***
— У тебя времени до конца дня на это все, — поправив очки на переносице обвел взглядом стопку бумаг Кенто. Она не знала, почему она ему так не нравится, хотя по его каменному лицу вряд ли можно сказать, что ему вообще кто-либо нравился, но Крис была уверенна, что на ее счет он все же менее благосклонен и дружелюбен. Она моргает пару раз, смотрит на документы, пальцем обводя корешки папок, вновь переводит на него взгляд и глупо улыбается. Она поняла, что улыбка была глупой именно по его выражению лица — чуть нахмуренные брови, лицо, не выражающее и грамма эмоций, и уставшие глаза. Но в его взгляде было что-то такое, что дало ей четко понять, что он считает ее чуть умнее собаки. — Ты смеешься надо мной? — А похоже, что так? — серьезно произносит мужчина и, взглянув на наручные часы, тыкает пальцем в самый первый документ. — Поторопись. — При всем желании я не успею закончить это все к концу дня, — Крис впивается ногтями в ногу, но тут же разжимает пальцы, вспоминая про то, что если порвутся еще и чулки, она убьет Нанами прямо на рабочем месте, а стабильного высокого дохода лишаться пока не хочется. — Ну так заканчивай пустые разговоры и приступай, — он не дает сказать ей и слова и, развернувшись, уходит в кабинет. — Сука, — цедит она сквозь зубы и резко выдыхает. Придется задержаться.***
На несгибающихся ногах она выходит в коридор к кулеру и наливает стакан до краев. Выпивает залпом, наливает еще один, но уже только наполовину, иначе потратить драгоценные минуты на туалет все-таки придется, пьет медленнее, представляя, что пьет водку с кровью Нанами, пытаясь отвлечь себя любыми способами от желания все-таки запихнуть всю стопку бумаг ему куда подальше. — Паршиво выглядишь, — доносится голос позади и Крис давится последним глотком, проливая пару капель на рубашку. — Сомнительный комплимент, — раздраженно бросает она, принимая из рук мужчины салфетку и агрессивно промакивая ткань. — Ты почему еще не пошел домой? — Тебя жду, — нараспев произносит он в ответ и наливает себе воды. — Зачем? — удивленно кидает Крис. Если бы она пила в этот момент, то подавилась бы снова. Ей остается лишь наблюдать за дергающимся на каждом глотке кадыком и думать о том, как же хочется домой. — Захотелось, — тот в ответ лишь пожимает плечами, выкинув стакан, облокачивается о стену. Крис теперь не приходится настолько сильно задирать голову, хотя нет, все же приходится. — Годжо, — почти рычит девушка, но ее перебивают: — Просто Сатору, я же говорил. — Плевать, — она собирает длинные волосы в небрежный хвост. — Мне сейчас совершенно не до твоих шуточек, иди расскажи их той синеволосой стажерке в вашем отделе, она будет просто в восторге. — Мива, — Крис смотрит непонимающе в яркие голубые глаза. — Ее зовут Мива. — Да хоть… — она набирает в грудь побольше воздуха и судорожно пытается придумать обидное прозвище молоденькой девочке, которая ей ничего плохого за две недели работы еще не успела сделать, и, не придумав ничего, раздраженно отмахивается. — Не важно, мне надо работать, Кенто завалил документами по самое не хочу. — Нужна помощь? — все же интересуется Годжо, у которого улыбка до ушей от негодования девушки. — Чем? Мы в разных отделах, ты будешь только мешать. — Могу помешать сидя рядом с тобой. Крис ничего не отвечает и молча уходит к себе. Она буквально затылком чувствует прожигающий взгляд несносных голубых глаз, но не поддается, хотя обернуться и показать язык хочется безумно. — Не ревнуй, ты же знаешь, я в малолетках не заинтересован! — кидает он ей в след, и она не сдерживается - заводит руку за спину и показывает средний палец. Ответом ей служит звонкий смех. Стрелка часов переваливает за девять и девушка с грустью наблюдает за тем, как в опен спейсе напротив гаснет свет. Глаза болят от постоянно бегающего от документов к монитору компьютера взгляда, она зевает и смотрит на оставшиеся бумажки. Их уже не так много, но работы явно еще на час как минимум. Нанами ушел еще час назад, бросив напоследок что-то про то, что ей стоит поторопиться. На стол рядом опускается чашка с чем-то горячим и вкусно пахнущим. Она не сразу понимает, от кого это и сильно пугается, почти падая со стула. Рука Сатору успевает удержать ее под локоть. — В облаках витаешь? — Ты меня напугал, — выдыхает Крис и возвращается на место. Рука мужчины с предплечья не пропадает. — Я тебе чай принес с жасмином. И печенье. — Лучше б кофе принес, — буркает девушка, но с благодарностью принимает протянутую ей кружку. Теплая ладонь пропадает с руки, ей становится холодно, но она этого не показывает, делая большой глоток теплой жидкости. — Ты почему не ушел до сих пор? — в ответ ей раздается молчание и тихий скрип кресла рядом. — Ты серьезно? — Я не пошутил, — пожимает тот плечами и подхватывает с блюдца печенье. Крис внимательно наблюдает за тем, как пропадает ее же лакомство. Она не очень-то и против. — Напьемся? — Неожиданно, — хрипит девушка, отставляя чашку в сторону. Опять же, она не очень-то и против. — Но мне нужно закончить работу, не хочу очередного выговора от Нанами, ему явно доставляет особое удовольствие ругать меня публично. Не хочу давать ему повода насладиться своим превосходством. Раздается звонок. Сатору указывает взглядом на дисплей и отхлебывает из ее же чашки чай. Крис хмурится, увидев имя на экране, и берет трубку. — Ты закончила? — сухо раздается на том конце и от одного голоса собеседника у Крис сводит скулы. — Еще несколько документов осталось. — Я так и знал, что ты недостаточно компетентна чтобы выполнять всю работу в срок, — она действительно убьет его в понедельник. — Но уже достаточно поздно, так что я отпускаю тебя. Отсканируй оставшиеся документы и пришли мне на почту, придется потратить свое время и доделать за тебя. Скажи спасибо Сатору. Гудки режут слух, а все невысказанное так и застревает в горле, не находя путь наружу. Крис чувствует, как щеки стремительно начинают гореть и это явно происходит не из-за горячего чая, который ранее принес Годжо. Все тело буквально плавится и горячей патокой оседает на пол, разъедая материал и капая все ниже, до первых этажей. Ее почти трясет от того, насколько сильно Нанами любит мешать ее с говном и прочими неприятными субстанциями, как он не доверяет ей, но в то же время скидывает на нее большую часть работы. Выйти из транса помогает опустившаяся на запястье рука. — Ну так? — пытливо заглядывает в зеленые глаза Сатору, горбясь еще больше, чтобы быть с ней на одном уровне. Крис переводит взгляд с телефона на него и, упершись пальцами в его лоб, отодвигает от себя. — Пошли.***
Бар-клуб в центре города встречает длинной очередью и охраной. На уговоры заехать домой и переодеться Сатору не поддается, успешно игнорируя все просьбы, и только когда такси останавливается на очередном светофоре, приближается к лицу и, замерев, оглядывает ее с головы до ног, особенно задерживаясь взглядом на еле заметной полоске кружева чулок, выглядывавшей из-под кромки юбки. — Ты итак выглядишь вполне подходяще для клуба, — хмыкнув, он возвращается на место, а Крис, вцепившись рукой в ремень безопасности, начинает просчитывать, на сколько безопасно было вообще ехать с ним непонятно куда. Списывать на помутнение рассудка получалось еще минут пять, не более, а до клуба оставалось все меньше. Давать заднюю не хотелось, желание напиться и забыть об этом дне зашкаливало. Фейс контроль они проходят быстро, хотя Сатору успевает заболтать охранников, а Крис выкурить сигарету и уже потянуться за второй, как теплые пальцы обвивают ее запястье и утягивают в темноту помещения. Музыка приятная, хоть и громкая, количество прекрасных девушек и парней на квадратный метр зашкаливает, Крис невольно засматривается на каждого, осматривает с головы до ног, не знает, за что ухватиться взглядом, пока перед глазами не возникает лицо. — Чего застыла? Идем, — раздается голос прямо в ухо. Горячий шепот глушит всю музыку вокруг, мурашки заставляют вздрогнуть. Она невольно облизывает губы и медленно кивает. Сатору вновь одаривает своей улыбкой и ведет в сторону отдаленных столиков. Они находят свободный, усаживаются на диван и Годжо, закинув руки на мягкую спинку, откидывает голову назад. Крис пробегается глазами по бару, смотрит названия коктейлей, многие из которых видит впервые в жизни, потому что пьет крайне редко и что-то банальное. Вглядывается в ингредиенты, пытается представить вкус каждого на языке, смотрит на следующий, переворачивает страницу. Диван рядом прогибается и она вновь чувствует жар чужого тела, тихое дыхание, колышущее выпавшие из хвоста пряди. Левое бедро жжет от чужой руки, что легла прямо рядом на обивку, Сатору наклоняется ближе над меню, осматривает пару секунд, Крис изо всех сил держится, чтобы не посмотреть в упор ему в глаза. — Подсказать что-то? — вновь чужой шепот заглушает все звуки, она не понимает, что с ней: внутри жарко, хочется прижаться ближе. Неужели неформальная обстановка так влияет и делает Сатору таким нереально красивым и желанным в приглушенном свете? — Что-то легкое, я не умею пить, — честно признается девушка. — Я тоже не умею, — пожимает плечами Годжо и возвращается на место. — Расслабься, ты слишком напряжена. Ладонь опускается на плечо и чуть тянет назад, заставляя принять более удобное положение. Спина, что до этого неустанно ныла, наконец дает передышку и Крис не сдерживает облегченный вздох, сорвавшийся с губ. Она прикрывает глаза и вслушивается в музыку. Приятная, ненавязчивая, она бы даже потанцевала, но груз усталости и горячей руки, что до сих пор не пропала с плеча, прибивают к дивану, не позволяя пошевелиться. Она даже задумывается об увольнении, но быстро откидывает эти мысли, уж слишком жадная до денег. Рука тянется и расстегивает первую пуговицу ее рубашки, Крис даже возмутиться не успевает, лишь вопросительно поднимает брови и смотрит в сторону Годжо. Человека, для которого слова «тактичность» и «личное пространство» просто не существуют. Он даже не знает об их существовании, Крис в этом просто уверенна. — Вдохни полной грудью, пятница, расслабься наконец, — повторяет мужчина и, подхватив со стола меню, еще раз осматривает его. Он лениво перелистывает страницу, пушистые ресницы дергаются каждый раз, когда он моргает, Крис морально плохо от того, что она так смотрит на своего коллегу. Прядь светлых волос, спадающая на глаза, кажется мешает, ей бы поправить волосы и убрать ее, коснуться на вид безмерно мягких волос, но она отворачивается и смотрит в сторону входа, на все пребывающих людей, которые явно одеты более подходяще, чем она. Они громко смеются, переговариваются, девушки стреляют глазами в парней, поправляют волосы, осматривают себя и потенциальных соперниц. Крис даже слегка смешно, но сил нет даже улыбнуться. Наверное, пить в таком настроении не лучшая вещь, но с приятной компанией и не такое можно, ведь так? — Перестань думать о Нанами, я же ревновать начну. — Даже и не думала о нем, — фыркает девушка и реально начинает думать о своем старшем коллеге. Вмазать бы Нанами хорошенько, назвать последним ублюдком, швырнуть в него его сраные бумажки и уйти довольной, но кто позволит? Кто потом будет ждать ее к девяти на работе? Явно никто. Поэтому остается лишь фантазировать о подобном во влажных мечтах. Мысли о прекрасном прерывает подошедшая официантка. У девушки настолько милая и добрая улыбка, что Крис с ее испоганенным настроением хочется и ее вдобавок оттаскать по полу, но она сдерживает поток своей непонятно откуда взявшейся агрессии и улыбается в ответ. Сатору одаривает ее такой же доброй улыбкой и называет что-то, та записывает, предлагает что-то еще, мужчина ей отвечает, а Крис даже не вникает в разговор, все думает, думает, думает… — Что для вас? — из раздумий выдергивают две пары глаз, уставившихся на нее. — Я уже заказал нам с тобой выпить, — мягко отвечает Сатору. — Добавьте в заказ Кровавую Мэри, будьте добры. — Домой тебя я потащу, так понимаю? — смеется Годжо и Крис без тени шутки кивает. В глазах напротив пробегает искра, но она не обращает на это внимания, лишь садится чуть ближе к Годжо и укладывает голову ему на плечо. — За что Нанами меня так ненавидит? — сама того не ожидая, интересующий вопрос все же вырывается наружу. Сатору вновь возвращает руки на грядушку дивана и приобнимает ее за плечо. Аккуратно, чтобы не спугнуть и не прижимать слишком сильно, сильнее дозволенного. — Я знаю его очень давно и уж точно могу сказать, что он тебя не ненавидит, — вздыхает мужчина и запускает руку в русые волосы. Он мягко перебирает пряди и ползет к резинке. — Он сложный человек и поверь, ты не единственная, к кому он так относится. Может показаться, что он относится предвзято к каждому, но на самом деле он просто жуткий педант и слишком долго проникается доверием к людям. Представь, что ты проходишь своеобразное тестирование его доверия. — Да оно мне не сдалось… — Я прекрасно понимаю это. И работаешь ты у нас достаточно долго, но вот такой он человек. Угрюмый, при этом одинокий, привык все делать сам, на других полагаться не умеет. Тут ничего не попишешь, остается только ждать его благосклонности, — Сатору мельком замечает, что Крис подозрительно притихла. Он никогда не умел нормально поддерживать людей. — Но на самом деле судя по тому, что я вижу, я могу сказать, что он дает тебе работы больше, чем другим твоим коллегам. А это значит, что он считает тебя более ответственной, чем остальных. — Ты правда так думаешь? — Крис поднимает голову и заглядывает прямо в голубые глаза. Сатору смотрит в ответ. Ей плохо. Очень плохо. От этого взгляда, от дыхания в шею, от легкой, почти незаметной улыбки, от горячих пальцев на щеке, от парфюма, от самого Годжо Сатору. Почему она раньше не обращала на него внимания? А тем более не замечала то, как упорно этот засранец пытался добиться ее внимания. Кофе по утрам, протяжное и громкое «Крис», когда звал на обед, предложения о помощи, когда она вновь задерживается допоздна. Она обращала на это внимание, но совершенно не в том ключе. Думала, что он очередной прилипала, который хочет очередную милую мордашку в копилку разбитых сердец. Может и сейчас он преследует те же цели, но кто знает? Точно не она. Прочитать его мысли, намерения, эмоции слишком сложно. Хочется верить, что она ему действительно интересна, потому что он ей, как оказалось, да. — Все образуется, потерпи еще немного, — улыбается Сатору и Крис в который раз тает от этой улыбки. Слишком уж он… Волшебный и нереальный, что ли. Не понимает, что в нем такого, что прижаться ближе хочется, теплом с ним поделиться. — Скорее бы. На низкий столик опускается весь их заказ. Крис тут же тянется к закускам, с удовольствием отправляет в рот сразу три картошины и тщательно жует, почти закатывая глаза от удовольствия. Второй прием пищи за день вряд ли должен выглядеть именно так, но кто думает о подобном, когда руку уже холодит стакан с напитком? — Сказала бы, что голодна, я в ресторан бы тебя привез, а не в клуб, — укоризненно качает головой Сатору. Крис на это лишь тихо смеется и делает большой глоток водки с томатным соком. Она никогда водку не любила, слишком быстро с нее голова плывет, но сейчас хотелось напиться до отключки. Такое бывает у нее крайне редко, поэтому отказывать в подобном порыве явно не хотелось. — Я предупреждала, что пить не умею? — Да, минуту назад, — в ладони мужчины оказывается коктейль, который пахнет так убийственно сладко, что Крис невольно морщится. Она не сомневалась, что мужчина от сладкого без ума, но чтоб настолько… — Я напоминаю, — Крис отхлебывает еще и отправляет в рот еще картошку фри. — Чтобы ты потом не жаловался. Сатору хочет ответить, что даже и не думал, но сдерживается, отпивая содержимое стакана. Чрезмерная сладость заглушает обжигающий горло алкоголь, он искоса смотрит в сторону дергающейся в такт музыки ноги, что затянута в прекрасные черные чулки. У Годжо явный фетиш на Крис в чулках, он это понял еще давно, но сейчас это врезалось в пьянеющий мозг ударом кувалды. Заходить дальше дозволенного он точно не станет — не из тех, кто пользуется невменяемым положением, воспитание не позволяет. А еще особая нежность к Крис. Спустя время они приступают ко второй порции, разговор не о чем завязывается слишком быстро, некая неловкость испаряется, зажатость Крис тоже. Она без стеснения закидывает уставшие ноги на бедра мужчины, хохочет от очередной шутки громче нужного, Сатору понимает это по нахмуренным людям рядом, но даже не думает останавливать девушку. Ее смех звонкий, хриплый и будоражащий все нутро мужчины. Он смеется в ответ, кладет руку Крис на лодыжку, чуть сжимая. Крис не реагирует, слишком увлечена очередным рассказом про то, как на выпускном напилась настолько сильно, что проснулась утром дома с гипсом и тазиком, заботливо предоставленным ее мамой. Он смеется и вновь замолкает, наслаждаясь тем, как цветные зайчики скачут по ее лицу и телу. Вообще, Сатору сам являлся любителем поболтать, а не послушать, но расслабленный вид Крис, ее горящие глаза, пьяно мажущие по танцующим людям. — Потанцуем? — неожиданно произносит она, как только одна песня перетекает в другую, чуть более медленную, но все такую же громкую. — Откажусь, плохо танцую, — неловко улыбается Сатору. Нагло врет и даже не краснеет. Танцует он хорошо и любит это дело, вот только тогда его глаза не будут целиком и полностью направлены на Крис. Он не может упустить такого приятного зрелища. — Старпер, — кривится Крис и, со звоном поставив бокал на стол, ловко перекидывает ноги на пол. Годжо смеется на высунутый язык Крис и устраивается поудобней, делая очередной глоток алкоголя. Крис пластично двигается неподалеку от их столика, танцует красиво, ладно, попадая бедрами в каждый такт. Ползет руками по телу, волосы прыгают вслед каждому движению хозяйки, Крис подпевает песне, которую явно знает. Сатору улыбается ее взгляду, а еще тому, как она кричит ему что-то в духе «смотри, что ты упускаешь». — А мне кажется, что я в самом выгодном положении, — шепчет себе же Годжо и сглатывает. Где-то внизу начинает приятно тянуть, как только в голову закрадываются мысли о том, как приятно было бы укусить ее сильные бедра сквозь чулки. Прижать ближе за талию, обвести языком позвоночник. Поцеловать приоткрытые губы. Но он держится. Стойко. Пока. Песня заканчивается и девушка плюхается рядом, почти заваливаясь на Сатору всем телом. Тот чуть не разливает напиток, но вовремя отводит стакан в сторону, чтобы не попасть на Крис. Она заискивающе смотрит прямо в его глаза, видит по лицу, что представление удалось. Мысленно хвалит сама себя, выхватывает из его руки коктейль и отпивает. Морщится, но проглатывает. — Гадость, — морщится она и закусывает всю сладость соленой картошкой. — Как ты такое пьешь? — Легко и с наслаждением, — хмыкает он и тоже делает глоток. — Красиво танцуешь. — Спасибо, — усмехается она и отпивает вторую по счету Кровавую Мэри. — Надеюсь, ты понял, что упустил и в следующий раз пойдешь танцевать со мной. — Обязательно. Но наблюдать за тобой отсюда гораздо приятнее, — девушка краснеет и отворачивается. Сатору слишком довольно улыбается. Через некоторое время разговоров о великом и ничтожном, пару коктейлей, преимущественно для Крис, слишком близкого сидения друг к другу, возбуждающих все внутри танцев, Сатору понимает, что Крис безбожно пьяна. Не до тошноты, но явно до того момента, когда сама начинает переходить грань. Как он это понял? По ее вопросу о его «прекрасных глазах», по интересу потрогать его «слишком мягкие, для парня, волосы» и руке на его колене. — Не хочешь покурить на улице? — Мысли читаешь, — щелкает пальцами Крис и, подхватив сумочку, поднимается. Годжо вслед за ней, уже готовясь поймать, но на каблуках она держится увереннее, чем он предполагал. Даже слишком. Она мягко выплывает из-за стола и идет в сторону выхода. Сатору успевает отсчитать купюры и сунуть те вовремя подошедшей к их столу со счетом официантке. Ночь окутывает прохладой, Крис глубоко вдыхает воздух, что изнутри холодит разгоряченное алкоголем и танцами тело. Она достает сигарету и пытается прикурить, но не выходит — палец безбожно промахивается мимо колесика, не высекая искру. Она шипит недовольно, а после переводит взгляд на ловко выхватившие из ее руки зажигалку пальцы. Сатору в одно нажатие поджигает край и Крис благодарно кивает, затягиваясь покрепче. — Угостишь? — кивает головой в сторону сигареты Сатору и Крис молча лезет в сумку за пачкой. Годжо останавливает ее руку и, аккуратно забрав ту изо рта девушки, не забывая проехаться по мягким губам самыми подушечками, затягивается. Крис смотрит пару секунд, а после хрипло смеется, качая головой. — Ты специально доводишь меня, да? — Единственное место, куда я собираюсь довести тебя, это твой дом, — пожимает плечами Годжо и смотрит, как девушка прислоняется спиной к фасаду здания. — Бесстыдник ты. Наглый врун и вор, — она кивает на сигарету и закатывает глаза, когда Годжо не дает ей взять ту из его рук, самолично прикладывает фильтр к ее губам. — Плохого ты обо мне мнения, — ловко уводит разговор Сатору, совсем не думая отвечать Крис. Он прекрасно понял до чего он ее доводит, но произносить это вслух даже не собирается. — Это не правда, я слишком хорошего о тебе мнения после сегодняшнего. — А до этого была плохого? — Сатору, — угрожающе суживает зеленые глаза. Даже когда злится прекрасная. — Что такого? Спортивный интерес, — его губы трогает соблазнительная усмешка. Крис воздухом давится, но не показывает — очередную затяжку делает. — Неужели тихо ненавидела меня в офисе за вкуснейший кофе по утрам? — На работе я работаю, — отвечает уклончиво, но для Сатору ее глаза говорят все за нее. — Прости, что так напилась, даже на ногах нормально стоять не могу, — она для устойчивости опирается на стену еще и рукой. — Поедем домой? — Сатору быстро достает из кармана телефон, чтобы заказать такси. Крис в ответ согласно мычит и, подхватив протянутую сигарету, докуривает. Мягкий свет экрана ложится на точеное лицо, Крис губу закусывает, пытается на боль отвлечься, но взгляда убрать с этого прекрасного лица не может. Прекрасен, словно Бог, сошедший с картины. Широкие плечи манят, ей бы навалиться на него, обнять за них, зарыться носом в изгиб шеи и вдохнуть его прекрасный запах. В голове мгновенно рождается план, о котором она, возможно, пожалеет на утро, но сейчас кажется единственным правильным и желанным решением. Она демонстративно зевает, смаргивает сонливость и заглядывает Годжо в телефон. — Где ты живешь? — голубые глаза сверху вниз смотрят прямо в ее. Она называет улицу, мужчина быстро вбивает ту в карту и смотрит дальше, в ожидании номера дома. — Я покажу, как подъедем, там немного сложно подъехать прямо к подъезду, если не знаешь нужной дороги. Годжо понимающе кивает. Клюнул, значит. Годы кружка театрального мастерства, а еще врожденной хитрости, сыграли на руку. Долгие пять минут ожидания она зевает и уже сама начинает верить в то, что алкоголь ее безумно сморил. Белая машина останавливается прямо перед ними и Сатору открывает ей дверь. Крис цыкает от такой галантности под смех мужчины, хотя внутри екает. Как только Сатору садится рядом, она тут же кладет голову ему на плечо и засыпает. Годжо вздыхает в ответ и называет свой адрес. Удержаться от победоносной улыбки помогает прикушенный до крови язык. Сработало.***
Крис будит прогнувшаяся рядом постель. Она приоткрывает один глаз и видит, как Сатору потягивается, сонно смотря в окно, а после проворачивает ручку, открывая и впуская в комнату свежий утренний воздух. Белые волосы растрепаны, на щеке след от подушки и отсутствующая футболка на теле. Сонный взгляд пробегается по телу прямо к косым мышцам и она закрывает глаза, понимая, что она у него. Она сильнее зарывается в мягкое белое одеяло, привлекая этим внимание Сатору. Тот наклоняется к ней, смотрит на заспанное лицо пару секунд и бесшумно выходит из комнаты. Через минуту слышатся звуки воды и Крис вновь засыпает. Окончательно продрать глаза получается через пару часов. В кровати никого, она разваливается на кровати звездой и сладко потягивается. Как же хорошо. Голова ноет совсем немного, даже не тошнит, но заботливо оставленные таблетку и стакан воды с тумбы берет. Она в раю? Сам названный ею Бог появляется в комнате через пару минут. За ним в спальню забегают запах кофе и чего-то вкусного на столько, что живот предательски урчит. — С добрым утром, спящая красавица, — нараспев тянет Годжо и раздвигает плотные шторы, что все это время скрывали солнечный свет. Крис жмурится и со стоном зарывается обратно в одеяло. Сзади к ней медленно подбирается Сатору и сдергивает с той одеяло. — Поднимайся давай, завтрак на столе стынет. Умывайся и иди ешь. Они долго смотрят друг другу в глаза, ждут чего-то. Оба поцелуя. У обоих не случается. Мешает пищание электрического чайника. Зрительный контакт приходится разорвать к сожалению обоих и Крис послушно встает с нагретой постели, вновь потягиваясь. Она замечает, что не в своей одежде. На ней лишь нижнее белье, чулки и чужая большая для ее размеров серая футболка. Неужели… — Не переживай, я тебя не трогал. Только переодел. Ты слишком крепко спала, не хотел тебя будить. — Хорошо, это радует, — хрипит Крис и оглядывает еще раз оставленные чулки. — А это снять было слабо? — Оставь, — хватает девушку за руку Сатору, которая уже спустила чулок до колена. Он подхватывает ее за лодыжку и, поставив ту прям между своих ног, натягивает обратно. Проезжается пальцами по теплой коже, смотрит вверх — Крис забывает, как дышать, моргать и жить тоже. Лишь сердце выдает в ней еще живое тело. Он мягко скользит подушечками ниже. — Они тебе слишком идут. Выглядишь в них прекрасно. — Хоть немного скрой свои фетиши, — закатывает глаза Крис и встает ровно на две ноги, тут же быстро скрываясь в дверях спальни. — В ванну налево! — кричит вдогонку Сатору и девушка, выдохнув сквозь зубы, разворачивается на пятках и идет в душ. Его это смешит до невозможности, доводить ее до подобного реальное удовольствие. Через время она заходит на кухню и Сатору чуть не захлебывается чаем, проглатывая слишком большую порцию горячего напитка. Крис с влажными волосами, в его футболке, в прекрасных чулках и явно без лифа. Мозг рисует картинки, слишком откровенные и смущающие даже самого Сатору Годжо, благо краснеть он разучился еще в старшей школе. — Спасибо за щетку и завтрак, — девушка трясет головой, пара капель с волос попадают на него. Палец быстро собирает влагу с щеки. — Прекрасно выглядишь. — Повторяешься, — подмечает Крис и с удовольствием подхватывает со стола пачку мужчины. Сверкнувший огонек озаряет зеленые глаза, на пару секунд ставшие желтыми, и дым разносится по кухне. — Повторю еще раз: выглядишь в этих чулках прекрасно. Крис не сдерживается и смеется тихо. Присаживается за небольшой стол, сразу понимая, что гостей тот принимает максимально редко. Приятно осознавать, что стала той, кому Сатору готовит завтрак. Годжо смотрит внимательно, прослеживает глазами взметнувшуюся вверх коленку, на которую девушка опускает подбородок. Он гулко сглатывает слюну и протягивает к ней руку. Крис вкладывает меж его пальцев сигарету, лучше бы собственную руку, но Сатору и этого достаточно. — Я обычно не завтракаю по утрам, — произносит Крис и отправляет в рот уголок еще горячего сэндвича. Вкусно. — Но для тебя сделаю исключение. — Рад это слышать, вот только сейчас не совсем утро, — длинный палец указывает поверх ее головы на часы. Она разворачивается и понимает, что уже двенадцать. — Ты же не убежишь от меня, золушка? — А что, хочешь, чтобы я осталась? — выгибает бровь Крис и кусает еще раз, наслаждаясь громким хрустом хлеба и божественным вкусом плавленного сыра. — Хочу, — кивает Сатору, и Крис понимает — он не шутит. Совсем. — Задержишься ненадолго? — Ну, — выдыхает Крис и делает долгую паузу. Настолько долгую, что Сатору успевает почти допить чай, а она съедает больше половины сэндвича. — Задержусь, — в глазах напротив искры пляшут, на губах — улыбка, а у нее сердце этим чертовым кипяточным кофе заливает. Красив, чертов засранец. Остальное время они сидят в тишине. Сатору греет лицо на утренне-обеденном солнце, Крис болтает ногой и доедает завтрак, периодически впиваясь взглядом в белые волосы, что блестят в свете лучей из окна. Спазмы желудка от голода прекращаются, она откидывается на спинку стула и, откинув голову назад, довольно хлопает себя по животу. Сквозь прозрачное стекло Годжо видит задравшуюся футболку, мысленно тянет ее дальше, чувствует под пальцами кружево, но отворачивается. Его спортивки дальнейшего напряжения явно не выдержат. — Было вкусно, спасибо, — она моет за собой посуду, перекидывает назад длинные волосы, что уже почти высохли, и напевает под нос тихую мелодию. Сатору чувствует себя как никогда дома. В следующую секунду Крис чувствует, как талии касается чья-то рука. Она не вздрагивает, медленно поворачивает голову и смотрит прям мужчине в глаза. У Сатору глаза необыкновенные — чистые, как небо, яркие, глубокие. Он ставит в раковину свою чашку, а Крис его целует. Целует. Сама. Сатору ждет пару секунд, когда Крис отстранится. Она опускается на пятки, так как все это время стояла на носках, открывает глаза и поджимает губы. На лице Годжо ни одной эмоции, волна сожаления слишком быстро накрывает ее с головой. — Прости, я что-то не в себе, — ее резко разворачивают за подбородок и целуют вновь. Тарелка со звоном летит в раковину, она на ощупь смывает пену, закрывает кран и поворачивается к мужчине всем телом. Он обнимает ее, притягивая за талию ближе, кусает губы, полностью захватывает в свою клетку, она и не сопротивляется, сама около входа мялась. Сатору подхватывает ее под бедра и почти бежит в спальню, поцелуя не разрывает, наслаждается каждым касанием ее губ. Спина Крис встречается со смятым одеялом, она сжимает его плечи, тянет на себя. У Годжо внутри цветы распускаются, а по голове молотком бьет резко накатившее возбуждение от вида девушки под ним. В его постели. В его футболке. Им целованная. Он сжимает руки в кулаки, пытаясь хоть так убрать зуд пальцев, что хотят сорвать с нее всю одежду, лишь нависает сверху и смотрит. — Ты же понимаешь, что это неправильно? — мокрый поцелуй приходится в область шеи, раздражая кожу и посылая волны мурашек по всему телу. Пальцы на ногах невольно поджимаются, тонкая ткань натягивается и издает еле слышимый скрип. Рука Сатору касается голени, чуть сжимает, ведет выше, останавливается, будто спрашивая молчаливого разрешения, вновь поднимается чуть выше. Крис ведет от нежности и растрепанного вида еще слегка сонного мужчины, от виднеющейся из-под кромки домашних штанов резинки трусов, от запаха чая и зубной пасты, от его дыхания, от его всего. — Неправильно что? Что взрослые люди отдыхают? — переспрашивает Сатору и подтягивает край чулок чуть выше. — Выглядишь неотразимо. — Мы отдыхали вчера, — игнорирует комплимент Крис, но чувствует, как к щекам приливает румянец. Ей жарко, душно и холодно одновременно. Коснуться бы его бледной, почти белой кожи, почувствовать тепло его тела… Сатору издает тихий смешок и льнет ближе протянутой руке девушки. Крис сонно моргает, не понимает до конца, кто поднял ее руку, но гладкую щеку пальцем обводит, ползет выше, забираясь прямо в волосы, сжимает их слегка, смотрит в прикрытые необычайно голубые глаза, обводит взглядом блестящие от слюны губы и как же хочется их поцеловать. — Ну же, — словно читает ее мысли мужчина, нарочито медленно облизывает губы, смотрит четко в глаза, не смотрит на подрагивающие от накатившего возбуждения бедра, рукой чувствует все желание и нетерпение, но не давит, упивается тем, как не спеша ломает все принципы и устои девушки, с удовольствием наблюдает за ее внутренними терзаниями и метаниями, ждет, пока та сама даст зеленый свет. Крис прокашливается, вторит его языку, проходится по своим губам, оставляя блестящую дорожку и сдается. Поцелуй выходит смазанным, невесомым, почти не ощущается, но бьет током со всей силы обоих. Сатору задерживает дыхание, взгляда не сводит с нее, Крис и не хочет. Отстраняется на пару миллиметров, смакует свое и его желание, что нависает в воздухе и жидкой патокой льется прямо в легкие, затапливая все вокруг. Мужчина поддается вперед, она — назад. Они улыбаются друг другу, Годжо легким взмахом головы намекает на продолжение, позволяет девушке взять инициативу в свои руки, знает, что дальше все по его правилам пойдет. Тонкие пальцы сжимают белые пряди чуть сильнее, на пробу, она жаждет его реакции, горящие зеленые глаза дожидаются дернувшихся белесых бровей и она поддается вперед, стукается с ним зубами, кусает нижнюю, оттягивает, взгляда не отрывает. Слишком долго ждала, слишком долго думала, наконец дождалась. Поцелуй из кусаче-игривого переходит в страстный, веки постепенно опускаются, ветер из открытого окна колышет волосы, подгоняет, заставляет повалить мужчину и сесть к нему на колени. Сильные руки незамедлительно оказываются на талии, сжимают сквозь серую ткань кожу, она слышит скрип, но скрип кожи или ткани понять не может, не останавливается, вслушивается в чужое дыхание, внюхивается в чужой запах, с головой ныряет в омут, в самого Сатору. Мысли путаются, все «нет» и «нельзя» пропадают, нормы приличия улетучиваются вместе с нерушимыми ранее правилами, растворяются в чужих касаниях и поцелуях. Сатору разрывает поцелуй, тянется к шее, но женские ладони останавливают, тянут на себя, вновь сливаются в поцелуе и мужчина улыбается сам себе. Целовать эти губы одно удовольствие. А что будет, если… Из размышлений вырывает тихий стон. Сатору отстраняется, смотрит удивленно — Крис удивлена не меньше. Щеки краснеют, она кусает губу, ерзает слегка, краснеет еще больше от рваного вздоха, сорвавшегося с губ мужчины и ерзает еще раз. — Прекрати, прошу… — Что прекратить? — быстро переключается Крис, приподнимается и вновь опускается прямо на пах мужчины. У Сатору глаза закатываются от удовольствия. — Не кусай так губы, я хочу тебя трахнуть за такое. — Попробуй. Дважды повторять не надо. Сатору толкается бедрами вверх, Крис стонет вновь, мужчина не сдерживается и стонет в унисон. Девушка привстает, но сильные руки за талию усаживают ее назад, направляют, заставляя вновь проехаться по внушительному бугру на штанах. Она поддается рукам, проезжается вновь, чувствует, как все внизу дрожит в нетерпении, ноги немеют от возбуждения, капли пота стекают от затылка вниз, по позвоночнику, внутри пожар, что выжигает на каждой клеточке «Сатору», она прикусывает губу, привстает и вновь опускается на член, получая в награду тяжелое мычание. Доминировать над ним слишком прекрасно. Повалить ее тело на кровать не составляет труда, особенно для Сатору. Он быстро оказывается между ее ног, тянет в поцелуй, оглаживает тело, забирается под футболку и касается затвердевших сосков, срывая с покрасневших губ рваный вздох. Он не дает ей передохнуть, спускается к шее, оставляет укус, второй, третий, сжимает грудь сильнее, упивается зарывшимися в волосы пальцами, тихими стонами, дрожащей грудной клеткой. Крис разводит ноги шире, буквально приглашает, а он не в силах отказать. Ткань белья уже намокла настолько, что от пальца к кружеву тянется ниточка. Сатору с удовольствием слизывает прозрачную каплю под пристальными взглядом зеленых глаз, смотрит в ответ с вызовом и превосходством — не долго она сопротивлялась. Разрушать все ее нормы морали было приятно до ноющего в штанах члена, видеть, как она сама свыкается с мыслью о сексе с коллегой, заставляет внутри все ликовать. Наслаждается лишь одним ее видом, о большем и не просит, хотя хочет. — Мне продолжать? — Сатору, — почти рычит девушка и в бедро приходится ощутимый удар ногой в чулке. Виновник отвечает смешком и наигранно потирает больное место. — Хочешь подраться? — А ты всегда наготове? — Для тебя — всегда, — рука мягко ползет по бедру вверх, все больше нажимая на кожу, когда приближается к тазовым косточкам. Взгляд Крис внимателен и туманен, хватает каждое движение, вздох, движение его мышц. — В любом плане. — Сделаешь за меня работу? — усмехается она и слегка выгибается, когда влажный поцелуй ложится на внутреннюю сторону бедра. — Да, — со всей серьезностью, незамедлительно, не думая и не спрашивая что, как и когда. — Один — ноль, — нехотя признает Крис и за плечо тянет мужчину на себя. Мягкий поцелуй быстро перерастает в остервенелый, жесткий, страстный. Каждый пытается урвать себе кусок лидерства, чтобы почувствовать себя во главе процесса, выходит чехарда или салочки, где каждое касание языка означало смену воды. Мягкие, горячие, подрагивающие от чрезмерного возбуждения пальцы все-таки рвут ткань белья, скидывают темную ткань в угол, туда же летят штаны Сатору, туда же летят тормоза и оторванные с корнем тумблеры, а еще громкий женский стон и причмокивающие звуки. Он уже внизу, смотрит пару секунд с интересом, с поволокой на невероятно ярких в лучах утреннего солнца глазах. Она в этом бушующем океане свои корабли топит, сама порывается, но еще держится, не хочет проигрывать в не озвученную вслух игру, смотрит все еще с вызовом, хотя сдалась еще на «будешь сигарету?» Сатору смотрит жадно, так же жадно, но мягко раздвигает ее ноги шире, пока Крис не морщится от тянущей боли в бедрах, наклоняется ниже, проводит носом по чулкам, оставляет влажный поцелуй на полупрозрачной ткани, лижет голое место над резинкой чулок, Крис дышит как в последний раз, откидывается на подушку, лежит на локтях, наблюдает, будто вот-вот и прыгнет на него, но нет, терпит, ждет его действий, его атаки, она контратакует позже в троекратном размере. Порозовевшие от поцелуев губы наконец касаются лобка, белоснежные зубы слегка оттягивают кожу, пальцы сильнее сжимают бедра, чтобы не убежала, чтобы больше такие короткие юбки при нем не носила, чтобы чулки эти блядские и до одури заводящие не смела надевать, он за себя в офисе больше не ручается. Крис знает, что на зло ему же, чисто из вредности, будет покупать теперь только чулки, забудет о колготках. Что же случится, когда температура перевалит за восемнадцать градусов и она придет в офис с голыми ногами? Сатору прям там в коридоре трахнет? Она надеется, что нет. Или да. Она еще не решила и решить не успевает — горячий язык широко мажет по влажным складкам. Стон сдержать не удается, тот вылетает быстрее пули, быстрее, чем она успевает среагировать и зажать рот рукой. — Не пойдет, убери, — мягко шепчет мужчина куда-то рядом с клитором, а у Крис все внутри холодеет от этой напускной нежности. Общаться с Сатору в офисе лично получалось не настолько часто, как хотелось бы, но слышать его получалось всегда — он всегда громкий, шумный, ходячая язва, что кочует от стола к столу, периодически заглядывая в опен-спейс Крис, чтобы и там шороху навести. Доводилось слышать, как он ругается, всего один раз. Обстоятельства того разговора она помнила очень смутно, но помнила, как подходила к курилке и холодок пробрал до самых костей, мозгов ну и чего поглубже, пониже — ругался он по телефону. Говорил тихо, голос размеренный, на лице улыбка, но от привычной прозорливости и хитрости в глазах осталось лишь пепелище. Этим битым стеклом в глазах можно было людей резать на раз-два без особых усилий. Голос мягкий, на губах полуулыбка, но не та, с которой он ходил обычно, нет, совсем нет. Улыбка слегка кривовата, все такая же красивая, но другая, полная противоположность. Говорил он спокойно, тихо, выговаривал каждую букву с особой четкостью, чеканил каждое слово, но кровь в жилах останавливалась. Интонация была иной, было в ней что-то темное и страшное, о таких легенды слагать да детям вместо страшилок про волков в лесу рассказывать, а взрослых до дрожи доводить. Крис дрожала, но виду не подала. Улыбнулась заметившему ее Сатору, потрясла в воздухе пачкой, тот сразу переменился в лице, оборвал разговор на «перезвоню позже» и улыбнулся так лучезарно и чисто, что Крис во второй раз накрыло волной мурашек. Страшный и добрейший человек уживались в одном теле, хотелось бы исследовать каждую крупицу каждого из них, она займется этим позже, как только тот закончит ей сладко отлизывать. Рука соскальзывает вниз, впивается в подушку ногтями и Сатору довольно урчит, облизывая клитор. Ток бьет все тело, каждую мышцу, что же будет, когда она кончит? Представить страшно. Губы мягко обхватывают чувствительную точку и всасывают до приятной боли. Ноги непроизвольно сводятся, намереваясь зажать белобрысую голову, но руки Годжо мешают это сделать, вновь раздвигая те резче, чем хотелось бы. Ему бы извиниться, вот только чувства вины нет — он сам изнывает от возбуждения, думать о резкости действий начинает только после того, как сделает. Сатору хочется побыть в глазах Крис умелым любовником, показать, как можно и как надо обращаться с женщиной. Особенно если этой женщиной являлась она. Язык вновь проезжается меж половых губ, собирает смазку и оставляют после себя влажный след слюны, пальцы крепче держат дрожащие упругие бедра, сжимают кожу на пробу, утопают в их мягкости. Ему бы глаза открыть, сесть напротив и смотреть на эти длинные, затянутые в темноватый капрон ноги, наблюдать за ней желающей и не менее желанной, играть с ней ментально, изводить, заводить, доводить, но он делает выбор в пользу ее физического удовольствия, наиграться и намучить ее он успеет. Не в этот раз, так в следующий. Сатору уверен, что она придет к нему вновь, за новой порцией поцелуев и стонов. По Крис было слишком явно видно. Или сам Годжо просто был слишком проницателен. Ставку сделать на второе мешает протяжное мычание девушки, когда в ней оказывается первый палец. Приятно до одури. До звезд перед глазами. До хищно блеснувших голубых глаз, что быстро метнулись вверх, на губы, к источнику звука. Крис демонстративно облизывает те, они уже зудят от постоянных «демонстраций», но иначе не может — видит, как Сатору это заводит и выбешивает одновременно. Он останавливается, но палец продолжает двигаться. Она поправляет подушку под головой и руки медленно стекают вниз, зарываются в белесые пряди и настойчиво направляют вниз, в ответ толкаясь бедрами навстречу. Губы Годжо встречаются с клитором, мягкое прикосновение языка к нему мешает победоносно усмехнуться, он мысленно начисляет себе один балл, когда слышит хриплый стон сверху. Голос у нее низковат для высокоголосых японок, но и Крис не они — высокая, что ему по плечи, или даже выше, фигуристая, бедра широкие и грудь мягкая, упругая, волосы длинные, намотать бы светлые локоны на пальцы, почувствовать еще раз их мягкость и запах. Сатору откровенно ведет от всей этой необычности, легкой вычурности. В постели она раскрепощенная, не сдерживает стоны и не чурается сама направлять его голову, говорить, как больше нравится, где надо касаться. В постели Годжо побывали многие — японки, иностранки, высокие, низкие, худые и полные, мужчины и женщины. Его навряд ли можно удивить хоть чем-то, а вот взбудоражить нутро, заставить чесаться где-то слева, дрожать пальцы от желания коснуться — так может не каждая. А у Крис вышло. Чешется в грудине до невозможного, а в штанах еще больше. Он держит ритм языком, не дает расслабляться, не ускоряется и не замедляется, в попытках оттянуть оргазм. Держит прямо на грани, хочет довести ее скорее лишь для того, чтобы удовлетворить свое любопытство и желание увидеть как же она будет выглядеть, когда тело накрывает оргазм. Второй палец проскальзывает легко, третий идет чуть туже, но не менее приятно. Подушечки ласкают стенки, давят вверх — она вслед за пальцами выгибается до хруста в пояснице. Хватка на затылке становится крепче, корни тянет неприятно, а Сатору кайфует не по-детски, ускоряет движения пальцами, язык в том же ритме держит. Волна оргазма накрывает постепенно, но не менее сильно. Она стонет почти утробно, к концу срываясь на высокие ноты. Язык не останавливается, пальцы тоже. Она распахивает глаза и пытается отползти, но сильные руки быстро возвращают на место, заставляя со стуком о низкую спинку кровати вернуться на место. Крис морщится от слабой боли в затылке, но колюще-приятные ощущения не дают долго сосредотачиваться на ударе. Клитор сводит от первого оргазма, он слишком чувствителен, а язык, будто нарочно, сильнее давит, заставляет волну дрожи осесть аж на кончиках волос. — Больно, не надо, — на выдохе шепчет, а сама бедрами в ответ подмахивает, чего больше хочет не понимает. В горле застревают мольбы о прекращении сладкой пытки, наружу выходят одобрительным мычанием. — Прекратить? — мужчина отрывается от половых губ и поднимает глаза на Крис. Пальцы размеренно, мягко двигаются внутри, не позволяя градусу возбуждения спасть. Она поднимает голову и смотрит в целое бушующее море напротив, открывает рот, дабы сказать что-то, но лишь стонет, падая назад. Ухмылка трогает влажные от смазки губы и он продолжает. Лижет половые губы, проходится по входу поверх пальцев, вновь возвращается на клитор и лижет, лижет, лижет. Тело бьет почти током от слишком сильных ощущений, она почти на пике, смотрит смазано, взгляд пустой, ни за что не цепляющийся, она в полном ауте ждет настигающей ее семимильными шагами эйфории, но язык и пальцы пропадают. Крис непонимающе вскидывает голову, смотрит все еще туманно, но к этой пелене прибавляется недовольство и непонимание. Сатору смотрит сверху вниз, тщательно слизывает с губ смазку, Крис почти давится тем, с каким удовольствием он это делает. Он с особой грацией, присущей лишь ему, наклоняется над ней и целует. Глубоко, с нажимом, дает полностью прочувствовать ее вкус на языке, смешивает ее и его слюну, упивается жмурящимися глазами напротив. Он перекидывает одну ногу через ее две, не позволяет двигаться, полностью зажимает в своих горячих тисках с запахом никотина и неистового желания, смотрит так внимательно, что даже через закрытые веки Крис чувствует его взгляд. Поцелуй прерывает она и тихо произносит: — Может войдешь уже? — Так не терпится? — губы тянутся в усмешку, нос зарывается в изгиб шеи, жадно вдыхает почти выветрившиеся духи девушки, она голову запрокидывает, больше пространства дает. В ногах что-то шевелится, Годжо приподнимается на руках и, оторвавшись от покусывания нежной кожи, смотрит вниз. Крис сгибает ногу и, проведя по дорожке белесых волос от пупка к лобку, требовательно давит пальцами ноги на пах мужчины, проезжается ниже, а после вновь возвращается наверх. Пальцы, затянутые в ткань чулок, накрывают влажную головку под трусами, поглаживают слегка, а после отстраняются. Крис хмыкает, видя потянувшуюся дорожку от головки к ее ступне ниточку предэякулята. Он выдыхает со стоном — она улыбается шире. — А тебе терпится? — язвительно тянет она. Сатору ее придушить хочет. В плане легкой возбуждающей асфиксии или отбирания жизни он еще не решил. Но хочется безумно. — Ты грязно играешь. — Знаю, — пожимает плечами Крис, легко признаваясь в содеянном. — Но как умею. Мы оба здесь ради удовольствия, разве нет? — Умело давишь, куда нужно, — стиснув зубы, на выдохе произносит Сатору. Слова звучат двусмысленно, отсылая к мягким поглаживаниям ноги по стволу и словам Крис, с которыми невозможно не согласиться. Он позволяет ей играть дальше, тянет серую футболку наверх, откидывая ту куда-то на пол, припадает к груди, лижет ключицы, целует шею, скулы, губы, ползет ниже, облизывает сосок, вбирая порозовевшую кожу в рот. Стонут одновременно, одновременно обоим сносит башню. В мгновение ока Крис переворачивают на живот и ставят на колени, вынуждая приподняться и упереться руками в стену. Что-то свыше подсказывает ей, что если она не сделает этого, то через пару секунд Сатору разобьет ей нос о белую поверхность. Решение было правильным. Мужчина бесшумно достает из открывшейся тумбы квадратик и раскатывает презерватив рукой. Не сдерживается, толкается пару раз в руку, а после приставляет головку ко входу. Проводит по половым губам, чуть давит на клитор, срывая с губ нетерпеливый вздох, размазывает девичью смазку по члену, от одного такого вида чуть не кончает. — Мне быть нежным? — шепот обжигает лопатку, зубы смыкаются на коже и Крис выгибается. От шумевшей в ушах крови и отбивающего чечетку сердца она не сразу отвечает, так как нормально не слышит с виду спокойный голос. — Делай, как следует. Я скажу, как надо в процессе. — Если сможешь выдавить из себя хоть слово. — О, не будет таким самоувер… — слово обрывается громким стоном от вошедшего в нее члена. Потная ладонь скользит вниз под тяжестью накатившего вмиг оргазма, но большая бледная рука с сеткой голубых вен не дает этого сделать, накрывает тыльную сторону женской и тянет наверх, заставляя принять прежнюю позу. — Грязно играешь. — Знаю, — давит ее же фразой Сатору, прикрывая глаза от сокращающихся мышц влагалища вокруг его члена. Обводит руками талию, заставляет прогнуться, наслаждается дрожью чужого тела. — Тебе самой это нравится. Разве нет? Ответом служит стон. Хриплый, наслажденный. Сатору хочет утонуть в этом приятном голосе. Он обволакивает, заставляет хотеть дать в тысячи раз больше, но в тоже время обнять крепко, до хруста в ребрах и спертого воздуха, и не отпускать. Желательно до завтра. Он терпеливо ждет, пока та успокоится, пока волна оргазма прекратит накрывать поступающими волнами, а как только чувствует, что стенки влагалища вновь расслабляются, а напряжение отпускает плечи, она глубоко втягивает носом воздух, которого в этой комнате явно не хватало — все место занял Годжо, с удовольствием и этой блядской ухмылкой заменяя весь кислород. Она и не против — наслаждается каждым вдохом, каждым касанием губ и рук, то нежных, то грубых и властных. Голова кружится от одного осознания где, когда и с кем она в постели. Половых партнеров было достаточно, чтобы понимать, как ее ведет именно от Сатору. — Я начинаю. Крис удерживается от колкого ответа и сама поддается бедрами вперед, чтобы с громким шлепком скользнуть назад. Сатору прикусывает губу, упирает руки в свои бока и внимательно следит за повторяющимися движениями вперед-назад. Не помогает, не подмахивает. Ловит с внимательностью хищника каждый вздох-полустон, каждое дрожание колен, каждое движение волос, что взметаются с каждым поступательным движением хозяйки. На сколько же ее хватит? Он наклоняется и кусает где-то под лопаткой, заставляя прогнуться вверх, будто призывая не останавливаться, касаться губами дальше, оставлять розовеющие укусы там, где никто в офисе не увидит, чтобы потом с гордой осанкой вынашивать их перед всеми, таить от них маленький секрет их с Сатору выходных. Движения становятся все более рваными и медленными, бедра сводит от напряжения и усталости, но она не перестает, не хочет ударить в грязь лицом. В ее же случае носом в подушку. Годжо высоко оценивает старательность и упрямство Крис, поэтому во время очередного движения назад толкается своими бедрами вперед, мешая громкий стон с обжигающим шлепком двух тел друг о друга. Она мычит еще пару секунд, не двигается, наслаждается тем, как глубоко в нее вошел мужчина. Сатору это нервирует и злит, поэтому он не сдерживается и толкается самостоятельно еще раз. И еще раз. Выдержки на размеренные движения хватает лишь на минуту. Ровно минута и он ускоряется. Ритмичные, голодные, остервенелые толчки отдаются болью в ягодицах. Она буквально чувствует, как к нежной коже приливает кровь, как краснеет каждый укус, как потеют ладони, как покрывается испариной спина, как мокро меж бедер. Все ощущения будто навалились на нее с неистовой силой, а Сатору лишь умело управляет ими, заставляя девушку медленно терять связь с реальностью. Руки с боков перетекают на бедра, он оттягивает резинку чулка, та звучно встречается с кожей Крис, ведут к ягодицам, разводят те в стороны, улучшая обзор на происходящее внизу. Взгляд голубых глаз упирается в его член, входящий прямо в разгоряченное женское тело. Она чувствует его взгляд, но сказать хоть что-либо просто не может. Не наврал, скотина. Она и не против. Длинные пальцы останавливаются на ее талии, сжимают посильнее, фиксируют на месте, давая отдохнуть, и он вбивается в тело слишком быстро. По сжимающемуся влагалищу он понимает, что та на пределе. Сатору скрывать не будет — он тоже. Хотелось бы еще немного помучить девушку тягучими толчками, мягкими касаниями, но собственного терпения хватает лишь на то, чтобы замедлиться совсем немного, дать ей прочувствовать каждый сантиметр, каждую венку, каждую каплю его сильнейшего желания, которое тот долгие месяцы подавлял в себе, не позволяя вырваться наружу. Как он еще так долго держался? Рука безвольно сползает вниз по стене, Сатору быстро, но внимательно обводит каждый палец, каждый сантиметр ладони, что осталась влажным пятном на стене. Крис припадает к холодной поверхности разгоряченной щекой, стонет от приятной прохлады, окутавшей кожу. Она смотрит вбок на Годжо — тот пристально глядит в ответ. Веки почти закрыты, — из-под пушистых ресниц видно всю лазурь необыкновенно красивых глаз, — по виску стекает капля пота, очерчивая острые скулы и падая ей на поясницу. Крис стонет громко, смотрит глаза в глаза, улыбается наслаждено, прогибается чуть сильнее, и тут Сатору понимает, для чего было это шоу: пальцы девушки останавливают на клиторе и начинают кружить вокруг него, приближая уже третий за это утро оргазм. Он выходит полностью, усмехается, зрительного контакта не прерывает, опускает руку ей под живот и убирает с промежности. — Так не пойдет, лисица, — почти рычит Годжо. Он ставит руку рядом с ее головой, прижимая своими пальцами запястье к стене, и одним плавным толчком входит в теплое тело. Она жмурится, он слизывает соленую каплю с затылка. — Попробуй кончить без своих прекрасных пальцев. Сатору наклоняется ближе к ее лицу и целует. Кусает нижнюю, лижет укус, целует глубже, толкается сильнее. Рука с талии перебирается к груди, сжимает сосок, а после накрывает полностью всей обжигающе горячей ладонью. Она не сдерживается, поддается назад, а он не может отказать этому скулящему голосу, этим блестящим от слез глазам. Ей хорошо настолько, что хочется рыдать. Займется этим позже, когда мокрая спина коснется мягких простыней. Разрядка близко, Сатору целует эти пухлые губы сильнее, сминая и кусая, показывая, как хорошо может быть с ним, что никто ей не нужен. Ему, к слову, тоже. Его ладонь все-таки не сдерживает и опускается вниз, пальцы накрывают клитор и в пару движений доводят ее. В третий, мать его, раз. Кончают они практически одновременно. Стонут громко, соседи наверняка в шоке, но это дело десятое, а первое — ленивый поцелуй после долгожданного секса. Использованный презерватив летит в урну, Крис сползает на кровать, пытаясь отдышаться, Сатору ложится рядом и гладит ту по спине. Убирает мягкие волосы за ухо, смотрит на красные щеки и раздувающиеся после каждого вздоха ноздри. Мурашки бегают по телу, он учтиво закрывает окно под бурчание девушки о том, как ей жарко. — Не хочу, чтобы ты простыла, — поучительным тоном произносит Годжо и тянется к чужой пачке на тумбе. Сигарету достает зубами, Крис силится не закатить глаза на его показушность. Поджигает, вдыхает едкий дым и прикладывает фильтр к губам девушки. Крис благодарно кивает и, привстав, затягивается. Они лежат молча, выкуривают сигарету на двоих, каждый думает о своем, но думают в одном направлении. Когда дрожь тела полностью сходит на нет, Крис двигается ближе к Сатору и, перекинув через него ногу, ложится прямо на него. Он невольно зарывается носом в макушку и вдыхает, дышит ею, позволяя наполнить собою не только мозг, но и легкие, потечь по венам вместе с кровью и добраться до сердца, что быстрее бьется от ее теплого поцелуя в плечо. — Послезавтра на работу, — первой начинает разговор Крис, пальцем кружа по протянутой ладони. — Останешься до понедельника? — спокойно спрашивает — внутри надежды полон. Крис поджимает губы. — У меня сменной одежды нет, — проверяет, не из собственного желания тот спрашивает, рассчитывая трахнуть ее еще разок. — Я привезу, — пожимает тот плечами, не видя в этом и малейшей проблемы. Крис закусывает губу, сдерживая улыбку. От проницательного мужчины подобное без внимания не остается, он сам улыбается. — Слишком уж ты идеальный, — на выдохе произносит Крис и садится к мужчине на торс. Большие ладони тут же оказываются на талии, чуть сжимая. Крис наклоняется над ним также показательно, чтобы грудь оказалась у Годжо прямо перед лицом, и подхватывает пачку, доставая вторую. Зажимает зубами, щелкает пару раз зажигалкой и затягивается. Годжо начинает возбуждаться снова от тонких пальцев с длинными ногтями, меж которыми зажат фильтр. Пухлые губы с особым удовольствием и грацией сжимают сигарету — Сатору мечтает меж них оказаться. Взгляд бегает по обнаженному телу, что выглядит как прекрасная скульптура венецианских мастеров, только вполне уместные чулки натянули. Сатору снова кроет от вида обнаженной девушки в прекрасном атрибуте одежды, его глаза смотрят жадно, ловят каждую родинку, мысленно в созвездия их соединяет. — Ищешь подвох? — одна ладонь ползет выше, оглаживает ключицу, невесомо пробегает по шее. — Ищу, — согласно кивает в ответ. — Херовые же тебе мужики попадались. — Думаешь, ты лучше прошлых побудешь? — Я уже побыл, — улыбается колкости Сатору, проводит подушечкой пальца по торчащему соску, пересчитывает ребра, обводит пупок, ползет, к тазобедренным косточкам. — Спорить не буду, в твоем самолюбии утонуть можно. — Ты уже утонула? Ответом следует красивая улыбка, клубок дыма прямо в лицо, от которого глаза предательски слезятся, и такой же мягкий, как и вся Крис, поцелуй.