Тринадцать дней

Важно лишь одно: что человек может и чего он не может. © Капитан Джек Воробей

Портал выкинул их за сельским домом. — Кайрос, мы... — начал было Яша, но она его перебила. — Нет, не в Аэдесе. Алёна подтвердит, что дома хоть и похожи на этот, но там нет такой грязи. — волшебница, единственная удачно приземлившаяся и находившаяся в стоячем положении, подняла ногу и оглядела свой ботинок. — Мы в деревне Комари́ца. Она чуть дальше от тракта, но мы всё равно сможем на него выйти. Тут нас вряд ли будут искать фавориты. — Почему меня никто не предупредил, что нас ищут некие «фавориты»?! — запаниковал Яша, подрываясь и вставая. — Там... долгая история, не волнуйся, мы всё объясним. — постаралась успокоить его Кайрос, примирительно поднимая руки вверх. Алёна, упавшая на спину, поднялась с земли, размялась и начала искать глазами свою сумку. Она, наконец-то, увидела её около стены дома и, подняв, сложила все маты в попытке отряхнуть от грязи. Вот и утренний дождь второй раз дал о себе знать. Алёна тяжко вздохнула, а потом странно глянула на Кайрос. — Это ты создала портал? — удивлённо спросила она, ведь прекрасно знала, что даже для этого простенького колдовства волшебнице нужна сильная концентрация и заклинание, которые остальные маги не используют. В ответ Кайрос переводит такой же странный взгляд на Алёну и улыбается во все зубы. Маленкова кивает и дёргает уголком губ, а после отводит глаза. Коннер, даже в его неудобной позе на земле, обратил внимание на эти взгляды. Эти двое для него обладали какой-то необычной, крепкой и интереснейшей связью. И он обещает себе стать частью этой странной дружбы. Ну или хотя бы понять их. Пока это не случится, Коннер точно не сможет вернуться домой. — Так про каких фаворитов вообще идёт речь?! Кто они такие, и зачем мы от них убегали?! — вскричал Яша, хватаясь пальцами за чёлку и закрывая ладонями глаза. Повезло, что на них не было грязи, иначе бы белоручка стоял, не шевелясь, и боялся запачкать лицо. — Тихо-тихо, не кричи так, сейчас вся деревня тебя услышит. — Алёна подошла к жениху, кладя одну руку на плечо, а второй стараясь мягко убрать ладони от лица. — Сейчас мы всё объясним, — Яша посмотрел на Алёну, всё же опустив руки. — Слушай, вышла такая ситуация: мы с Кайрос нашли и забрали Коннера не особо... легально. Мы не должны были этого делать. Теперь за нами гонятся фавориты старейшин. — Ага! — поддакнула волшебница, помогая коню подняться. — Индра и, вероятно, Фрейда. Просто обычно в погоню за всеми беглецами отправляют Фрейду, поэтому предполагаю, что она там вторая. Ну а шляпа принадлежала Индре. И да, на такие дела не идут в одиночку, поэтому уверена, их там двое. — Фавориты... кто они? — немного подуспокоившись, пробормотал Яша и подвинулся ближе к Алёне. Из-за того, что он был чуть ниже своей невесты, так ещё и сгорбился, его рыжие локоны щекотали Алёне нос. — Фавориты – это доверенные лица старейшин Аэдеса. Фрейда является фавориткой Ноя, а Индра, если я не ошибаюсь, – Сидда. — тихо и спокойно произнесла Алёна, пытаясь не чихнуть, чтобы не испортить момент. — Сиддхартхи. — Да какая разница, Кай? У него такое имя, что попробуй выговори! — Кайрос на эти слова лишь фыркнула. Алёна усмехнулась. Повезло, что благодаря избе никто не видел не элегантное падение с портала, так что лишнего внимания они не привлекли. Это обстоятельство очень порадовало Алёну, которая первая вывернула из-за угла, аккуратно разглядывая пространство между самим домом и баней. А нет, это сарай...да не суть. Алёна не мастак в деревнях. Она в них бывала только с батареей, когда требовалось свернуть с тракта, и в деревнях своего графства, не более. Итак, между баней и избой было два ребёнка: девочка лет десяти в сарафанчике и с длинной косой за спиной, а также мальчик с короткими непослушными пшеничными волосами, в растянутой рубахе с узором в виде колосьев пшеницы, подвязанной на поясе, и подвёрнутых штанах. Он поднимал в воздух ветку с помощью заклинания, для пущего эффекта размахивая руками. Кайрос, также выглянувшая, узнала характерную одежду детей Пахового граните Аэдеса на втором ребёнке, Алёна же признала в мальчишке Томми, которого однажды встретила на Андреевском рынке в Петербурге, когда он пытался украсть яблоко, подобно ей когда-то. Судьба всегда подкидывает знакомство магов и людей около прилавка с этими фруктами или только Алёне так везёт? Томми, стоявший к компании лицом, вдруг просиял, прекратил колдовать и бросился к Алёне с счастливым криком. «Пришла-пришла!» — повторял он. Маленкова, увидев лицо девочки, узнала спасённую некогда во время атаки на одну из деревень малышку, которая тоже подбежала и обняла Алёну. Та сжала их в ответ, заливаясь вместе с ними счастливым, хоть и чутка вымученным, смехом. Никакие сражения и опасности не смогут вытравить в ней любовь к детям. Кайрос улыбается, тепло смотря на спокойную за долгое время подругу, Яша заглядывается, не в силах оторвать от этой чудесной картины глаз, а Коннер... он начинает узнавать Алёну лучше. Теперь ему наверняка известно, что она не такая уж и чёрствая, какой кажется или хочет казаться. Что ж, один осколок получен, осталось приглядеться и увидеть в песке другие, чтобы вышла полноценная ракушка. В детстве он часто любил развлекаться так в своём мире на берегу океана. Это ещё одно воспоминание, которое по какой-то причине осталось при нём. Алёна отпускает детей, однако непослушная и жадная девочка хочет остаться в объятиях подруги и спасительницы подольше, поэтому всё больше жмётся к синему подолу длинной юбки. Томми хватает её за живот и пытается оттащить от Алёны. Деревенская девчонка, невольно вскрикнув, отпускает руки и валиться всем телом на испуганного маленького мага, который только и успевает распахнуть глаза да открыть рот в немом крике. И вот, пухленькая девочка уже лежит на Томми. — Нюся, а ну слезь с меня! — маленький маг сталкивает её. Та поднимается и отряхивается, улыбаясь Алёне. — Вы тут какими судьбами, Спасительница? — Алёна на такое прозвище смутилась, а Кайрос использовала все свои силы, чтобы подавить смешок. — Да так, мимо проходили, Нюсенька. — улыбнулась Маленкова, вспомнив имя девочки только благодаря восклицанию Томми. Нюся, одёрнув сарафанчик, оглядела всю компанию. — Вы здесь надолго? — С сегодняшней ночи до завтрашнего утра, не больше, дорогуша. — ответил заместо Алёны Яша, за что получил локтём в бок. Нюся на секунду задумалась. — Томми? — М? — парень, судя по внешности имевший американские корни (хотя, это не важно, в Аэдесе, среди магов, они все равны), приоткрыл один серо-зелёный глаз, закинув руки за голову. Да, за то время, пока Нюся, Яша и Алёна разговаривали, он успел встать и принять вызывающе-наглую позу. — А ты здесь надолго? — глаза Нюси округлились и впились в него, а тон повысился (казалось бы — куда выше?) и умоляюще дрожал. Томми вздохнул. — Где-то на дня два, — непринуждённо ответил маг. Он без слов понял, что Нюся боится оставаться одной хозяйкой в доме, где есть гости, но показать этого страха не хочет, особенно перед той, что спасла её когда-то. Ох и влетит же ему от родителей, когда он вернётся домой спустя целых двое суток в части мира, которая принадлежит людям. Людям... Да. Он не понимает, почему маги отделяют себя от них. Неужто только потому, что живут дольше и умирают только в определённый возраст, если не вмешается магия? Смотря на маленькую, такую счастливую и искреннюю девочку рядом с ним, наблюдая за людьми вокруг, вспоминая поступок Алёны и то, как её описывала Нюся, а затем вспоминая магов Аэдеса... Люди ничем не хуже них. Они все одинаковые. Они все люди. — Пойдёмте в мой дом! Переносуете у меня, все вместе! — Нюся подпрыгнула и прижала маленькие кулачки к груди, радуясь своей идее. — Но как же мы можем... — Яша прикрыл рот рукой, показывая удивление и отторжение подобному, как любой порядочный парень того времени и мира. — Так нельзя! — Почему же нельзя? Ещё как можно! — топнула ножкой Нюся. — Я – хозяйка и я решаю, шо можно в моём доме, а шо нельзя! — она важно подняла голову и тряхнула копной спутанных волос, пытаясь принять серьёзное выражение лица, как это делала её мать, когда отец ей перечил. — Но что же скажут твои родители? — нахмурился Яша, боясь, что его честь пошатнётся после этого дня. Известное дело, тогда своим честным именем дорожили больше. — Они уехали в город на пару дней, в избе только баб-Химка и та неходясая. Идёмте, я сказала! — и Нюся развернулась, направившись важной походкой в сторону двора, то есть совершенно противоположную той, куда упали наши герои. Делать было нечего. Спорить с ней бесполезно, видно сразу. Так что они направились за ней, пока Томми, только выйдя из раздумий, открыл глаза и спохватился, догоняя подругу. Солнце уже было высоко. Из Шушар только что ушли никого не найдящие фавориты. На часах пробило двенадцать дня. Порог кабака переступил немец. Дойдя до конца обоих зданий, они свернули в сторону сарая. Чуть поодаль стояла покосившаяся изба, судя по всему построенная этой семьёй ещё поколения четыре назад. Молодая трава, разросшаяся даже в огороде (которым, по-видимому, занимался отец, находящийся в отъезде) слева от дома, хрустела под ногами. С крыши слетела ветка и ударила Коннера по носу, отчего жеребец фыркнул и привлёк внимание Томми и Нюси. — Тосно, конь! Его сросно нужно в стойло! — воскликнула Нюся. Она кинулась к Коннеру, но вдруг отскочила назад. — А как же? Как же его вести-то? — Нюся что-то тараторила себе под нос, причитая. — А никак. Он сам пойдёт. — Алёна положила руку на плечо девочке. Жеребец, понимая человеческую речь, утвердительно кивнул. — Ты только покажи ему, где стойло. — улыбнулась Алёна. Нюся, разговаривая с Коннером, словно с ребёнком, повела его обратно к сараю. Когда она открывала дверь и заходила туда вместе с конём, то Алёна не сдержала смешок, а Яша улыбку. Кайрос и Томми же не обратили никакого внимания на то, что лошадь в стойле тоже была без уздечки. Когда они переступили порог дома, то, как только Алёна разобрала сумку, Нюся сразу же отобрала её, сказав, что та слишком грязная и её надо мыть. Впрочем, девочка была права. — Ох, и да, — выглянула Нюся из дверного проёма в комнату. — В комнате справа – моя бабушка Химка. Она сужих не любит, поэтому не попадайтесь ей на глаза. В остальном можете сувствовать себя как дома. Плащ можно повесить на ту палку! — в конце обратилась она к Кайрос. Ах эта прекрасная детская пора: ни предрассудков, ни ненависти... Чудесно! Яша ходил, рассматривал скудно обустроенную избу с тремя различными дверными проходами, не считая входного: внизу, прямо в сенях, спуск в погреб (почему-то находящийся не в сарае) под той самой палкой, на которой теперь висит красный плащ Кайрос, слева просторная комната с печкой, двумя скамейками, столом, бочкой с водой и разными травами, подвешенными сверху, а справа дверной проём завешанный белым платком. Было слышно, как Нюся полоскала в бочке с водой сумку Алёны. «Вот и нужно же ей это...» — подумала Маленкова, сворачивая с девочке. Кайрос же решила сесть на скамью. Тем временем, стоящий в стойле Коннер, изучал всё вокруг себя, жуя и обнюхивая то, до чего можно было дотянуться. Один раз даже наткнулся на хвост старой клячи, стоящей рядом, за что чуть не получил копытом в морду. Когда предметы закончились, он задумался. Теперь Алёна ему больше не кажется такой холодной и жестокой, как раньше. Конечно, Коннер при первом знакомстве ещё заметил, что та очень дорожит подругой, но совершенно не мог представить себе такую милую и добрую Алёну. Если бы кони умели улыбаться, то сейчас бы Коннер непременно сделал бы это. Алёна ему несомненно начинает нравиться. Нюся достала горшочек из печи, чуть было не уронив. Благо, Алёна вовремя подоспела и подхватила тяжёлый ухват. Каша была разложена всем. Маленкова, съев уже третью ложку, вдруг задалась вопросом. — Кайрос, — шепнула она рядом сидящей. — а что едят русалы? Как думаешь, он будет есть сено в стойле? — А... — деревянная посудина застыла в воздухе, не достигнув рта. — А я не знаю... — также шёпотом призналась Кайрос. Нюся же оживлённо рассказывала Яше о своих игрушках, которые ей сделала мать, иногда поворачиваясь к Томми. — В смысле не знаешь?! А если он там умрёт от голода? — нет, Алёна не волновалась за него. Нисколько. Просто это могло плохо сказаться на времени их пути. — Как-то же раньше жил, питался тем, чем питаются животные, в которых он превращался. Значит, всё хорошо и он будет питаться как лошади. — ложка всё же достигла рта Кайрос. — Ну, будем надеяться... — вздохнула Алёна. Вдруг в окно влетел камень. И ещё один. Деревенские девчонки-отроки, семьи которых что-то не поделили с бабушкой Нюси, кидались камнями в окно. *** Удариться головой об печь, потому что не увидел её в дыму, — не та смерть, которой хотел погибнуть Яша. Ему хотелось бы покинуть этот свет в старости, среди семьи, желательно рядом с Алёной. Но точно не так. Именно эти мысли посещали его, когда вся изба оказалась в дыму от заклинания Кайрос, а сам он вскочил после звука взрыва и споткнулся об скамью позади себя, упав прям около печи. Однако ему повезло, голова, вроде, цела. Яша закашлял от дыма, стараясь подняться на ноги. Но что-то мешало. Нечто находилось на его ногах и придавливало к земле. Он пошарил рукой и наткнулся на гладкую...чешую. Змеиную чешую. Дым немного рассеялся и Яша увидел то, что мешало ему вставать. Увидел и закричал. На нём была тяжеленная, огромная гюрза!