Я мечтаю представить свою жизнь без тебя

Спокойствие природы и ночную тьму нарушала покореженная одинокая машина, освещающая лучом уцелевшей фары маленький участок дороги. Со стороны открытой двери прямо на земле сидел Билл. Он рухнул из машины, стоило очнуться, но больше не делал ничего. Просто смотрел в никуда, выкуривая одну сигарету за другой. Рядом — ни души. Билл никого и не ждал. Друзей, родни, просто людей беспокоящихся не было. Всех их он потерял в детстве. Также как потерял себя давным давно. Один, разбитый и сломанный похлеще машины, без шанса что-то исправить или починить. Сколько бы не бежал, чувство беспомощности так или иначе настигало и Билл уже и не знал должен ли что-то делать. Он устал. От него осталась пустая оболочка, и та медленно умирала. Билл считал, отогнав от себя всех и каждого, больше не познает тяжести утраты и предательства. Но в итоге прожил совсем не свою жизнь. Прожил не так как хотел, а так как больше всего боялся — в иллюзии — и это грустно. Сделав очередную затяжку, Билл невесело усмехнулся. Билли. Маленькое, надоедливое и живое напоминание от которого не скрыться и не избавиться. Напоминание боли, унижения и, как ни странно, счастья. Каждый божий день видя его неменяющееся лицо, Билла душила агрессия и зависть. Они по сути являлись одним человеком, но пережитое горе на двоих не разделили: все самое ужасающее, мерзкое и травмирующее осталось с Биллом, а Билли как внешне, так и внутренне оставался девственно чист и не запятнан. Несправедливо. Как и разорванное сознание, Билл бился в противоречие: он множество раз хотел поделиться с мелким о пережитом, но всякий раз что-то его останавливало. Также он не желал жалости или понимания. Делиться с ним - это признать свои слабости. Билл не этого хотел, он хотел просто забыть. Забыть Дерри, забыть клоуна. И частично у него получилось. Алкогольный и наркоманский угар делали свое дело. Дерри, неудачники и даже Джорджи больше не снились в кошмарах. Но стоило начать отходить и видеть ту хилую часть себя, не способную отойти дальше пяти метров, Билл впадал в бешенство. Без того незажившие кровоточащие душевные раны заполнял стыд, сомнения и ненависть к себе, просто за то, что девственно чистая, незапятнанная ужасами память досталась другому ему. Мелкий ублюдок не знал, даже не подозревал. А Биллу каждый гребаный раз приходилось вспоминать, будто со стороны наблюдать как над ним издеваются в собственной комнате под носом у родителей. Вместе с Билли постоянно следовал ненавистный образ. Образ страха и отчаяния. Сдавив виски Билл пытался унять начинающийся приступ психоза. Воспоминания старательно вытравливаемые долгие двадцать семь лет рвали мозг. Нет, Билл не забывал всё полностью никогда, но он так тщательно делал в них собственноручно прорехи, так долго внушал в разум, что все произошедшее с ним не правда. В какой-то степени часть себя он таки смог убедить, что произошедшее было не с ним. Он давно знал о своей эмоциональной нестабильности, которую породило отрицание. Но делать с этим ничего не хотел. Он ожидал того дня, дня когда и образ мучителя покинет его воспалённый мозг. Поэтому по ночам, засыпая с новой опустошенной бутылкой дорогого виски, Билл глядел в потолок и говорил себе — он счастлив. А сегодня его буквально как котёнка, как и раньше, схватили за шиворот и изваляли в дерьме прошлого, заставив вспомнить абсолютно всё. — Н-н-нен-нав-чиж-жу! — скрежеща зубами, прошипел заикаясь Билл. Перекушенная сигарету с бешенством была отшвырнута в сторону. Возмущение, стыд, отчаяние, — все эти до крайности обострённые чувства обрушились на Билла! А он и без того достиг высшей степени физического и эмоционального истощения. Не знал куда себя деть и как дальше быть. Разложив в голове все по полочкам, Билл почувствовал себя виноватыми до мозга костей. Горделивое, презрительное отношение и надменность к Билли было неправильно. Тем более, он всегда отдавал себе отчет, когда поступал жестоко. Пусть и одновременно внутренне не прекращал упрёки и самоедство. В итоге порождённое чувство никчёмности, бессилия, как следствие, вылилось в ненависть к себе и жёсткое отношение к окружающему миру, заставив погрязнуть в разочаровании жизнью. Как любой нормальный человек, Билл годами убегал от этих чувств. Но в итоге в один миг потерпел фиаско. А ведь возможно, если бы он все-таки прислушался к своей неискалеченной маленькой части. Не сбегал, а соприкоснулся с неприятными и болезненными чувствами, рассказав о них Билли, тот бы честно помог их пережить, постепенно отпустив. Билл уверен, ведь он сам был когда-то именно таким. Горькая слеза невольно скатилась по щеке. Острая боль резала душу. Ничего уже не исправить. Не вылечить сердце, в котором развились такое сильное отвращение к жизни и такое сознание своей пустоты! Всё разбито навеки! Зачем они сюда приехали? Мысли в голове тяжелые: о неземной клоуноподобной твари, о безумии, об искалеченной судьбе, о долгих годах в изоляции. Билл чувствовал как в спину дышит безумие. Осознание ситуации буквально разрывало душу и разум, захлестывая остатки здравого смысла. — Всё, хватит! — вдруг жестко приказал себе Билл, вскочив на ноги. Нелегко двадцать семь лет жить с ужасными воспоминаниями — они всегда рядом, в любой момент могут возникнуть, как картонные фигурки в лабиринте страха. Но Билл не позволит именно сейчас свести себя с ума такими дерьмовыми фокусами. Сердце бешено колотилось в груди, перед глазами плыли круги. Из-за резкого подъёма тело качнуло и повело в сторону. Билл успел привалиться к капоту, не упав, а затем сильно ударил себя ладонью по щеке, чтобы привести в чувство. — Стоило догадаться, — зло сплюнул кровавую слюну на землю. — Ты же где-то здесь, да?! Царившая напрягающая тишина в окутавшем всё вокруг сумраке говорила сама за себя. — Конечно это ты. В башку мне лезть пытаешься, сучара?! — рявкнул Билл лихорадочно оглядываясь. Хоть по щекам текли слезы, губы растянулись в какой-то безумной улыбке постепенно оскал напоминающей. — Думаешь, сможешь меня тут удержать? — громко спросил Билл, зная что невидимый собеседник точно тут и всё слушает. — В таком случае можешь только соснуть, мудила! — захохотал во всё горло Билл и в течение следующей минуты показывал средний палец в разные стороны, чтобы достаточно ёмкое послание наверняка увидели. Сложившаяся ситуация реально до чёртиков развеселила его. Раскатистый жуткий хохот гремел на всю округу. Если бы в этот момент мимо кто-нибудь проходил или проезжал, сто процентов, увидев сию картину, они бы резко развернулись в обратном направлении. Билл качался из стороны в сторону не прекращая ржать. Так он и доковылял до машины, словно вусмерть пьяный вновь завалился на переднее сиденье. — Мелкого ведь ты забрал? — вслух продолжал спрашивать Билл, ковыряясь в бардачке, под сиденьями, окончательно разводя в салоне хаос. — Ха, надеюсь знатно обломился! Наверняка ж хотел поиметь его, изврат, блядь, конченый. Казалось, что нервы раскалены добела, мысли переполняли голову так, что она буквально раскалывалась от боли. Состояние было критическим. Билл это понимал. Всё это могло закончиться нервным срывом или чем похуже. Но он успел найти, что искал. Последняя, но хватит на пару часов. Закинувшись таблеткой, Билл закрыл глаза. И несколько минут спустя мандраж медленно начал отпускать. Мысли не желали давать покоя, но хотя бы стали в разы тише. — А со мной сразу встретиться кишка видно тонка, уёбок? — уже тише и спокойнее, но из-за чего более зловеще прозвучал голос Билла. — Ах да, ты ж только по деткам мастак, хренов педоклоун! Выдохнув, Билл глянул на часы — времени прошло немного. Надежда, что неудачники не покинули отель еще была. Секундная тишина. Через открытое окно ледяным ветром по извилинам вновь пронеслись наихудшие мысли. Очень хотелось курить и просто уйти в себя на всю оставшуюся жизнь. Чертовски страшно, когда разум становится главным противником. С силой проведя по лицу ладонями, Билл потянулся к ключу зажигания. — Ничего-ничего, сегодня мы закончим этот сраный цирк. С пятой или шестой попытки машина таки, будто недовольно дернувшись, завелась. — Просить вернуть Мелкого не буду, — взглянув в окно, небрежно кинул Денбро. — Жди, сейчас сам приеду и заберу его. А в следующую секунду машина с визгом рванула с места. — И лучше тщательно заныкайся в своей зловонной дыре, потому что как только увижу — замочу тебя нахер! Так и будет. Ведь размазня, плакса и слабак — это Билли. Именно поэтому его надо защитить. У Билла не было того, кто бы спас тогда, но теперь будучи сильным, он может сделать это сам. Как бы парадоксально это не звучало. Билл спасёт маленького себя. И завершит этот кошмар какой бы не была цена. Напряжённо всматриваясь в темноту перед собой, но не обращая внимания на знаки ограничения скорости, нарушая мыслимые и немыслимые правила, Билл гнал по тёмной дороге. Чудом не разбился, учитывая что перед глазами картинка плыла. Так или иначе, до отеля, недавно покинутого, домчался вмиг. Хоть самому и казалось будто весь Дерри специально создавал препятствия. Машину припарковал как попало: на дороге бросил. И наплевав на вдогонку кричащего портье, Билл быстрым шагом направился к нужному номеру. — Обслуживание, неудачники! — громко заорал, барабаня кулаком дверь, серьёзно собираясь выбить ее, если через минуту не попадёт внутрь. — Совсем псих?! Что с тобой не так?! — открыл вовремя ошалевший Ричи. ‐ Абсолютно! Всё! — ответил на его вопросы Билл, ввалившись в номер. Как оказалось все неудачники были там. — И я чертовски рад, что никто из вас не разбежался! Дурь подействовала. Биллу было чертовски весело. Он с чувством даже обнял Ричи, звонко чмокнул в щеку и следом же небрежно оттолкнул, направившись прямиком к минибару под ошарашенные взгляды неудачников. — Разве ты уже не достаточно пьян? — неодобрительно спросил Бен, глядя на бывшего друга. — Недостаточно, толстячок, — подвигнул ему Билл. — Билл, что с тобой произошло? Ты в порядке? — Беверли была больше обеспокоена, чем растеряна внезапным возвращением Билла. И в тоже время немыслимо рада. Она подбежала, собираясь вытереть кровь с его лица, но Билл резко перехватил ее руку не позволив к себе прикоснуться. — Со мной все хорошо, Бевв. Большим пальцем он нежно погладил ее запястья, сей жестом извиняясь за неосознанную грубость. — И прежде чем мы пойдём и окончательно завалим клоуна, я должен вам всем кое-что рассказать, — обернулся уже к остальным в комнате Билл. Он рассказал. Абсолютно всё. Не скрывая. Будто прорвало плотину и вода хлынула мощным потоком. Только в его случае то была боль вперемешку с подавленным страхом, копившееся годами. Последующие удивлённые выражения лиц неудачников стоило бы заснять. — Билл, ты… — Эдди попытался хоть что-то выдавить, но получилось у него из рук вон плохо. — Не ново будет если вы мне не поверите. Да и не важно это теперь. В номере настала тишина. Неудачники молча переглядывались, каждый по своему переваривая услышанное. — Просто, это, — первым как и обычно подал голос Ричи. — Ты хочешь сказать, что после нашей битвы с клоуном жил вместе со своей маленькой копией? — Не собираюсь повторять дважды. Билл и не ждал понимания. Ему просто хотелось выговориться, рассказать хоть кому-то. И не важно посчитают его сумасшедшим или нет. Психом его так то давно окрестили. — Я верю тебе, Билл, — твердо высказалась Беверли, не сводя проникновенного взгляда. Билл опешил. Внезапно эти слова пролились как бальзам на душу. Ослабили тяжкий груз, камнем висевший на шее. Ему верили. В порыве нахлынувших чувств, Билл резко выбросил руку и схватив Беверли за затылок притянул к себе. Больше Билл не думал. Впившись губами, сразу же углубил поцелуй. Объятия были ответом. И пока парочка самозабвенно слилась в поцелуе, совсем забыв о какой-либо неловкости, Эдди понял насколько интересные в номере стены и потолок, Ричи лыбился и аплодировал. И только Бен молча сидел чернее тучи. — Жаль, что не послушал тебя тогда, — прошептал в губы Беверли Билл. Объяснения не были нужны. Она прекрасно понимала о чём чем речь, ведь тоже жалела, что не настояла тогда. Слезы блестели в глазах и она вновь поцеловала Билла. Но времени оставалось мало. Сегодня всё обязано закончится. Либо они. Либо их. — Ну что, вы со мной? — быстро переключился Билл на другой настрой, обравшись ко всем неудачникам. — Ты про Беверли?! — охренел еще хлопающий Ричи. Смачный подзатыльник от пришедшего в себя Каспбрака остудил его пыл. — А-а-а, ты про убить гребаного клоуна, да… — нервно хохотнул Тозиер. — Убьем гребаного клоуна!