Реакции на Т/И магистр дьявольского культа.

Предисловие: Я хочу сказать о том, что буллинг все чаще и чаще встречается в начальной школе и в подростковой жизни. И по моему мнению, каждый человек с ним сталкивался либо продолжает напираться на таких людей, которые просто наносят моральный ущерб. Буллинг — отвратительно, и говоря это как жертва, которая постоянно это проходит, мне невыносимо все это терпеть. С этим нужно бороться и особенно с такими людьми. Им кажется, что у них нет преград, но они всегда есть и будут. Вэй Ин: Ты никогда ему не рассказывала о своем прошлом. И на вопрос «почему» ты тоже не хотела отвечать. Вэй Ин был довольно любопытным парнем, и, казалось, что ему было так интересно совать нос в твои дела, но все же тот пытался проявить к тебе заинтересованность как к своей одногруппнице.

***

Я никогда не любила рассказывать о своем прошлом. Особенно вспоминать те школьные дни. Ненавижу. Я ненавижу эту чёртову школу. Учителя воодушевлённо пытались натолкнуть меня на здравые мысли, мол, ты ещё будешь вспоминать о своем выпускном. Но я никогда о нем и не вспоминала. И даже не пыталась. О чем я должна вспоминать, если вся школьная жизнь была для меня словно тюрьмой? Даже когда мы стали старшеклассниками, ума у моих одноклассников не добавилось. Они постоянно смотрели на меня так, словно я убожество. И такие мысли подтолкнули меня к комплексам. И почему же после этого я должна со слезами на глазах от счастья вспоминать эту отвратительную школу? Почему же учителя так пытались натолкнуть меня на правильный по их мнению путь? Когда я становилась очередной жертвой издевательств и грушей для одноклассников, учителя пытались сделать так, чтобы я думала что причиной битья была сама я. Да. Я во всем была виновата по их мнению. Когда я говорила о том, что ко мне пристает одноклассник, учительница сказала лишь то, что не стоит обращать на это внимание. Ну подумаешь, он роется в своей ширинке на протяжении всех уроков, какое тебе дело? Да и вообще, какого ты черта туда смотришь? Ну и что, что он подвинулся к тебе ближе и стал пытаться привлечь твое внимание занимаясь мастурбацией прямо на твоих глазах? Такие слова я услышала от своей классной руководительницы, когда мой одноклассник делал при мне это. Я стала опасаться парней и избегала любых отношений с ними. Для всех я стала белой вороной, ведь когда на меня обращал внимание противоположный пол, я часто испытывала панические атаки, сама того не понимая. За всю школьную жизнь я получила не порцию знаний, а, скорее всего, психологические травмы с бонусом в виде комплексов. Ну и помимо этого, я никогда не могла встречаться с кем-то. Мне просто становилось омерзительно вспоминать тот день, когда мой одноклассник на уроке показывал как он удовлетворяет себя. К счастью, его гениталии я не увидела, ведь он держал руку в ширинке, активно дёргая себя между ног. Спасибо хотя бы за это. На своем выпускном я не пролила ни одну слезинку. Наоборот, я ждала, когда этот чертов, мать его, концерт закончится. Мне было омерзительно сидеть со своими одноклассниками, которые выглядели счастливыми и пытались вести себя со мной дружелюбно, словно за одиннадцать классов никто не поливал меня дерьмом вперемешку с грязью. От их лицемерия становилось тошно. Получив аттестат я вздохнула от облегчающих мыслей. «Этот сукин ад я наконец-то покину», — прозвучали мысли в моей голове. Но кто же знал, что мне ещё придется сидеть в классе со своими баранами и наслаждаться едой, которую нам заказали наши родители? Если честно, я готова была оставить всю пиццу и напитки, лишь бы быстрее покинуть этот крысятник либо ещё куда лучше — гадюшник. В конце концов, я смогла сбежать от сюда к себе домой. А чуть позже в нашем общем чате были фотографии с выпускного, где меня естественно, как всегда, поставили в самый задний ряд и ничего не было видно, лишь мой один единственный правый глаз. Это было и к лучшему. Пускай они вообще забудут о моем существовании и никогда о нем не вспоминают. Будь я феей, я бы стёрла каждому из них память обо мне. Поступив в университет, я облегчённо смогла вздохнуть второй раз. Первый вздох был, когда я закончила свою адскую школу. Заработав в школе неуверенность, да ещё и в придачу комплексы внешности, я не могла ни с кем заговорить из одногруппников, пока ко мне не подсел он. — Привет! — мой одногруппник слегка ударил меня по плечу, а после представился: — Вэй Ин. Отныне твой сосед по парте. Не возражаешь? От него веяло дружелюбностью, а его яркая улыбка заразила меня, чтобы натянуть свои уголки губ чуть выше. Черт, надеюсь он не будет таким же соседом, как и прошлый в школе. Точнее, не будет вместо пар ковыряться в своей ширинке, пытаясь что-то там найти. Представившись своим именем и фамилией, Вэй Ин стал располагаться поудобнее. Он разложил свои учебники взятые из библиотеки, а потом следом и канцелярию. Правда, много её не было, ну ничего страшного. Мне казалось, что среди всех одногруппников только я с яростью покупала всякие милые блокнотики с котиками и ручки с брелоками. Кстати говоря, блокнотами я редко пользовалась, если не считая тех, что лежали у меня с класса пятого и по седьмой… Те самые блокноты, которые я назвала личными дневниками. В них было записано столько обид на этих сволочей, что я поклялась себе никогда не открывать их ради того, чтобы не вспоминать те ужасные дни. А если точнее… В пятом классе у меня происходил ярый буллинг в классе, где жертвой оказалась Я. Я была маленькой и хрупкой, были проблемы с весом и естественно, я не могла дать сдачи или просто боялась, что учителя снова скажут что виновата была я. Не они. А я. У меня даже не было друзей в классе из-за того, что со мной попросту не хотели общаться. Считали странной. И даже по сей день я задаюсь вопросом, на которого нет ответа: «И в чем же была моя странность? Чем же я отличалась от других?» Поэтому заведя первый личный дневник, я излагала свои мысли на листы. И их было кучу. Но если прочитать, то по сути каждый день со мной что-то происходило. В первый день недели кто-то меня ударил, во второй день меня облили словесной грязью, третий, четвертый день… И каждый день кто-то что-то мне делал. Такие дневники я вела по седьмой класс, пока мне не надоело писать ручками и карандашами. Если по-честному, я просто устала жаловаться своей тетради, хотя помимо нее у меня никого и не было, кто мог бы меня выслушать. Жалко, что дневник не мог бы мне написать что-то в ответ на мои жалобы. От поддержки я бы не отказалась. После школы я выкидывала свои тетрадки, которые были по моему мнению уже ненужными. Чаще всего, я использовала эти тетрадки как подстилку для своих грызунов, чтобы в лишний раз не покупать наполнители. И смотря на каждую тетрадку я открывала много раз те самые дневники. «Дорогой дневник, представляешь, у меня появилась лучшая подруга! Она недавно перевелась к нам в класс, и мы поладили.» Черт. Только не это. Я прекрасно знала, что через несколько листов окажется та самая запись, о которой я вспоминаю на протяжении нескольких лет. Может быть я и приукрасила, что у меня не было друзей, но если перефразировать я бы сказала, что не было настоящих и преданных. Даже лучшая подруга из дневника в один день предала меня. «Дорогой дневник, я так больше не могу. Я рассказала ей о мальчике, в которого влюблена, и теперь каждый раз при встрече с ним, она обнимает его. Я так больше не могу. Зачем она это делает?» Несмотря на страх отношений, в классе седьмом я влюбилась. Но не стала естественно признаваться в своих чувствах, зная, что с меня будут смеяться. И впервые помимо дневника я поделилась своими мыслями и чувствами со своей лучшей подругой. И лучше бы я этого не делала, ведь теперь она каждый день рассказывала как гуляла с мальчиком, который мне безумно нравится. Черт, не хочу об этом вспоминать. Ну их всех к чертям собачьим. Я настолько задумалась, что не замечала как Вэй Ин разговаривал со мной. Он что-то бурно пытался мне вдолбить в голову, что мне стало стыдно за то, что за все это время я пропустила его рассказ мимо ушей. — Милый блокнотик, — сказал Вэй Ин, после чего взял его с моего, так сказать, личного пространства на парте. — А почему пусто? — Потому что если я увижу красивую обложку — я обязательно его куплю, но не стану использовать. Мне становится жалко портить бумагу своим отвратительным почерком, — проговорила я. Вэй Ин снова улыбнулся. И меня уже стало раздражать то, что я в ответ заражались его улыбкой и одаривала ей в ответ. — Не против, если я напишу в нем что-нибудь? — спросил Вэй Ин, крутя в руке ручку. — Нет. На самом деле мне было все равно. Пускай хоть члены в нем нарисует, блокнот я купила чисто для того, чтобы радовать свои глаза красивой обложкой. Вэй Ин что-то стал корякать в блокноте, но я не пыталась разглядеть текст, ведь в данный момент я слушала преподавателя. После долгой пары я разомнула свои пальцы, которые уже горели от того, что я без остановки пыталась успеть за речью преподавателя. А Вэй Ин все это время что-то рисовал в моем блокноте и писал. В конце концов, он вернул его мне обратно, но я так и не решилась его открыть. Со временем я уже привыкла к своему шумному соседу по парте. Он постоянно кидался бумажками, так сказать, в моего очередного одногруппника — Лань Чжаня, так ещё и поворачивался назад, чтобы поговорить с ещё одним своим другом. Но если верить моим навязчивым мыслям, он уделял больше времени мне.А может я просто снова стала разглядывать каждого второго как потенциального партнёра и теперь меня беспокоят такие мысли? Я даже не заметила, как мои вещи стали общими. Я разрешила Вэй Ину брать все, что лежит на моей части. И так как он не занимался такой херней, как я в виде потратить все деньги на канцелярию, у него была всего одна ручка и карандаш. А у меня целый набитый пенал с разными текстовыделитлями и ручками. Поэтому в одно мгновение я поделила свое имущество на пару с соседом. Честно говоря, я вела себя действительно странно. В школьной жизни я редко сидела с мальчиками, не считая того дрочуна, от которого я к счастью пересела, поэтому я была без понятия как контактировать с Вэй Ином. Я постоянно краснела без причины, когда он слишком близко подвигался ко мне, либо когда наши руки соприкасались на книжке, которую препод приносил с библиотеки. Черт. Ненавижу это чувство. Каждый раз когда кто-то уделяет мне внимание, я привязывалась настолько быстро, что выглядело это довольно глупо. Но и помимо этой проблемы существовала и вторая — я постоянно разглядывала каждого парня в виде своего партнёра. И на этом месте оказался и Вэй Ин, который просто проявил свое дружелюбие, а я в свою очередь уже представила его своим мужем. За несколько недель учебы Вэй Ин стал тягать меня на разные мероприятия, и, к своему удивлению, я впервые проявила где-то инициативу. А если точнее, этот засраный сосед по парте втянул меня в волейбольную команду, где яро голосовал за меня с лавочки, и впервые я почувствовала голоса поддержки от своих одногруппников. Да ладно, это все из-за того, что Вэй Ин весьма общительный парень, так что его друзья просто присоединились к голосованию за меня с ним для компании. Мы уже давно обменялись с ним номерами и чатами, так что помимо учебных будней Вэй Ин постоянно строчил мне с просьбой погулять на улице. А я понятия не имела, как гулять с парнями. Просто ума не приложу как вообще гулять с людьми. Глупо, да? В последний раз я гуляла с кем-то в седьмом классе, а сейчас я была на первом курсе университета, поэтому я даже забыла, что такое совместные прогулки. Я не хотела вообще выходить на улицу. Не хотела сталкиваться взглядами с посторонними людьми, потому что мне постоянно казалось, что они смотрят на меня с презрением. Ох, до чего же довела меня эта школа. Я быстро настрочила Вэй Ину свой адрес с приглашением к себе в дом, так как до жути не хотела гулять где-то помимо своих четырёх стен. Тот же сразу согласился, не забыв при этом поставить улыбающийся смайл, от которого я как дура улыбнулась в ответ. «Надо прекращать», — думала я. Вэй припёрся ко мне чуть раньше, но я не была против такого поворота. Показав ему свою уютную комнату, в которой я в первую очередь чувствовала себя в безопасности, я ушла на кухню заваривать нам чай. И кто же знал помимо меня, что я черт возьми забыла убрать те самые дневники? И ко всему сведению, ещё и открытыми! Да, стыдно было признавать, но я все ещё была зависима от тех ужасных воспоминаний. Ведь каждый раз читая их, я нарекала себя мыслями о том, что я в действительности убожество, у которого ничего не получится. Быстро забежав в свою комнату я уже знала, что Вэй Ин наверняка заметил яркие обложки и возможно решил снова оставить в этим тетрадях свои записи. Да, все было так, как я и догадывалась. Вэй Ин с грустным выражением лица внимательно читал мой личный дневник за пятый класс, и я видела как его брови постоянно сходятся между собой, а потом поднимаются. Наверное, от удивления. А сходятся, может, из-за злости потому, что надо мной издевались? Понятия не имею. Вэй Ин не замечал стоящую меня на проходе, а я и не хотела его останавливать. Он постоянно задавался вопросом, почему я не хочу рассказать о прошлой школьной жизни, но в ответ я лишь молчала. И теперь мое молчание было давно уже изложено в дневниках за пятый и по седьмой класс. Вэй Ин молча отложил дневник и перешёл к второму, вероятнее всего, за шестой класс. Я по-прежнему стояла на пороге с молчанием. Но потом, подойдя к своей кровати, я присела рядом и увидела свои плачущие рисунки, в которых было кучу надписей. [Почему? Почему они меня унижают? Разве я заслужила это?] [Сегодня моя одноклассница назвала меня наркоманкой, а мой сосед засмеялся и поддержал её. Я плакала, даже когда дошла до дома. У меня была истерика. Ненавижу.] [Дорогой дневник, наступили летние каникулы. Наконец-то я не увижу этих мразей. Хочу поскорее окончить школу.] Стоило мне прочитать эти записи, я ощутила, как моя щека стала мокрой от подступивших слез. Ну вот и все. Меня снова тронули эти воспоминания, и теперь, чувствуя сжимающую боль в районе груди, я снова расплакалась. Вэй Ин это заметил, и, отложив дневник в сторону, он мигом обнял меня. О, меня впервые обнял парень. Если я была бы в седьмом классе, небось записала бы это в дневник и нарисовала смущающее чиби-лицо. — Все хорошо, — тихо проговорил Вэй Ин, крепко сжимая в своих объятиях. — Прости, я без спросу прочитал их… Но меня так волновало твое состояние. Ты все время искала подтекст в моих шутках, и наверное это из-за того, что думала, что это были издёвки? — он задал риторический вопрос, но снова продолжил: — Я никогда бы не стал издеваться над тобой. В моих глазах ты самая клёвая девчонка, поверь мне! И мне нравится, когда ты с улыбкой на лице играешь в команде по волейболу и помогаешь им добить очки. Ты очень хорошая, правда. А то, что было написано в дневнике — чушь. Ты никакая не странная. Ты не убожество. Ты лучшая. Я снова заплакала. Мои щеки с каждым разом становились влажными, а глаза уже горели от того, что я выплакала все запасы своих слез, которые оставляла на этот вечер. Честно говоря, я каждый раз напоминала себе о тех днях вечером. Я открывала дневники, читала их, а потом долгое время рыдала, пока мои глаза не начинали гореть. На кровати все ещё по-прежнему валялись дневники, только вот Вэй Ин не успел прочитать последний. Тот, который приносил мне ещё больше боли, чем те два последних. В третьем были записи о том, как моя лучшая подруга увела у меня, так сказать, «первую любовь». Она каждый раз при мне обнимала того мальчика, целовала его в щеку, ну а ещё и просила поддержать ее телефон со словами, что он ей мешает обнимать своего «друга». И мне оставалось лишь смотреть на это представление с каждым разом. Я все ещё находилась в объятиях своего одногруппника, который ничего не сказал насчёт моих слез. Увидели бы меня одноклассники со школы, они бы сказали, что я истеричка. Но Вэй Ин был каким-то особенным. Он не считал меня странной. Как удивительно… — Послушай, хоть мы просидели вместе почти месяц, но я могу определённо сказать то, что ты мне нравишься, — Вэй Ин отстранился от меня, а потом снова улыбнулся. — И ещё раз скажу, это все чушь. Предлагаю, на пользу тебе сжечь эту дрянь и не вспоминать. А взамен я обещаю тебя познакомить со своими друзьями, которые, кстати говоря, уже интересуются тобой, но боятся подходить, потому что ты выглядишь стеснительной. В этот вечер я многое чего услышала от Вэй Ина. О том, что его друзья давно уже хотели со мной дружить, и о том, что никто в группе не считает меня странной. И ко всему удивлению, все относятся ко мне лишь с положительным мнением. Так непривычно. Я попила чай со своим соседом, и когда Вэй Ин хлопнул в ладоши, я посмотрела на сложенные тетради. Сегодня мы сожем их, и все мои воспоминания вместе с ними. И, честно говоря, я ещё никогда не чувствовала такого предвкушения, ожидая чего-то. На дворе дома Вэй Ин поставил два кирпича, а после между ними развел костер. — Ты готова? Пожалуйста, скажи да, — проговорил он, смотря на меня с надеждой и на мои тетрадки в руках. Я пообещала Вэй Ину сжечь их. И я должна сдержать обещание. Вэй подошёл ко мне и положил свои руки мне на плечи. Его взгляд был твердым. — Ты сможешь, — сказал он. — Давай сделаем это. Раз и навсегда, чтобы расстаться с этим адом. Я кивнула. И, подойдя ближе к сделанному костру, я вздохнула и уронила с рук все три дневника. Тетради сразу же вспыхнули огнем и стали медленно испаряться, оставляя за собой лишь пепел. Наверняка пепел был оставленными моими воспоминаниями, но Вэй ради меня готов был даже развеять и этот несчастный пепел, лишь бы я больше не вспоминала о тех ужасных днях. Я дала ему второе обещание — никогда не вспоминать о тех ужасах. И Вэй стал снова помогать мне разобраться в своих проблемах и тревожных мыслях, а в конце концов его друзья помогли мне записаться на приём к психотерапевту, с которым я стала заниматься, чтобы облегчить свою жизнь от навязчивых мыслей и тревожностей. Боже, и из-за каких-то детских издевательств мне приходится теперь лечиться на приемах у психологов и принимать таблетки от психотерапевта. Но сдерживая свое обещание, я не стала вспоминать о словах своих одноклассников. Так попросил меня Вэй. К концу третьего курса я смогла избавиться от тревожности и навязчивых мыслей, а так же совсем позабыла о когда-то сказанных словах одноклассников. Некоторые, кстати говоря, просили извинения в моей личке, но я послала их куда подальше и наконец-то смогла избавиться ещё от одной проблемы — давняя ненависть и агрессия. И пускай это выглядело неправильно, я давно это хотела сделать, а теперь окончательно не стала вспоминать о тех баранах. И кстати говоря, оказывается, моя симпатия к Вэю была взаимной. Он признался мне в своих чувствах, а я сделала ответный шаг. В шутку я подписала его в телефоне своим спасителем, а если куда лучше — психотерапевтов. Мой дорогой Вэй Ин и мое спасение, Я буду тебе благодарна всю жизнь за то, что ты сделал для меня.