Love, Sweat and Sex

Прохладные октябрьские вечера заставляют сильнее кутаться в ворот толстовки. Сатору, который направлялся в свою комнату после очередного разговора с директором о Юджи и его неумолимо растущей силе, весело размахивал пакетом, не пряча довольной улыбки. Изо рта идут еле заметные клубы пара, вечера в Токио значительно отличались ото дня. В полдень солнце грело и позволяло изредка выходить в легкой кофте, а вот вечерами от холода отделаться было невозможно. Он проходит мимо тренировочного зала, в котором в позднее время все еще горит свет, и украдкой заглядывает внутрь через приоткрытые седзи. Юджи с грохотом приземляется на татами и трет голову. Крис кидает в ученика бутылку воды и делает из своей пару глотков. У нее смешно раздуваются щеки и Годжо хочется потискать ее, но он продолжает наблюдать, не желая отвлекать ученика и учителя от работы. Крис потуже затягивает волосы в хвост и садится напротив хмурого Итадори. Мужчина с улицы чувствует его обиду и злость на себя. — Сенсей, я попросил вас помочь, а не… — он активно подбирает слова, поджимая губы. Выходит туговато, но он правда старается, чешет розоволосую макушку и вздыхает. — А не избивать меня до звездочек перед глазами. — Я не избиваю тебя, Юджи, — улыбается девушка и вытягивает вперед ноги, поправляя складки на спортивных лосинах. Годжо каждый раз поражается тому, как ей не холодно, даже несмотря на ее проклятую технику. Даже зимой гоняет в чем-то легком и не болеет. Сатору немного завидно. — Просто отрабатываю удары. — На мне? — жалобно стонет паренек, хватаясь руками за голову. Крис звонко смеется и подползает ближе. — С тобой, Юджи. Сукуна в тебе крепнет с каждым часом все больше, тебе надо тренировать свое тело для того, чтобы лучше управляться с сидящим в тебе… Дедом. Это трудный процесс и мне легче показывать тебе приемы наглядно, нежели объяснять теорию. Разве не лучше сразу учиться на практике? — Да, но получается все через одно место. Чувствую себя жалким, — Итадори говорит это не для того, чтобы заставит учителя пожалеть его. Отнюдь нет. Чувство жалости он не любил, скорее говорил открыто и называл вещи своими именами. Хоть Крис и была с ним в корне не согласна, потому что потенциал у ученика был еще какой, но давала ему минутную слабость. Сатору такого не одобрял, но в работу другого сенсея, пусть и своей девушки, не вмешивался. Они еще тогда, летом, обсудили то, что в работу друг друга лезть ни при каких обстоятельствах не будут. Работа и отношения всегда должны стоять порознь. — Ты можешь говорить что угодно, но знай, что труд и терпение — твои друзья. Будь усердней и не жалей себя. Вижу, что в последнее время тебе тяжелее дается принятие всего происходящего, но ты всегда знаешь к кому обратиться за советом. Я буду только рада помочь тебе с тренировками, — она плавно встает на ноги и потягивается. Сатору невольно сравнивал ее с кошкой. Пластичная, легкая, самодостаточная, но ласковая до жути, стоит только почесать в правильном месте. И Сатору не только про секс. — Понял, — кивает Юджи и тоже поднимается на ноги, хватаясь за протянутую руку. — Большое вам спасибо. Они вновь встают в стойки. Вернее, Юджи встает, а Крис остается стоять, как ни в чем не бывало. Как только Итадори делает шаг, его резко останавливает подавшая голос девушка: — Кстати, почему ты не попросил Годжо потренировать тебя? В рукопашном бою он явно чуть профессиональней меня, — Сатору почти скалится от того, с каким нажимом та произнесла слово «чуть». Повязка идет складками на лбу и он рукой разглаживает их, вновь прислушиваясь к разговору. — Ну, — мнется ученик, слегка краснея. Крис находит это до невозможности милым. — Не поймите меня неправильно. Я со всем уважением отношусь к Годжо сенсею, он всегда мне помогает и я безмерно благодарен ему. Просто к вам я отношусь больше как к старшей сестре. После произошедшего на программе обмена я чувствую себя словно не в своей тарелке. Много думаю и мысли неприятные лезут. Особенно из-за него, — палец утыкается в складку под глазом. — Сейчас ваше холодное спокойствие передается и мне, с Годжо сенсеем надо больше трудиться и выкладываться на полную. А вы помогаете привести в порядок не только мое тело, но и мысли. Да и отвлекать его не хочу, знаю, как Мегуми бегает к нему, стараясь стать еще сильнее. Но Фушигуро итак сильный, как бы он не загонял себя еще больше после произошедшего. — Мне приятно, что ты так беспокоишься о своих одноклассниках и как относишься ко мне в частности, — Крис улыбается и треплет розовую макушку. Она резко поворачивает голову в бок и повышает голос: — Подслушивать плохо, ты не знал? Сатору смеется и открывает седзи нараспашку. Юджи багровеет от стыда, становясь похожим на переспелый помидор. — Виноват, сенсей. Больше так не буду. — Не смущай детей и иди, куда шел. — Я шел за вами, сенсей, — нараспев тянет мужчина и наклоняет голову вбок. Крис морщится от его напускной вежливости и приобнимает за плечи Юджи, который стыдливо опустил голову, рассматривая голые ступни. — Не заставляй моих учеников краснеть. — Юджи и мой любимый ученик, зачем ты так жестоко. — Сенсей, я… — было начинает Юджи, но Сатору останавливает его жестом руки. — И не думай извиняться. Я ни капельки не обижен. У всех бывают трудные периоды, а мы с Крис здесь для того, чтобы учить и поддерживать вас. Так ведь, сенсей? — Еще одно твое слово и я… — Крис прокашливается, подбирая более приличную фразу из всей каши ругательств в голове. — Уложу тебя на лопатки и заморожу к чертовой матери. — Уложишь на лопатки? — Годжо играет бровями под маской и уворачивается от полетевшей в него бутылки. — Дай парню отдохнуть, ты время видела? Годжо и Крис провожают Юджи до самой двери его комнаты в общежитии, прощаются и молча направляются в учительское крыло. Луна ярким светом озаряет всю территорию, вечерний воздух холодит легкие, остужает пыл после тренировки, приводит мысли в порядок. Крис расправляет плечи и посильнее втягивает прохладу носом. Она шарит по карманам форменной куртки и вытаскивает пачку сигарет. Сатору закатывает глаза под темной тканью и морщит до безобразия идеальный нос. — Не морщись, тебе не идет, — девушка щелкает того по кончику носа и проходит в отдаленное от зданий место. Сатору плетется за ней, бурча про то, что она — самая настоящая пепельница, так как курит, как не в себя. Там проскальзывает и про рак легких, но Крис лишь отмахивается, прислоняется спиной к дереву и закуривает. Протягивает сигарету Годжо, но тот лишь отворачивает голову. Крис усмехается. Бесить его ей не надоест никогда, поэтому каждый раз, когда тот плелся за ней на перекур, предлагала ему сигарету. Тот никогда не брал. Сизый дым уносит вверх ветер, Сатору холодно даже смотреть на Крис, которая стояла в расстегнутой темной куртке и спортивной майке. Он берется руками за полы формы и сводит их вместе. Крис его действия будоражат и умиляют. — Ты же знаешь, что мне не холодно? — А мне холодно даже смотреть на эти голые ключицы и руки. Ты не бережешь себя, — он подходит вплотную и обнимает за талию, закрывая от ветра. Крис упирается лбом ему в грудь и вдыхает его запах. Приятно. Она стряхивает пепел в сторону и, отстранившись, затягивается. — Гадость. Давай быстрее, а то заболеешь. Крис болела редко, но метко: валилась с ног от температуры, чуть ли не бредила во сне, плохо ела и мало на что реагировала. Сатору за все эти годы заставал ее в подобном состоянии не больше пяти раз и каждый из них выдавался на завершение миссии. Если она выкладывалась на полную и слишком много и часто применяла свои проклятые техники, это не проходило бесследно. Организм слишком сильно переохлаждался, а Секо потом разгребала последствия, ведь в их случае клин клином не выбивали, должно было пройти само. Сатору знал и помнил, что та не болеет от обычных сквозняков и вирусов, но все равно переживал и заботился, ведь людского в них все же было больше, чем шаманского. Крис сначала это его излишнее внимание не понимала, раздражалась и огрызалась, а потом неожиданно начала наслаждаться. Она докуривает до фильтра и тушит носком кроссовка окурок. Смотрит вниз и вдруг замечает пакет, повисший на сгибе локтя Годжо. — Что это? Очередные сладости? — она пытается заглянуть внутрь, но мужчина, уперевшись двумя пальцами в ее лоб, отодвигает Крис подальше. Та хмурится и обиженно поджимает губы. — Не знала, что ты такая жадина и не захочешь поделиться со мной. Я была о тебе лучшего мнения. — Там не сладости, — заговорщическим тоном сообщает ей Сатору и отходит на пару шагов назад. Упивается любопытством и азартом, что пробегают в зеленых глазах напротив. Ну точно кошка. — Прими душ и приходи ко мне. Все сама увидишь.

***

— Как ты вообще достал это? — она силком удерживает себя на месте, лишь бы не отвернуться и не закричать в сложенные ладони от дикого смущения, нахлынувшего в тот момент, когда на кровати видит коробку с многозначительной надписью. Крис смотрит, потупив взгляд на содержимое, и ей правда до невозможности трудно дышать от накатившего стыда. И возбуждения. Если со вторым в ладах она была еще давно, то вот первое появлялось у нее ой как не часто. — Век высоких технологий, — хмыкает Годжо и аккуратно садится рядом на кровать. Откидывается назад на локти, широко расставляет длинные ноги, все смотрит, пожирает взглядом алеющие в приглушенном свете лампы щеки. Такой видеть Крис ему еще не доводилось. Он нагло соврет, если скажет, что в штанах от этого личика с каждой секундой не становилось все теснее. — Вбил в поиске нужный сайт, перешел по ссылке, открыл меню, после нужный раздел, начал листать, а потом… — Сатору, — сквозь сжатые зубы выдыхает она, приподнимая вверх ладонь в немом жесте остановиться. — Не надо мне рассказывать то, что я итак прекрасно знаю и без твоих разъяснений. Вопрос был риторический. — Ух ты, — тянет мужчина и по его расползшейся еще шире лукавой улыбке Крис понимает, что нужно готовить оборонительную систему к шквалу язвительных фраз. — Не знал, что вы в этом деле так осведомлены. — Я хорошо умею чистить историю браузера, — пожимает плечами и все же дотрагивается бортика черной коробки. — Я знаю, что ты частенько заглядываешь в мой компьютер. — Я и не скрывал особо. Полезно знать, чего хочет твой партнер. — Партнер звучит так, будто мы сейчас совершим крупную сделку. — Покупка анальных пробок оптом? — Сатору смеется до кашля, пока в его бесконечность не прилетает небольшая коробка с обсуждаемым атрибутом. Та зависает в воздухе. — Ну что ты так горячишься. Я старался, выбирал с камушком под твой цвет глаз. — Очень заботливо со стороны моего дорогого партнера, — Крис нарочито язвительно тянет последнее слово, практически выплевывая ее в лицо не перестающего улыбаться Годжо, который возвращает пробку на место. Его ситуация неимоверно веселит. — Я твой парень, если ты не забыла, — с глаз на постель падает повязка и Крис на пару секунд теряется, заглядывая в яркие голубые омуты. Сатору слишком льстила ее реакция. После того, как они начали спать, она всегда очень ярко реагировала на любое его действие. Когда он открывал глаза особенно. Она не дает ему и дальше наслаждаться ее замешательством и снова утыкается взглядом в коробку. — Упрекая меня в плохой памяти, помни о том, что сам грешишь подобным, — она сдувает короткие пряди по бокам с лица и упирается руками в бока. Несмотря на их милейшую беседу, прохладней в комнате не становится. Наоборот, ей кажется, что этот обмен колкостями сейчас выступает в роли прелюдии к прелюдии, поэтому между ног становится влажно слишком скоро. — Может оторвешься от прекрасного содержимого моего презента и посмотришь, наконец, на меня? Его тон игриво-спокойный, голос тихий, но ноты возбуждения в нем оглушали так, словно Крис только что булыжником по затылку прилетело. Зеленые глаза отрываются от мини секс-шопа на кровати и встречаются с глазами Сатору. Он смотрит внимательно, изучает ее, ловит каждый взмах ресниц, каждую эмоцию. — Мне нравится то, какая ты красная, — Годжо умел выдавать что-то такое, что выбивало весь воздух из легких. Она всегда думала, что за долгие-долгие годы уже привыкла к каждой выходке мужчины, но он умел удивлять тем, как легко выдавал все, что творилось в его прекрасной голове в самый неожиданный момент. Крис поджимает губы и отворачивается на пару секунд, пытаясь перевести дыхание. Запястья мягко касаются чужие пальцы и она, сдвинув одним движением коробку к изножью кровати, подходит ближе. Смотрит до невозможности ласково, в приглушенном свете ее яркие зеленые глаза кажутся темными, серо-черными, расширенные зрачки выдавали ее возбуждение, а частое дыхание предательски распаляло и самого мужчину. Сатору обхватывает ее ладонь своей, чуть тянет на себя и девушка опускается ему на колени. Он сразу же принимает ту в свои объятия, располагает руки на талии, прижимая к себе ближе, не давая выскользнуть и убежать. Крис зарывается носом в изгиб шеи, щекочет дыханием горячую кожу, пытается привести мысли в порядок, но выходит из рук вон плохо. Ладони Годжо лишь сильнее заставляют тонуть в омуте фантазий. Пальцы забираются под кромку майки, обводят позвоночник, ползут выше, к затылку, задирая светлую ткань до места под грудью, а после спускаются назад, чуть с нажимом проходясь по пояснице. Она прогибается в его руках, он в ответ целует в висок, шепчет «умница» и Крис бьет такая дрожь от этой похвалы, что Сатору сам слегка вздрагивает, тут же убирая руку. Он чуть отстраняется, стараясь заглянуть в лицо девушки и посмотреть, не причинил ли он ненароком боли, но та лишь сильнее притягивает его к себе за плечи, не позволяя взглянуть на пунцовые щеки. Годжо сидит пару секунд, а после губы трогает хитрая усмешка. — У кого-то кинк на похвалу? — Замолчи, — шепчет в шею, оставляя на выдохе невесомый поцелуй. Сатору шумно втягивает носом воздух. — Не стесняйся подобного, — губы мягко проходятся по оголенному плечу, совершенно не случайно задевая тонкую лямку носом и заставляя ту плавно съехать вниз. — Красивая. — Замолчи. — Ты повторяешься. В третий раз повторить приевшееся слово не дают пальцы на подбородке. Годжо приподнимает голову Крис и целует уголок губ. Невесомо, почти не касаясь, но достаточно для того, чтобы та глухо простонала. Она всегда чувствительна и отзывчива, но сегодня ее сенсорику будто выкрутили на максимум. Сатору не может не принять тот факт, что это будоражит его кровь. Пальцы заводят прядь русых волос за ухо, он целует хрящик, спускается к мочке и прикусывает. Судорожный вздох ласкает слух и Годжо облизывает кожу еще раз, вновь одаривая укусом. Крис льнет ближе, пальцами оттягивает и без того широкий ворот домашней футболки Сатору и облизывает ключицу. Он глаза на такую нежность закатывает, чувствует, как его колотить начинает, но остановить эту тягучую пытку и под дулом пистолета не сможет, если он вообще боится какого-нибудь не шаманского оружия. Вообще любого. Длинные пальцы ползут по спине к резинке шелковых пижамных шорт, оглаживают ткань и забираются под кромку, срывая очередной вздох с губ Крис. Она носом ведет выше, прижимается губами к пульсирующей венке на шее, лижет ту, а после прикусывает слегка, когда слышит сверху довольное мычание. Под шортами белья не оказывается. — Ты рассчитывала на что-то, раз пришла ко мне в комнату в одних шортах? — он сам не понимал, почему шепчет, — в крыле преподавателей они были одни, — но интимность атмосферы прерывать не собирался. — Да, — отвечает Крис и выпрямляется. Румянец еще держится на щеках, но тот уже поутих, оставляя щеки поцелованными возбуждением. — Я хотела ударить тебя по голове за то, что не даешь мне высыпаться. — Сегодня в своих подколах ты явно проигрываешь, милая, — беззлобно смеется Сатору, обводя взглядом поддернутые пеленой желания глаза напротив. Находясь к ней так близко он вновь смог увидеть прекрасную зелень радужки. Внутри разливается тепло и что-то еще. Сильнейший мира сего пока не мог дать четкий ответ на этот вопрос, не потому, что сам не понимал, просто все внимание концентрировалось на одном конкретном человеке. — Извини, что не оправдываю твои ожидания, — фыркнув, Крис отворачивается, поджимая пухлые губы. Еще не целованные, но уже розовые от постоянных покусываний. — Мне тяжело концентрироваться рядом с тобой, — Сатору приподнимает тонкие белесые брови. Крис на него не смотрит — взгляд снова упирается в коробку. — Не ожидал, что покупка подобных вещиц так развяжет тебе язык, — пальцы медленно пробегаются по голому бедру. — Непривычно слышать от тебя такие признания. — Я могу прекратить. — Не надо, ты слишком милая, — рука Сатору скользит выше, оглаживает локоть, ползет дальше по предплечью, а после ложится на щеку. У Крис они горячие, мягкие, не будь они сейчас так возбуждены, он бы с удовольствием потрепал те двумя руками, как всегда делал, когда девушка злилась. Он бесшумно двигается ближе, желая оставить поцелуй на губах, но натыкается на румяную щеку. — За что ты так со мной? — Можно я поведу? — тихий шепот заставляет Сатору почувствовать рой мурашек даже на щеках и затылке. Она? Сама хочет? — Либо ты не хочешь отдавать мне инициативу, либо ты в полнейшем недоумении. — Ты не часто такое просишь, так что моя реакция вполне обоснована. — Так можно? — игнорирует его слова Крис и дожидается утвердительного кивка. Крис слезает с его колен, Годжо выдыхает разочарованно, когда приятная тяжесть и обжигающее тепло пропадают. Она хватается за край его футболки и тянет вверх. Белая ткань бесформенной кучей летит на пол, а Крис в предвкушении облизывает губы. Его бледная кожа словно изнутри переливается в приглушенном искусственном свете, Сатору улыбается от ее реакции. Ему слишком нравилось любое ее внимание. Узкая ладонь ложится на его голую грудь и заставляет откинуться назад поперек кровати. Матрас вновь прогибается, когда Крис залезает на него с ногами. Она грациозно садится на пятки и смотрит на него сверху вниз. Сатору думалось, что перед ним прекрасная статуэтка кошки: ласковой, величественной, мягкой и осторожной. Годжо нравилось наблюдать за ее действиями, будто он находил в них что-то слишком особенное, не видное чужим глазам. От этого низ живота сводит болезненным спазмом возбуждения и Сатору кое-как удерживается, чтобы не повалить девушку на мягкие простыни, не подмять под себя и не перейти сразу к действиям. Пальцы невесомо пробегаются по прессу, ползут к груди, Годжо задирает голову, когда ноготки с легким нажимом проезжаются по горлу. Под подушечками пальцев кожа горячая, приятная. Ощущение его голой кожи всегда было вознаграждением после дня, проведенного рядом с пустотой вокруг сильного тела. Не то, чтобы она позволяла себе прикасаться к нему на работе, но когда все же удавалось, натыкаться на бесконечность вокруг любимого тела было сродни пытке. Сатору она не осуждала — бок о бок была все эти годы, знала о всех происшествиях, что случались с ним с его пятнадцати лет, поэтому говорить что-то поперек было верхом, буквально апогеем неприличия. Крис чувствовала, как Сатору дрожит под ее руками. Его била такая сильная дрожь, будто его лихорадило. Она невольно закусила губу, понимая, что сама пытается унять дрожь в пальцах. Получалось скверно. Самым кончиком указательного она коснулась его губ. Сатору тут же одарил его поцелуем. Взял за запястье и перецеловал каждый палец, после костяшки, ладонь, запястье. Выпустил из кольца руку Крис и улыбнулся ей. Его улыбка получилась настолько милой, почти невинной, что у Крис скулы свело. От любви и сладости. Поцеловать бы их, провести языком по нижней, на языке обволакивающую приторность ощутить. Но не целует. Наклоняется ближе, губами по острой скуле мажет, во влажный от пота висок целует. Сатору рефлекторно поворачивает голову вбок, тянется за ее губами, но Крис отстраняется. Он смотрит так жалобно, будто щенок, просящий ласки, что у нее сердце сжимается. Она гладит белые пряди и вновь садится на кровать. — Тебе жарко? — Очень, — язык проходится по пересохшим губам. — Я бы выпил воды. Подашь? — Хорошо. Она наклоняется через него к тумбе и подхватывает с нее бутылку. У Сатору руки длиннее, он и лежит ближе, но специально просит именно ее. Жадно обводит глазами крупные бедра, смотрит на подтянутый живот, что соблазнительно выглядывает из-под повисшей майки. Тронуть ее хочется до зудящих пальцев, но он лишь с силой сжимает простынь. Открыв бутылку, Крис делает большой глоток, еще один. Смотрит вниз прямо в глаза Сатору, улыбается одними уголками губ, набирает побольше воды в рот и, вновь сев рядом с ним на пятки, нажимает большим пальцем на подбородок. У Годжо вновь брови вверх ползут, он вздрагивает от нежного, но требовательного прикосновения, послушно открывает губы, чуть высовывая язык. В рот тонкой струйкой льется вода, он покорно проглатывает, пальцем убирает капли с губ, смотрит так возбужденно, что Крис пропускает пару капель и те падают прямо на шелковую майку, оставляя за собой разводы. Она смотрит вниз, после на Сатору, чье внимание приковано к ней, и наигранно вздыхает. — Мне тоже очень жарко. Пальцы медленно стягивают верх пижамы, Годжо вдох сделать забывает, смотрит не мигая. Крис берет майку за лямку, медленно опуская мягкую ткань на живот мужчины, водит ею, вычерчивая замысловатые узоры, дразнит кожу. Сатору хватает ее за запястье, чуть сжимая. — Я хочу трахнуть тебя, — Крис смеется хрипло и выпутывает руку из захвата. Годжо приподнимается на локтях, но его снова толкают обратно, прикладывая чуть больше силы. Она прижимает его к постели и нависает сверху. Взгляд густой зелени прекрасного леса ползет ниже, ласкает ключицы, спускается к груди. — Прояви хоть немного терпения. Крис откидывает майку в сторону, гладит рукой сильную грудь, что вздымалась от каждого судорожного вздоха. Пальцы обводят косые мышцы на животе, ногти невесомо проходятся по резинке домашних штанов, срывают с блестящих губ первый сдавленный стон. У него во рту вновь пересохло, когда Крис, медленно наклонившись, поцеловала около пупка. Губами прошлась по дорожке из таких же светлых, будто седых, волос к кромке штанов. Горячий язык коснулся кожи, заставляя вздрогнуть. Она вскинула вверх руку, Сатору почувствовал совсем легкие колебания проклятой энергии, перевел туманный взгляд на посиневшие кончики пальцев. Скорость реакции Сатору всегда поражала. Удивляла тех, кто встречался с ним впервые. Удивляла и тех, кто знает его уже давно. Среагировать в этот раз Годжо не успевает, но упрямо валит это на то, что сам позволил ледяным пальцам коснуться соска. Его дергает, он сильнее сжимает зубы, со свистом выдыхая. Слишком много ощущений, но просьбу прекратить не озвучивает — слова в горле застревают от таких контрастов. Горячий рот внизу живота и инеем покрытые подушечки пальцев будто резонировали друг с другом, посылая по телу волны вибраций. Пальцы мягко сжимают затвердевший сосок, пальцы второй руки тянут резинку штанов чуть вниз, открывая только лобок. Крис оставляет и там пару мокрых поцелуев, не переставая кружит вокруг нежной кожи. Она улыбается сама себе, как только видит подрагивающий от напряженных мышц живот. — Ты такой чувствительный, — мягкий шепот обдает жаром кожу. У Сатору болезненно дергается член, но усмехнуться и придумать ответ он успевает. — Только у девчонок грудь должна быть чувствительной? Как много предрассудков у тебя в голове. — Советую не язвить, когда мои зубы находятся около твоего члена. Кто знает, что я могу ими сделать. Сатору фыркает, открывает рот для очередной колкости, но стонет громко, когда она резко тянет вниз кромку его штанов и накрывает губами налитую кровью головку. Холодные пальцы ползут ко второму соску, сжимают, язык проходится по стволу ниже, вылизывает медленно, держит Сатору на грани с безумием, одно неверное движение — сорвется в бездну сумасшествия. Годжо пытается зацепиться взглядом хоть за что-то, но все словно плывет и его глаза вновь возвращаются на русую макушку. Она непонимающе смотрит на него, когда выключатель на лампе щелкает, погружая комнату в темноту. Сатору снова применил свою технику. Хорошо, что не на ней, как в прошлый раз, когда был слишком зол. Ее лицо хорошо освещает луна, что пробивалась сквозь тюль со звездного неба. Глаза горят желанием, волосы переливаются в серебряном свете, губы блестят от смазки и слюны — Сатору от одной этой картины хочет кончить, но пальцы, что кольцом сжимают член у основания, не дают. Крис медленно моргает, не разрывает зрительный контакт, наклоняется к головке и мягко облизывает. Сатору стонет в такт ее движениям. Она сосет нежно и неторопливо, смотрит прямо ему в глаза, мучает его каждым своим действием, каждым взмахом длинных ресниц. Ее хочется целовать, вылизать ее рот, а после вылизать и снизу, упиваться стонами, доводить до сильнейшего оргазма часами, лишь бы смотреть, как она мечется по постели, как выгибается, как просит большего. — Не мучай меня, я больше не выдержу, — он кладет руку ей на голову, останавливая. Крис улыбается почти хищно, Сатору теряется на секунду, после понимая, что доводила она его таким коварным способом не просто так. — Что ты задумала? — Небольшое представление, — хмыкнув, Крис целует налитую кровью головку и отстраняется полностью. Слезает с постели, Годжо садится на кровати за ней. Прикусывает губу, когда видит, что та тянет шорты вниз, открывая наконец вид на свое обнаженное тело. Сатору хочет сломать себе пальцы от резкой необходимости смять желанную мягкую кожу до синяков и гематом. Крис такого не любит, а он ей не перечит, хоть иногда и не сдерживается. Светлая ткань пижамы падает рядом с кроватью, она наклоняется к коробке и берет ту в руки. — Садись на край. — Что ты задумала? — Повторяешься. Сатору усмехается тому, что в него его же словами кидают, он послушно садится в изножье кровати, облокачиваясь спиной о небольшой бортик. Крис садится напротив, между ног опускает коробку и присвистывает, вглядываясь в содержимое. Она поправляет подушки под спиной, поудобнее откидываясь на деревянную спинку и разводит ноги шире, упираясь пятками в матрас. Годжо шумно втягивает воздух носом, Крис прослеживает каплю пота, что стекает у него по виску и улыбается. В груди екает от этой нежной улыбки девушки и Сатору прочищает горло, сглатывая вязкую слюну возбуждения. Девушка забирает волосы в высокий хвост и достает первое, что привлекает ее внимание. Резиновый член. Полностью прозрачный, ребристый. Она моргает быстро, а после переводит взгляд на мужчину. У него на лице красуется широкая улыбка. — Даже стесняюсь спросить, зачем тебе это. — А ты не стесняйся. Крис цыкает и хочет зарядить игрушкой ему по лбу, но сдерживается. Она достает вибратор из коробки и вертит тот в руках. Включает на пробу, тишину разрезает тихий звук моторчика. — Он подключается к телефону партнера и он может управлять им дистанционно. — И не мечтай, заберу себе и с тобой даже не поделюсь, — смеется Крис и демонстративно кладет вибратор рядом с собой. Сатору смеется хрипло в ответ, но решает промолчать о том, что игрушку к телефону уже подключил, ведь знал наперед о реакции девушки. — Ну так где мое представление? — Сатору садится поудобней, по-турецки, и кладет ладонь на член, сжимая тот сквозь штаны. — Убери руку и начну. Годжо скалится, но потакает ее прихоти. Кто знает, когда в следующий раз Крис будет вести себя настолько же раскрепощено. Коробка с тихим стуком встречается с поверхностью тумбы и Крис возвращается на место. Она руками оглаживает свое тело, сжимает грудь, дышит тяжело, на него не смотрит, понимает, что тот смотрит слишком внимательно и если они пересекутся глазами — оба не выдержат и набросятся друг на друга. Пальцы пробегаются по животу, гладят бедра, чуть сжимая кожу, а после одна рука останавливается совсем рядом с промежностью. Она отворачивает голову вбок, Сатору облизывается, видя, как в свете луны поблескивают от смазки половые губы, как краснеют щеки девушки. Крис накрывает клитор пальцами и стонет тихо. Круговыми движениями оглаживает излишне чувствительное место, пальцы скользят от естественной смазки, Крис даже кажется, что ее в этот раз чересчур много, но не останавливается, надавливает на бугорок сильнее, чуть выгибается, стонет громче. У Сатору голова кругом от любимой девушки, что перед его глазами ласкает себя, а он даже прикоснуться не может, лишь смотрит и наслаждается одним ее видом. Пальцы Крис соскальзывают ниже, она вводит сразу два, раздвигая те на манер ножниц, шипит тихо, но не останавливается, проталкивает пальцы глубже. Она даже успевает пожалеть о том, что устроила это показательное выступление, потому что длинные пальцы Сатору в ней ощущались намного лучше, чем собственные. Хотя, это все же стоило того. Она думает об этом в ту секунду, когда украдкой смотрит на Сатору. Все его внимание приковано к ее пальцам между ног. Белые пряди спадают на глаза, на скулах цветет румянец, он дышит сперто, Крис хочется поцеловать эти бледные губы, закусать их до крови, заставить отлизать ей, а потом умолять взять грубо, но это все потом. Сейчас она актриса, а актеры перед зрителями даже в предсмертном состоянии из роли не выходят. Вот и она продолжает доставлять себе удовольствие под пристальным взглядом ярких сапфировых глаз. Пока уже три пальца старательно растягивают стенки чисто для вида, но не от большой надобности, вторая рука подхватывает с простыней искусственный член. Она замечает, как мужчина вскидывает голову и тут же закрывает глаза, чтобы с ним взглядом не пересечься. Не время, не сейчас. — Меня уже не хватает? Сатору Годжо ненавидит, когда его игнорируют. Крис выучила этот урок на чужой шкуре, но и на своей пришлось несколько раз прочувствовать. Чисто для профилактики и полного закрепления. Внутри органы в узел сворачиваются от сладостных воспоминаний о том разе, когда Крис затаила на Сатору обиду и игнорировала его весь день, а тот, после коротких, но вполне себе искренних извинений между ее ног, отшлепал ее до синяков за такую оплошность. Но на ошибках, которые имеют подобные последствия, учатся только дураки, а Крис дурой не была. Поэтому лишь показательно обвела языком прозрачные венки на резиновой игрушке и, задержав дыхание, ввела в себя. С другого конца кровати послышалось активное шелестение простыней, а за ними последовало оханье и тихий смех. Крис улыбнулась, вновь закрывая глаза и проталкивая член глубже. — Очень подло с вашей стороны, госпожа, использовать свои техники в таком интимном процессе, так еще и на вашем любимом и неповторимом, — Сатору подул на пальцы и потер ими виски. Крис резко понизила температуру его тела, чтобы ослабить и усадить на задницу, на которой ему, как и всегда, не сиделось. — Подло не следовать просьбам своей госпожи, любимый мой, — на выдохе произносит, выпрямляя ногу и упираясь пальцами ноги во все еще стоящий колом член. Она медленно вернула температуру тела Сатору к нормальному значению и, усмехнувшись, с нажимом провела по всей длине сквозь ткань, после возвращая ступню на место. — Сиди и смотри. Иначе в следующий раз заморожу твоего дружка. — Проиграем в этом случае мы оба, не находишь? — Но у меня еще останутся твои пальцы и язык. Так что потеряешь больше ты. — Один-один. Она хмыкает и делает первое движение. Оно разносится по комнате с тихим хлюпаньем, мешается вместе с тяжелым дыханием обоих, повышая градусы в комнате. Рука двигается медленно, с каждым движением заставляя входить член все глубже, пока вместе с громким стоном не входит до упора. Крис прикусывает губу от своей безалаберности и опрометчивости, даже если в крыле они одни, не стоит так громко афишировать то, чем они тут заняты. Сатору это никогда особо не трогало, но Крис всегда старалась соблюдать субординацию и не так активно выставлять напоказ своим ученикам и коллегам их с мужчиной игрища. Жаль, что когда ты девушка великого Сатору Годжо, это становится в разы сложнее — он ярый фанат громкого секса с метками, укусами и синяками. Приходилось подстраиваться, хоть и сопротивление было явно напускное. Пальцы сильнее обхватывают толстый конец в виде присоски, Крис стонет чаще, Сатору взглядом облизывает поджимающиеся пальцы на ногах, потное и блестящее в ярком свете тело, нахмуренные брови, открытые губы. Ее хочется всю и сразу, до последнего кусочка. Крис никогда не бывает настолько податливой, нетерпеливой и беззащитной, кроме как в постели. Только в его постели. Думать о том, как же сильно ему льстит, что холодная и неприступная девушка, ходячая язва и сильная шаманка вечерами раздвигает лишь для него одного ножки пошире мешает тихое жужжание. Крис добралась до вибратора. Вибрирующая головка опускается на клитор и Крис выгибается до хруста в позвонках, сводя ноги от удовольствия. Годжо настойчиво тянет ступни в стороны, что-то шепчет про продолжение шоу, а Крис отказать не может, сдувает с лица мешающиеся пряди и ускоряется. Член ритмично входит в нее, постельное белье под ней безбожно мокрое от естественной смазки, руки дрожат, но она не останавливается. У Сатору рот полон слюны, он прикрывает веки, стараясь дать мозгу и члену передышку, но музыкальное сопровождение вместе с выжженной на сетчатке фигурой отдыха не дают — сильнее распаляют, хотя, казалось бы, куда сильнее. Крис чувствует, как неприятной судорогой сводит предплечье правой руки, но все равно старается держать ритм, сжимается сильнее вокруг игрушки, сама о горячем члене Годжо думает. Он бесшумно подползает ближе, но Крис и это чувствует, распахивает веки и встречается с ним взглядом. Дальше продолжать игру смысла нет. Проиграли и выиграли оба. — Сними, — хрипит она, взглядом указывая на штаны. Сатору быстро сдергивает с себя ненужную ткань, почти рвет от нетерпения и садится вплотную. Крис замедляется, чувствует, как сильно рука устала, но издевательский голос рядом не дает полностью остановиться: — Хочешь, чтобы я помог? — на лице нет привычной улыбки. Крис рой мурашек насквозь прошивает. Он на взводе и удерживает его сейчас лишь безграничная любовь к ней. — Ну же, попроси меня, принцесса. — Сатору, — хнычет она и дважды повторять не надо. Он обхватывает пальцами член и с силой вгоняет до упора. От громкого вскрика спасают губы Сатору, что вовремя накрыли ее собственные. Он ускоряет темп, с силой вбиваясь в тело, целует губы так, словно это их первый поцелуй за долгие годы разлуки: больно, властно, мокро. Крис еле поспевает за его темпом, глаза невольно закатываются от переполняющего удовольствия, она тянет его за волосы ближе к себе, посасывает язык, прикусывает его губы, а после вздрагивает от прикосновения его члена к низу живота. На кожу падает предэякулят, Крис отпускает белые пряди и накрывает головку рукой. Сатору издает то ли мучительный стон, то ли рык в поцелуй, отрывается от губ и прикусывает кожу в изгибе шеи. Она шипит, но не отталкивает, начинает быстрее водить по стволу рукой, трет большим пальцем уздечку, собирает пальцами свою смазку и вновь возвращает руку на член. Движения размашистые, хаотичные, Годжо не отстает, перестает держать темп, трахает ее игрушкой, своей техникой прибавляет мощности на вибраторе, улыбаясь в укус на ключице от протяжного стона. Она что-то шепчет сбивчиво, он разобрать не может: в ушах собственный стук сердца и пошлые звуки, что они оба издавали своими руками. Кончают они одновременно. Рука, на которую все это время опирался Годжо, предает его, и он валится на девушку сверху, придавливая своим весом к кровати. Крис дрожит вся, целует в мокрый висок и отключает вибратор, откидывая тот куда-то на постель. Пальцы руки липнут друг к другу от спермы, та белесыми каплями на светлой коже остается. Она чистой рукой обхватывает его за шею и тянет ближе к себе, утыкаясь носом в макушку. По щекам бегут слезы, но она пытается сдержать их. Выходит плохо и громкий всхлип отскакивает от стен. — Ты плачешь? — сипит Сатору, пытаясь приподняться, но Крис силой давит ему на шею, оставляя того прижатым к груди. Он чувствует кивок сверху и расплывается в вялой улыбке. — Так соскучилась по моему члену? Плакать не обязательно, могла просто попросить трахнуть тебя. — Заткнись, идиот, — шепчет она и стирает с глаз слезы удовольствия. Эйфория и легкость в теле до сих пор не проходит, она будто попала в вакуум оргазма и Годжо Сатору. Выходить оттуда ей не хочется. Никогда. Они лежат так пару минут, пытаются отдышаться, прижимаются друг к другу ближе, наслаждаются теплом друг друга, как вдруг Крис произносит: — Трахнешь меня?