***
Выходные — хорошо, но всё имеет свойство заканчиваться. После трех насыщенных дней отдыха, все вернулись на свои места. Наконец, тренеры приняли решение в выборе музыки. — Я не знаю, как я их вижу. — Мэй, ты все утро голову себе ломаешь с этой чёртовой музыкой. Ладно себе, но ты ко мне приставать с этим начал. — Да, — возмутился хореограф, — И что с этого? Ты понимаешь что мы просто не успеем поставить им программы, остался, мать его, один месяц до начала сезона. И я молчу про контрольные прокаты! — рукоплескал Мэй Няньцин. Что говорить, сроки и правда поджимали. Не то, чтобы они опаздывали совсем. Они успели отработать элементы, осталось положить все на музыку, но все это было как-то не так… — Не горячись, а. Если ты в тупике, оставь все плыть по течению. — Кто так говорил? — Ох, — удивился Цзюнь У, — Ты не знаешь?! Тц, как так можно. Я точно не помню имени, но все же, это был великий китайский философ, и звали его… — И звали его Цзюнь У, — перебил его второй тренер, — Не неси чепухи. — Ха, это не чепуха! — возмутился тот, — А если серьёзно, оставь этот выбор за ними, я думаю они справятся с этой задачей. — Им? Нашему Се Ляню, который никогда, мало того что не выбирал музыку, не оспаривал наши решения, и Хуа Чэну? — Рано или поздно все должны принимать свои осознанные решения — это взросление. — Звучит так, будто это сказал какой-то дед. Закатывать глаза Му Цин явно учился у своего тренера по скольжению. — Иди ты! — Иду!***
Середина лета радовала: не было сильной жары. В лицо дул тёплый ветерок, который просто не мог не радовать Му Цина. Ему нравилась такая погода. Он только вышел от своего врача. Была только середина дня. На работу ему к двум. Его заберут и подведут до арены. Это просто не может не радовать. Почти. Его забирает Фэн Синь. Ладно бы он просто забирал его, так он пишет каждые десять минут с той целью, чтобы узнать, у какого врача он был и где его забрать. Наконец-то он видит в переулке чёрную машину. Её нельзя спутать ни с какой другой. Это машина папы Фэн Синя. На багажнике выцарапаны три маленькие фигурки — он, Фэн Синь и Се Лянь. Было бы просто замечательно повспоминать минувшие дни, если бы из открывшейся двери не послышались «мягкие» крики. Вздохнув, Му Цин подкинули лямку рюкзака и пошёл за пассажирское сидение. — Что ты делал у врача? Му Цин молчит. — Му Цин, — настойчиво повторяет Фэн Синь, — Что ты делал у врача? Му Цин опять молчит. И, нет, он это делает не специально. Если эти двое ссорились, что бывало очень часто, Му Цин последним бы что стал делать, так это молчать. Тишина напрягала Фэн Синя. — Му Цин, что-то случилось? Нарушив молчание, Му Цин произнес: — Я был у стоматолога, придурок. Му Цин мямлил и неясно говорил, а обусловлено это было тем, что он прикрывал свой рот ребром ладони. — Что прости? Ты был у стоматолога? Кивок. — Иии, — протяжно начал Фэн Синь, — Что он сказал, что ты не можешь нормально говорить? — Неважно. — Важно. Фэн Син потянулся, чтобы оторвать руку от рта Му Цина. Лицо второго исказилось настоящим ужасом. — Что… что ты делаешь?! Прекрати брыкаться! — Ммм, — отрицательное молчание со стороны тренера. — Да что такое?! Фэн Синь не выдержал и просто схватил его руку, заводя за голову. Ситуацию это не изменило: Му Цин все равно продолжал держать рот закрытым. Если это не работает, он примет более действенные способы. — Ты в курсе того, что тот одноглазый мудак уронил Се Ляня сегодня. — Что он сделал?! Ему жить надоело?! Бинго. Теперь Фэн Синь ясно видел, что Му Цин так старательно пытался спрятать. До Му Цина это тоже дошло, поэтому он в спешке попытался закрыть рот снова. Брекеты. Му Цину поставили брикетную систему. Фэн Синь все равно бы не смеялся с этого, если бы не одно но. У Му Цина были розовые резиночки. — Пх. — Не смей. — Ха-ха, ты т.ты пытался з.закрыть ахах рот, потому что я хах мог увидеть эти резиночки? — проговорил в припадке смеха тот. — Замолчи. — по словам отчеканил Му Цин. — Ты бы все равно не смог это долго скрывать. Рано или поздно ты бы заговорил.— не унимался Фэн Синь. — Заговорил бы, но помня о том, как ты смеялся на радужных резинках Се Ляня в пятнадцать, я бы вообще с тобой прекратил общение. — Тц. Чего же ты тогда собрался ехать на лед со мной? — Я что знал, что у врача останутся только розовые резинки?! — И? — Ты слепой? Да, нет? У меня брекеты прозрачные, тупень! Эти резинки, как краска. — Успокойтесь, ваше превосходство, не жестикулируйте так яростно своими культяпками, я все понял. Метания сразу закончились. — Как ты меня назвал?! Метания закончились, потому что начались верещания.