Не существует людей достойных и недостойных. Просто кому-то везёт чуть больше.
Мы могли бы отдать вам всю историю мира с самой первой страницы, однако не думаю, что это будет интересно. В конце концов, в G-273 лишь на миллион первой странице началось нечто, что повлияло на оба созависимых мира. Потому одна из нас будет более милосердна, чтобы поведать вам эту историю коротко и ясно, без лишних подробностей эволюции. Коротко, конечно, относительно всей истории этого человечества. А ясно относительно всего, что наблюдает за вами. За такую услугу я прошу об одном: не говорите моей сестре, что я знала всё с самого начала, хорошо? — Капитан, вертаем в зад! Мы не разобьём англицкую осаду сейчас! Осталось слишком мало наших! — прозвучал еле слышимый в канонаде выстрелов голос унтер-офицерки, которая поддерживала спиной баррикаду, опираясь на неё, и наблюдала, как её дочь, успевшая лишь оглянуться на врага, получает шальную пулю в лоб, падая замертво. — Пожалуйста..! — надрываясь, отчаянно крикнула офицерка с мольбой. — ...моя дочь погибла вместе с десятками других... — чтобы услышать женщину на фоне всего этого балагана, пришлось очень постараться. — Я знаю...знаю! Вы хотите спасти этот город, спасти его жителей, но... — девушка лет тридцати, стоящая в клубившемся дыму и пыли, хмыкнула. Унтер-офицерка сползла по баррикаде вниз. — наша армия слишком мала для стольких врагов... — сказала она хриплым голосом, переставая срываться на крик. — Мы не отступим, пока каждый из них не сдохнет. Будем стоять до последнего. — резко, грозно произнесла девушка, выходя из завесы дыма и пыли и присаживаясь на корточки перед женщиной. Только сейчас, вблизи, мутным взглядом унтер-офицерка могла рассмотреть золотисто-красные капитанские погоны без звёзд. Но ей это не требовалось. Она и так чётко знала, кто перед ней. И речь не только о чине. Капитан мягко подняла подбородок подчинённой. В зелёных глазах пылало нездоровое пламя азарта. — Тётя Анна, Вы ведь знаете меня с пелёнок. Я не отступлюсь от того, что задумала. — вкрадчиво произнесла девушка. Она смотрела на родственницу с нечитаемым выражением лица. Вдруг унтер-офицерка схватилась за глубокую рану на животе. — Вы слишком быстро теряете кровь, Вас стоит отвести к лекарю, — капитан попыталась взять её под руку, но Анна не дала этого сделать. — Мы не выстоим, Алёна... — выдохнула унтер-офицерка настолько тихо, что разобрать слова можно было только по губам. Полные материнской любви карие глаза навсегда закрылись. Ко лбу Анны прислонился лоб её капитана. Рука запуталась в тёмных прядях. На бледном лице дрогнули сухие губы, а после вытянулись в тонкую линию. — Простите, тётя Анна. Надеюсь, Ваша дочь уже ждёт вас на небесах, — шепотом сказала Алёна. Капитан встала, направляясь к своей армии.***
Большое белое здание Выборгской окружной больницы возвышалось практически в самом центре города. Оно было настолько же старо, насколько и красиво. После 1855 года в это заведение братьев милосердия частенько поступали раненные в войне с англичанами. На удивление, при стольких людях, здесь было очень тихо. Ну, обычно. Однако сейчас в белых стенах звучал звонкий голос. — Пожалуйста, впустите меня к ней! — крикнула девушка, пытаясь пройти мимо медбрата, загородившего ей путь в дверном проёме. — Посланникам дьявола, подобным Вам, вход воспрещён! Возможно, Вы вообще хотите проникнуть в палату, чтобы околдовать наших вояк! — в ответ истерически кричал медбрат. — Я пришла лишь с помощью и добрыми намерениями! — как можно убедительнее сказала девушка, всё ещё не снижая тона. — У нас есть врачи, Ваша магическая помощь здесь не требуется. Вон из этого здания! — поддаваясь всё большей истерике, кричал молодой парень-медбрат. Алёна, лежащая на ближайшей к двери койке, открыла глаза, просыпаясь от шума, и повернула голову в сторону его источника. — Впустите её, — хриплым голосом произнесла Алёна, натягивая на себя простыню как можно выше, чтобы скрыть торс. Медбрат хотел возразить, но его перебили. — За двадцать пять копеек. — добавила она. Глаза парня блеснули алчной искрой. Однако, делая вид, будто его совершенно невозможно подкупить, он возмущённо цокнул языком. — Что за народ пошёл! Подкупить брата милосердия вздумали! Чтобы я пустил сюда мага! Да не бывать этому! Я сейчас же доложу врачу об этом беспределе врачу. Да, доложу!Уму непостижимо, чтобы человек Вашего сословия, барышня Маленкова, якшался с таким существом, как волшебница! Да ещё и пытался дать взятку человеку из престижного медицинского учреждения! — медбрат поспешно удалился, продолжая бормотать себе под нос. Практически ни один из пациентов не поверил его показательному выступлению, но, честно сказать, им было абсолютно плевать на происходящее. В конце концов, в сознании было всего пару человек и тех больше волновало собственное здоровье или новости фронта. Однако, несмотря на последний пункт их забот, Алёну практически никто не спросил о том, что стало с её батареей под Выборгом. Просто-напросто все и так уже знали о селе, которое было разорено, а после сожжено врагом из-за разгромного проигрыша под предводительством капитана Маленковой. Только сейчас Алёна поняла, каким же опрометчивым решением было взять на себя заместо другой батареи защиту села сразу после удачно отражённой атаки на Выборг. Девушка в странном красном плаще и синем платье, названная магом, до этого стоявшая в дверях, резко сорвалась с места, подбежав к койке Алёны и едва не упав. — Алёна, как ты!? Я ведь тебе всегда говорила, что не стоит брать на себя работу за Настину батарею! Почему ты никогда меня не слушаешь? Я, между прочим, волнуюсь о тебе! — совершенно не понижая тона, прокричала волшебница. Алёна, пытаясь скрыться от громкой и раздражающей тирады, издала страдальческий стон и закрыла уши подушкой. — Кайрос, не так громко. Бошка раскалывается. — попросила она. — Будешь знать, как бросаться на рожон, — поучающе сказала Кайрос. В ответ Алёна только возмущённо хмыкнула. — Сильно ранена? — спросила волшебница, всё же снижая тон. — Нет. Штатная ситуация, просто подстрелили. Единственное, что крыса какая-то в моих рядах нашлась. — убирая от ушей подушку, сказала Алёна и нахмурилась, глядя в потолок. — Крыса? Ты видела, кто стрелял? — Варвара Хохлова. — Подожди-ка! — удивлённо воскликнула Кайрос. — Солдатка? Из твоей батареи? — В точку. Чёрт знает, когда в предатели записалась. Однако я её убила. Вот только, — Алёна приподнялась на локтях. — Она меня подстрелить успела. Стреляет херово, раз так косо попала. Если бы не она, быть может, мы бы и победили. — с сожалением произнесла Алёна. Хрипотца в голосе практически ушла. Кивнув, тем самым закрывая тему, Кайрос присела на край койки и отвела взгляд в пол. — Кайрос? — позвала её Алёна. — Вас выписывают через неделю, барышня Маленкова. — в палату зашёл медбрат (к счастью, не тот, что был до этого), держа в руках медицинскую карточку. — Однако... — протянул он, всматриваясь в какой-то документ, в котором Алёна признала бумагу от своего начальства. — в общем, меня просили передать следующее: «Командир 176 батареи, капитан Маленкова Алёна Алиновна, Вы отстранены от военных действий на неопределённый срок, ведь из-за Вашей опрометчивости погибла вся Ваша батарея. Новобранки отныне будут причисляться к ротмистру Александровой Анастасии Ларисовне.» — Что? К Александровой? Вы хоть понимаете, кому доверяете рядовых?! Она потеряла четыре! Четыре, чёрт вас всех возьми, батареи! — Алёна развернулась на медбрата в недоумении, стукнув кулаком по матрацу. — Невероятно! Я потеряла одну – меня отстраняют. А ей хоть бы что! — Извините, но ни я, ни кто-либо из тех, кого я знаю, не причастен к этому решению. — подняв руки в примиряющем жесте, растерянно произнес медбрат, видимо, совсем мальчишка. — Если позволите, я удалюсь, — с этими словами он вышел из палаты, подальше от разъярённой Алёны. Кайрос положила руку ей на плечо. — Милая моя подруга, я понимаю твой гнев, но сейчас не время, — как бы Кайрос не пыталась придать голосу нужный характер, он всё равно звучал взволнованно. — Что-то случилось? — Алёна повернула голову в сторону подруги. — Не уж то опять провинилась перед старейшинами? — Да...нет. В общем, — немного замявшись, сказала Кайрос. Она облокотилась на руки, убрав их за спину, стараясь выглядеть как можно более непринуждённой, и перешла на шепот. — Это произошло несколько дней назад, чуть раньше того, как я узнала о произошедшем с твоей батареей... «— Кайрос, милая, тебе стоит убирать волосы, — женщина средних лет стояла у двери в комнату, опираясь на косяк. — Матушка, оставьте свои нравоучения при себе, — затягивая кожаный пояс, ответила Кайрос. Сударыня Бинер подошла к дочери и провела рукой по её волосам. — Почему ты носишь этот плащ? — вдруг спросила она, глядя в ростовое зеркало на Кайрос. — Никто из магов подобное не надевает. С ним ты выглядишь как воплощение „добрых волшебников" из детских сказок. А находясь почти всегда среди людей, выдавать себя так очевидно – просто бессмысленно. Они ведь нас недолюбливают, дорогая. — Плащ показывает, что я маг, а не человек. Вот и всё. — Кайрос отошла от зеркала, огибая мать. — Не скучайте, я в цитадель! — и, схватив свой посох, она вышла из маленького, белого кирпичного домика, который внутри был намного просторнее, чем казался снаружи, и побежала по улицам Аэдеса.***
Величественное здание высотой в шестнадцать с половиной ярдов, которое было видно с любого уголка деревни магов, расположилось совсем близко к домам работающих там, однако большинство предпочитало добираться до него с помощью магии. Из портала, появившегося рядом с Кайрос, вышла светлая девчушка лет тринадцати, что крутила в руках конверт. — О! Привет, Ева! — улыбнулась Кайрос, как только увидела её. — Привет, — смущённо начала девчушка. — Слушай, тут такое дело, я сегодня ужасно занята и... — Этот конверт нужно передать старейшинам, а ты сегодня идёшь вместе с матерью на исповедь в церковь, так как в вашей семье принято исповедоваться в воскресный день окончания работы? — предположила Кайрос, прекрасно зная, к чему идёт разговор, ведь такие просьбы к девушке из семьи, близкой со старейшинами, случались часто и всегда всё было одинаково. Особенно по воскресеньям. Что поделать, когда крайне набожная христианская семья магов, живущая по деревенским традициям с подачки матери, является родственниками магов-разведчиков и наблюдателей, следящих за скачками магической энергии. Все письма и вся информация передаётся через семью Евы и чаще всего именно её заставляют относить письма старейшинам (однако она их, как можно заметить, просит передавать Кайрос). А точнее, старейшине, который покровительствует их религии. — Д-да! Всё верно! — по-детски воскликнула Ева и тут же закрыла рот руками, опустив голову. — П-прости, я слишком громко сказала, да? — Нет-нет, всё нормально! — поспешила успокоить её Кайрос, которая сама никогда не отличалась тишиной. — Просто матушка не разрешает мне слишком громко говорить. Считает, это неуважение к старшему собеседнику. Да и маг ведь обязан быть тихим... — Всё хорошо. Иди, я передам старейшине Моисею. — Данное письмо следует передать старейшине Ах-Месу. — заговорщики шепнула Ева, убрав руки от рта. Кайрос удивилась. «Странно, с чего это вдруг христианским магам понадобилось передать что-то главному старейшине напрямую, а не через Моисея? Неужто разведчики или наблюдатели засекли нечто серьёзное?» — подумала она. Однако всё равно кивнула. — Благодарю! Это очень важное послание. Если не передать его старейшинам, случится страшное. Я очень признательна тебе. Пусть Господня рука охраняет вашу семью от всевозможных бед и напастей! — легко склонив голову в благодарном поклоне, Ева скрылась в портале. Кайрос положила конверт с письмом во внутренний карман плаща и ступила на лестницу.***
— Здравствуй, Кайрос. — с порога поприветствовал волшебницу молодой парень, поправляя свой короткий хвост из белых, как снег, волос. — Здравствуйте, старейшина Нанак! — почтительно поклонилась Кайрос и радостно улыбнулась. — А где Ваши старшие братья? — оглядевшись, спросила она. — Они заняты. — коротко и спокойно ответил Нанак. — Пойдём. — махнул рукой в сторону коридора он. Стены были украшены разными свитками и картинами, изображавшими или трактующими события священных книг. Взгляд Кайрос зацепился за живопись Айвазовского. В мыслях всплыл разговор пятнадцатилетней давности. — Старейшина Нанак? — девочка дёргала мужчину за полы светло-желтой накидки. — Что-то случилось, Кайрос? — Нанак наклонился к ребёнку, чтобы выслушать её вопрос. — Почему на той картине люди стоят на большом камне? — Кайрос показала рукой на один из множества холстов. — Десятилетних детей всегда интересует религиозная живопись? — спросил он, усмехнувшись. — Это картина по главе из священной книги христиан: Библии. Если не ошибаюсь, то бытие шесть-семь: «Всемирный потоп». — А это тогда что? — девочка показала пальцем на вышитую картину с множеством людей и мужчиной по середине. Нанак оглянулся туда, куда смотрела Кайрос. — Изображение сцены из Трипитака. «Мара испытывает Будду». К сожалению, художник неизвестен. Предположительно создана, по словам Сиддхартхи, в веке десятом. — хвастаясь знаниями, полученными от названного брата, важно сказал Нанак. — Но если все люди утонули, то откуда взялись эти...Мара и Будда? — В Трипитака не было Всемирного потопа. — Что это значит? — маленькая Кайрос склонила голову набок, обращая всё своё внимание на старейшину. — Ну...как бы объяснить...существует множество вер и все они во время своего создания были направлены на то, чтобы понять мир вокруг. Но люди, жившие отдалённо друг от друга, не могли построить общее мировоззрение, от того и появились бесчисленные религии. Трактование мира сего стало изменяться с развитием и познанием науки. Однако, неизвестно, что же хотя бы на котиль является правдой из всего многообразия святых (для тех кто в них верит) историй. Девочка на это объяснение лишь в непонимании заморгала своими разными глазами. — Для каждого в этом мире своя истина, — тепло улыбнулся Нанак. Удар головой об дверь вывел из приятных воспоминаний. — Кайрос, ты в порядке? — встревоженно воскликнул Нанак, поддерживая волшебницу под руку. — Знаете, я вспомнила, как впервые была здесь с Вами! — радостно засмеялась Кайрос, держась за голову и смотря на Нанака. — Тише, Соловка, мы же в библиотеке, — улыбнулся ей в ответ старейшина, припоминая тот день. — Итак, — произнес он, как только они зашли в помещение. — твоё задание на сегодня: разобрать древние свитки заклинаний. Учти, это важно. — серьезно сказал Нанак. — А я пойду, мне уже пора, - и, помахав рукой, он скрылся в портале.***
Кайрос сверила даты и положила на полку свиток с красивой небесного цвета окантовкой и с удивительно белой бумагой. Однако почему-то обуглившийся в некоторых местах. Прошло уже несколько часов, а она до сих пор разбирает бумаги. — Когда уже, чёрт возьми, я смогу исполнять работу настоящего мага! — в сердцах воскликнула волшебница. — Они меня принимают за какую-то оборванку, неспособную даже портал создать?! — Кайрос в гневе стукнула по стеллажу. Некрепко стоящий книжный шкаф покачнулся. Медленно подняв глаза, она увидела, как на неё сыпятся свитки. Шкаф падал. Кайрос испугалась. Выхватив из внутреннего кармана плаща свою записную книжку, она быстро открыла её в середине, начав читать заклинание. Старательно направляя свои мысли на стеллаж, Кайрос дотронулась до него. Он и свитки зажглись слабым голубым сиянием. Заклинание задержало падение. К сожалению, всего на несколько секунд. Стоило волшебнице выдохнуть с облегчением, как и без того практически невидимый свет погас. Высокий стул, стоящий около шкафа, не дал стеллажу упасть. С тщательностью сложенные свитки вновь посыпались на Кайрос, сидящую в позе лотоса на полу. — И вот опять ничего не вышло. Чудно... — тяжело вздохнула волшебница. Кайрос аккуратно вылезла из под наклонившегося шкафа, встала на ноги и отряхнулась. Покачав сама себе головой, она присела, начиная собирать свитки. Вдруг её взгляд упал на конверт, лежащий посреди старинных бумаг. «Должно быть, выпал из кармана», — подумала Кайрос, намереваясь его поднять. Жаль только что у стеллажа были на это свои планы. Спинка стула выразительно затрещала, ломаясь, и шкаф свалился на пол с оглушительным грохотом. Кайрос чертыхнулась. — Лишь бы не помялся... — пробормотала волшебница. И, проклиная на всех доступных языках непрочно стоящий шкаф, дерево из которого он был сделан, свитки, стул и всё на чём держалась её сегодняшняя работа, Кайрос, вновь достав записную книжку из внутреннего кармана плаща, начала искать в ней заклинание, что способно всё восстановить. Найдя подходящее, простенькое и, главное, латинское, а не дэлское, она победно улыбнулась. — Surge, fige et corrige! — произнесла волшебница. И стоило ей сказать это, сосредотачиваясь до боли в голове, как шкаф вернулся на законное место, а спинка стула потеряла все следы недавней поломки. Кайрос, пробежавшись взглядом по последствиям магии, принялась искать письмо, данное Евой, среди разбросанных свитков. И вот, заветный конверт с странной золотой надписью наконец показался из под старинных бумаг. Кайрос аккуратно взяла его и стала оглядывать на наличие повреждений. — Помялся... — с разочарованием вздохнула она. Попытавшись выправить конверт, волшебница лишь порвала тонкую бумагу. — Вот только этого мне не хватало для полного счастья! — саркастично заметила она. Взгляд привлёк расписанный необычными символами лист, лежащий внутри конверта вместе с письмом. Любопытство, охватившее её, было сильнее здравого смысла и чувства самосохранения, поэтому бумажка была вытянута из конверта...» — Ты что, забрала письмо и этот лист?! А если в действительности случится что-то ужасно, как и сказала Ева, если не передать его старейшинам? — воскликнула Алёна шепотом. — Она всегда так говорит, просто чтобы сделать вид, будто это всё важнее, чем есть на самом деле! — вспылила Кайрос, треся перед лицом Маленковой тем самым расписным листом с символами. Она тоже разговаривала шепотом. — Как знаешь... — вздохнула Алёна, решив закрыть тему и довериться подруге. — Ладно, хорошо. Я поняла, к чему ты клонишь. Это же что-то наподобие карты, да? — указывая на бумагу, уточнила она. — Именно. — Ты хочешь пойти по ней и найти то, о чём говорилось в письме из этого конверта? — Да. — Это законно в вашей деревне? — Навряд ли. — Отлично. И как ты собираешься сделать это так, чтобы тебя не поймали? Ты действительно думаешь, что после того, как маг из близкой к старейшинам семьи устроил погром в библиотеке, свалив шкаф на важные старинные свитки, которые ему доверили, украл письмо и карту, которые нужно было передать самому главному старейшине и сбежал из деревни не оставив ни весточки, – даже искаться не будет? Да чёрта с два! Ты будешь, если не уже, в розыске! Это опасно, опрометчиво и глупо. Ты сама роешь себе глубочайшую могилу. Я не буду помогать тебе в самоубийстве! Ну уж нет. — замотала головой Алёна, всё также не повышая тона. — Не такие уж и важные свитки. Были бы они действительно важными, магу-недоучке их бы не доверили... — хмыкнула волшебница. — Кайрос! — грозно прикрикнула Алёна. Но, увидев умоляющие глаза подруги, смягчилась. — Кайрос, послушай. Это правда опасно, я волнуюсь. Неизвестно, что могут сделать с тем, кто ослушался правил магов. Вспомни, что делают с отступниками. А вдруг и на тебе используют магию стирания памяти? Ты же знаешь, часто это грозит смертью. — на последних предложениях Алёна говорила совсем тихо, а в глазах плескалось беспокойство. — Алён, — доверительно начала Кайрос. — это один из немногих шансов доказать всем, что я могу быть настоящим магом. Что я способна им стать, несмотря ни на что. В письме сказано, что нужно всего лишь избавиться от аномалии. Это не должно занять много времени. Пожалуйста, помоги мне... — и, сжав плечо подруги, она посмотрела ей прямо в глаза, боясь услышать отказ. — Ладно... — спустя несколько долгих минут раздумий, наконец поддалась уговорам Алёна. — Так что это за аномалия?