Хираэт

У того, кто отовсюду гоним, есть лишь один дом, одно пристанище — взволнованное сердце другого человека Эрих Мария Ремарк

Пролог В полдень, когда Доброе Око зависло над столицей, лишая ее теней, преступника вывели на эшафот. Молодой мужчина смотрел на толпу зрителей, холодный взгляд его ничего не выражал, словно он ушел глубоко в сознание и спрятался там от своей участи. В том, что он заслуживает самого сурового наказания, сомнений не оставалось: этот злодей причинил городу столько бед. Всем зрителям не терпелось поскорее увидеть, как восторжествует справедливость, да и крови хотелось, чего уж таить. Палач грубо поставил преступника на колени. Скрипнул резиновый фартук, тонко взвизгнул в воздухе кнут, и первый удар обрушился на спину осужденного. Жаждущие крови притихли, площадь погрузилась в молчание. Новый удар и новая кровавая полоса: сальная бечевка резала не хуже скальпеля. Кровь стекала по напряженной спине и капала на пол, собираясь в лужи и стекая в узкий желоб. Время замедлилось, словно специально растягивая пытку. В тишине, где единственным звуком был свист кнута, жалобно заплакал ребенок, женщина нервно выдохнула и прижала ладони к губам. Палач вложил все свое мастерство в последний удар: преступник озлобленно зашипел и стиснул челюсти. В этот момент он осознал: в этом огромном мире он совершенно одинок: ни семьи, ни союзников — никого, кто был бы на его стороне. Лишь окровавленные доски под ногами и голубое небо над головой. Боль и унижение — не последние испытания, которые его ждали: приговоренного рывком подняли с окровавленного эшафота и повели вниз по улице по живому коридору из ошалевшей от увиденного притихшей толпы. Его вели умирать. Капитан королевского отряда стоял возле пограничных ворот с приговором в руках и терпеливо ждал, когда осужденного подведут ближе. Убедившись, что его все слышат, он развернул лист, кашлянул и начал монотонно зачитывать текст: — Орвис Гайд, вы приговорены к пожизненному изгнанию из королевства Рипербах. Приговор будет приведен в исполнение немедленно. Как капитан королевского отряда Соларем, я обязан уведомить вас, что при попытке вернуться в Рипербах, вы будете немедленно убиты… — Я понял, Дерен, — перебил Орвис. — Просто делай, что должен. Дерен осекся, осаженный его надорванным от боли голосом, и раздраженно кивнул, покорно исполняя последнюю просьбу обреченного. Щелкнули наручники, по ладоням потекла кровь. Осужденный поморщился, потер запястья и обернулся на оставшийся позади город, но увидел лишь холодные стены и равнодушные к его судьбе высокие ворота. Никто больше не держал его, люди в одинаковой темной форме смотрели на него безжалостно, на их лица словно надели глухие маски. Преступник вперился взглядом в угольно-черную пустоту тоннеля, а затем шагнул в нее. Его собственные шаги в звенящей тишине стали последним, что он запомнил из прошлой жизни. Он был свободен, но в данном случае свобода означала смерть. Отныне он — Изгой. Ворота закрылись за ним.