Без памяти

Три месяца спустя Я поднимаю глаза от документов и вздрагиваю от неожиданности. Я так погрузилась в изучение сметы на организацию свадьбы дочери министра здравоохранения, что даже не заметила, как в кабинет вошел Дил и уселся напротив, закинув ноги на мой рабочий стол. Интересно, давно он тут сидит? - Дил, - улыбаюсь я и протягиваюсь через ворох бумаг, чтобы чмокнуть друга в щеку. - Ты не говорил, что приедешь. Как дела? Как Барбара? - Все отлично, - отмахивается он. - Барб как раз вернулась со съемок в Италии для Виктории Сикрет и у нее есть свободное время в Лондоне. - Почему же ты тогда не с ней, а тут, в Истли? - удивляюсь я. - Появилось дело, - уклончиво говорит он, и я хмурюсь. Что за дело могло оторвать его от Барбары? Эти двое как магниты - если разъезжаются по разным странам, то потом со стократной силой притягиваются друг к другу и не могут разъединиться какое-то время. - Как твои дела? - Тем временем спрашивает Дил, внимательно рассматривая меня. Чувство дежавю неприятно колет сердце - именно так он рассматривал меня все годы после «смерти» Коула - смесь заботы и тревоги. - Все хорошо, Дил, - отвечаю я с легкой улыбкой. - Я в порядке, честно. Конечно, это не совсем правда. Я держусь, цепляюсь за рутину и работу, как за спасательный круг. Плыву, периодически утопая с головой в пучине воспоминаний и несбывшихся надежд, но каждый раз выплываю. Мысли о том, что с ним все в порядке, пусть мы и не вместе, дают силы пережить потерю. В общем, я стараюсь жить. Если не двигаться дальше, то хотя бы не застрять в своей трагедии. Хотя, кого я обманываю? Конечно же, я не в порядке... И, конечно, Дил читает это по моему лицу, но предпочитает кивнуть, будто бы он мне поверил. - Вы так и не общаетесь? - то ли спрашивает, то ли утверждает он. - Нет. - Почему ты его игнорируешь? Никто не заставляет говорить часами и травить себе и ему душу, но хотя бы на сообщение с вопросом «как дела» ты же можешь ответить? - Он тебе жаловался? - поднимаю я бровь. - Ты не говорил, что вы поддерживаете такую близкую связь. - Мы вообще с тобой о нем не говорили эти три месяца, - замечает Дилан с долей укора. - По твоей инициативе, между прочим. Я киваю. Это правда. Это первый наш разговор о Коуле. Все предыдущие я прерывала на первой же фразе. Я с таким трудом собирала себя и свое самообладание по кусочкам, что казалось, что если кто-то хотя бы произнесет его имя вслух, я рассыплюсь в пепел. Я заблокировала его номер, спрятала все фотографии и постаралась полностью отгородить себя от воспоминаний. Когда-нибудь, когда сердце не будет так болеть, я позволю себе отгоревать свою утрату. Но не сейчас. Сейчас мне надо просто жить. Спасать себя. Не знаю, почему именно сегодня я нашла в себе силы продолжить затеянный Диланом разговор. Сделать один шажок навстречу боли. Приоткрыть окошко изоляции и сделать глоток воздуха с привкусом гари. Впервые я почувствовала, что я справлюсь. - Как он? - тихо спрашиваю я. Дилан приподнимает бровь. Будто сверяется, серьезно ли я хочу продолжить говорить о Коуле. Дает мне время сдать назад. Мой друг слишком хорошо меня понимает и чувствует, как тяжело мне дается этот вопрос. Но я смотрю на него, ожидая ответа. Предвкушение узнать крохи информации о Коуле будоражит кровь и провоцирует строй мурашек по спине вдоль позвоночника. - Паршиво, - отвечает Дил. - Ему очень и очень плохо. Он разбит и раздавлен. Иногда мне кажется, что он просто потух и от него осталась только оболочка. Единственная мысль, которая держит его на плаву, это его сын. Единственное, что заставляет его улыбнуться в разговоре. Сын. У него будет сын. Внутренности сворачиваются тугим узлом. Будто в желудке поселился холодный скользкий питон, который медленно шевелит своим огромным телом. - Мне его очень жаль, Лили, - продолжает Дил. - Мне вас обоих жаль, но он справляется гораздо хуже, чем ты. Впереди у него свадьба, а он просто как ходячий мертвец. Мне иногда кажется, что он может отменить все. - Что?? - удивляюсь я. - Нет, Дил, он не может. Меделин возненавидит его. И ребёнка. Она сделает все, чтобы ограничить их общение и сама на ребёнка забьет!  Ты же знаешь, какая она мстительная. Она просто сломает жизнь этому малышу, - у меня на глазах выступают слезы. Этот ребенок, пусть и от Меделин, но продолжение Коула. И я уже люблю его. Малыша, который разбил мою жизнь одним своим существованием. - Лили, - он прочищает горло. - Собственно говоря, я поэтому и приехал. Я приподнимаю бровь. - Вот, - Дил протягивает мне конверт цвета слоновой кости с золотой сургучной печатью. Я сразу понимаю что это - я держу подобные конверты в руках по несколько раз в день, но обычно для согласования дизайна. Внутри меня все холодеет от ужаса. - Дил, нет, - шепчу я, широко распахнув глаза. - Скажи мне, что ты шутишь. Дил, скажи что это шутка! - в панике говорю я. Друг лишь виновато смотрит на меня и продолжает протягивать конверт. Я забираю его и трясущимися пальцами срываю сургуч. Развернув приятную на ощупь и очень дорогую бумагу я читаю напечатанный текст приглашения. Дорогая Лили, Приглашаем тебя разделить с нами самый счастливый день нашей жизни - день бракосочетания любящих сердец. Будем рады видеть тебя на церемонии 24.02.2022 на Гавайях, вилла Сент Валентино. Коул и Меделин Я поднимаю глаза на Дилана. - Что это? Зачем? - Приглашение на свадьбу, очевидно, - пожимает плечами Дил. - Ты что, почтальоном заделался? - злобно говорю я. - Пообещал Коулу. - Доставить конверт? - Убедиться, что ты его прочитала, а не сожгла в ту же секунду или выбросила. Мы оба знаем, что ты бы так и поступила. - Я прочитала. Обещание исполнено. Это все? - Нет. Я должен убедить тебя приехать. Ты ему нужна. Я открываю рот от удивления и пару секунд просто хлопаю глазами, пытаясь взять себя в руки. - Дил ... Ну ты же не серьезно... Это просто смешно. Как ты себе это представляешь? Я заявлюсь на свадьбу Коула с Меделин, чтобы что? Расстроить ее с еще большей вероятностью? Как это вообще может помочь? Ты вообще понимаешь, о чем ты меня просишь? - Лили, мы ему нужны. Его нужно поддержать. - Вот вы и езжайте. - Лили... - Дилан, я сейчас серьезно. Я. Не. Поеду. Дилан смотрит на меня умоляюще. - Нет, Дил, - мотаю я головой. - Это же бред полнейшей. Во-первых, я не понимаю, зачем. Ему будет плохо, мне будет плохо. Мы просто разбередим наши раны донельзя прямо накануне мероприятия. Во-вторых, как отреагирует Мэделин? Ей это точно не понравится. Да что уж... Она будет в ярости. В-третьих, ты обо мне подумал? Каково мне будет смотреть как он женится? И... и... Слезы наворачиваются мне на глаза и я начинаю задыхаться от представшей в моем воображении картины свадебной церемонии, где любовь всей моей жизни связывает себя с другой женщиной. Женщиной с округлившимся животиком. Женщиной, укравшей у меня все это... - Лили, - Дилан протягивает руку и накрывает мои дрожащие ладони своей - большой и теплой. Он успокаивающе выводит круги по моему запястью большим пальцем. - Я все прекрасно понимаю. Я приводил ему все эти аргументы и еще десятки других. Но он умоляет тебя приехать. Говорит, что просто не справится без тебя. Говорит, что ему нужна опора сделать этот шаг. Шаг, который он должен, но не может сделать. Я роняю голову на руки, скребенные на столе. - Лили, он просил тебе передать, что однажды ты сказала. «Когда по-настоящему любишь человека, иногда достаточно просто знать, что он счастлив». Так вот, он не счастлив. Но ты можешь сделать ему хоть немного менее больно. Возможно, этого тоже будет достаточно. Он просит проявить твою любовь к нему. В последний раз. Я глухо стону, не поднимая головы. - Дил, я не знаю. - Позволь, я добавлю еще один аргумент уже от себя. Я поднимаю голову, вопросительно глядя на друга. Нутром чую, что сейчас будет шах и мат. - Ты ему должна, Лили, - Дилан обводит взглядом мой кабинет. - Он позаботился о тебе - без твоего ведома выкупил компанию у сына Джоанны и переписал на тебя. Он дал тебе спасательный круг, благодаря которому ты смогла остаться на плаву. Что бы с тобой было, не погрузить ты в работу с головой? Ты сама прекрасно знаешь, что ты бы не выбралась из этого дерьма. Теперь твоя очередь. Он тоже в дерьме, Лили. Помоги ему. - Дилан, - шепчу я, чувствуя, что меня пробирает нервная дрожь от принимаемого решения. - Я не смогу. - Лили, я точно знаю одно - ты можешь все. - Я снова роняю голову на стол со стоном. 23.02. День накануне церемонии - Может быть, все таки мне стоило приехать прямо на саму церемонию, а не сегодня? - в сотый раз задаю я вопрос Дилу, когда наше такси уже подъезжает к вилле на Гаити. Выпитый в самолете сок просится наружу из моего пустого желудка, в котором уже несколько дней не было ни крошки из-за нервов. - Лили, - успокаивающе говорит Дил. - повторяю тебе в сотый раз. Во-первых на завтра не было подходящих по времени рейсов. А во-вторых, Коул четко дал понять, что ты тоже приглашена на семейный ужин накануне свадьбы. Я вздыхаю, прикрываю глаза, пытаясь унять нервную дрожь в пальцах, которая только усиливается по мере приближения к вилле. Когда такси тормозит у шикарного особняка на берегу моря, на меня накатывает паника. Мы выбираемся из машины и я чувствую, как Маргарет сжимает мою руку в молчаливом знаке поддержки. Родители заходят первыми, следом Дил с Барбарой, а затем я. Мы оказываемся в просторной гостиной с распахнутыми панорамными окнами. Восхитительный вид на пальмы с кричащими попугаями и бушующий океан резко контрастирует с сосущей чернотой в моей душе. Навстречу нам выходит Мэделин в летящем сарафане вместе с двумя женщинами. Кислота подкатывает к горлу от вида ее счастливой улыбки. - Здравствуйте, мои дорогие, - чересчур радостно и гостеприимно щебечет она. - Я безмерно рада, что вы все приехали! Познакомьтесь, это моя мама Ирен и моя лучшая подруга Элис. - А это родители Коула Маргарет и Джордж, его брат Дилан со своей девушкой Барбарой и, кхм, их подруга детства Лили. Мэделин целует всех в щеки, пока все обмениваются рукопожатиями. Дойдя до меня, она разворачивается и, даже не удостоив меня взглядом, направляется обратно в гостиную, зазывая нас за собой. - Пожалуйста, следуйте за мной. Сейчас мой помощник проводит вас в ваши комнаты. Наш семейный ужин запланирован на семь, поэтому у вас как раз есть полтора часа, чтобы отдохнуть и освежиться после перелета. - Мэд, а где Коул? - спрашивает Дилан. - Он сейчас приедет, - отвечает она. - Отьехал по делам, но к ужину будет. А, вот и Майкл. Дорогой, проводи, пожалуйста, наших дорогих гостей в их комнаты. Мы последовали за парнем, одетым в форму лакея вверх по широкой лестнице на второй этаж. Он проводил каждого до его номера. Когда осталась только я, он повел меня в самый конец коридора к двери, над которой как и у всех значилось имя. Лили Рейнхарт. Видимо, Мэделин специально выбрала для меня самую дальнюю и плохую комнату. Ну хоть спасибо, что не чулан под лестницей, усмехаюсь я себе под нос. - Мисс, если будут какие то проблемы или пожелания, в комнате есть кнопка вызова персонала. Хорошего отдыха, - Майкл открывает передо мной дверь, пропуская внутрь, учтиво кланяется и удаляется, оставляя меня одну. Я осматриваюсь и охаю. Мои ожидания от номера далеки от реальности. Комната прекрасна. Огромная, светлая, невероятно красиво обставленная, и что самое главное - панорамные окна распахнуты, приглашая выйти на большой балкон. Шагнув на него, я раскрываю рот от вида, который мне открывается. Балкон оказывается среди высоченных пальм, в ветвях которых голосят красные и синие попугаи, а за пальмами раскидывается бескрайний лазурный океан. Его волны нежно шумят, а теплый ветерок доносит запах соли и беззаботности. Кажется, это единственная комната на этаже с видом на море. «Очевидно, комнату для меня выбирала совсем не Мэделин», - думаю я, и сердце мое сжимается.  Молчаливая забота Коула вызывает смесь совершенно противоположных эмоций. С одной стороны, радость от явного доказательства его любви. Благодарность за заботу. Мимолетное счастье от проявления его чувств. А с другой- горечь от того, что что это все, что у нас осталось. Удаленная забота и несбыточные желания делить красоту мира на двоих. Я делаю глубокий вдох и снова перевожу погрустневший взгляд на океан. Словно в подтверждение моих мыслей, мои глаза цепляются за движение на пляже. Профессиональный взгляд сразу понимает, что там происходит. Десятки рабочих возводят подиум и арку для свадебной церемонии. Даже по полусобранному виду конструкции я понимаю, что декорации будут выглядеть изумительно красиво. Настроение портится еще больше. Я возвращаюсь в номер и внезапно вспоминаю, что Мэделин сказала что-то про то, что Коул должен скоро вернуться. Рой мурашек пробегает по спине от мысли, что он может зайти в мой номер. Нервный комок поднимается еще выше по горлу и начинает мешать дышать. Если он это сделает, это будет очень и очень плохое решение. Неуместное, компрометирующее, болезненное, бессмысленное... Что мы можем друг другу сказать? - Привет, как дела? - Я умерла внутри. А ты как? - Я тоже. Пока я на автомате переодеваюсь и разбираю чемодан, я вся обращена в слух, надеясь, что в тишине коридора не раздастся стук в дверь. Каждая нервная клетка в моем теле пребывает в максимальном напряжении, поэтому, когда на балконе раздаётся крик попугая, я подпрыгиваю на месте и роняю флакон духов, который со звоном разбивается и воздух наполняется концентрированным ароматом Gucci flora. Проклиная свои расшатанные нервы я выбрасываю осколки флакона и иду в душ. Полностью собравшись, я в напряжении сижу на кровати в номере и в очередной раз смотрю в зеркало, а потом на часы. Потом опять в зеркало, и снова на часы. Ожидание тянется так долго, что я физически чувствую как стены номера давят на меня, а воздуха не хватает. Хотя, возможно, причиной этому является терпкий запах разлитых духов. Я решила, что мне стоит появиться не больше, чем за пять минут до начала ужина, чтобы минимизировать шансы на общение с Коулом, поэтому я сижу и высчитываю время. Он не зашел в комнату, оставив меня на полтора часа дольше в одиночестве со своими мыслями в ожидании встречи. Спасибо? Хоть я и приехала сюда, но я до сих пор не понимаю, о чем нам общаться и выдержу ли я вообще длительное взаимодействие с ним. Мои нервы натянуты как струна, и кажется, будто одно неверное движение и струна лопнет без шанса на восстановление. Я снова смотрю на часы. Все, пора. Вздыхаю. Снова бросаю взгляд в зеркало, в сотый раз вижу в нем испуганную и напряженную Лили. Выхожу из комнаты и встречаю в коридоре Маргарет с Джорджем. Мне становится капельку легче от того, что я спущусь не одна. Пропускаю их вперед и, набрав в грудь побольше воздуха, следую за ними вниз по лестнице. Не успев окинуть взглядом гостиную, я сразу понимаю, что он тут. По стуку сердца, гулу в венах и по нервным разрядам вдоль позвоночника. Я опускаю глаза и вижу его. Он целуется в щеки с уже спустившимися Маргарет и Джорджем, а потом поворачивает голову в мою сторону и время просто перестает существовать. В ту же секунду, как наши взгляды встречаются,  между нами открывается незримый никому кроме нас канал по которому навстречу друг другу из нас вырывается все самое сокровенное - любовь, сожаление и БОЛЬ. Волны боли с обеих сторон сталкиваются, перемешиваются, усиливаются вдвое и накрывают нас с головой. Я хватаюсь за перила, чтобы не упасть. Я знала, что будет больно, но я не думала, что НАСТОЛЬКО. А Коул все смотрит мне в душу, не отрывая взгляда, накачивая меня своими эмоциями и жадно наполняясь моими. - Лили, - слышу я  где то на границе реальности. - Лили. Дил дергает меня за руку, рывком поворачивая к себе и прерывая наш зрительный контакт. - Барбара просила тебя помочь с платьем, - говорит он громко и тянет меня за собой в глубину комнаты, шепча сквозь зубы так, чтобы услышала только я. - Вы рехнулись? Вы еще на колени друг перед другом упадите или трахнитесь  у всех на виду. Я удивлённо моргаю, сбрасывая морок, и оглядываю зал - в комнате царит молчание, а на лицах всех присутвующих застыло по меньшей мере недоумение от увиденного, но Мэделин быстро берет ситуацию под контроль. - Дорогие, теперь все в сборе, прошу всех к столу. Рассадка именная, официанты помогут найти вам ваше место. Она указывает рукой на шикарный длинный стол на застекленной веранде, и как по щелчку пальцев настроение в комнате меняется. Все снова начинают переговариваться и потихоньку направляются в сторону веранды. Подгоняемая в спину раздраженно дышащим  мне в затылок Диланом, я тоже прохожу к столу и слышу за спиной, как Мэделин начинает что-то шипеть Коулу на ухо. Найдя свое имя и усевшись рядом с Диланом на самом краю, я сразу понимаю, что выбором места для меня (в отличие от выбора номера) занималась Мэделин. Я сижу максимально далеко от них с Коулом, но все равно стол не настолько велик, чтобы мы оказались реально отрезаны друг от друга. Выносят салат с гребешками и трюфельным маслом и Мэделин встает, легонько постучав ножом по бокалу в своей руке. - Дорогие наши, мы с Коулом хотели бы сказать вам огромное спасибо, что вы согласились разделить с нами этот волнительный вечер накануне нашего торжества. Ваша любовь и присутствие помогает нам отвлечься от переживаний о завтрашнем дне. Мы вас любим и надеемся, вы получите удовольствие от еды и от общения. За вас! - она поднимает бокал, все чокаются и выпивают шампанское до дна. Хотя я и не разбираюсь в алкоголе, нетрудно догадаться, что мы пьем очень дорогое шампанское, потому что вкус невероятно изысканный - легкий, освежающий, с цветочными нотками, а пузырьки очень деликатно щекочут нос. Краем глаза я вижу, что Коул что-то недовольно шепчет на ухо Мэделин, а она отмахивается от него. - Мэделин, дорогая, - слышу я голос Маргарет. - Ты тоже пьешь шампанское? Разве тебе можно в твоем положении? - Вот и я говорю ей то же самое! - вскрикивает Коул, кивая матери. - Не переживайте, Маргарет. Коул просто жуткий паникер во всех вопросах, касающихся малыша, - Мэделин улыбается фальшивой улыбкой. - Во-первых, врач разрешил легкий алкоголь, но не больше одного бокала. Во-вторых, это очень качественное шампанское. Не переживайте, от пары глотков ничего с вашим внуком не случится. Маргарет поджимает губы, что означает, что она не согласна с таким подходом, но предпочитает не развивать спор за столом. - Хорошо, вам, конечно, виднее, - говорит она, ловя хмурый взгляд сына. Мэделин ловко переводит тему: - Кстати, этим шампанским нас угощали две недели назад в Италии по приезду, когда мы участвовали в сьемках Виктории Сикрет. Помнишь, Барбара? - Нет, как-то не обратила внимания, - вежливо улыбается Барб. - А я сразу поняла - вот оно! Шампанское, которое просто обязано быть на моей свадьбе! Сразу написала нашему организатору, что хочу именно его. - Да, оно очень изысканное, дорогая, - кивает мать Мэделин. - У тебя очень хороший вкус. Кстати, ты еще не получила фотографии? - Их обычно не высылают моделям, - равнодушно пожимает плечами Барбара. - Мы их видим уже сразу на билбордах. - Ошибаешься, - хитро говорит Мэделин. - Я задружилась с фотографом и он скинул мне парочку превьюшек со мной. Она подмигивает и достаёт телефон, открывая галерею. Показывает пару фотографий Джорджу, сидящему рядом. - Очень красивые фото, - говорит он и передает телефон дальше. - Это всего две недели назад? Там совсем не видно животика. Какой у тебя месяц? - Три с половиной месяца, - отвечает Мэделин. - Да, у меня и сейчас его не видно. Наш врач говорит, что на этом сроке он только начинает становиться заметным, но у девушек, которые ходят в спортзал и качают пресс он вполне может выдаться вперед позже. - Ты уверена, что это нормально? - спрашивает Коул. - У тебя скоро четыре месяца. Мне кажется, ты наоборот похудела в последнее время. - Коул, ну мы же были вместе на узи перед поездкой. Врач сказал, что с ним все в порядке. А похудела я от стресса перед свадьбой. Не переживай, - Мэделин накрывает своей его ладонь и Коул напрягается, будто хочет отдернуть руку, но сдерживается. - Ты сказала «с ним», - встревает в разговор Маргарет. - Вы уже знаете пол малыша? - Да, это мальчик, - гордо говорит Коул, и я впервые за вечер вижу намек на улыбку на его губах. - Поздравляю, дорогой, - хлопает Джордж его по плечу. - Вы уже выбрали имя? - Нет, мы в процессе, - немного грубо отвечает Меделин, и Коул поджимает губы. - Может быть, есть какие-то вариант? - спрашивает Джордж, не заметив перемены настроения. - Ну мы пока просто обсуждаем, - говорит Мэделин. - Мне нравятся необычные современные имена типа Норт, Сейдж, Принс... - Кит, - прерывает ее Коул. - Нашего сына должны звать Кит. В честь моего друга, - Коул бросает мимолетный взгляд на меня, - Который в Сирии пожертвовал своей жизнью, чтобы я был тут и мой сын имел шанс родиться. Коул сжимает салфетку так сильно, что белеют костяшки пальцев, и я вижу, как ходят желваки на его скулах. - Но Меделин считает его слишком «глупым и устаревшим», - Коул показывает кавычки пальцами и злобно зыркает на нее. - Милый, мы же договорились обсудить это позже.. На этом милый и мы у меня заканчивается последняя капля самообладания. Я встаю из-за стола. - Извините, видимо у меня акклиматизация, высокая влажность плохо на меня влияет, очень душно, надо подышать свежим воздухом, - тараторю я неразборчиво. Я подрываюсь и направляюсь на улицу к бассейну. Выйдя на воздух мне становится легче, но не из-за свежего ветерка с моря, а от того что я не вижу Мэделин с Коулом. Воображение подбрасывает картинки того, как они обсуждают имя малыша, сидят вместе на узи и спорят из-за образа жизни Мэделин. Как настоящая семья. Как завтра она наденет белое платье и пройдёт к алтарю. К мужчине моей жизни. Она украла все это у меня. Внутри меня беснуется и воет волк: «Он мой! Он мой!». Я сажусь на лежак у бассейна, обнимаю себя руками и крепко зажмуриваюсь, чтобы не дать слезам выйти наружу, но все равно сдавленно всхлипываю. Это какая-то пытка, которую я ничем не заслужила. С веранды приглушено раздаются повышенные голоса, и затем хлопает дверь. Выходит Коул. Он останавливается, смотрит на меня в упор, затем щелкает зажигалкой и, прищурившись, вдыхает дым от сигареты. Я устало смотрю на него в ответ, а затем снова отворачиваюсь к бассейну, разглядывая отражения звезд в воде. Наверно, я выгляжу жалко и раздавленно, но мне все равно. Я слышу, как Коул вздыхает и направляется ко мне. Садится через один лежак от меня. Мудро. Я поворачиваю голову и вижу, что он тоже смотрит на воду. Отворачиваюсь. - Как ты? - тихо спрашиваю я и краем глаза вижу, что он вздрагивает от звука моего голоса. - Хуево, - отвечает Коул. - По тебе видно, - хмыкаю я, отмечая его осунувшееся лицо и темные круги под глазами. - Я снялся в новом фильме про умирающего парня. Все сказали, я сыграл очень правдоподобно. А мне даже играть не пришлось. Я качаю головой над этой полушуткой-полуправдой. - Ты? - спрашивает он с максимальным участием, от которого скребет где-то в грудной клетке. - Плохо. Коул кивает и мы сидим в тишине. Молчание, в котором в сотни раз больше, чем в любом разговоре. - Все-таки я  все время был прав, да? - наконец продолжает он разговор. Я поворачиваюсь к нему, приподняв бровь в ожидании объяснений. - Что чувства приносят в итоге одну боль. - Хочешь сказать, ты бы предпочел, чтобы ничего этого не было? - спрашиваю я. - Ради того, чтобы сейчас не болело. Коул думает пару минут, а затем отрывисто отвечает. - Нет. - Значит права была я. Он хмыкает. - Как всегда. Мы снова погружаемся в молчание. Через пару минут дверь веранды снова хлопает, и к нам не присоединяются Дил и Барбара. - Ребят, простите, но мы не можем оставить вас наедине. Это не нормально, не красиво и... - Спасибо, Дилан, - тихо прерывает его Коул. Ребята садятся на лежак между нами. Как родители между подростками в кинотеатре. Мы молчим вчетвером. Напряженное и сдавленное молчание. - Если меня когда-нибудь спросят, какой был самый странный и дискомфортный момент в моей жизни, я назову этот, - прерывает тишину Дил, но никто не смеется. - Завали, - ворчит Коул. - Коул, тебе лучше вернуться к Мэделин, - рационально говорит Барбара. - Не могу, меня бесит эта тема с именем. - Я думаю, вы можете обсудить это позднее, - говорит Дилан. - Да мы уже сто раз обсуждали! Она не понимает, как мне это важно! - Тебе не стоит настаивать на твоем варианте, - тихо встреваю я. Проходит пару секунд тишины. - Что, прости?! Что плохого, что я хочу отдать дань памяти Киту?! - кажется, Коул мягко говоря опешил от моих слов. Он развернулся ко мне всем телом и испытующе смотрит на меня. - Просто подумай о том, что ты пытаешься повесить груз своей вины перед Китом на маленького человека. И заставить нести его всю жизнь. Оставь эту вину себе, Коул. Это твоя ноша, не его. Коул уже было открыл рот, чтобы возразить, но затем я замечаю в его глазах понимание. Он захлопывает рот и задумывается. Затем встает, выбрасывает сигарету и возвращается к веранде. - Я подумаю, - говорит он, прежде чем скрыться внутри. Я со стоном падаю спиной на лежак. - Ты как, дорогая? - спрашивает Барбара, поглаживая мою руку в заботливом жесте. - Это фраза Дилана, Барб. Я слышала ее от него миллиард раз. Пожалуйста, не спрашивай хотя бы ты. Извините меня. Я правда стараюсь держаться, но все это слишком. - Мы понимаем, - говорит она. - Мы пойдем, а ты еще посиди. Скажем, что тебе нездоровится в помещении. - Спасибо, - я улыбаюсь краем губы. Все, на что я сейчас способна. В конце концов, я так и не нахожу в себе сил вернуться за стол. Я долго сижу у бассейна на свежем воздухе, а затем, сославшись на плохое самочувствие, ухожу к себе наверх. Но несмотря на смену часовых и усталость от четырнадцатичасового перелета, уснуть у меня не получается. Я ворочаюсь с боку на бок, пью воду, выхожу на балкон, но ничего не помогает понизить бушующий уровень адреналина в крови. Впечатления сегодняшнего дня бурлят в моем мозгу, постоянно напоминая о себе как куча вещей, бултыхающихся в стиральной машинке. Наша встреча, боль в его глазах, споры об имени, рассказы об узи, наш разговор у бассейна. Я три месяца была лишена даже малейшей крохи информации о Коуле, поэтому события сегодняшнего дня лавиной обрушились на меня, сбивая с ног и путая все мысли. Часа в три ночи я решаю прогуляться по пляжу, чтобы хоть как-то успокоить свои нервы и привести в порядок голову. Пройдясь пару раз туда-сюда по пляжу, я сажусь недалеко от арки, которую продолжают собирать рабочие даже ночью. Она уже выглядит собранной на восемьдесят процентов и, честно признаться, она прекрасна. Летящие стеклянные конструкции, которые будут блестеть на солнце, создавая ощущение парящего замка. Струящиеся сиреневые полупрозрачные ленты, развивающиеся на ветру и придающие конструкции романтичный вид. Led-экраны, на которых уже тестируют анимацию, имитирующую небо и облака, подсвеченные розовым закатом. Да, это будет очень красиво. Я вздыхаю, обнимаю поджатые ноги и упираюсь подбородком в колени. Долго сижу так, наблюдая за океаном, а затем поднимаю голову вверх, разглядывая звезды. - Ты не найдешь ее тут, - слышу я голос за спиной. По коже пробегают мурашки. Мысль о том, что мы остались наедине на пляже, вызывает не восторг, а панику. Коул садится рядом.  Гораздо ближе, чем то расстояние, что он оставил между нами у бассейна. Он тоже обнимает колени, зеркаля мою позу. Я вопросительно смотрю на него. - Медведица, - поясняет он, показывая наверх. - В этой части земли ее не видно. - Не знала, что такие места есть, - качаю я головой. - Те, что находятся в нижней части южного полушария. Тут она нам не поможет. - Нам ничто не поможет, Коул, - вздыхаю я, и мы погружается в тяжелое молчание. Мы погружаемся в молчание. Принятие и скорбь. Вот как бы я описала свои чувства. Как волны перед нашими ногами на меня накатывает обида на Вселенную, злость на несправедливость, боль, отчаяние. Это все множится на близость Коула и разрастается в геометрической прогрессии, раздирая меня изнутри. Злость и боль - ядерный коктейль. В итоге я не выдерживаю. - Коул, тебе ведь тоже так же плохо от моего присутствия! - восклицаю я. - Объясни мне, зачем все это? Зачем ты меня сюда притащил? Зачем сюда пришел? Это же просто невозможно вытерпеть! А свадьба еще даже не началась! - я слышу, как мой голос звенит от напряжения и еле сдерживаемых слез. - Я очень хотел тебя увидеть, - отвечает он. - Эгоистично, не находишь? Заставлять меня смотреть на то, как ты женишься на Мэделин, - злюсь я. - Я всегда был эгоистом, Лили, - говорит он. Врет. Я хмыкаю и мотаю головой. - Твой последний поступок таким не был. Не лучший момент, чтобы это сказать, но спасибо за фирму. Это то, что держит меня на плаву изо дня в день. - Я рад, что у тебя есть то, что дает смысл вставать по утрам, - говорит он грустно и немного завистливо. Я поворачиваюсь к нему и в свете луны вижу, насколько сильно он похудел и осунулся. Мне становится стыдно за мою злость. - У тебя скоро родится твой смысл, - замечаю я. - И все же. Зачем я здесь? Тебе же так же больно, - говорю я мягче. Уже стараясь не обороняться, а попытаться понять, чем я могу ему помочь. - Больно, - соглашается он. - Но без тебя вообще невозможно. - Коул, - качаю я головой. - Это обманчивое ощущение. Сейчас тебе легче, но потом будет еще хуже, чем было. Должно переболеть, Коул. Это как наркотик. Чем дольше ты в завязке, тем проще. Но стоит позволить себе слабину, стократная ломка обеспечена. - Так будет всегда, Лили? Так больно. - Полагаю, да. Но наверно к этой боли можно привыкнуть и жить с ней. Как жить без ноги или руки. Но при условии, что не будет новой дозы. Хотя бы первое время, пока мы так раздавлены и слабы. Коул тяжело вздыхает. Волк внутри меня мечется в желании броситься к нему и умолять остановить свадьбу. Остановить его боль, мою боль. - Коул, иди спать, - говорю я. - Тебе надо быть свежим на фотографиях. Коул фыркает: - Маловероятно. Я поворачиваюсь к нему. - Прошу тебя, уходи. - Еще минуту, Лили. Я киваю и отворачиваюсь. Минуту я продержусь. На монтаже за нами что-то падает и мы оба вздрагиваем. Коул оборачивается, смотрит на светящийся подиум. - Я просто ненавижу идею Мэделин делать свадьбу на берегу океана, - с отвращением говорит он. - Но она непреклонна. - Что не так с этой идеей? Выглядит волшебно. - Потому что океан для меня навсегда связан с тобой. Именно на том пляже что-то во мне щелкнуло. Сначала когда я вытащил тебя из воды, а потом во время нашего разговора перед отъездом. Это наша локация. Наша свадьба должна была быть именно в таком месте. В груди щемит так, что я не могу вдохнуть. - Мы так и хотели сделать. Даже до всех этих событий, - выдавливаю я сквозь слезы. - Это была наша мечта. - Прости, что так вышло. Я причинил тебе столько боли и продолжаю это делать. - Коул, не надо. Это мой выбор. Он кивает. - Уже две минуты прошли, - замечаю я. - Тебе пора. Коул снова кивает и встает на ноги. Он опускает голову и смотрит на меня. Не уходит. Ждёт чего-то. Нет, не ждёт. Пытается побороть самого себя. Я тоже чувствую то же самое. Все внутри меня требует броситься к нему, обнять, умолять не жениться на другой. Оставить его себе, сбежать от реальности, плевать на весь мир. Он должен быть моим. Мне кажется, будто в грудной клетке полыхает пожар, выжигая дотла остатки гордости и здравого смысла. И вижу в его зрачках такие же языки пламени его собственного пожара. Еще немного и последние стены самообладания рухнут под натиском огня. - Коул, пожалуйста, - шепчу я дрожащим голосом. - Уходи. Не надо. Плечи Коула опускаются, как будто на них ложится вся тяжесть этого мира. Он вздыхает и кивает. Отворачивается и, постояв еще секунду, уходит, оставляя меня в одиночестве наедине с соленым океаном и горькими слезами. День торжества Утром я оттягиваю момент выхода из номера на столько, на сколько могу. Но когда ко мне стучится Дилан и говорит, что меня ждут на завтраке, мне приходится покинуть свое укрытие. На завтраке нет ни Коула, ни Мэделин. Как поясняет Элис, с ними уже работают стилисты. Колючий ком в горле, который и так не дал мне съесть ни крошки за завтраком, кажется, увеличился вдвое от мысли, что свадьба реальна и Коул уже вовсю к ней готовится. Чтобы хоть как-то убить время и отогнать панику, я решаю прогуляться по дому. Сначала я натыкаюсь на невероятный зимний сад, затем на уютную террасу на крыше, а потом, спускаясь, замечаю книжные полки в проеме открытой двери. Зайдя в комнату я обнаруживаю себя в огромной библиотеке. Я охаю от восхищения. Я прохожу вглубь, изучая ряды шкафов с книгами. Останавливаюсь напротив ряда с французской литературой и прохожу до самого конца, проводя пальцами по полкам с антикварными книгами. Вдруг я замечаю знакомую обложку. Маленький принц. То самое первое издание книги. Такое же, как я дарила Коулу на шестнадцать лет. Удивительное совпадение. Я открываю случайную страницу и читаю: — Однажды я за один день видел заход солнца сорок три раза! И немного погодя прибавил: — Знаешь... когда очень грустно, хорошо поглядеть, как заходит солнце... — Значит, в тот день, когда ты видел сорок три заката, тебе было очень грустно? Хмыкаю. Наверно я должна посмотреть по меньшей мере миллион закатов, чтобы мне стало лучше... Внезапно я слышу голоса и звук хлопнувшей двери библиотеки. - Мэделин, прекращай, это уже третий бокал, - доносится до меня раздраженный голос Элис. - Элис, отвали, - огрызается рыжая. - Я вся на нервах, мне надо расслабиться. - Мэд, подумай о малыше. Это вредно. - Ой, да ничего не будет, - отмахивается Мэделин. - Ну конечно! - злится Элис. - Именно поэтому алкоголь запрещен беременным! Мэд, дорогая, я понимаю, что ты волнуешься перед свадьбой, но ты должна прекратить. Отдай мне бокал. - Убери руки! - взвизгивает Мэделин. - Я что должна у тебя его силой вырывать? Одумайся! Ребенок страдает! - Ой да ничего он уже не страдает! Следует пауза. - Что ты имеешь в виду? - настороженно спрашивает Элис. - Я имею в виду, что я не беременна, - заговорщически говорит Мэделин, и у меня падает челюсть. - Всмысле не беременна? Ты же была беременна! - Элис, ну ты как маленькая, - фыркает Мэделин. - Была беременна, теперь нет. Ты что не знаешь как это случается? - Мэд, что ты наделала? - спрашивает Элис. - Скажи мне, что это шутка. Молчание. - Мэд, ты что сделала... - Тихо ты! - шикает Мэделин. - Не ори! - Зачем? - в шоке шепчет Элис. - Затем, что я не могла на съемку моей мечты поехать с пузом, Элис! - раздражается Мэделин. - Живот начал расти. Что бы я сказала представителям Виктории Сикрет?! Это мой шанс стать ангелом ВС, Элис! Я так мечтала об этом! Как я могла просрать такой шанс? К тому же, платье от Веры Вонг. Ты же знаешь, что оно бывает только в одном размере. Я не могла в него не влезть сегодня! - Боже... - шепчет Элис. - Я так полагаю, Коул не знает? - Нет, конечно. Мы съездили на узи за пару дней до вылета, а потом я все провернула. - Но он же может отменить свадьбу! - Именно поэтому он и не знает. - И что ты ему скажешь? - Скажу, что случился выкидыш, - отмахивается Мэделин. - Но уже после свадьбы. - Но какой смысл? Вдруг он подаст на развод? Даже если не будет знать всю правду. - Не подаст. Мы составили брачный контракт. Не без шантажа ребенком, конечно, - фыркает Мэд. - После свадьбы он вступит в силу. Коул обязуется 10 лет быть моим мужем, чтобы вырастить ребёнка вместе. - Но ребёнка то не будет. - В контракте такого условия нет, - посмеивается Мэделин. Во мне поднимается такая волна злости и ненависти, что я просто вылетаю из-за шкафов и предстаю перед Мэделин, тяжело дыша и еле сдерживая ярость. В ее глазах я сразу читаю понимание, как сильно она влипла. - Как. Ты. Могла, - еле выдавливаю я из себя. - Поступить так с вашим ребенком. И с ним. - Сука, ты нас подслушала! - завопила Мэделин. - Ты специально выслеживала нас! - Тебе конец, Мэделин, - говорю я. - Когда Коул узнает... - Он не узнает!!! - кричит Мэделин. - Только попробуй ему сказать, я тебя... - Что? - поднимаю я бровь. - Давай, напугай меня. - От тебя живого места не останется! Я фыркаю и вдруг Мэделин бросается на меня и вцепляется мне в волосы. Элис визжит, и на ее крик сразу прибегает Коул с Диланом. - Боже, Мэд! - орет Коул и хватает ее, оттаскивая от меня. - Что ты творишь?! Мы оказываемся в разных концах комнаты. Передо мной стоит Дилан, а перед Мэделин Коул и Элис. - Что у вас тут происходит? - шокированное кричит Коул. - Что вы не поделили? - Угадай с трех раз, - хмыкает Дилан. - Скажи ему сама, - сквозь зубы шиплю я, поправляя волосы. - Да пошла ты, овца! - выплевывает Мэделин. - Тогда скажу я. - О чем она? - спрашивает Коул, повернувшись к Мэд. - Ты не поспеешь! Выставишь себя дурой! Дорогой, твоя «подруга» сошла с ума. Придумала какой то бред, чтобы расстроить нашу свадьбу. Только попробуй озвучить эти мерзкие обвинения в день нашей свадьбы, сука! - Она не беременна, - говорю я. Наступает звенящая тишина. Коул медленно оборачивается на меня. - Что? - Она не беременна. Я слышала их разговор с Элис. - Всмысле не беременна? Я был на узи. - Больше нет, - тихо отвечаю я, стараясь смягчить пилюлю. - Это правда? - оборачивается Коул на Мэделин после того как до него дошел смысл сказанных мною слов. - Коул, да конечно нет! Это полный бред! Она хочет расстроить нашу свадьбу, будто ты не знаешь! Я говорила, что не надо ее приглашать. Наступает молчание. Коул думает. Проходит минута или две и чем дальше, тем сильнее сжимается его челюсть и проступают желваки. - Собирайся, - говорит он. - Куда? - В ближайшую клинику на узи. - Что?! - взвизгивает Мэделин. - Ты что веришь ей больше, чем мне? - У меня нет оснований подозревать Лили во вранье. - Всмысле?! - взвизгивает Мэделин. - А как насчет того, что в ее интересах сорвать нашу свадьбу?! - Собирайся, - повторяет Коул. - Но свадьба через несколько часов! Меня не успеют накрасить! Ты издеваешься?! Все из-за бреда этой сумасшедшей??  Коул, мне нельзя нервничать! - Это что запах алкоголя? - принюхивается Коул. - Сколько ты выпила?! - Один бокал. - Врешь, - Коул хмурится, будто нашел подтверждение моим словам. - Я все сказал. Чем быстрее мы съездим, тем быстрее ты приступишь к макияжу. И я очень надеюсь, что ты говоришь правду. Иначе я за себя не ручаюсь, Мэделин. - Коул, я никуда не поеду! - уже кричит в панике Мэделин. - У нас свадьба, ты забыл?? - Мэделин, ты наверно не так поняла, мы сейчас не торгуемся. Либо ты сейчас едешь на узи, либо свадьбы не будет. Я все сказал. Мэделин открывает и закрывает рот как рыба, выброшенная на берег. Затем она начинает рыдать. - Коул, как ты можешь со мной так поступать. Это самый важный день в моей жизни!  Я и так вся на нервах! А тут эта сука придумала небылицу и все портит! Коул я прошу тебя, не нервируй меня! Подумай о малыше! Это такой стресс. Коул смотрит на нее, и я вижу в его глазах сомнения. Он переводит взгляд на меня и, видимо, читает в моих глазах столько сочувствия к нему и ярости на Мэделин, что все же верит мне. - Мне очень жаль, Мэд, но тебе надо выбрать из двух вариантов. И желательно поскорее. Как ты правильно сказала, скоро начнут собираться гости. Мы не женимся, пока я не увижу своими глазами, что с ребенком все в порядке. - Ах так! - вдруг кричит Мэделин, и я не замечаю ни намека на остатки слез на ее лице. Ее лицо перекашивается злобой. - Хорошо! Нет ребёнка! У меня был выкидыш в Италии. Доволен?! Наступает молчание. Коул открывает рот, пытаясь переварить сказанное. Дилан хватается за мою руку, словно ему нужно на меня опереться. А Мэделин продолжает: - Я не сказала тебе, чтобы не расстраивать перед свадьбой! Давай, теперь брось меня у алтаря из-за того что я потеряла нашего ребёнка! Завтра все газеты будут пестреть заголовками о том, какой ты подонок! - выплевывает она ему с такой ненавистью, что я на секунду задумываюсь, зачем она вообще хочет замуж за Коула, если так ненавидит. - Нет, Мэделин, - встреваю я со злобой, отбрасывая эту мысль и делая шаг вперед. - Не смей! Я не дам тебе повесить на него ответственность за свадьбу и чувство вины за твой ВЫБОР. Признавайся. - Выбор? - переспрашивает Коул потерянно. Кажется, он настолько шокирован, что уже слабо понимает, что происходит. - Не понимаю, о чем она, - нервно отвечает Мэделин, но глаза ее бегают. - О, прекрасно понимаешь! - злюсь я. Во мне клокочет такая праведная ярость, что кажется я могу сжечь ее одним взглядом. Мы смотрим друг на друга ненавидящим взглядом. - Я не понимаю, о чем она говорит, - шипит Мэделин сквозь зубы. - Отлично! Тогда скажу я. Мэделин сделала аборт, - оборачиваюсь на Коула. Он смотрит на Мэделин с непроницаемым выражением лица. Кажется, я даже слышу скрежет - он выстраивает стену за стеной внутри себя, чтобы удержать самообладание. - Это правда? - то ли спрашивает он Мэделин, то ли утверждает. - Нет, Коул. Эта сука все врет! Подслушала мои переживания, которыми я делилась с Элис, и решила использовать их в свою пользу! Хочет выставить меня монстром в твоих глазах. Ты же знаешь как я хотела этого малыша! - из глаз Мэделин брызгают очень натуральные слезы и она ударяется в рыдания. Я вижу, что Коул ей не верит. В его глазах нет ни капли сочувствия. - Оставьте нас, - говорит он ледяным голосом. В нем сквозит такая еле сдерживаемая ярость, что даже мне становится страшно. - Что? - замирает Мэделин и даже прекращает плакать. - Нет. Нет, Коул. Я клянусь тебе, что я этого не делала. Пожалуйста, давай поговорим при всех! Мне нечего скрывать! - Вышли все, - сквозь зубы тихо говорит Коул. Он словно стал выше на две головы от злости, которая рвется наружу, но при этом все же держит себя в руках. - Мэд, - пищит Элис, обращаясь к побледневшей Мэделин. - Вышли! - рявкает Коул и Элис вздрагивает. - Нам надо поговорить наедине. Мы выходим из библиотеки. Последним выходит Дилан и я слышу, как перед уходом он шепчет Коулу на ухо какие-то нотации. - Это правда? - дрожащий от ярости голос - последнее, что доносится до меня перед тем, как дверь захлопывается за Дилом. Мы остаемся под дверью. До нас доносится возмущающийся голос Мэделин и ровный ледяной голос Коула, стоящий на своем. Она явно пытается доказать свою ложь и убедить Коула не отменять свадьбу, но чем дальше тем больше истеричных и панических ноток овладевает ее интонацией. Я пытаюсь прислушаться к себе и понять, что я чувствую, но противоречивых мыслей так много, что я оставляю это занятие на потом. Тем более что из-за двери доносится крик Мэделин. - Ладно, окей! Раз ты решил отменить свадьбу, то живи с этим - да я сделала аборт. Я не хотела этого ребёнка и он мне мешал! Я тебя предупреждала, что карьера у меня на первом месте. Я имею на это полное пра... Затем раздаётся визг Мэделин и Дилан срывается с места, врываясь в комнату. Мы за ним. Коул пригвоздил Мэделин за плечи к стене, трясет ее и орет: -  Сука, как ты могла!!! Это же живой человек! Убийца! Почему ты сразу не сделала аборт если он был тебе не нужен?! Ну конечно он был нужен тебе для свадьбы! - Отпусти меня, - верещит Мэделин. Дилан в два прыжка оказывается около них и оттаскивает брата от невесты. Мэделин вырывается. Ее лицо искажено яростью и ненавистью. - Ты конченый ублюдок, Коул Спроус! Поверь, я это так не оставлю! Я отомщу тебе по полной. Я разрушу твою жизнь так, что ты еще умолять будешь о пощаде! С этими словами она выбегает из комнаты. - Пусти, - зло говорит Коул, и Дилан выпускает его из хватки. - Отмените свадьбу, если вам не сложно. Просто найдите Киру и она со всем разберется. Мне надо побыть одному. С этими словами он, не глядя ни на кого, и на меня в частности, выбегает из библиотеки. В девять вечера стемнело, а Коул так и не появился на вилле. Его телефон был отключен и никто не знал, где его искать. Не находя себе места, я решаю пойти на пляж, чтобы побыть одной и привести мысли в порядок. Пройдя мимо полуразобранной арки, которой не суждено было стать местом бракосочетания, я замечаю одинокую фигуру, сидящую на песке у кромки воды. Облегчение вместе с жалостью и тревогой накатывает на меня. Я подхожу ближе. - Можно я присяду? - тихо спрашиваю я. Раз он выбрал место, где мы сидели вчера, возможно, он искал моей компании. Коул лишь кивает на песок рядом с собой. Мы долго сидим, смотря на океан, в котором отражаются звезды, и я пытаюсь почувствовать эмоции Коула. Внешне он кажется спокойным, но в свете луны я замечаю играющие желваки и жестко сцепленные руки. Затем Коул нервно закуривает, и я догадываюсь, что это не первая и даже не десятая сигарета за сегодняшний день. Я прислушиваюсь к себе пытаясь почувствовать его состояние, как раньше. Ощущаю злость, отчаяние и гнев, которые нарастают с каждым его глубоким вдохом дыма. Они плещутся внутри Коула как буря в стакане, ища выход. - Рада? - в итоге выплевывает Коул со злостью. - Что? - удивлённо спрашиваю я, хотя по спине бежит холодок от того, что он озвучил то, что я крутила в голове весь день. Что теперь у нас нет преграды для отношений, но при этом призрак этой трагедии навсегда останется между нами. Как будто теперь наше счастье можно построить только на несчастье. И оно неизбежно встанет между нами. - Ну, ты не хотела этой свадьбы, - поясняет Коул с агрессией. - Ты рада? - Коул, - говорю я тихо. - Я очень соболезную тебе. Не говори так. Да, я не хотела свадьбы, но ты тоже ее не не хотел. Ты что, рад? Коул фыркает с отвращением и качает головой. - Конечно, нет. Не такой ценой. - Вот именно. Я была готова отказаться от своего счастья ради этого малыша. Не обвиняй меня в злорадстве, прошу тебя. То, что произошло - ужасно. Коул выдыхает и роняет голову на скрещенные на коленях руки. - Лили, как она могла? Что за мир такой, где женщины имеют право убивать общего ребёнка, даже не ставя в известность отца? - Общество считает, что это тело матери будет его вынашивать и потом ей его воспитывать, если отец исчезнет. Поэтому и решать ей. В этом тоже есть смысл, хоть и спорный. - Да я бы сам его воспитывал! - восклицает Коул. - Только выноси. - Живот мешал ей при съемках в Италии и не влезал в свадебное платье. Коул выпучивает на меня глаза и открывает рот. Затем на его лице отражается боль, затем отвращение, а потом он закрывается, беря себя в руки. - Она монстр, - выплевывает он. - Я всегда знал, что карьера ей важнее, но я даже не думал, что она может решиться на такое. Это же ребенок... Коул шмыгает носом и отворачивается, нервно моргая. Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, но останавливаюсь. Мысли о том, что это неуместно сейчас, не оставляют. Словно призрак малыша встает между моей и его рукой. Коул поворачивается и смотрит на мою зависшую руку. Сначала в его глазах читается вопрос, а потом мелькает понимает. - Прости, - шепчу я, сбивчиво. Меня выбивает из колеи мысль, что все эта трагедия нас отдалит настолько, что мы не сможем быть вместе. - Я просто не знаю, как мне себя вести. Как будто это все очень неуместно. Будто я делаю что-то плохое. Но я просто хотела тебя поддержать, без всякого намека. Если хочешь, мы можем выстроить дистанцию или взять паузу или... - слова льются потоком, путаются, так же как мои мысли. Но Коул кивает, понимая, о чем я говорю, а затем закидывает руку мне на плечо и приобнимает, целуя в висок. - Мы со всем разберёмся, - шепчет он мне на ухо, и тиски, сдавливавшие весь день мою грудную клетку расслабляются. Я шумно выдыхаю. Коул отстраняется, будто и так сделал очень много, но его небольшого шага мне навстречу достаточно, чтобы успокоить мои переживания. - Спасибо, - со слезами говорю я. - Я просто... Это все так ужасно и больно. Я не представляю, как ты справляешься. Мне так жаль, - слезы брызгают из глаз. - Лили, шшш. Давай просто помолчим, пожалуйста. Или поговорим о чем-то отвлеченном. Я киваю. Мы оба задумываемся, не находя других тем, которые могли бы отвлечь нас от переживаний. - Коул, - вдруг вспоминаю я и приподнимаюсь. Запускаю руку в задний карман джинс и достаю конверт. Протягиваю ему. - Это тебе. Это был подарок на свадьбу. Но я все равно хочу тебе подарить. - Что это? - скептично смотрит Коул. - Не надо. Не до подарков. Если это деньги, то отправь на благотворительность. - Коул, пожалуйста, возьми. Обещаю, тебе понравится. Коул ворчит, но берет конверт. Вскрывает и из него на песок падает фотография. Коул поднимает и присматривается, хмурится. Затем включает фонарик на телефоне и разглядывает внимательнее. - Кто это? - спрашивает он. На фотографии изображена красивая женщина-афроамериканка. Она качает на качелях смуглую девочку лет десяти с огромными глазами. Они обе смеются. - Это, - показываю я пальцем на женщину. - Мэри Веллерман. А это - ее дочь, Луиза Веллерман. Коул смотрит на меня приподняв брови. - Лили, ты в порядке? Ты подарила мне фото незнакомых людей? Или это очередные родственники, которых я не помню? - Нет, Коул. Ее мужа зовут Кристиан Веллерман. Он пропал без вести в Сирии в апреле 2016 года. Предположительно в районе Алеппо. Там, где ты был в плену. Коул округляет глаза. До него начинает доходить. - Как ты сказала их зовут, - шепчет он. - Мэри и Луиза. - Мэри Лу... - беззвучно губами выговаривает Коул. - Боже, я думал, это один человек... Но как ты? Как ты смогла... - Я говорила тебе, что все эти годы состояла в чатах женщин, разыскивающих своих пропавших мужей и сыновей. Поверь, возможности таких женщин безграничны. Я кинула клич по всем чатам, и они нашлись. Я уверена, что это они. Она писала в ориентирвоках о том, что ее муж звал себя Кит. На обороте их адрес, они живут в Теннеси, ты можешь к ним съездить... Я прерываюсь, потому что замечаю, что по лицу Коула текут слезы. - Лили, - хрипит он и сгребает меня в охапку. - Ты сделала невозможное... Спасибо... Ты даже не представляешь, сколько это для меня значит... Я смогу выполнить его последнее желание, рассказать им, что он для меня сделал, как погиб, и помогать финансово пока Луиза не подрастет, и отдать им его крестик, и... Боже, Лили... Я хлопаю Коула по спине. - Я знаю, дорогой. Это невероятно, что мы их нашли. Я очень рада. - Ты. Ты их нашла. Коул выпускает меня из объятий, и я снова сажусь рядом, но на этот раз наши плечи соприкасаются. Мы сидим плечом к плечу, смотрим на звезды и молчим. Кажется, что слова не нужны, потому что мы чувствуем все соединенными сердцами. Внезапно он берет мою руку и наши пальцы переплетаются. Я вздыхаю с облегчением. Нас ждёт длинный путь, в котором нам предстоит начать все с самого сначала. Но у нас впереди целая жизнь. И наша любовь, которая может все.