Я мечтаю представить свою жизнь без тебя

Билл открыл глаза. В голове будто колокол гудел, а потолок, в который был устремлён взгляд, дёргался в рваном ритме. — Очнулся, мелкий хулиган! — послышался голос совсем близко. — Да ты оказывается опаснее плохиша Генри! Только полюбуйся, что ты натворил?! Визгливый монолог окончательно привёл в чувство. И тогда то Билл понял: дергался не потолок, а он сам. На пару мгновений мальчик окаменел. Не поверил, что с ним опять это происходит. В голове понеслось как он выскальзывает из-под кровати, но следом, не успев подняться, ощутил треск в лодыжке. Последнее в воспоминаниях — это длинные пальцы в белой перчатке словно капкан нещадно сдавившие ногу. Ещё один хруст и Билл плашмя полетел на пол. И теперь оскалившаяся морда с торчащими ножницами в одной глазнице взирала сверху, а лихорадочные рывки придавившего тела ранили внутренности. От разрывающей ниже пояса боли и ужасающего зрелища сочащейся и текшей из раны крови прямо на лицо, Билл, не в силах этого выносить, закрылся руками. Но запястья быстро перехватили и прижали к полу, не позволив отгородиться. — Не прячься, — капая слюной, улыбнулся клоун. — Пеннивайз уже нашёл и поймал тебя. Кричать не выходило. Страх и боль сковали горло колючей проволокой. Билл бешено вертел головой, пока скользкое, оно двигалось и распирало изнутри норовя разорвать и вырваться через желудок. — Нет, Пеннивайз так делать не будет, иначе Билли умрёт. Кожа стала мокрой от проступившего ледяного пота, вопреки тому, что между ног полыхало и плавилось раскалённой лавой. Сломанная стопа по сравнению с этим казалась легкой щекоткой. Штуки похожие на щупальца извивались, ни на секунду не останавливались, и снаружи и внутри, растягивая нежные стенки. Благо хоть не все засунул. Стоило об этом подумать, Билл понял почему сдвинуться ни на дюйм не мог. Другие щупальца липко оплели ляжки и раздвинули ноги, предоставив открытый доступ другим. Сколько же их всего было?! — Посмотри и узнаешь, — голос изменился. Исчезла придурковатая веселость, оставив лишь угрожающую животную сущность, заставляющую волосы на затылке шевелиться. Билл крепко зажмурился. Стараясь хоть немного унять невыносимую муку, он прогнулся в пояснице и попытался соскользнуть со штук, немилосердно орудующих у него внутри. — А-ха, не пущу — жёсткие пальцы впились в тонкую талию, оставляя на бледной коже уродливые отметины, и слишком мощно насадили тело назад. Резкое глубокое проникновение выбило воздух из лёгких. Веки обожгли слёзы, а Билл весь скорчился в болезненной гримасе. — Ну вот, Билли, опять у тебя кровь, — ни грамма вины в голосе. — Чувствуешь? Вкусно пахнет! Это слишком больно, причем не только физически. В этот раз Билл в полной мере осознавал и понимал, что с ним делали. Какова бы не была анатомия этого существа, то что двигалось у него между ног на манер живых мышц вероятно являлись его половыми членами. Предположение заставило Билла ужаснуться — неужели Оно не слезет пока каждым по очереди не поимеет? — Смышлёный малыш, - радостно подтвердил мысли Пеннивайз. Услышав, Билл забился в настоящей истерике. Брыкался под ним, вырывался и кусался, всеми имеющимися силами пытаясь стряхнуть с себя намертво придавившую тяжёлую тушу. Старался орать, но удавалось лишь хрипеть, беззвучно давиться слезами. Внутренности крутило от адской боли. Проход безжалостно раздирали и кромсали пульсирующие раскалённые щупальца. Врываясь и извиваясь, они выталкивали липкую кровь, смешавшуюся с густой жидкостью, которую сами извергали. В момент когда они сменяли друг друга из уже незакрывающейся дырки текло по бёдрам, образовав лужу на полу. Билл не понимал почему до сих пор не умер от кровотечения или болевого шока и не погрузился в спасительное темноту. — Ты же так опять пропустишь всё веселье! Их взгляды встретились. Красные губы растянулись в пугающе довольной улыбке. До сих пор вонзенные в глаз ножницы совершенно не смущали и не приносили дискомфорта клоуну. Его отливающий то пламенем, то синевой здоровый глаз неотрывно наблюдал со смесью безумного веселья и животного удовольствия. Существо наслаждалось не столько удовлетворением физическим, сколько приходило в экстаз от источаемой муки своей жертвы. Билл чувствовал искрящийся жар из чужой груди, когда клоун прильнул вплотную. Оно высунуло длинный склизкий язык, мокро провело языком от шеи до уха. А следом и по лицу слизывая солёные дорожки. — Такой сладкий! Рыданием не было конца. Мальчик ни слова выдавить из себя не мог. Все щеки искусал изнутри, только бы немного отвлечься. Лежал раздавленный, терпел и вынужденно слушал хлюпающие, чавкающие звуки в месте соприкосновения и мысленно умолял монстра оставить его в покое. Перед глазами вспыхнули яркие блики, когда ослабленное тело, не удосужившись покинуть, одним рывком как тряпичную куклу перевернули на живот. Внутри было чрезмерно скользко и крутились там без всяких препятствий, но по свежим ранам каждое движение отдавало раскалённой болью. Билл хотел намеренно удариться лбом об пол. Но за секунду как он смог это сделать, горячая ладонь легла на шею, намертво фиксируя. И неожиданно нечто холодное и острое уперлось в щёку, царапая. Стоило взгляду более менее сфокусироваться, мальчик перестал дышать. В ответ взирал в самую глубину души, жаждая поживы, черный провал некогда глаза, выбитого ножницами, теперь угрожащими новой жертве. — Это между прочим очень больно, — сказал Пеннивайз, обнажив ужасающего вида игольчатые зубы, созданные, чтобы рвать свежую плоть, — показать насколько? Острие ножниц оказалось в миллиметре от глаза. Билл впился пальчиками в пол, ломая ногти, прекрасно понимая как бы не молил его не послушают. Весь сжался от паники и предчувствия новой порции боли и кажется достигнув пика своего ужаса — по ногам потекло. Монстр же утробно заурчал. Внутри особенно интенсивно задвигалось и стало более горячо и мокро. Вдруг Оно замерло. Здоровый глаз его загорелся лазурным пламенем, а черный страшный провал невероятным образом начал восстанавливаться. Билл же полностью обмяк. Он бездумно наблюдал как теперь его рассматривали абсолютно целые, смеющиеся глаза. — Давай ещё раз точно так же! — взбудоражено воскликнул Пеннивайз и толкнулся по-новой. Мальчик дернулся и сдавленно вскрикнул. По переносице катились слезы. На сопротивления сил не осталось, да и какой смысл, учитывая безоговорочную разницу между ними. — Билли? Эй! Ты обиделся? Пеннивайз пошутил! Твой красивый глазик не стал бы выкалывать! Всхлипы стали ещё чаще. Кое как подтянув руки, Билл схватился за горло, но звука просто не было. Даже через такую малость как крик, он не мог выразить свою чудовищную боль. Неожиданно истерзанное тело наконец-то покинули — выскользнули с мокрым звуком. Облегчение было секундным — внутри опухло и нещадно ныло. Мальчик лежал на животе, крепко сжимая веки, не в состоянии свести ноги вместе. Чувствовал как дырка сочилась и обтекала. Пеннивайз же подполз и лёг рядом с ним на пол лицом к лицу и очень нежно потрепал по взмокшим волосам. Билл приоткрыл заплаканные покрасневшие глаза. — Ой, сопельки, — хихикнул клоун, переместил руку с головы и провел большим пальцем под носом у мальчика. Билл вновь тихо заплакал. Жестокое существо после того как изувечило, решило проявить нежность и заботу. Лучше бы просто ушло. Но мальчик подозревал, что Оно делало это специально, добивало. — Билли хочет, чтобы Пеннивайз полечил его как в прошлый раз? — спросил клоун осторожно потрепав мальчика по щеке, не дав уплыть в свои мысли. Не имея альтернативы, Билл кивнул. Отказаться от возможности получить хоть небольшое облегчения не мог. Слишком больно. Из истерзанного прохода без остановки текли несколько струек крови, нога вообще кажется отнялась. И на этом моменте как раз в ступне что-то щёлкнуло. Билл издал тихий визг. Затем услышал и одновременно почувствовал потрескивание и игольчатое покалывание в изувеченной конечности. И боль постепенно начала отступать. За всей гаммой ощущений, только сейчас мальчик понял, что потерял Пеннивайза из виду. Тот сидел поглаживая тонкие ножки и, трогая каждый сантиметр кожи, медленно поднимался вверх. Когда пальцы раздвинули половинки, Билл примерно предполагал, что последует дальше, но все равно замычал вновь прокусывая губы, стоило чужому длинному языку проникнуть в него. Плотный длинный, по форме и ощущениям похожий на то, что было у клоуна между ног. Одно радовало — во рту эта длинная херовина была одна. По крайней мере Билл надеялся. Послышался смешок и довольное рычание. Билл полыхал от стыда, чувствуя как сзади громко хлюпало и стало куда более влажно от прибавившейся обильной слюны. Но под продолжением унизительных манипуляций, разрывающая боль стала медленно отпускать из своих цепей. — Всё, сейчас подживёт! — воскликнул Пеннивайз после того, как с громким чмоком оторвался от своего занятия, и хлестко хлопнул мальчонку по попе. Затем плюхнулся рядом как наевшийся довольный кот и подперев лобастою голову рукой, спросил: — Что надо сказать? Билл молчал. Боль уходила. Но моральная разбитость, унижение и стыд — нет. — Билли, ну что за невоспитанность, — щелбан по лбу. — Пеннивайзу стоит научить тебя манерам. Ещё разок? Мальчик в ужасе уставился на улыбающуюся гримированную рожу. Тот облизнулся словно паук в предвкушении полакомиться жертвой, прилипшей к паутине. Прильнул почти вплотную и Билл вскинул ослабшую руку, уперевшись в чужой подбородок. — С-сп-пас-сиб-бо! Голос был неузнаваем. Мало того осип, так еще и спазмы не позволяли нормально говорить. Пеннивайз продолжил лыбиться. Высунул длинный язык, обслюнявив маленькую ладонь и когда мальчик одернул ее, в два счета крепко обнял хрупкое тельце, прижав к груди. — Отдыхай, кроха. Пеннивайз обязательно навестит тебя ещё. В приступе бешеной нежности Пеннивайз мокро чмокал мальчишку вокруг губ, в конце концов облизал их, заставив маленькие трещинки затянуться. Билл окаменел, боясь вдох сделать, но клоун видимо был достаточно удовлетворён и успокоившись всё-таки отпустил. Помахал на прощание рукой и залез в шкаф, закрыв за собой дверцы. Оставив мальчишку лежать одиноко в липкой луже из слюней и другой жидкости. Дальнейшее прошло на автомате. Мальчик плохо помнил, но, отключив мозг, он привёл себя в порядок и прибрался. Правда, спать так и не лёг. До рассвета сидел под дверью братика в ожидании когда все проснутся. В такой же прострации он пребывал во время приезда долгожданного знакомого доктора. Разговоры Билл не слушал, задаваемые вопросы игнорировал. Молча позволил взять анализ крови, остальное спокойно сдал сам. Когда всё закончилось, его отправили в комнату. Но Билл пошёл в спальню Джорджи. Тут ему было спокойнее, пусть малыш и был сейчас в детском саду. До обеда пролежал на маленькой кроватке, утыкаясь носом в плюшевую игрушку брата, пока ужасные воспоминания произошедшего не начали заполонять голову. Свернувшись калачиком, Билл проклинал ту часть себя, которая, вместо бунта, возмущения, крика в конце концов, хотела спрятаться и плакать. От этого он еще большим слабаком себя чувствовал, и поделать с этим ничего не мог. Но к выводу он таки пришёл — ещё одной такой унизительной экзекуции точно не переживёт. Пусть клоун излечивал от нанесённых увечий, Билл не был уверен насколько в порядке теперь его мозги. Ему нужно сделать хоть что-нибудь! Повинуясь желанию, мальчик спустился вниз. Мать он не нашёл, но почти уверен был, что отец что-то делал в гараже. Туда он и направился. Чутьё не обмануло. — П-п-па-ап... Трясло. Билл не проронил ни слова после ухода клоуна и даже забыл как тяжело сейчас говорить. Отец перебирал инструменты в ящике, но услышав голос оторвался от дел и, приподняв бровь, посмотрел на него. — М-м-мож-жно м-нне с-сего-одн-ня п-п-пос-спать с тоб-бой и м-мамой? Плечи ослабли, мальчик ссутулился весь. Как же он желал выпрыгнуть из этого слабого ущербного тела, не говорить этим мерзким заикающимся голоском. Он будто барахтался в зыбучих песках. — Господи, Билл, это невыносимо. Билл осёкся, не поняв сначала о чем речь, но спрашивать не пришлось. — Столько денег было вбухано, чтоб ты по-человечески хоть немного говорил, и всё коту под хвост. Хоть немного занимаешься? — П-пап, — совсем тихо выдал Билл. Земля ушла из-под ног, а сам он ощутил себя как выброшенная на сушу беспомощная рыба приближающаяся к своему удушению. — Соберись и говори нормально! Не пойму ничего. — П-п-аапа! — заорал Билл, наконец дав в присутствие родителя волю слезам. — С-сдел-лай ч-что-ниб-будь! Он в ш-шкафу! Спа-си м-мен-ня! Защит-ти! Пап, м-мне сс-страш-шно! И б-больно! Мальчишка просто разрыдался голос. Слёзы отчаяния, страха и горькой обиды катились из глаз и он не мог успокоиться. Наоборот лишь распалялся, укатываясь в истерику. Отец опешил. Не ожидавший такого, да в принципе никогда не видевший подобной реакции от своего старшего сына, он всерьёз испугался и забеспокоился. — Билл! Сынок! Что случилось?! Зак бросил инструменты и быстро подлетел к Биллу. Руки его даже плеч мальчика коснуться не успели. Тот шарахнулся в сторону как от чумы. — Нет! — заорал Билл. Кажется окончательно перестав соображать и рванул прочь со всех ног. — Билл! Зак побежал следом. Но гонимый ужасом, мальчик не сбавлял темпа и вскоре оторвался и скрылся. Отец поймать его не смог.