Неволя / 圈养 / Captivity

У Чжи не помнил, как его забрал тот человек, и не знал, куда его забрали. После того, как его забрали, у него поднялась высокая температура, а когда он очнулся, то уже не мог ничего понять. Он не знал, почему этот человек появился перед ним, не знал, как он сам пережил инфекцию, и не знал, во что превратился мир вокруг. Не думать, не смотреть, не слышать. У Чжи, казалось, живет во сне — все вокруг него размыто и отдаленно. Этот человек хорошо о нем заботился, его рана была обработана идеально. Он кормил его, купал и заботился об окружении. У Чжи был полностью в его власти, как кукла, лишенная воли. Пока однажды У Чжи внезапно не пришел в себя. Он резко, без предупреждения, проснулся от своего сна и реальность сразу же предстала перед его лицом, по-прежнему жестокой. — …Е…Цинлин… У Чжи говорил с паузами, его голос, которым он давно не пользовался, сильно охрип. Е Цинлин спокойно посмотрел на него и налил ему стакан воды. У Чжи протянул руку, желая взять стакан, но из-за движения его рукав соскользнул, и он увидел свою тощую и бледную руку. Темно-красные следы создавали на коже какие-то демонические узоры, обладая своим причудливым очарованием. Е Цинлин миновал застывшую в воздухе руку У Чжи, и с естественностью приложил стакан к его губам. У Чжи, привыкший к такой заботе, рефлекторно и естественно выпил, как будто изначально так и должно быть. Увидев, что У Чжи не сопротивляется и послушно пьет, уголки бледных губ Е Цинлина, казалось, немного приподнялись. Он протянул кончики пальцев, такие белые, что они казались просвечивающимися, и, прежде чем У Чжи смог отреагировать, мягко расстегнул его одежду. У Чжи машинально опустил голову и обнаружил, что узоры были не только на его руках, но и заполняли все его тело. Это немного походило на то, будто кто-то взял красную ручку и начертил на его теле заклятие кровавого жертвоприношения. — Чтобы вытянуть вирус я разрезал твою дерму и уничтожил большое количество капилляров. — Тихо разъяснил Е Цинлин, кончики его пальцев скользили по красным узорам на коже У Чжи, но не прикасались к нему. — Поскольку дерма была повреждена, у тебя остались шрамы. Е Цинлин поднял глаза и серьезно посмотрел на У Чжи. — Извини. У Чжи внезапно стало немного боязно встретиться с этим серьезным и пристальным взглядом. Даже через линзы можно было почувствовать какое-то жгучее желание. У Чжи посмотрел вниз и начал застегивать рубашку, избегая взгляда другого мужчины, и сказал, стараясь звучать как можно более естественно: — За что тут извиняться, шрамы украшают мужчину. — У Чжи ощупал свое лицо. — Скажи…если я так выйду, будет ли это нарушением общественного порядка? Е Цинлин посмотрел на него очень странным, ни с чем не сравнимым взглядом, его черные и блестящие глаза, казалось, поглощали весь свет, и по краю глазного яблока у него была рдеющая полоса. — Нет. — Е Цинлин усмехнулся и посмотрел на У Чжи невыразимым взглядом. У Чжи вдруг стало немного любопытно, как он сейчас выглядит. Е Цинлин, как всегда понимающий его с полуслова, тихо ему напомнил: «В ванной есть зеркало». — О. — У Чжи без колебаний опустил ноги с кровати и попытался встать — Если бы это было раньше, то для него не было бы действия проще, но сейчас У Чжи не смог его закончить и реальность обрушилась на него. Прежде, чем он упал, его мягко и нежно поймал Е Цинлин. У Чжи долгое время не мог прийти в себя и только опустошенно и оцепенело смотрел на свою левую ногу. Дом–—Пожар——У Юань——Зомби——Голень—— Его бросили. У Чжи вдруг захотелось засмеяться. Его родители забрали с собой только старшую сестру и оставили его одного выживать в этом ужасном мире. — У Чжи. — Кто-то легонько выдохнул ему в ухо, источая холодный аромат. — Подними голову. У Чжи механически поднял голову, как робот, у которого щелкнул командный переключатель, и исступленно уставился на отражение напротив. Человека в зеркале уже нельзя было назвать подростком. У Чжи не знал, сколько времени он прожил в тумане, и только мог оцепенело смотреть на молодого человека в зеркале. Его лицо одновременно знакомым и чужим: округлённый ранее подбородок стал острым, глаза пропорционально лицу стали меньше, однако казались более злыми. К недоумению У Чжи, красные рубцы не заходили на его лицо, а остановились на шее. Е Цинлин, который нес его на руках, прислонился к его спине, протянул руку под его подмышкой и положил ладонь на зеркало, закрывая губы в отражении. —Ничего не меняется. — Е Цинлин закрыл свое отражение рукой, поэтому У Чжи не мог увидеть выражение его лица и удивился, услышав, что мужчина повторил свою фразу, еще подчеркнув ее: «Ничего не меняется.» — М-м… — У Чжи не знал, что еще ответить. Ноге, которая давно не испытывала никакой нагрузки, было тяжело стоять, не говоря уже о том, что ему приходилось концентрировать центр тяжести в правой ноге. Он мог только осторожно опираться на человека позади, и он немного смущенно предложил: — Может… вернемся в спальню? Почувствовав, что У Чжи немного напрягся, Е Цинлин чуть-чуть приподнял уголки губ и обнял его крепче. — Хорошо. По возвращению в спальню воцарилась тишина. Е Цинлин был не из разговорчивых, и даже когда ему приходилось говорить, он старался быть максимально лаконичным. Раньше, когда они вместе проводили время, разговор всегда вел У Чжи, но в этот раз, не знаю, было ли это из-за того, что он многое хотел узнать, понять и вспомнить, У Чжи просто не знал, с чего начать, и последствия того, что он долгое время был оторван от реальности, несомненно проявили себя в этот момент. Слова застряли у него в горле, он пристально посмотрел на другого человека, а затем опешил. Не знаю, было ли это иллюзией, но У Чжи показалось, что кожа Е Цинлина улучшилась и черты лица стали более тонкими. Одним словом, Е Цинлин стал еще более красивым. У Чжи передернуло от собственных мыслей, хотя использовать «красивый» для описания парня было неправильно, но у У Чжи не хватало ума, чтобы подобрать слово получше. Черты лица Е Цинлина сами по себе очень утонченные, и теперь, когда он вырос, он стал еще более элегантным. Черные, как будто на них вылили чернила волосы, немного отдавали фиолетовым, кожа, как белый нефрит, вызывала желание прикоснуться, чтобы понять, насколько она мягкая и гладкая на ощупь. У Чжи надавил себе на виски, он определенно еще не до конца проснулся, если у него начали появляться такие беспорядочные мысли в голове! Больше всего Е Цинлин изменился не по внешности, а по характеру. Прежний Е Цинлин всегда вызывал у окружающих ощущение уязвимости и хрупкости, как маленький зверек, но сам по себе он, казалось, был безразличен ко всему, и из-за этого создавалось впечатление, что он высокомерен и смотрит на всех с презрением, и это порождало желание защищать, но и еще большее желание обижать и издеваться над ним. В начале У Чжи тоже недолюбливал Е Цинлина, но они никак не пересекались и поэтому, естественно, никак не конфликтовали. После нескольких лет «в одной лодке», У Чжи, у которого с Е Цинлином не было особых противоречий, привыкнул к нему и неосознанно причислил его к «своим», и даже начал помогать, когда видел, что другие дети издеваются над Е Цинлином. И сейчас Е Цинлин стал еще красивее, но эта «красота» совсем не равна «безвредности». У Чжи смутно чувствовал скрытую силу в этом красивом юноше, как царь зверей с красивым и великолепным мехом, который хоть и прятал свои острые когти, но не мог спрятать силу и могущество, которую несло его тело. У Чжи даже подсознательно хотел спросить: Кто ты?.. Кто ты под кожей Е Цинлина? — Е Цинлин… — Да? — Е Цинлин приподнял очки, его темные с красным отблеском зрачки уставились на У Чжи. У Чжи заметил, что Е Цинлин всегда на него так смотрел — серьезно, не отрывая глаз, он делал вид, будто внимательно его слушает, смотрел на него немигающе и внимательно — скорее даже жадно. Чтобы предотвратить еще одно появление необъяснимого прилагательного в его голове, а также, чтобы продолжить разговор, У Чжи спросил Е Цинлина: — Из той орды зомби, как ты?.. У Чжи запнулся, он не хотел использовать слово «выжить», потому что тогда бы создалось впечатление, будто он хотел, чтобы Е Цинлин умер от орды зомби. При мысли об этом У Чжи с удивлением обнаружил, что напуган так, что ему стало трудно дышать. У Чжи сначала был озадачен, а потом его осенило: в этом потерявшем надежду мире, какое же счастье и удача иметь рядом знакомого человека. — Я не знаю. — Е Цинлин всегда безошибочно понимал, чего хочет У Чжи. Он легко помотал головой и его черные волосы с фиолетовым оттенком растрепались. — К тому времени, как я пришел в сознание, я остался один. У Чжи не сомневался в его словах, точнее, у него была необъяснимая уверенность — он верил, что Е Цинлин не будет ему врать. В этом мире Е Цинлин никогда бы не хотел причинить ему вреда. У этой мысли не было основания, но У Чжи верил в нее всем сердцем. Своим систематическим безразличным голосом Е Цинлин продолжил, как будто рассказывал о чужом происшествии: — Когда я проснулся, по-видимому, я мутировал. Может быть это вирус, а может образовавшиеся антитела изменили мое тело. — Парень посмотрел вниз, глядя на свои красивые и немного большеватые руки. У Чжи не был уверен, изогнулись ли губы Е Цинлина в улыбке, или эта странная арка образовалась из-за его слов. — У Чжи. — Сказал Е Цинлин очень тихо и мягко. — Я больше не буду обузой. У Чжи внезапно почувствовал себя неоднозначно, и он бессознательно поджал под себя свою поврежденную левую ногу. Теперь обуза это он, не так ли? Сразу же, как только У Чжи захотел двинуться, Е Цинлин уже надавил рукой на то место, которое У Чжи попытался спрятать. У Чжи начало казаться, что каждое его движение увеличивается и попадает в глаза Е Цинлина, и даже малейший шорох не проходит бесследно. Если говорить более вульгарно — если У Чжи отойдет за кусты, то Е Цинлин будет знать по большому он шел или по-маленькому. От ощущения, что его видят насквозь, ему стало не по себе и даже немного страшно. Е Цинлин, который хорошо понимал чувства У Чжи, понял все и сейчас и решил сменить тему, пока У Чжи не почувствовал отторжение: — Я нашел тебя, а затем выбрал это место в качестве нашего убежища. У Чжи отвлекся и забыл о том, что рука Е Цинлина все еще находится на его самом уязвимом и смущающем месте. — Где мы? — Отель Ечжи Город, в котором живет У Чжи, называется Ечжи, а отель, получивший такое же название, располагался в центре и является самым лучшим отелем в городе. У Чжи на мгновение замер, а затем спросил: — Насколько мы здесь останемся? Как сейчас обстановка снаружи? Где остальные люди?.. Под пристальным взглядом темных и бездонных глаз. У Чжи почувствовал, как у него пересохло горло и голос постепенно ослабел. У него вдруг появилось очень плохое предположение, чрезвычайно плохое. Е Цинлин встал, подошел к занавешенному панорамному окну и крепко схватил красную штору, его белоснежная рука создавала яркий контраст с багряно-красной тканью. Е Цинлин слегла повернул голову, его растрепанные волосы упали ему на очки. — У Чжи. — Он тихо позвал его по имени. — Добро пожаловать в город Ечжи спустя пять лет. Шторы с шумом открылись и солнечный свет беспощадно залил комнату. У Чжи рефлекторно прищурился, а затем он увидел город, который даже под чарующим солнечным светом казался унылым и постаревшим. Человек стоял перед ним в окружении солнечного света. В белой рубашке и черных штанах, он казался чистым и непорочным, словно новорожденный ангел. — Город Ечжи, в котором только мы вдвоем.