- Мама, что ты делаешь?! Я же просил не открывать окно нараспашку, оно же теперь не закроется... Опять отца беспокоить, - из комнаты раздался уставший голос Сальваторе.
Донна ещё сильнее прислонилась к двери, дабы чётко расслышать каждое слово.
- Мне надо наружу, не хочу находиться в этом проклятом доме! - собеседница истерично срывалась на крик.
- Но это наш дом. Твой, мой и отца, - нерешительный тон юноши стал более твёрдым в попытках переубедить настойчивую мать.
- Лжёшь! Это не мой дом! Мой дом там! - пол дрогнул от резкого удара ногой.
- Где? - окончательно сдавшись, безэмоционально спросил парень.
- Далеко-далеко, за горами и океаном, в Италии. Ах, моя прекрасная Родина, как же я по тебе скучаю, моя дорогая, - голос женщины неожиданно потеплел, а в комнате раздались ритмичные шаги, видимо, сумасшедшая закружилась в танце.
Донна пристально вслушалась в последующие слова матери Моро, что слились в мелодичной песне, но никак не могла разобрать их смысл. Лишь на припеве девушка узнала в этой элегантной речи чистый итальянский. Несмотря на противоречивую личность женщины, к которой Беневиенто невольно начала испытывать неприязнь, песня казалась ей невероятно красивой и звучной. Но переливистый голос прервался сперва повторным грохотом, а затем - раздраженным воскликом сына.
- Мама! Если хочешь подышать свежим воздухом, то так и скажи! Не надо убегать через окно, я тебя в прошлый раз еле как нашёл. Всю деревню обшастал, - этот повышенный тон с приказной манерой никак не читался с образом того замкнутого безвольного мальчика.
- А? Кто ты такой? Что ты забыл в моей комнате?! - с откровенным испугом возмутилась мать Моро.
- Я С-сальваторе, т-твой сын, - с каждым словом твёрдость голоса парня спадала на нет.
- Сальваторе? Какое красивое имя, - в тот же миг позабыв о прежнем недовольстве, восхищенно произнесла женщина.
- Да, это ты мне его дала, мама... - его спокойную речь понемногу начинала накатывать дрожь.
Тишина. Возможно сейчас там, за хрупкой дверью, что-то бесшумно происходило в тайне от Донны. Но глухое затишье постепенно прерывалось нарастающими тихими всхлипами, что юноша старательно пытался сдержать в себе. Это можно было понять по тяжелому, схожему с гипервентиляцией, дыханию, что время от времени прерывалось. Словно бы Сальваторе на несколько секунд задерживал его, чтобы окончательно не разрыдаться, но попытки завершались ещё более горькими всхлипами.
Не выдержав последующего нагнетания этой тяжёлой сцены, Беневиенто прекратила подслушивание разговора и вернулась на кухню. Эмоционально выжатая до последней капли, она обессиленно плюхнулась на стул. В ноющей голове клубком роились самые разнообразные мысли, сопровождаемые застрявшим где-то в подсознании тихим плачем. Приведя этот непослушный комок в порядок, девушка сумела понять то, чего она действительно хочет в данный момент больше всего на свете. Такое глупое и простое желание - просто подарить этому человеку чуть больше поводов для улыбки, может быть, это хоть какой-то компенсирует весь тот кошмар, происходящий за кулисами их мимолетных встреч.
Выговор от мамы на этот раз был невыносимо долгим, ведь отчитывать пришлось сразу же обеих. Несмотря на более серьезный проступок Донны, досталось в основном только Бернадетт, ведь она своим безалаберным поведением успела "испортить" послушную младшую дочурку. Старшую сестрицу не сильно задевало то, что вся вина в итоге легла на неё. Напротив - она была всегда рада прикрыть Донну от нападок.
С этого дня монотонная жизнь младшей дочери Беневиенто внезапно перевернулась с ног на голову. Летние каникулы заиграли новыми красками в глазах Донны, когда она чуть ли не каждый день преодолевала до боли родную тропу к водохранилищу.
- Быстрей на судно, мы скоро отчаливаем! - забравшись на шаткую конструкцию из старых деревянных ящиков, восклицал юноша.
За его спиной красовался рисунок Донны в виде корабля с белоснежными парусами. На полу тут и там были разбросаны коробки, имитируя подобие палубы. Правда, со стороны это выглядело как неубранное складское помещение.
Боясь обрушения хрупких нагромождений, Беневиенто ходила вокруг да около, оттягивая время. Видя нерешительность приятельницы, Сальваторе протянул ей руку, хоть и был полностью уверен в том, что этот жест будет отклонён. Но к его большому удивлению, теплая ладонь девушки крепко сжала изувеченное запястье. Перешагнув через пару ящиков, Донна остановилась на башенке рядом. Вспомнив про ссадины на руках юноши, Беневиенто мигом отпустила ладонь, виновато прикрыв веки.
- Н-ничего страшного, мне совсем не больно ни капельки. Лучше посмотри, как прекрасно небо, - Моро, запрокинув голову назад, указал пальцем наверх.
- Но это потолок...
- Ну представь, что это небо. Включи фантазию.
- Какой-то он тускловатый для неба.
- Хотел закрасить, но даже со стремянкой не достаю. Может быть, когда подросту.
- Когда мы повзрослеем, нам будет уже не до этого.
- Неужели ты забыла? Я ведь никогда не вырасту. Подросту, а не вырасту - это разные вещи.
Беневиенто задумчиво огляделась по сторонам, после чего её взгляд упал на юношу.
- Ты улыбаешься, - Сальваторе победно ухмыльнулся, прищурив глаза.
Донна мигом изменилась в лице, пытаясь состроить максимально серьёзную гримасу, но багровый румянец на щеках выдавал истинные эмоции девушки.
- Смотри! Что это там на горизонте? - пытаясь не зацикливаться на неловком моменте, Моро с восхищением указал на противоположную стену.
- Не могу разглядеть, и что же там? - Донна всё же решила подыграть фантазеру.
- Oh, mio Dio, это же Италия!
- Это... итальянский, да? Ты его знаешь?
- Громко сказано, просто моя мама частенько говорит на нём. Пришлось подучить, всё же это мой наполовину родной язык, - вспомнив неприятную сцену из того злополучного дня, Беневиенто постаралась как можно скорей прогнать из головы эти удручающие мысли.
- И имя у тебя тоже итальянское, я права? Саль-ва-то-ре, - всё ещё с некоторым трудом по слогам проговорила Донна, стараясь не запутаться в буквах.
Моро, наблюдая за этой забавной сценой, с умилением усмехнулся.
- Тебе так сложно его произносить? Можно просто - Сал. Всякий раз убеждаюсь, что оно мне совершенно не подходит.
- Оно ведь что-то значит на итальянском?
- Да нет, просто имя... Хватит о мелочах распинаться, погляди, мы почти приплыли! - парень ткнул пальцем в ту же самую стену, усердно делая вид, будто что-то в ней изменилось, - если бы выпал шанс, то куда бы ты отправилась?
- Да мне и дома хорошо, - не хватая звёзд с неба, скромно ответила Донна.
- А я вот хочу уплыть далеко-далеко, куда глаза глядят, - со сладким предвкушением несбыточного, Сальваторе прикрыл веки.
- А как же мама? - холоднокровным реализмом Беневиенто спустила юного путешественника с небес на землю.
- Это просто глупая мечта, она необязательно должна сбыться. Но если бы такая возможность существовала, то ты составила бы мне компанию в этом нелёгком пути?
- Безусловно, - несмотря на все свои скептические настрои, без колебаний ответила Донна.
Можно ли считать это обещанием?
- Сестренке в последнее время нездоровится, я беспокоюсь за неё, - Беневиенто болтала ногами из стороны в сторону, усевшись на самую устойчивую колонну из ящиков.
- Почему же она не обратится в клинику?
- Не знаю, говорит, что всё в порядке. Хотя её частенько мучает тошнота и боль в области живота.
- Кажется, я знаю, в чем дело.
- Правда? И в чем же?
- Твоя сестра просто-напросто ждёт ребёнка, - с полной уверенностью выдвинул предположение Моро.
- Да ну! Чтобы Бернадетт с её пацанскими замашками... Никогда не поверю, - сложив руки на груди, девушка отрицательно помотала головой.
- Спорим?
- На что спорим?
- На любое желание. Как только правда раскроется - победитель придумает себе награду, в пределах разумного, конечно же. Идёт?
- По рукам, - ребята закрепили договор крепким рукопожатием.
- Сальваторе, у меня есть к тебе небольшая просьба... - несмело произнесла Донна.
- Да? Я слушаю.
- Не мог бы ты встать вон туда?
Донна указала на стену, что по сравнению с остальными казалась пустоватой. На ней не было ярких цветов и пестрых красок - лишь переливистые оттенки синего, что создавали мрачноватую холодную картину, навевая ностальгическую тоску.
Девушка мысленно удивлялась тому, сколько разнообразных эмоций могут приносить эти бессмысленные на первый взгляд кляксы. Причём настолько разные чувства испытываешь, переводя взгляд с одной на другую - эта стена была грустной, эта весёлой, а эта совершенно безумной. Данный факт забавлял и восхищал одновременно. Некий храм разных сторон одного человека, в который ей открыли дверь. Может ли она что-то здесь менять? Привнести своё? Красочная палуба была первым шагом, но это скорее отражение существующих желаний. Донна же грезила создать что-то новое, направить прожектор на самую темную сторону дряхлого домика.
Юноша послушно облокотился спиной о мрачную гладь, непонимающе ожидая дальнейших действий Беневиенто.
Девушка попятилась назад, расширяя себе обзор и попутно набрасывая в голове примерную композицию. В ход пошла белая краска, ложась на стену свободными мазками и постепенно поднимаясь ближе к потолку. Любопытный парень, не отрывая спину, изо всех сил пытался разглядеть получавшуюся картину. Донна, поняв, что для полной реализации идеи, пространства с её рост не хватит, пододвинула стремянку, продолжив поднимать белые полосы всё выше и выше.
- Осторожней, не упади, - раздался снизу обеспокоенный голос Моро.
Спустя некоторое время нелёгкая работа была закончена. Донна отошла назад, вытирая рукавом запачканное краской лицо.
Картина вышла незамысловатой, но менее очаровательной она от этого не становилась. Свободные мазки, идя от плеч юноши, тянулись вверх белыми крыльями. Композиция растелилась на целую стену, начинаясь в одном и заканчиваясь в другом углу.
Дыхание девушки стало тяжелым из-за изумленного восхищения результатом. Пусть он получился слегка небрежным и был далек от идеала, но эти ошибки ещё лучше отображали задуманную идею.
Её взгляд, опустившись чуть ниже, упал на хрупкого юношу, что обессиленно сжимал тонкие руки в "замке". Закрытая поза, которая не выдаёт ничего лишнего, замыкая человека в своих цепких оковах, как же она знакома Донне.
Эта полная безграничной свободы картина на первый взгляд так сильно контрастировала с замкнутым парнем. Только вот в глазах одной лишь Беневиенто крылья и человек гармонично сливались в одно целое. Это накатывало восторг на девушку, суть которого она наотрез отказывалась напрямую объяснить Сальваторе, из раза в раз давая один и тот же ответ на его назойливые просьбы. "Однажды сам поймешь".
Ещё одно солнечное летнее утро выдалось не хуже предыдущих. Новый день начался с похода на рынок, в это время года жизнь там протекала гораздо активнее и интереснее, чем в других уголках деревушки. Из соседних деревень везли на продажу скот, овощи, фрукты и прочие товары. Жители собирались в этом людном месте не только ради покупок, но и для обсуждения свежих новостей и сплетен.
Из-за назойливого шума подростки решили как можно раньше покинуть территорию рынка, купив у бородатого дяденьки грозного вида парочку свежих апельсинов. По традиции ребята направились в сторону водохранилища.
Солнечные лучи золотом переливались на игривой водяной глади, подгоняемой ветром. Парень бросил на сухой песок авоську с ярко-оранжевыми шариками и аккуратно подошёл к водохранилищу.
- Вода сегодня теплая! - зачерпнув рукой мокрый песок со дна, прокричал Сальваторе стоящей вдалеке от берега Донне.
Она несмело приблизилась поближе, о чем сразу же пожалела. Мимолетным плеском в её сторону полетел град капель, намочив Беневиенто с головы до ног.
- Ах ты! Я тебя сейчас... - обескураженная девушка раздраженно ускорила шаг.
- А ты попробуй, догони! - заливаясь звучным хохотом, Моро бросился в бега.
Впервые за несколько лет на тихой и спокойной территории раздавались юные голоса, сопровождаемые звонким смехом. Наверное, стоило бы отругать этих малолеток за то, что нарушают блаженную тишину в послеобеденное время. Но никто не горел желанием прерывать эти глуповатые детские игры. Ведь теперь это место хоть на пару минуток стало настолько живым, что могло даже посоревноваться в этом качестве с шумным рынком.
Промокнув до нитки и запыхавшись, подростки решили немного передохнуть.
- А я плавать не умею - немного огорченно промолвил Сальваторе, задумчиво разглядывая противоположный берег.
- Какой же из тебя моряк, если ты даже плавать не можешь? - осмелевшая от беззаботности Донна уже не боялась кидать безобидные дружеские замечания.
- Однажды я буду плавать лучше рыб в море, правда-правда. Папа рассказывал мне, как дедушка научил его плаванью. Отцу тогда было столько же, как и мне. Дед отчалил на лодке к середине реки и выкинул папу за борт. Утонуть не хотел - вот и научился.
- А ты хочешь, чтобы тебя так же выбросили в воду? - поинтересовалась Донна, проведя кончиками пальцев по водяной глади.
- Да. Иначе и не научусь, слишком уж я трусливый.
- Ну так чего же ты раньше не сказал? И не благодари!
Беневиенто резко ускорила движение руки, в сторону отвлеченного разговором юноши полетела новая партия брызгов, игра возобновилась. Решив поддаться упорной подруге, Моро сделал вид, что потерял равновесие, упав сперва на колени, а затем и на спину.
Донна поставила ноги и руки на песок, её ладони находились чуть выше плечей Сальваторе. Нависнув над сдавшимся противником, она тем самым преградила ему путь к отступлению.
Было весьма безветренно, поэтому на мели вода лишь слегка касалась мочек ушей. Крохотные подобия волн приятно щекотали босые ноги девушки и покачивали из стороны в сторону тёмные пряди юноши, что при солнечном свете отливали каштановым оттенком. "Прямо как у его матери" - промелькнуло в мыслях Донны.
Бронзовые песчинки назойливо липли к одежде, рукам и ногам ребят. Особенно ярко они блестели на впалых щеках Сальваторе. Он, приняв своё поражение, с улыбкой щурился из-за знойного летнего солнца, смотря то на Донну, то на небо. Девушка же, сжимая в пальцах массу мокрого песка, пристально разглядывала черты лица приятеля. Что-то её очень сильно смущало. Причём уже давно, ещё с момента встречи в особняке.
Не особо задумываясь над своими действиями, Донна ловко провела мизинцем по щеке Сальваторе. На подушечке пальца остался телесный след. Девушка протерла странную массу между пальцев, что по ощущениям напоминала вязкую кремовую консистенцию.
- Так и знала. Вот куда пропадает косметика госпожи Моро.
Багровый румянец был отчетливо виден даже несмотря на достаточно толстый слой тонального крема. Чувствуя себя зажатым в угол, парень поднялся, сел на колени и отпрянул от подруги, увеличив чересчур близкое расстояние между ними.
Стараясь ненароком не столкнуться взглядом с Беневиенто, юноша заслонил лицо намокшими локонами. Его руки нервно дрожали, с трудом выполняя простейшие движения.
- Д-давай просто забудем про это, х-хорошо? - тихо пробормотал он, чуть ли не умоляя.
- Мама говорит, что это вредно для молодой кожи. Она даже сестренке не разрешает пользоваться подобным.
Несмотря на просьбы Сальваторе, Донна пододвинулась чуть ближе, удобно устроившись напротив него. Обездвиженный от нахлынувшего волнения юноша уже было хотел ринуться прочь, но ноги словно бы вросли в зыбкий песок, не желая спасать беднягу от ещё большего позора.
Достав из кармашка юбки носовой платок, девушка бережно опустила его на мель, почти касаясь хлопковым уголком песчаного дна. Выжав лишнюю воду, она наклонилась, проведя платком по щеке парня. Юноша окончательно впал в ступор, не имея возможности даже шелохнуться, пока лицеприятную, но лживую маску постепенно смывал прибой водохранилища.
На гладь падали капли, стремясь вниз причудливыми узорами телесного цвета. Прохладная ткань неторопливо проходила по каждому краешку кожи, оголяя покрасневшие угри, ещё больше изуродованные из-за отчаянных попыток от них избавиться. Не сильно выделенные шрамы, в области скул переходили в отчетливые впадины на молодой коже. Желание прекратить начатое выдавало лишь учащенное дыхание юноши, который всё же сумел вымолвить несколько слов.
- Н-не делай этого, пожалуйста. Я н-некрасивый... - к глазам начали подступать слезы, что обжигали незажившие рубцы на изуродованном лице.
Выпустив из рук платок, Беневиенто заботливо дотронулась ладонью до горячей щеки Сальваторе, по её пальцам вниз стекали солёные капли.
- Т-тебе не мерзко вот так вот касаться меня?
- Мерзко? Даже если бы ты очень постарался, не смог бы выглядеть мерзко с этим очаровательным румянцем.
Хоть слезы всё ещё продолжали литься из покрасневших глаз Сальваторе, уголки его губ слегка приподнялась, плавно переходя в лучезарную улыбку.
Пока подростки добрались до дома Моро, вся одежда успела высохнуть под невыносимо палящей жарой. В доме к счастью было так прохладно и хорошо, что покидать уютное убежище совершенно не хотелось. С негромким грохотом высыпав в раковину апельсины, Сальваторе включил кран. Живое журчание воды нарушило нелюдимую тишину в доме.
- Боюсь, что теперь мы не сможем видеться так часто, - удрученно сообщил неприятную новость парень.
- Почему же?
- Маме с каждым днем только хуже. Кто-то должен за ней следить. Да и каникулы вот-вот закончатся.
Девушка обессиленно сжала пальцы, понимая, что не может ничего поделать в данной ситуации. А она ведь обещала самой себе, что не бросит своего нового знакомого одного. Всё же на многие обстоятельства просто невозможно повлиять, они сильнее каких-то глупых детишек.
- Твои догадки оправдались - сестра и вправду беременна. Всё ещё не могу поверить, что моя сестричка так рано заведет семью, - Донна тут же сменила тему, стараясь не думать о плохом.
- Это уже давно не новость.
- Откуда ты знаешь?
- Забыла, кто мой отец?
- Ах да, точно... А почему мне не рассказал?
- Потому что это супер секретная врачебная тайна, - приложив палец к губам, Сальваторе поставил блюдце с помытыми фруктами на стол, - я пока проведаю маму.
Его фигура стремительно скрылась во тьме коридора, прямо как в тот раз. Беневиенто, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли, решила занять себя делом. Например - нарезать апельсины на дольки. Обыскав кухонные шкафчики, Донна нашла всё, что было нужно для этой незамысловатой процедуры.
Нож с приятным хрустом разрезал пополам сочный фрукт. Из-за сильного нажима лезвия на стол брызнули капли сока, задев пару газет и какую-то невзрачную книжку, страницы который были раскрыты. Отодвинув стопку газет ближе к краю, Донна уже было потянулась к блокноту, чтобы закрыть его, но её взгляд невольно упал на несколько строк в начале страницы.
Странная манера письма тут же приковала внимание девушки. Слова были небрежно выцарапаны пером, оставив за собой вмятины на плотной бумаге. Буквы уходили то вниз, то вверх, продолжаясь в некоторых местах продолговатыми кривыми линиями. Будто бы руку того, кто это писал, нервно сводило в сторону чуть ли ни на каждом слове. Не решаясь наклониться поближе, она сосредоточенно прищурилась, осознанно вчитываясь в каждое предложение.
***
22 августа. Солнечно
Из плохих новостей:
Мама не помнит меня, это пугает. Иногда мне кажется, что это уже не моя мама, но её голос такой же успокаивающий, как и в детстве. Наверное, мне просто кажется.
Из хороших новостей:
1. Сегодня ночью я научился очень тихо плакать, так, чтобы даже папа не услышал!
2. Это будет прекрасный день, ведь я вновь увижусь с...
***
Мимолетный шелест страниц и приглушенный хлопок оборвали увлеченное чтение на полуслове. Девушка виновато сделала шаг в сторону. Длинные пальцы бережно провели по тусклой обложке, с лица юноши ненадолго сползла привычная маска жизнерадостности. Даже не осталось ни единого следа от лёгкой улыбки, лишь томный взор, в котором на мгновение потух детский огонек. Донне был знаком этот взгляд. Глубокий, мудрый и печальный. Такие глаза были у взрослых, которые успели разочароваться в любимых вещах.
- Прости, я просто...
- Нет, это моя вина, что оставил его так - на виду.
Длительное молчание нарушало лишь нервное, но достаточно ритмичное, постукивание длинных пальцев по твёрдой обложке блокнота.
- Отец предложил мне завести личный дневник. Я усердно прописываю каждый день. Но со стороны это, должно быть, глупо выглядит, да?
***
Сбросив на пол тяжелый рюкзак, парень сел за стол. Мужчина лишь исподлобья взглянул на измученный вид сына, но не придав этому особого значения, снова опустил глаза в ненавистную стопку бумаг.
Истощенные руки Сальваторе с некоторым усилием ослабили давящий на шею галстук и закатали запачканные на манжетах рукава рубашки, тем самым оголяя локти юноши. Свежие ссадины жутко зудились, парень еле как сдерживаться, чтобы не расчесать их до крови.
Схватив со стола бутылёк и кусок ваты, что были вечно небрежно разбросаны по всему дому, парень торопливо прошёлся перекисью по каждой царапинке на своих руках. Раны жутко щипали, заставляя стискивать зубы от жгучей боли. Закончив процедуру, Моро опустил голову вниз и, обхватив её ладонями, уставился в пол.
Тишину в зале перебивали лишь навязчивое тиканье запутавшихся во времени часов и шелест рабочих бумаг, с оставляемыми на них неразборчивыми подписями врача.
- Мне кажется, что я вот-вот закончусь, - неожиданно нарушила молчание прерывистая речь Сальваторе.
- Что это значит? - безучастно пробормотал Леонард, не поднимая глаз.
- Меня просто не хватит на всё это, - голос парня дрожал, норовя с минуты на минуту сорваться на плач.
Потертые пальцы всё сильнее сжимали черные кудри, до боли натягивая корни, в попытках почувствовать хоть что-то. Леонард с откровенным непониманием наблюдал за действиями вечно оптимистичного сына, которого он никогда не видел настолько подавленным. Или просто не хотел замечать этого?
С некоторой виной от найденного повода отлынить от работы, отец подошёл к шкафу, полному бумаг и книг, и начал целенаправленно искать что-то.
- Держи, - мужчина протянул сыну забытую всеми тетрадь, что из-за своей ненужности на приличное время завалялась на пыльных полках.
- Зачем мне это? - с открытым безразличием пробубнил юноша.
- Она поможет тебе справиться со многими трудностями, - Леонард никак не относился к психологии, специализируясь в основном на хирургии, но пара советов от старого друга прочно отложились в его памяти.
- Н-но... Ведь она пуста, - Сальваторе мельком прошёлся по идеально чистым страницам блокнота.
- Да, ведь ты будешь записывать туда свои мысли. Тебе даже не надо будет говорить об этом, - к удивлению для самого мужчины, со стороны его слова прозвучали чересчур пренебрежительно.
Он не хотел слишком сильно задеть ранимого парня, но и ежедневно выслушивать жалобы сына тоже не горел особым желанием. Хоть это и был единственный случай, когда мальчишка попросил его о какой-либо помощи. Поэтому уладить проблему здесь и сейчас - стало лучшим решением. Пускай это решение и было нехотя выдумано за пару секунд уставшим отцом, Сальваторе всё равно был счастлив даже такому небольшому знаку внимания с его стороны.
- Спасибо, - парень с любовью прижал незамысловатый подарок к груди.
Леонард промолчал, всё же зря он это сделал. На секунду поймав взглядом искреннюю улыбку сына, он торопливо вернулся к работе, коря себя в излишней мягкости.
***
Слова Сальваторе оправдались - он и правда пропал на несколько месяцев. А если быть точнее - на мучительно долгие полгода. Отвечая на звонки Донны, он уверял, что скоро найдет время, чтобы встретиться.
- Я сейчас не в лучшем физическом и психическом состоянии, - повторял каждый раз парень.
Донна не могла ничего с этим поделать. Вламываться в дом без приглашения, учитывая все убедительные отговорки юноши от встречи - неприлично. Поэтому оставалось только перекидываться парой фраз во время телефонных звонков.
Может, она спугнула его? Всё же было безрассудно вот так нагло лезть в личную жизнь нового знакомого. Поэтому было вполне ожидаемо, почему он так настойчиво избегает встречи. А по какой причине не обрывает все связи? Просто из вежливости, это очевидно.
Донну угнетало то, что человек, которому она доверилась, так стремительно отделяется от неё. Но она постепенно смирилась с этим фактом, всё же, она с самого начала не надеялась на что-то большее. У неё есть и другие близкие люди, например, сестра.
На днях у Бернадетт были роды. Дочку всё же решили назвать Клаудией. Донне понравился выбор её сестры - имя и вправду было красивым и звучным.
В планах молодые супруги думали о грядущей свадьбе, как только жена восстановится после родов. Бернадетт на следующий же день заявила о своём прекрасном физическом здоровье и полной готовности к бракосочетанию. Муж же кое-как убедил её повременить с этим хотя бы неделю.
В день свадьбы малышку Клаудию оставили на попечение соседке, что частенько подрабатывала нянькой для деревенской ребятни.
Начало февраля в этом году выдалось на удивление теплым. Почти весь снег растаял, по утрам щебетали малиновки, а в воздухе невероятно сладко пахло весной. Стремительными шагами приближался народный мартовский праздник, так любимый здешним румынским населением ещё с давних времен.
- Донна! - со спины девушку окликнул до боли знакомый голос, от которого на всё её тело нахлынула приятная дрожь.
Через непроглядную толпу из гостей стремительно пробиралась хрупкая мужская фигура. Подбежав к подруге, парень изо всех сил сдерживался, дабы не заключить её в свои пылкие объятия. Несмотря на близкое знакомство, девушка всё ещё ограничивалась минимальным количеством каких-либо прикосновений.
Донна холодным взглядом недоверчиво оглядела Моро, который не пытался скрывать своей откровенной радости. В отличие от Беневиенто. Хоть она и старалась изобразить из себя гордую особу, ждущую объяснений, глубоко в душе девушка была невероятно счастлива увидеть его вновь. Заметив на лице Донны лишь черствую маску, Сальваторе виновато опустил глаза.
- Прости, что пропал так надолго.
- Нет, не извиняйся, у тебя были важные дела. Я рада, что ты нашёл время прийти на такое значимое для меня событие. Спасибо, - Донна, поняв, что переборщила с беспричинным осуждением, решила приободрить парня тёплыми словами.
- Что же, давай сегодня просто хорошо проведём время, идёт? - подмигнув подруге, Моро беспечно улыбнулся.
Шумиха из бесконечной болтовни внезапно оборвалась, народ расступился в обе стороны. Вдалеке, по образовавшейся тропинке, медленно скользили два изящных силуэта, держа друг друга за руки. Из толпы раздавались изумленные вздохи женщин в возрасте и радостные подбадривания детворы. Донна внимательно вгляделась в лицо жениха, которого она видела лишь мельком, когда тот приходил к сестре. Кого-то он ей напоминал. Точно! Один из тех мальчуганов, с которым Бернадетт подралась возле завода Гейзенберга в тот день. Как же забавно порой распоряжается с нами судьба.
Сестра, крепко сжимая ладонь любимого человека, вся сияла от счастья, игриво накручивая на пальцы русые кудри. Белое кружевное платье и фата струились по ветру, поражая своей невероятной воздушностью. Бернадетт, словно призрак, норовила в любую минуту раствориться от своей легкости, как только её подхватит порыв нежного ветра.
- Какая же она красивая. Это платье ей безумно идет, - восхищенно промолвила Донна, не отрывая взгляд от сестры.
- Не хочешь сшить такое же той куколке? - предложил Сальваторе, вспомнив милое хобби девушки.
- А это идея, надо только отыскать такое же красивое кружево. Знаешь, когда она вот так вот светиться, мне кажется, что само воплощение жизни спустилось на эту грешную землю.
- И если твоя сестра - жизнь, то ты тогда...
- Да, смерть, - глаза Беневиенто на мгновение показались юноше темнее, чем прежде.
После брачной церемонии подростки слонялись тут и там, умирая от скуки. Сальваторе вел за собой подругу, перекидываясь парой фраз с каждым из гостей. То были чьи-то дядюшки, тётушки, друзья, соседи. В небольшой деревушке свадьбы по традиции праздновали всем немногочисленным населением.
Оно и не удивительно - твой сосед мог знать о тебе больше, чем ты сам о себе знаешь. А как только прогремит какое-то событие - об этом через час уже знают на другом конце деревушки. Хоть и с искаженными подробностями и красочными дополнениями. Этот скромный закуток, затерянный где-то в Румынии, можно было смело назвать одной большой семьёй.
За бракосочетанием издалека наблюдала статная дама. Её можно было бы счесть за обычную местную интеллигенцию, если бы не одно но - её рост. Она с успехом обгоняла в этом деле даже самых высоких деревенских работяг, достигая практически трех метров в высоту. Но то, что могло повергнуть простого обывателя в шок - для жителей деревни было обыденностью. Такое слово, как чудо не являлось чем-то далёким, если это касалось дел рук Матери Миранды. Высокая госпожа была как раз тем самым чудом, сотворенным Мирандой. Судьба Альсины сложилась так, что она стала самым первым лордом, созданным для какой-то таинственной великой цели.
Женщина, отдалившись от толпы деревенщин, умиротворенно потягивала трубку, пока её покой не нарушил звонкий юношеский голос.
- Добрый день, госпожа Димитреску!
Свысока посмотрев на шумную детвору, дама многозначительно промолчала. Подростки ещё некоторое время надеялись на ответ, но ярко-алые губы приоткрылись лишь для того, чтобы неспешно выдохнуть дым.
- Как вам свадьба? - не желая отступать, назойливо продолжал Сальваторе.
- Если честно - скука смертная. Что такого необычного в этом глупом союзе?
- Так зачем же вы сюда пришли?
- Дочки уговорили. "Сходи, мама, прогуляйся. Хоть свежим воздухом подышишь"
Несмотря на явное передразнивание манеры речи дочерей, на уголках губ женщины промелькнула еле заметная улыбка.
- Так это же твоя сестра замуж выходит, да? Ты Донна, младшая дочь Беневиенто? - Димитреску перевела взгляд на молчаливую девушку.
Всё ещё пребывающая в неком ступоре от непривычного роста женщины, Донна, не вслушиваясь в вопрос, покорно кивнула.
- Скоро Бернадетт поднимется на одну ступень выше человеческого существа. Если она не будет путаться у меня под ногами и мешать планам Миранды, то я даже не против.
На ум приходили десятки различных вопросов, которые по неизвестной причине, подростки были не в силах произнести вслух. Всё же возвышающаяся над ними фигура устрашала своим величием, опуская обычную деревенскую ребятню на несколько уровней ниже, даже несмотря на высокий социальный статус их семей.
- А ты же тот самый мальчуган. Единственный ребёнок Леонарда, я права? - произнесла она с некоторой усмешкой, снова переключив своё внимание на юношу.
- Д-да, это так, - парень слегка насторожился.
- Мне жаль твою мать. Ничего личного, просто женская солидарность.
- Откуда в-вы знаете?
- Я много чего знаю, мальчик. Даже слишком много.
Не дав ни единого объяснения на свои загадочные изречения, статная фигура развернулась, неспешно покидая занудное мероприятие. Первая встреча с Альсиной Димитреску, последователем таинственной Матери Миранды, оставила за собой едкий и неприятный осадок, что кружил в воздухе подобно табачному дыму из её винтажной трубки.
На следующий день после свадьбы Бернадетт вовсю готовилась к переезду - разложила на полу чемоданы, составляя на дно стопки одежды.
Несмотря на шутливые разговоры во время сборов, Донну не покидало грызущее чувство грусти. Хоть и сестра клялась заходить в гости каждые выходные, это не отменяло того факта, что от семьи отрывается родная кровинка. Особенно младшую дочь вгонял в печаль тоскливый взор матери, которая хоть и была иногда слишком строга к непослушной дочурке, но всё же всем сердцем любила её. Отец тоже испытывал подобные чувства, хоть и не подавал виду, стараясь как можно более уверенно поддержать начало взрослой жизни Бернадетт.
"Не стоит бояться делать шаг в будущее, дальше не будет хуже, чем сейчас. Будет просто по-другому" - любил повторять Оливер в сложные для семьи Беневиенто моменты.
- Я не мешаю? Твоя мама... - переступая до боли знакомый порог дома семьи Моро, Донна замедлила шаг.
- Нет-нет, ни капельки. Сейчас февраль, каждый год, начиная с этого месяца, она становится спокойнее, даже не сбегает. Правда может запереться в своей комнате на несколько недель и не общаться ни с кем. Но это такая мелкая прихоть по сравнению с остальными её заморочками, - Сальваторе как в первый раз учтиво провел на кухню замявшуюся девушку.
- Сестра давно не заходила, - Донна обеспокоенно помешивала ложкой чай, в который Сальваторе насыпал сахар, уверяя, что так будет вкуснее.
- Насколько давно? - парень, закончив незатейливо накрывать на стол, присоединился к чаепитию.
- Две недели точно.
- А она не звонила? - Моро отодвинул горячий чай в сторону, внимательно вслушиваясь в слова собеседницы.
- Супруг звонил. Говорил, что на новом месте обустраиваются. И как закончат - сразу позовут на новоселье. Но как-то надолго всё это затянулось, предчувствие у меня дурное... - поморщившись от приторно сладкого чая, Донна последовала примеру юноши, отставив кружку в сторону.
- Может быть случилось чего? Тебе не кажется, что стоит их навестить? - Сальваторе усиленно подталкивал девушку хоть на какие-то шаги к решению проблемы.
- Да как-то неудобно, у них должно быть и своих проблем по горло.
- Неудобно? Бернадетт же твоя родная сестра, она безусловно будет рада тебе, — мало понимая во взаимоотношениях братьев и сестер, Сальваторе пытался изо всех сил спроецировать сложившуюся ситуацию на себя.
- Наверное, ты всё же прав. Надо просто убедиться, что всё хорошо и нет причин для беспокойства... - убедительные слова Моро, которые всегда несли за собой лишь искреннее желание помочь, каждый раз переубеждали нерешительную особу.
Донна тихонько постучала в дверь, не осмелившись воспользоваться звонком. Всё же малютку Клаудию могли уложить спать, не хотелось вот так бестактно будить её своим нежданным визитом.
Но встречать гостью никто не спешил. Девушка слегка надавила на ручку и к её удивлению, дверь без труда отворилась. Хоть сестра и вышла замуж, но её прежняя бесцеремонность никуда не пропала.
Беневиенто на цыпочках зашла в дом. Тихо. Должно быть, жители дома и вправду решили устроить сон час. Белые кружевные занавески не впускали в дом солнечный свет. Донна сделала несколько робких шагов вперед, под ногами предательски скрипнула половица.
На шум тотчас кто-то отреагировал, из соседней комнаты послышались стремительные шаги. Из дверного проема показалась высокая мужская фигура. Немногочисленные солнечные лучи упали на силуэт, осветив лицо. То был супруг Бернадетт.
- А это вы, Донна... - с облегчением выдохнул мужчина.
- Добрый день, господин Мариан - Беневиенто, приподняв подол платья, доброжелательно поклонилась.
- Зачем вы сюда пришли? Что-то хотели спросить? - муж Бернадетт, дабы не затягивать разговор, тут же начал закидывать прямыми вопросами незваную гостью.
- Да нет, я просто собиралась проведать сестру. Она, после того как съехала, ни разу к нам не заходила... - Донна виновато уставилась в пол, решив для себя, что зря потревожила и без того беспокойную жизнь новоиспеченной семьи.
- Ах это... Боюсь, что не выйдет. Бернадетт плохо себя чувствует, приболела на днях. Температура поднялась. Просила не пускать никого, чтобы ненароком не заразить, - мужчина подошёл к входной двери, непрозрачно намекая на просьбу покинуть их дом как можно скорее.
- Вот оно как, тогда я зайду позже, - поверив неуклюжим оправданиям на слово, Донна огорченно направилась в сторону выхода.
Уход младшей сестры прервал странный звук. Из запертой комнаты раздались три четких стука в дверь, это заставило мужчину подойти поближе и выяснить, в чем дело. Супруг оставил небольшой раствор между стеной и дверью, из этой узкой щелочки доносился еле слышимый шёпот. Сестра?
- Она хочет тебя видеть, - мужчина, не желая принимать свою неправоту за резкое поведение, поспешно удалился.
Беневиенто, затаив дыхание, неуверенно приблизилась к двери. Намокшие от пота пальцы не решались отворить щель, чтобы открыть вид на комнату сестры. Какое-то безумное беспокойство внезапно нахлынуло на взволнованную девушку. Был ли на то причиной странный кисловатый запах, доносящийся из загадочной комнаты?
Не выдержав гнетущего давления самых различных догадок, Донна рывком дернула за дверную ручку.
Испуганный резкий вдох, чуть ли не разорвавший слабые легкие. Дрожащая ладонь, закрывшая собой губы, из которых почти сорвался отчаянный вопль. Уж лучше бы перед глазами Беневиенто предстала одна из её безумных догадок.
