Без памяти

Как я и ожидала, оставшиеся два дня подготовки к премьере пролетают как одно мгновение. Я вставала в 6 утра и в 6:30 уже была на площадке, где меня закручивал водоворот задач и встреч, из которого я выныривала поздней ночью и, доехав до отеля заваливалась спать без задних ног. Хотя у меня практически не было времени подумать о Коуле, все же при любой мысли о нем у меня саднило сердце от какой-то щемящей смеси абсолютно полярных эмоций. Я одновременно и продолжала злится на него за все, что происходило в последнее время. С другой стороны, вдали от него я еще сильнее ощущала, как сильно я по нему скучаю и как сильно он мне нужен – чем дальше я от него была, тем сильнее мне хотелось его увидеть. Словно резинка, которую чем больше растягивают, тем выше напряжение. Помимо этого, меня не покидало какое-то смутное ощущение недосказанности после нашего последнего разговора – мне казалось, будто я не смогла правильно сформулировать то, что я хочу от Коула. То ли я соврала самой себе в том, что единственное, чего я хочу от него - это научить его быть счастливым. А может быть, эти несколько дней показали мне, как сильно мне его не хватает и как сильно я хочу быть рядом с ним, как бы гадко он себя не вел... В общем, я понимала, что совсем запуталась в своих чувствах и мыслях, и никакое время и расстояние разобраться в них мне не помогали. Поздно вечером в среду, когда все приготовления завершились, мы с Вики расстаемся в кинотеатре – она отправляется встречать Марка в аэропорту, а я еду прямиком в отель. Пока я еду в такси, чтобы отвлечься от тревожных мыслей о завтрашнем дне, я набираю Дилану. - Алло, - слышу я в трубке раздраженный голос друга. - Привет, Дил, - говорю я. – Я не вовремя? - Да нет, все нормально, - отвечает он. – Да, это Лили, - отвечает он кому-то рядом с собой на повышенных тонах. – На, посмотри. Почему ты никогда мне не веришь? Боже, может хватит? - Дилан, я, кажется, и вправду не вовремя, - начинаю я, когда слышу в трубке недовольный голос Джека. Я ни разу его не видела, но сразу поняла, что друг ругается с ним. - Лил, - прерывает он меня. – Давай я перезвоню тебе через минуту? – Дилан кидает трубку, не дождавшись моего утвердительного ответа. Через минуту и вправду раздается звонок, и я снова слышу голос Дилана. - Да, Лили, сорри. Теперь я могу говорить. В трубке Дилана шумит ветер. - Ты не дома? – спрашиваю я у него. - Вылез на крышу, - отвечает Дил. – Не могу там находиться. - Джек? - Да, - грустно говорит Дилан. - Последнее время все совсем разладилось. - Хочешь об этом поговорить? - Нет, наверное, - Дилан замолкает, и я даю ему немного времени сформулировать мысли. – Знаешь, - продолжает он, - Просто у меня ощущение, что мы друг другу не подходим. Он постоянно старается меня контролировать. В чем-то вечно подозревает и обвиняет, а я все больше отдаляюсь от него. Он как будто не понимает, какие важные события сейчас происходят в моей жизни и как мне важно быть сейчас со своей семьей. Он ревнует меня даже к Коулу! - Дил, мне очень жаль, - сочувствую я. – Но давай будем откровенны, ваши разногласия начались еще до того, как мы нашли Коула. Просто сейчас они усугубились и, видимо, теперь ты уже не можешь и дальше закрывать глаза на ваши проблемы. - Да, наверно это так... - Дил, я не хочу лезть в ваши отношения. Но если ты понимаешь, что это не твой человек, то лучше не тяни. Лучше резко отрывать пластырь. - Не знаю, Лили. Мне не хочется сейчас принимать никаких поспешных решений. С приездом Коула все встало с ног на голову, я словно в каком-то тотальном раздрае. Я боюсь, что могу сделать то, о чем буду потом жалеть. - Может ты и прав. Может и вправду, нужно сначала разобраться в ваших отношениях с братом, а потом уже с Джеком, - соглашаюсь я. – Кстати, ты говорил с Коулом? Мое сердце замирает в ожидании ответа. За эти несколько дней без единой весточки от Коула, мне хотелось бы услышать любую информацию о нем. А еще больше – узнать, как он настроен ко мне после нашего последнего разговора. - Нет, - рушит мои надежды Дилан. – Я не стал ему звонить, потому что не придумал предлога. В целом, мы вроде расстались с ним в позитивном ключе – в тот вечер после того, как ты ушла, мы извинились друг перед другом и пожали руки. - Понятно, - уныло отвечаю я. - Но я говорил с мамой, - добавляет Дилан. – И я был приятно удивлен. Знаешь, он обо всех подумал: забронировал нам номера в том же отеле, съездил с родителями за одеждой для премьеры, купил им какие-то дорогущие наряды... Завтра мы все встречаемся в отеле и все вместе поедем в кинотеатр. Он хочет, чтобы мы всей семьей прошли по этой чертовой дорожке. В голосе Дилана звучит неприкрытая тревога. - Боишься? – улыбаюсь я. - Не то слово. Ты же знаешь, как я ненавижу внимание к себе. Я предпочитаю всегда оставаться по ту сторону объектива. А завтра мое появление точно произведет фуррор – ты когда-нибудь слышала о внезапно появляющихся двойниках звезд? Это же сенсация... Я понимаю Дилана. Несмотря на свое большое открытое сердце, он совсем не любит быть в центре внимания. Поэтому завтрашний день будет для него большим испытанием. - Дил, я представляю, насколько тебе не нравится эта идея, но придется перебороть себя. Думай о том, что Коулу, по всей видимости, очень важно, чтобы вы были завтра рядом с ним. - Это очевидно, - говорит Дилан. – Интересно почему? Он и вправду хочет показать нам, чего он добился, и разделить с нами свой день славы, или, как сказала Мэделин, это просто выгодный пиар ход? Я пожимаю плечами и говорю: - Не знаю, Дил. Может, и то и другое. Но в любом случае, тебе придется в этом участвовать. - Да знаю я, - вздыхает он. - Ладно, - говорю я ему. – Я доехала до отеля. Завтра мне нужно очень рано встать. Я с самого утра буду на площадке, так что увидимся уже в кинотеатре. - Блин, - вздыхает Дилан. – А я так надеялся уговорить Коула взять тебя с нами из отеля. С тобой я бы чувствовал себе гораздо комфортнее. - Ничего страшного, - отвечаю я. – Позвони мне, как будете подъезжать. Я подойду к вам. - Спасибо! Только держи телефон при себе! Без тебя я с ума сойду от стресса. - Конечно, - улыбаюсь я. – Спокойной ночи. - Угу, - мычит Дилан и кладет трубку. Я захожу в лифт, поднимаюсь на 6 этаж отеля и поворачиваю в коридор по направлении к своему номеру. Пройдя пол пути до своего номера, я вдруг вижу, что впереди открывается дверь и из нее выходит Коул. Это происходит так неожиданно, что я просто останавливаюсь на полпути. Меня обуревают абсолютно смешанные чувства: первой мыслью, пришедшей мне в голову, было спрятаться или развернуться, потому что я оказалась совсем не готова встретиться с Коулом сегодня с такой кашей в собственной голове. Так глупо. Вторая мысль, точнее чувство, которое буквально сбивает меня с ног и заставляет остановиться как вкопанную, становится то, что даже в полумраке коридора, едва уловив знакомые очертания Коула, я почувствовала такой прилив любви и счастья, как будто я не видела его целую вечность. Как будто я согрелась на солнце после долгой зимы. Желание подбежать, обнять, поцеловать и прижаться к нему так велико, что я еле сдерживаю этот порыв. Тем временем Коул запирает номер и поворачивается по направлению ко мне. Увидев меня, он тоже замирает. - Лили? – говорит он и быстрыми шагами направляется ко мне. Поравнявшись со мной, Коул останавливается в полуметре от меня и говорит: - Привет. Я думал, я обознался. Как я ни боюсь обмануться, но я отчетливо слышу в его голосе радость, а в глазах сверкают задорные искры. Коул старается сдержать улыбку, и у него все-таки это получается. - Привет, - отвечаю я, в отличие от него расплываясь в улыбке. - Что ты тут делаешь? - спрашивает Коул, жадно разглядывая меня. Он шарит глазами по моему лицу, словно впервые видит. Я чувствую, как от него волнами исходит какой-то неприкрытый позитив и интерес ко мне. Он явно рад меня видеть, хоть и старается это не показывать. Я не понимаю, чем вызваны такие перемены. Неужели он тоже скучал? - Я тоже остановилась в этом отеле. Как и все актеры и персонал, - отвечаю я. - Ты не знал? Вот мой номер, - я показываю рукой на дверь в паре метров от нас и машу перед его лицом карточкой-ключом. Я тоже смотрю на Коула во все глаза и изо всех сил стараюсь не улыбаться как дура. Даже нахождение в полуметре от него кружит мне голову похлеще любого алкоголя. В голову приходит мысль как же это тупо - вот стою я, такая счастливая от того, что снова его увидела, меня распирает от желания броситься к нему и обнять, но я держу себя в руках и стараюсь поддержать разговор на нейтральные темы вместо того, чтобы кричать во все горло как я рада его видеть. А если он чувствует то же самое? - Нет, не знал. Ты же не сказала мне, что уезжаешь и куда, - он немножко молчит, а затем добавляет слегка помрачнев. - Почему ты меня не предупредила, что уезжаешь? Я не могу понять – в его голосе звучит то ли претензия, то ли обида. В любом случае, эти слова словно развеивают ауру неконтролируемой радости от встречи. Коул как будто берет себя в руки и возвращается к своему амплуа. Я же сразу включаю защитную реакцию, готовясь обороняться. - А я должна была? – парирую я. - Могла бы, - с нажимом говорит он. - Что-то я не припомню, чтобы мы в последний день встречи договаривались о том, что должны отчитываться друг перед другом. Я думала, ты наоборот будешь рад, что я исчезла из твоей жизни хотя бы ненадолго. Наверно, я зря накаливаю обстановку, но во мне говорит обида, которая, к моему удивлению, никуда не исчезла за эти дни, несмотря на мою тоску по нему. - Ты могла бы мне позвонить или написать, - отвечает он раздраженно. - Неужели так сложно было попрощаться? Пока родители не сказали, я думал, ты заперлась дома и не выходишь. Голос Коула звучит обиженно и злобно, и я не могу понять, с чего это вдруг он предъявляет мне такие претензии? Неужели это его так задело? В любом случае, это указывает на то, что ему не все равно на меня. Это, определенно, тешит мое самолюбие. - Если ты так переживал за меня, почему сам не написал и не спросил? – я скрещиваю руки на груди. - А с чего это я должен тебе писать? – громко возмущается Коул, тоже скрещивает руки и надувает губы как обиженный подросток. Я замечаю в его глазах искорки вредности и задора. Словно его забавляет наша словесная перепалка. Эти перемены в его настроении сведут меня с ума, но я словно перенимаю его настроение как зеркало. - А с чего это я должна тебя предупреждать??! - не отстаю я, беззлобно повышая голос. Меня тоже забавляет эта ссора из-за ее абсурдности. Внезапно дверь соседнего номера открывается, и какая-то пожилая женщина в сеточке для волос и халате шикает на нас: - А ну прекратите шуметь! Уже первый час ночи! - Извините, - говорю я. - Реально хватит орать в коридоре. Говорил же тебе – люди спят, - то ли прыскает от смеха, то ли шипит Коул. Он хватает у меня из руки карточку от номера и под гневный взгляд старушки открывает его, заталкивая меня внутрь и закрывая за собой дверь. Мы оказываемся в кромешной темноте. Я делаю шаг к стене с выключателем, вытягивая руки, чтобы нашарить нужную кнопку, но наталкиваюсь на Коула, по всей видимости, попадая ему в район паха. - Оу, - двусмысленно говорит он. – Детка, держи себя в руках. Я дергаюсь, неловко отшатываясь, и ударяюсь лбом о его подбородок. Коул нащупывает в темноте мои плечи и крепко сжимает, не давая больше двигаться. - Воу, полегче. Ты сейчас нас обоих убьешь. Меня бесит его самодовольный тон, но интимность обстановки заставляет мою кровь бурлить. От осознания того, что мы сейчас вдвоем оказались наедине и в темноте в отельном номере, у меня сбивается дыхание. Я продолжаю шарить рукой по стене у него за спиной и наконец-то нахожу выключатель и щелкаю по нему. - Очень смешно, - недовольно говорю я, делая пару шагов назад, стараясь не показать, как взволновала меня эта ситуация. – Вообще-то я тебя не приглашала к себе в номер. Коул поднимает на меня свои серые глаза и самоуверенно разглядывает меня, словно пытается разглядеть мое волнение. Мне кажется, что у меня краснеют щеки, но я скрещиваю руки на груди и стараюсь сделать невозмутимое лицо, смело отвечая на его взгляд. Наша дуэль взглядов длится не меньше минуты и за это время я жадно рассматриваю Коула. Я так успела соскучиться, что каждая черточка в его теле и лице кажется мне идеальной и желанной. Стараясь изо всех сил не выйти из образа, внутри я таю от его глубоких наглых серых глаз, которые беззастенчиво пялятся на меня, от пухлых чуть приоткрытых слегка обветренных губ, от сексуального кадыка на шее, который двигается, будто он хочет что-то сказать, от выступающих вен на руках, от тонких пальцев, сжимающихся в кулаки и разжимающихся, словно от волнения... Я чувствую, что у меня пересыхают губы и мысли начинают путаться, но тут Коул прерывает молчание, возвращая меня на землю: - Значит, ты до сих пор на меня обижена? И долго еще ты будешь на меня дуться? На меня накатывает возмущение. Рядом с ним я словно качаюсь на эмоциональных качелях - то улыбаюсь и сгораю от любви, то бешусь до белого каления. И так туда-сюда каждую минуту. - Коул, в нашу последнюю встречу ты... - начинаю я возмущаться. - Ой, ну теперь до старости припоминать мне будешь... - перебивает меня Коул и закатывает глаза. Я поднимаю брови и смотрю на него в недоумении. Вот это наглость! Вместо того, чтобы банально признать, что он был неправ, он просто спрашивает, когда я перестану злиться... Я вспоминаю данное Дилу обещание о том, что больше не спущу Коулу с рук издевательства надо мной, и сжимаю губы. - Может и буду, - упрямо говорю я, скрещиваю руки и облокачиваюсь спиной о противоположную стену коридора. Проходит секунд тридцать молчания Коула, пока он не говорит тихим голосом: - Ладно, согласен, - он поднимает руки в жесте капитуляции. Затем он делает пару шагов ко мне навстречу и с абсолютно серьезным выражением лица говорит: - Лили, я и вправду виноват. Я перегнул палку в тот день. Прошу прощения. Постараюсь больше так сильно не косячить и не переходить грань. Я до глубины души шокирована его извинениями, но не могу сдержаться от сарказма: - Еще бы понять, где у тебя начинается эта грань... Мне кажется, они у нас в разных местах. Я усмехаюсь, но Коул не смеется в ответ. Он делает ко мне еще один небольшой шаг, оказываясь в двадцати сантиметрах от меня, и заглядывает мне в глаза с абсолютно серьезным выражением лица: - Это значит я прощен? – спрашивает он. Мне кажется, что его взгляд прожигает во мне дыры, а близость посылает электрические разряды по всему телу... Ну почему рядом с Коулом все мое тело просто отказывается слушаться меня и просто растворяется в томительном ожидании? Собрав всю волю в кулак, я как можно более невозмутимо пожимаю плечами: - Это имеет для тебя какое-то значение? Коул открывает рот, чтобы ответить, но вдруг ручка двери номера начинает нажиматься. Мы понимаем, что кто-то дергает ее с наружной стороны.