простите нас после такого? — Мы не заслужили! — Мы не сможем принять ваше предложение, — покачала головой Изабелла. — По крайней мере, не сейчас. Нам ведь нужно вывести в человеческий мир всех детей, верно? Так позвольте именно нам заняться этим. Вы проделали огромный путь, и теперь ваша мама поможет вам. Как и должно было быть… — Успокойся, Изабелла, — изумленно протянула Крона. — Ты же хотела любить их просто так, верно? Твоя мечта сбывается у тебя на глазах, и ты должна принять это. Уже бывшая бабушка тщательно обдумывала услышанное, смотря на своих детей. — Разве они смогут простить меня? — покачала головой она. — Я не думаю… — Мама, мы прощаем тебя! — резко выкрикнул Марк, подбежав к женщине и обняв ее. — Все мы ошибаемся, мама! Изабелла широко раскрытыми глазами смотрела, как к ней подбегают ее воспитанники, наперебой выкрикивая одно-единственное слово «мама». — Ты наша единственная мама! — за братом повторила и Иветт. Эмма тоже не осталась в стороне. Подойдя к матери, она положила руки на ее плечи, ярко улыбнувшись ей. — Да, ты совершала ошибки. Мы действительно не могли понять тебя — боялись, плакали, переживали, скрывались от твоего зоркого глаза, чтобы спланировать побег. Но после него, — Эмма обвела взглядом всех сбежавших детей, — нам вспоминалась лишь твоя искренняя доброта, мама. — Поэтому кто-то обязан остаться и проследить за тем, чтобы все отправились в мир людей, — скрестив руки на груди, высказал Рэй. — Я знаю тебя, мама — ты до сих пор считаешь себя недостойной попасть в мир людей. Разве ты уже не поняла, что все мы простили тебя? Черт, даже я, если тебя это волнует! — Это не так, — улыбнулась Изабелла. — Я действительно отправлюсь в мир людей. — Поверить не могу, — хмыкнул парень. — Эмма, кажется, стала гораздо умнее в своих доводах. — Эй! — крикнула она, сжимая руки в кулаки. — Мог бы быть чуть более благодарным! Со стороны лестницы, ведущей вниз с балкона, послышались шаги, и вперед вышел сам Минерва. Его глаза были красными, а сам он выглядел так, будто не спал много-много дней, но даже не смотря на это, мужчина держался очень уверенно. — Я лично прослежу за тем, чтобы все благополучно добрались до мира людей. Ведь кому, как не мне, известно о всех фермах этого мира? Оставьте эту часть на нас с другими приютскими мамами, а вам, детям, пора бы уже отдохнуть. — Но… — начал было Норман, но Минерва, нахмурившись, перебил его, подойдя практически вплотную к рычагу: — Никаких но. Вы достаточно настрадались, и отчасти по моей вине. А значит, я должен работать на благо вашего спасения до самого конца. Уильям одним точным движением нажал на рычаг, после чего отошел в сторону, за пределы нарисованного на полу черного круга. И кажется, последним, что услышала Стефани, был чей-то девичий крик.