Без памяти

Парой мы с Коулом стали далеко не сразу. Первый год нашего знакомства мы были только друзьями, хотя я сразу поняла, что хочу большего. Этот год мы с ним очень много общались и постепенно сближались – мы всегда были вместе, обсуждали книги, смотрели фильмы, бегали. Наши интересы во всем совпадали на 100% и нам всегда было, о чем поговорить. Довольно быстро у нас сформировалась какая-то особая связь. Наши отношения нельзя было назвать дружбой в чистом виде, это была какая-то особая степень доверия и взаимопонимания. Нам было хорошо даже молчать вместе. Казалось, мы понимали друг друга без слов. Мы даже чувствовали друг друга на расстоянии. Бывало, когда он испытывал гнев или боль, мне тоже становилось плохо. Мы договаривали друг за другом фразы и часто звонили друг другу в одно и то же время. Это была какая то высшая ступень близости с человеком, когда ты можешь доверить ему любой секрет или переживания и знаешь на миллион процентов, что он тебя поймет. И несмотря на то, что у него был непростой характер, я как никто понимала его. Мы были подростками, и ему переходный возраст давался очень непросто. Он часто не мог справится с бушующими эмоциями и вступал в конфликты с одноклассниками, братом, родителями. У него было очень обострено чувство справедливости и собственного достоинства, поэтому многие подростковые проблемы, недопонимания, конфликты и ссоры становились для него личной трагедией, которую он переживал очень болезненно. Его эмоции словно сжигали его изнутри и ему было сложно самому справляться с такими мощными чувствами. И тогда он шел ко мне, к единственному человеку, который всегда мог его понять и подобрать правильные слова, чтобы успокоить. Сама не понимая как, я могла с легкостью потушить пожар, бушевавший у него внутри - я всегда интуитивно чувствовала, что сказать и что сделать, какие аргументы привести, чтобы он взглянул на ситуацию с трезвой головой и справился с ней прежде всего в своем внутреннем конфликте.  Он был довольно закрытым человеком и ему было очень сложно описывать свои переживания, он не был готов делиться ими вслух, он держал их в себе, мучаясь от неудержимых эмоций. Именно поэтому то, что я его понимала и умела утешить, было его спасением. Я была прохладной водой, которая остужала его и смывала все переживания. Однажды он сказал мне: "Ты мое убежище от самого себя. Если бы не ты, я бы просто разрушил себя изнутри“. Он редко говорил мне что-то подобное, но я всегда знала, что я дорога ему и ради меня он готов на все. Я всегда могла на него положиться в чем бы то ни было. Сколько раз он заступался за меня перед одноклассниками и учителями, поддерживал в сложные периоды моей жизни, защищал. Он был для меня как скала, всегда готовый подставить свое крепкое плечо. Мы знали, что есть друг у друга и это было нашей тайной. Я так дорожила этой близостью. Возможностью обнять его и утешить. Посмеяться. Поделиться проблемами и переживаниями. Прибежать и порыдать ему в плечо, когда родители ругались. Я так дорожила Коулом, что безумно боялась, что мои чувства к нему могут все испортить. Проблема была в том, что я не знала, что он испытывает по отношению ко мне. Казалось бы, я чувствовала все его эмоции, но вот эмоций по отношению к себе не знала. Да, он всегда был ко мне внимателен, галантен, добр. Если кто-то меня обижал, он словно срывался с цепи. Когда я сломала ногу, он нес меня на руках до самого дома, когда я замерзала, он отдавал мне свою куртку, не принимая никаких возражений, когда я звонила в два часа ночи в слезах из-за скандалов родителей, он подскакивал с кровати и ждал меня на крыльце, чтобы успокоить. Но при всем этом он никогда не переступал черту, не показывал, что у него есть ко мне что-то большее, чем дружба. А я сгорала от любви. Каждое его случайное прикосновение вызывало у меня мурашки. Я разговаривала с ним и смотрела на его губы, которые так хотелось поцеловать. Когда мы выходили на пробежку, краем глаза я разглядывала, как ходят мышцы у него под футболкой. Он был одновременно такой близкий и родной, и одновременно такой недоступный. Я просто медленно умирала от нежности к нему. Размышляя, я убеждала себя, что у него должны быть чувства ко мне. Я же видела, как он тоже ко мне тянется, заботится, защищает. Не раз я замечала, что он старается сесть ко мне поближе, обнимает нежно при встрече, как бы случайно касается меня. Но почему тогда он не делает первый шаг? Этот вопрос всегда возвращал меня с небес на землю. Ведь если он уже год не проявляет свои чувства, значит все-таки я для него всего лишь друг? Не раз я думала о том, что мне стоило бы самой сделать первый шаг и рассказать о своих чувствах. Но я не могла этого сделать по двум причинам. Во-первых, наверно, я старомодна, но я не считаю, что девушка должна первая признаваться молодому человеку в любви. Да, сейчас 21 век, равноправие, эмансипация и все дела, но для меня начало отношений – это серьезный шаг и я хочу, чтобы мужчина взял на себя за это ответственность. А во-вторых, даже если через свои убеждения, изнывая по Коулу, я могла бы переступить, я не могла позволить себе его потерять. Если бы я призналась ему и оказалось бы, что у него нет ко мне чувств, кроме дружеских, это стало бы началом конца. Это разрушило бы нашу близость, и мы неизбежно отдалились бы друг от друга. И что у меня тогда осталось бы? Ничего. Нет, на это я не была готова. Поэтому я снова и снова прокручивала эти мысли в своей голове и всегда приходила к одному и тому же выводу – уж лучше пускай все остается как есть, чем я потеряю Коула навсегда. Так мы оставались друзьями весь следующий год, пока не наступил их с Диланом День Рождения.